БОГОЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ КОМЕДИЯ
XV ВЕК: ЯСНОСТЬ ПРОТИВ ЧЁТКОСТИ
Средние века гуманисты называли тёмными и, к сожалению, это абсолютно точное определение. Темнота измеряется тем, сколько человек видит. Средневековый человек видел мало - меньше античного, к примеру. Физиология зрения не меняется, но психология - меняется, а поскольку зрение это процесс обработки внешних сигналов мозгом, то человек и видит не глазами, а головой в целом.
Откуда известно, что средневековый человек имел очи видеть и не видел? О том, что видит любой человек, можно судить абсолютно объективно, изучая то, как он воспроизводит увиденное. Живопись изучая, рисунки изучая. В Средние века приходится изучать иконы. Проблема не в том, что иконы это идолы (нет), и не в том, что иконы были плохими (нет, хотя шедевров было не мало, а очень мало). Проблема была в том, что кроме икон ничего не было.
Ничего не видели, потому что не было потребности видеть. Не надо машины времени, чтобы понять, как такое возможно - в современном мире достаточно средневековья. В конце концов, достаточно поглядеть на детские рисунки.
Новая живопись отставала от запроса на новую живопись. Часто художников Треченто хвалили за то, что у них "всё как в жизни", хотя было далеко не "как в жизни", а скорее "как на иконе". Только что сюжет отличался, а так - условно и условно. В XV веке предложение, наконец, догнало спрос, прежде всего, благодаря изобретению масляных красок. Впрочем, спрос тоже не стоял на месте, и гонка не закончилась по сей день. Изобретение микроскопа и телескопа прежде всего - ответ на жажду "видеть, как всё есть на самом деле". Жанр макросъёмки только этим объясняется, как и романтика "звёздного неба над головой". Авраам физиологически воспринимал ровно то же самое звёздное небо, а психологически видел своё будущее потомство. Жажда детализации, выписанности, подробности - та же самая жажда, которая породила газеты и интернет, психологические романы и сверхчёткое телевидение.
XV век напоминает обед человека, который сорок дней ничего не ел и, наконец, попал в ресторан. Люди объедались сверхчёткой, гиперреалистической живописью. Первопроходцем тут может считаться, видимо, голландец Кемпен.
Чемпионом же следует признать, безусловно, Карло Кривелли.
Конечно, и у Кривелли есть пределы, бесконечно увеличивать изображённое им невозможно, но идея заключалась именно в освоении бесконечности. Однако, не Кривелли, а Рафаэль, Микеланджело, Леонардо держат современность как три слона, а они отнюдь детализацией не страдают. Дымка - да. Неясность - да. Эскиз как победа над завершённостью - да. Детализация оказалась изменой ясности. Запрос - на острие своём, а не в попсе - ведь был не на то, чтобы сделать "как в жизни", а на то, чтобы увидеть. Видеть - не означает быть пассивным зеркалом. Видеть - означает свести великую бесконечность мира в миниатюрную бесконечность человека. Видеть означает видеть ясно. Ясность - столько же характеристика зрения, сколько характеристика интеллекта. Схоластическое богословие - мощное и изящное явление, но оно страдает тем же недостатком, что и картины Кривелли: детали вытесняют и подменяют Целое.
Ясность - идеал не живописи, а, в первую очередь, жизни современного человека. Поэтому великие учёные не те, кто открыл больше животных, планет, законов природы, а те, кто внёс больше ясности. Дарвин - великий учёный, хотя в деталях он мог быть бесконечно неправ. Это вызывает ярость креацинистов, у которых в деталях всё чётко, но ясности нет, а есть схема. Схема - дьявольская подмена ясности. Иконопись - во всяком случае, теоретически - это схема, и только гений живописцев, рисовавших иконы, помогал от схемы уйти. Но гениев в иконописи было мало и в Средние века, а нынче и вовсе нет.
Когда Рузерфорд говорил, что учёный проверяется тем, может ли он всё объяснить уборщице, он имел в виду ясность не изложения, а ясность открытия. "Открыть" и означает "сделать видимым", "прояснить". Способность прояснять потрясала в Ландау, который как учёный, может быть, и не слишком много сделал открытий.
Исток Модерна потому с таким трудом ищется и, возможно, в принципе не может быть обнаружен, что самая первая ясность была затребована - и найдена - и не художниками, и не любителями живописи, и не физиками с лириками, а каким-нибудь крестьянином или купцов. Впрочем, не исключено, что какой-нибудь историк сможет прояснить и этот вопрос.
