Где-то мелькнул призыв не обесценивать настоящее, не сравнивать путинский режим со сталинским или гитлеровским. Мол, надо искать специфику нынешних репрессий!
Три ха-ха!!! Толстой однажды пошутил, что все счастливые семьи счастливы одинаково, а все несчастные несчастные по-разному. Пусть психотерапевт выяснит специфику моего несчастья, я стану нормальным, а счастье я и сам после этого обрету! Покажите мне на карте, где я, а дорогу в свой коттедж я после этого сам найду!
Да нету никакой карты! Коттеджа, кстати, тоже. Рабство — великий уравнитель. Все рабы серы, все свободные разные. Какая специфика у воровства, распутства, лжи? Бьют меня по почкам или по голове — велика разница!
Ленин очистил Россию от зачатков свободы, укрепил деспотизм. Произошла перестройка военно-номенклатурного самодержавия в сторону укрепления военности, номенклатурности и самодержавности.
Потом было ещё несколько перестроек поменьше. Их называли «оттепелями», но теплее становилось только держимордам, палачам и людоедам. Вот обслуге приходилось по-разному, одним пожирнее кусок, других в яму. Разделяй и властвуй — очень не новый принцип.
В перестройку Горбачёва номенклатура освободилась от демагогии про коммунизм и развязала себе руки для обогащения, сохраняя деспотизм и милитаризм в полной сохранности.
Пришлось, правда, пожертвовать кусками империи. Но это была жертва вынужденная — ни одна империя не существует вечно. Зато обрели виллы и поместья, пароходы и заводы, и всё это — не капитализм нимало, а обычный «восточный способ присвоения». Не производства, а присвоения!
Всё это было при царе Горохе, это и сейчас есть. Ничего нового. И по почкам бьют даже не потому, что виноваты — Ленин тоже расстреливал совершенно невиновных, и Сталин — а для устрашения.
Искать тут «нового», оригинального-ценного? Это психология крепостного: новый барин, он, чай, от старого чем-то отличается? Да ничем он не отличается, только палка с электронным управлением!
«История прекратила течение свое» («История Глупова»). Нету никакой специфики в сегодняшнем дне деспотизма. Специфика бывает там, где свобода, а где людоед — там не специфика, а новый соус. Разницу чувствуете? Людоед чувствует.
С рабством будем чем бороться, вот в чём вопрос? Какой-такой новый диагноз ставим, чтобы новые средства понадобились? Что, бороться с коррупцией и воровством? Даёшь честный деспотизм? Борьба за свободу слова, совести, собраний — не то лекарство, устарело? Толерантность, политкорректность, права человека — не предлагать? Это всё западные штучки, нам нужны свои дженерики особые, чтобы свобода, но не для всех, чтобы Путина победить, но Чечню в составе России сохранить, иеговистов давить, украинцев давить? Ну, господа, иногда можно усидеть на двух стульев, но усидеть на одном стуле и одном танке — решительно невозможно.