ФЕОДОР СТУДИТ
Его сочинения
Феодор Студит (758, КПль – 826, Херсонес (Акрите). Сын придворного, который
не счел возможным оставаться на службе, когда император начал гонение на иконопочитание.
Отец Феодора, по уговору с женой, стал монахом. Сам Феодор постригся в монастыре
Сакудион, основанным его дядей Платоном недалеко от Олимпа в Вифинии. В 794 г.
Феодор стал преемником Платона на посту игумена. Он прославился как защитник иконопочитания
своими проповедями и сочинениями. Защищать тогда иконопочитание означало так же
отстаивать независимость Церкви от государственной власти, которая почти непрестанно
была в руках иконоборцев. Феодор впервые выступил с открытым осуждением императора,
когда тот развелся. Он был отправлен в ссылку, возвращен оттуда в 796 г. после
смены правителей и даже получил целый монастырь в Константинополе. В обители,
основанной в 463 г. консулом Студием, собралось более тысячи монахов. Феодор реформировал
монастырскую жизнь и одновременно он продолжал борьбу за иконопочитание, отчего
был в ссылке с 809 по 811 гг., по тюрьмам с 813 по 820 гг. Хотя из тюрьмы его
все-таки выпустили, но умер он в ссылке в Крыму. Его творения составили четвертый
том русского “Добротолюбия”ь. Память 11 ноября, 11/24 ноября. 26 января/8 февраля
празднуется перенесение мощей в КПль в 845 г.
Hatlie, Peter. Theodore of Stoudios, Pope Leo III and the Joseph Affair (808-812):
New Light on an Obscure Negotiation. - Orientalia Christiana Periodica, 61 (2,
1995), 407-423. Память 11/24 ноября, КЦ - 11 ноября, 26 января/8 февраля празднуется
перенесение мощей в Константинополь в 845 г.
Студит, помимо своей святости, - носитель классического фундаменталистского
комплекса, который есть частный случай паранойи, "сектантства".
Это притворный пессимизм: "Едва ли и какая-нибудь частичка спасётся из
мира" (слово 271, с. 511, со ссылкой на Златоуста, с оговоркой - "слово
страшное", но тут же - "однако истинное").
А как может кто-нибудь спастись, кроме тех, кто в послушании у Студита, если
брак ниже девства? Если еретики страшны, но намного страшнее те, кто притворяется
православным ("Будем беречься от притворяющихся держащими истину, которые
говорят, что они правые руководители, но не суть таковы" - слово 269,
с. 508).
Никакой Церкви, никакой церковной иерархии или православных императоров нет
- одни притворяющиеся. Это мир перевёртышей, в котором всё прямо наоборот, где
центральная фигура - юродивый, невзрачный человечек: "Многие, не казавшиеся
быти что, несравненно светлее просияли, чем казавшиеся такими" (С. 549).
Студит создаёт новояз: радость есть страдание (наслаждающиеся жизнью вовсе не
наслаждаются - "Какая сладость, скажи мне, - блудничать, чревонеистовствовать,
сребролюбствовать, похищать и другим порабощену быть страстям? Не горят ли, как
в огне, такие похотники, подобно больным горячкою?", Слово 295, с. 554).
Страдание же, соответственно, есть радость.
Война есть мир, мир есть война - и Студит, постоянно призывающий к любви и
миру, безоговорочно отвергает любые попытки примирения со стороны тех, кого он
считает не вполне искренними единомышленниками:
"Мы же от зажжения смуты отрицаемся; но не можем, ради
того, что некие мятутся, умалять что-либо от истины и осквернять исповедание Христа,
- боясь греха безразличия в вере, которое один из Пророков обличает так: между
Святым и скверным не разлучаху, и между нечистым и чистым неразделяху (Иез.22:26)"
(Слово 299, с. 562)
Большинство не только на земле страдает (не подозревая об этом), но и на небе
обречено на гибель - и сделать ничего нельзя. Фундаменталист скорбит об этом,
но ничего предпринять не может:
"Если, видя скотину, по стремнине несущуюся в пропасть,
невольно всякий чувствуете жалость к ней; не тем ли паче жалостно видеть погибель
братий и единоверных? ... о мире молиться, жалея и сердцем боля о живущих развратною
жизнью, об одержимых ересью, об омраченных язычеством ... Так действуя, мы прежде
других самим себе принесем пользу, сокрушаясь и очищаясь от страстных навыков,
от коих избавившись, сподобимся улучить жизнь вечную о Христе Иисусе, Господе
нашем" (Слово 270, с. 511).
Студит уподобляет себя Павлу, который призывал за всех молиться (1 Тим. 2,1),
но Павел не разделял "всех" на еретиков и ортодоксов. Павлу чужд фундаментализм,
ибо ему чужд расчет на светскую власть, а Студит живет под "христианской"
властью, в "христианской" стране, что и вызывает отчаянное столкновение
провозглашаемого и реального. Фундаментализм - реакция интеллектуала на построение
утопии сверху и на связанный с этим крах утопии. Абсолютная безнадёжность, абсолютный
эгоизм, слегка прикрытый словами о сострадании погибающим. Власть предала, а частный
человек представляется фундаменталисту опорой никуда негодной.
Фундаменталист скорбит о том, что большинство погибло, себя считает спасённым
меньшинством. Лично себя фанатик может считать грешным, но своих - нет. Студит
утверждал, что иконоборцам противостояли прежде всего монахи: "В продолжении
теперь действующей ереси, кто стоял до крови против греха подвизающеся?
(Евр.12:4). Не блаженные ли отцы и братия наши, как нашей обители, так и других?
И воистину такие дела и подвиги суть принадлежность преимущественно монахов; монахи
суть нервы и опоры Церкви" (Слово 316, с. 595). Это неверно - большинство
монахов были на стороне иконоборцев, хотя историкам пришлось изрядно потрудиться,
чтобы сбросить гипноз "свидетельства" Студита. Студит, правда, хотя
бы не подсчитывает потери: "Наши монастыри разоряются врагами Господа. Но
об этом что печалиться? Ибо монастырь и храм Божий мы" (с. 595). В России
люди с такой психологией после 1917 года не переставали подсчитывать нанесённый
гонениями ущерб, а когда власть опять повернулась к ним лицом, стали требовать
возврата и возмещения за понесённые "ими" испытания.
*
"Киновит подражай киновиту, безмолвник безмолвнику, пустынник пустыннику,
игумен игумену. Ибо какая польза подражать тому, кто не одинакового с нами чина
жизнь проходит, а другого. От этого не только никакой пользы не получим, но встретим
и явный вред. Многие, по Боголюбию, оставив свой чин жизни, и устремясь к другому,
свой потеряли, а того желаемого не достигли. ... Каждый в своем чине угождай
Господу. Каждый в своем чине имеет примеры, по которым и должен благоустроять
свою жизнь." (Cтудит Феодор. Беседа 257 // Добротолюбие. 2-е изд.: М.,
1901. Т. 4. С. 483, 484). Идея подражания тесно связана с иконопочитанием. Очевидно,
однако, что подражание Богу (а у Студита много говорится о подобии Христу, он,
в отличие от русских православистов ХХ в., не считает подражание Христу католической
прелестью) есть подражание не тому, кто с тобой "одного чина". Это подражание
неподражаемому. Но и любой человек - неподражаем. "Чин" - не человеческое
в человеке. Правда Студита - плоская правда профтехобразования, усвоения механических
навыков.
*
"Настоящий монах, - тот, у кого со внешним видом согласуется внутреннее
настроение и расположение, так что может говорить: я есмь именно это, и не изменяюсь"
(Cтудит Феодор. Беседа 195 // Добротолюбие. 2-е изд.: М., 1901. Т. 4. С. 371).
Может ли развратник - упорный, циничный, профессиональный - сказать о себе: "Я
тоже именно это и не изменяюсь"? Нет. Часы, которые стоят, дважды в день
показывают правильное время и в этом смысле они относительно неисправны. Часы,
которые немного отстают, за весь день не покажут ни разу правильного времени -
они неисправны абсолютно, хотя и ходят. Грех есть отставание от себя самого, и
можно отставать на час, на два - это дела не поправит.
*
Чистый буддизм: кто ест и спит из послушания, тот "вкушая не вкушает,
пия не пиет, спя не спит, в мире сущи, выше мира есть, и в городе, как в пустыне,
пребывает" (Cтудит Феодор. Беседа 197 // Добротолюбие. 2-е изд.: М.,
1901. Т. 4. С. 375). Высказавшись предельно близко о том, что монашество есть
просто христианство, в котором Христос заменён - временно, понарошки - духовным
наставником - Студит прикусил себе язык, чтобы не проговориться о самой большой
тайне: можно и духовника заменить - Христом. Христом - не Библией, не иерархом,
не интеллектуальными развлечениями... Ох, страшно.
|
