|
Дорофей Газский, Серидский (ок. 620).
Его сочинения.
О нём Паули, 2000. О нём и выборка из его сочинений во 2-м томе "Добротолюбия".
Один из самых популярных на Руси учителей аскетики, чья книга поучений была настолько для каждого монаха. Дорофей родился недалеко от Аскалона в обеспеченной семье, был отдан в учение. В Средние века были популярны сказания о святых, которым учение не давалось, но они молились и чудесным образом, вдруг получали все необходимые знания и навыки. Дорофей свое учение приводил в пример ученикам, хотя оно было совсем другим. Он подчеркивал, что сперва, действительно, ненавидел учиться, но все же себя заставлял читать и постепенно приобрел такую привычку к чтению, что, хотя любил компанию, совсем перестал общаться с друзьями. Когда он поступил в монастырь, ему было сперва тоже тяжело, но на этот раз он уже себя подбадривал: не впервые, все образуется, и навык, действительно, образовался, - на этот раз к посту, послушанию, долгим службам и тяжелой работе. Все очень реалистично, приземленно, а все же Дорофей два почти незаметных слова в свой рассказ об том, как привык читать, добавил три слова: “Бог помог мне”, хотя на первый взгляд никакого чуда не произошло. Умение не искать ярких чудес и знамений, а смиренно видеть чудо в обычном ходе жизни, видя в Богу причину не необычного, а обычного, понимая всю необычность человеческой жизни как таковой, и стало отличительной чертой Дорофея. Хотя он резко поменял жизнь, став монахом, он не запрезирал светскую ученость и часто цитировал слова великих нехристианских мудрецов: “Познай самого себя”, “Ничего лишнего”. Десять лет он пробыл учеником и келейником св. Иоанна Пророка и св. Варсануфия Великого, и только благодаря записям Дорофея известны поучения этих отцов. Облик Дорофея сквозит в любом из его поучений: приветливый, добродушный, без малейшей примеси специфической монашеской надменности, которая словно пыль покрывает книги некоторых аскетов. Его ученик св. Досифей вспоминал, что авва “уступал в споре, - а ведь это начало благоговения, доброжелательства и того, что слаще меда - единодушия”. Самым сложным вещам: страху Божию, умению считать себя хуже всех людей, предавать свою волю учителю, борьбе со страстями, Дорофей учил ясно, сжато и с той редкостной учительской добротой, когда ученик знает: можно ошибиться, учитель не будет бранить, а посочувствует и поможет исправиться. Заповедь о любви к врагу, исполнением которой проверяется, христианин человек или только верит в Бога, Дорофей ввел в аскетическую жизнь (где врагов вроде бы и нет), переформулировав: “Если когда кто увидит, что сам он или ближний его скорбит; то оставьте дело, которое производит соблазн, уступайте друг другу. Не настаивайте на своем до того, чтобы последовал вред, ибо лучше, как я тысячекратно говорил вам, пусть дело не исполнится так, как вы хотите, но будет так, как случится и как требует того нужда”. Лишь бы не смутить и не оскорбить друг друга, а дело - Бог с ним, дела для того и делаются, чтобы сердце любило. Такого монашества мало было в истории Церкви, потому что нужно очень уж верить, чтобы рискнуть и не настоять на своем. Тем дороже образ Дорофея, запечатленный в его книгах. Память 5/18 июня.
Димитров, Камен. Речник-индекс на словата на авва Доротей. УИ „Св. св. Кирил и Методий”. Велико Търново. 2010, 415 стр. |
