БОГОЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ КОМЕДИЯ
V ВЕК: О БЕЛЛА ДЕБЕЛЛЯЦИЯ!
420-е годы: блаженный Августин о власти как умиротворении
Ср. развитие темы у Алкуина. См. гордость, власть. Насилие.
В «Энеиде» Виргилий описал призвание Римской империи как -- в русском переводе - «милость»:
«Дети! Нельзя, чтобы к войнам таким ваши души привыкли! Грозною мощью своей не терзайте тело отчизны! Ты, потомок богов, ты первый о милости вспомни, Кровь моя, меч опусти!.. … Римлянин! Ты научись народами править державно -- В этом искусство твое! -- налагать условия мира, Милость покорным являть и смирять войною надменных!» (VI, 833, 850).
В оригинале, как всегда, много лучше, а главное -- там нет «милости», «humilitas» (вопреки тому, что пишет не глянувший в оригиналОлман), там «parce»: «tu parce … parcere subiectis et debellare superbos». Это и «снисходительно», «терпеливо», «умеренно», а в противопоставлении «подчинившиеся -- возносящиеся» («субъекты» - «супербы») это антоним слову «воевать». Конечно, надо оценить всю прелесть новояза в термине «debellare». Восставший Израиль римляне «дебеллировали» - то есть, евреи начали войну («bellum»), а римляне только прекратили эту войну.
В латинском переводе Евангелия от Луки (1, 51) очень близко: «dispersit superbos», «рассеял надменных». То же «супербос» в латинском переводе послания ап. Иакова, очень любимой в России фразы «Бог гордым противится, а смиренным даёт благодать»: «Deus superbis resistit humilibus autem dat gratiam» (4,6). Бог -- идеальный римлянин, римлянин -- достойный потомок богов («genus qui ducis Olympo»).
Августин в предисловии к «О граде Божием» исповедовал тот же идеал, процитировал Виргилия про «parcere // debellare», только назвал гордостью намерение подменить Бога собой.
Говоря современным языком, Августин сказал правящей элите, номенклатуре, столетиями оттачивающей искусство управления, что она слишком много на себя берёт. Царство Божие демократично не тем, что делает Богом того, кто выбирает человек, а тем, что устраняет любых людей от управления другими. Нету таких специалистов, нету таких прогрессоров, нету таких реформаторов, попытки которых быть богами, одних поощрять, а других дебеллировать, были бы оправданы! Это всё гордыня, «извращённое подражание Богу»: «superbia peruerse imitatur Deum»
Это надгробная речь не всяким современным инженерам от политики, а куда глубже -- Аристотелю и Виргилию, Периклу и Цезарю, многовековой традиции политики как искусству (точнее, технологии) быть выше, умнее, профессиональнее, совершеннее других. В общем, пациенты главврача не выбирают, следовательно, править должен глава тайной политической полиции! Или кто-то вроде.
Соответственно, по Августину, современный ему император Феодосий более ценил то, что он -- член Церкви, чем то, что он -- правитель мира сего. Римляне без Христа были одержимы «страстью господства», «либидо доминирования» - «libido dominandi» (DCD, 3, 14), римляне со Христом -- смиренны перед Богом. Это означает, что в определённых случаях они скорее расстанутся с троном, чем совершат грех. Римляне язычники поклонялись ложным богам и потому грешили, римляне христиане поклоняются истинному Богу и потому воздерживаются от греха. Ведь хорошо управляет другими тот, кто хорошо управляет собой, у кого душа в порядке (это аксиома античной политологии) -- но душа в порядке лишь у того, кто открыл её Богу.
А как же, спрашивается, с многочисленными грехами, которые совершал Константин Великий после обращения?
А никак. Во всяком случае, Августин об этих грехах не пишет. Он приводит в качестве примера Феодосия, который не стал убивать малолетнего императора западной части империи Валентиниана, свергнутого с престола соперником, а
«дал, как христианин, приют сироте в областях своей империи, заботился о нем с отеческой любовью, хотя мог от него, лишенного всякой поддержки, освободиться безо всякого затруднения, если бы руководствовался более страстью к расширению своей царской власти, чем любовью оказывать благодеяния».
Тут в подлиннике не «либидо», но ещё более эротический термин: «latius regnandi cupiditate magis». А вот «отеческая любовь» как раз не «любовь» никоим образом, а «попечение», «опека» - «custodiuit». Так что с русскими переводами античных классиков надо быть по речению «доверяй, но проверяй».
Конечно, идеал Августина не демократичный. Ведь идеальный правитель для него всего лишь «хозяин дома». Государство съёживается до размеров даже не полиса, а хаты, зато разрастается Бог. Религия -- не подручное средство, император -- не верховный жрец, понтифик, а один из прихожан Церкви.
