Введение в ненормальную Россию
Cм. национализм в целом. - Церковный подвид российского национализма.
Российский национализм или российский нацизм?
Попытка определить нацизм интересна не потому, что многими внешними чертами власть России после 2000 г. и её энтузиасты схожи с Гитлером и его поклонниками. Нацизм имеет прямое отношение к главной проблеме: что такое личность, частная жизнь, каков баланс между индивидуальным и общественным. Нацизм в ХХ в. слишком часто сводили к "немецкому", к неадекватной реакции на поражение Германии и на позорный мир. Это не объясняет, почему в той или иной мере нацизм - явление, существовавшее и существующее в самых разных странах, включая все те страны, которые воевали с Гитлером. Нацисты есть и в США, и в России, только в США они маргиналы, а в России - пусть без лозунгов, в маскарадных демократических костюмах - управляют страной. Нацизм есть бегство от личного и частного в лоно "народа". Это поражение в свободе быть частным человеком.
Быть индивидуальностью тяжело, потому что это означает постоянную неопределённость. Нацизм и прельщает уверенностью в завтрашнем дне. Скала предсказуема, - она и завтра, и послезавтра будет на месте. Таков народ. Такова семья. Пушинка одуванчика непредсказуема. Но жизнь там, где одуванчик, а не где скала.
От частной жизни, от личности не просто убегают в коллективизм - личность не оставляют в покое, её уничтожают. Уверенность в завтрашнем дне требует обрезания сегодняшнего дня. Чтобы семья была здоровой, надо "решить вопрос" с гомосексуалами, психопатами, с воспитанием, с цензурой... По этому пути в той или иной степени шли все государства модерна, и проблема ещё далеко не решена. Всегда возможен срыв, откат - личность, в отличие от народа, дело живое и нуждается в ежедневном дыхании.
Есть ли смысл говорить о "нацизме" в современной России или лучше вести разговор в более точных академических терминах? Ответ прост: пока разговор об антропологических девиациях с использованием слова "нацизм" вызывает негативную реакцию, следует говорить именно о "нацизме", не вообще о патологическом ответе на вызов персонализма. Когда люди перестанут морщиться при слове "нацизм", тогда проблема исчерпана. То же относится к слову "Холокост". Конечно, смерть одного человека ровно такая же трагедия, как смерть шести миллионов. Но пока остаются в действии механизмы, который могут вести к гибели миллионов, нужно говорить именно о миллионах. Орудие исследователя должно быть соразмерным задаче. Если определить "нацизм" слишком узко, то и Гитлер окажется отнюдь не нацистом. Если определить "нацизм" слишком широко, то нацист окажется даже Ганди. Задача не в том, чтобы определить "нацизм", а в том, чтобы предотвратить повторение трагедии. Поэтому исследования нацизма, проводившиеся русскими историками под руководством большевиком, были часто вполне профессиональными по методу, но бесчеловечными по цели или по её отсутствию.
Нацизм определить можно, но опасно. "Определить нацизм" означает отграничить его от национализма и от неонацизма. Операция столь же опасная, как и разделение сиамских близнецов. Только разделение сиамских близнецов опасно для близнецов. Разделение же национализма, нацизма и неонацизма опасно для тех, среди кого живут националисты, нацисты и неонацисты.
Знак "Заминировано!" следует ставить даже не у "национализм", "нация", а - коль скоро речь ведётся в России и для России - у слова "народ". Корень ведь один: "род", "рожать" (латинское "нат" - отсюда и английское "Нативити", "Рождество"). Следовательно, обстоятельства рождения слов, как и рождения человека, никак не определяют будущее слов и человека. Это лучшее опровержение национализма, нацизма и пр., но их ведь не опровергать надо, а видеть. Разглядывания в упор они боятся, и не случайно.
*
"До 1933 года немцы были одним из наименее подверженных антисемитизму народов" (Кунц, 30). Гитлер пришёл к власти не как расист - он избегал в обращениях к тем, кто не состоял в партии, самого термина "раса". Он говорил о "народе", "собратьях по народу", о "теле народа", "душе народа" (Volksseele, Volksgemeinschaft, Volksgenossen). Нацизм есть государство, основанное на принципе народности - любви к себе. Нацизм предлагает самое драгоценное - мир, любовь, порядок. Русские ничуть не меньше немцев любили и любят порядок и сокрушаются о его отсутствии ("страна наша обильна..."). Сама идея порядка схожа - это порядок коллективизма и государственного регулирования.
Сугубо отрицательный момент - "разочарование демократией" (в Германии - веймарской, в России - ельцинской) есть фиктивное объяснение нацизма. Веймарский или ельцинский режим были весьма далеки от демократических норм, это был компромисс демократии с весьма деспотическим наследием. С таким же успехом можно говорить о разочаровании в России 1990-х капитализмом - которого в России не было и нет, поскольку были допущены лишь отдельные элементы рыночной экономики, но не сам капитализм как правовое, экономическое и политическое явление.
"Немцы не потому стали нацистами, что были антисемитами; они стали антисемитами потому, что стали нацистами" (Кунц, 31). Опасность нацизма была не в ясно сформулированной программе. Эта программа, скорее, прикрывалась новоязом. Существование газовых камер требовалось доказывать. Что "решение еврейского вопроса" означает геноцид, мало кто понимал. Опасность была в том, что появилось "общее настроение, общее понимание, определённое душевное созвучие" (Рауль Хильберг): да, для блага народа нужно "решить вопрос" с евреями, цыганами, гомосексуалистами.
Сила системы была не в приказах и не в страхе погибнуть, не выполнив преступный приказ. Сила была в том, что системы не было. Многие солдаты и офицеры вермахта "импровизировали", превышая свои полномочия при уничтожении людей. Большевизм был силён не репрессивным аппаратом, а тем, что был "консенсус" большинства: для счастья народа ("советского народа") нужно, увы, решить вопрос с "бывшими", с "врагами народа", с "попами". В России 2000-х гг. налицо консенсус - молчаливый, нигде не зафиксированный: да, для "общего блага" нужно решить вопрос с иностранцами, с интеллигентами, вообще со всеми, кто не хочет "понимать", требует соблюдения законов и т.п.
Молчаливое согласие - самая страшная форма массового психоза и расчеловечивания. С ним невозможно спорить. Это не стена, а глухота. Стену можно разобрать, глухоту нельзя. В определённых дозах эта глухота присуща всем властным структурам - попробуйте объяснить что-либо чиновнику в муниципалитете, Ватикане, ООН. Когда этот феномен становится достоянием не только тех, кто управляет и уже поэтому подлежит определённому контролю извне, но и тех, кто составляет "тело народа", ситуация приближается к катастрофе.
* * *
Замечательно ответила русским националистам Татьяна Хохрина (2013 год):
"Вы знаете, я очень часто думаю: когда началась война и сотни тысяч жителей России, Украины и т.п. рванули в эвакуацию и присели не просто рядом с родителями нынешних, так пугающих нас, мигрантов, а вселились в их и без того убогие дома, практически им на голову, делили их и без того скудные запасы, привезли туда не только высокую культуру (как мы про себя наивно думаем), а и некоторые не очень достойные "традиции" (двери-то там, в Средней Азии, стали запирать только с нашим приходом, а их мужчины рядом с нашими засевали своими костями русские поля, как-то никто не поднимал вопросов потери национального баланса, смещения демографических позиций, деформации культурных традиций...И не боялись, что они мусульмане...И не брезговали их соседством и помощью...Как-то не очень красиво получается для нас, таких отмытых, благородных и упивающихся своей знаменитой и особенной душевностью."
Вы думаете, эти точные и совестливые слова смогут повлиять на российского жителя (не путать с русским человеком)? Да нет, он отмахнётся и скажет: то была война за спасение мира, так что таджики на фронте и себя защищали... И мы их всего лишь объедали, а они нас в 90-е убивали... А главное - у них же были советские паспорта, они были согласные в нашей стране жить, а отделились - так пусть уж не лезут к нам... И с таким пафосом, знаете ли, скажет...
*
Не тот Шевченко, совсем не тот!
Попался на глаз текст Максима Шевченко об Украине. Мне кажется, что это абсолютно типичный для г-на Шевченко текст - лукавый и уводящий в сторону от правды. Цитирую:
"Новый русский национализм создан для окончательной передачи судьбы русского народа в руки олигархической бюрократии и международных финансовых спекулянтов"
Это прямо антисемитское выражение. Но даже если Шевченко не имеет в виду "жидо-масонов", то о ком речь? О США? О МВФ? Все, что сейчас совершается, дело рук не каких-то "международных спекулянтов". а дело рук самого русского народа. Он, вопреки утверждениям г-на Шевченко, отнюдь никем не одурманен. Он не миролюбив. Он завоевал Украину, завоюет еще раз. Он, этот народ, а не какие-то мифические олигархи, одобрял и расправу с Чечней, и завоевание трети Грузии. Он, этот народ, сейчас поддерживает завоевание Крыма и востока Украины, и искренне ненавидит "хохлов".
Более того, в тексте Шевченко не названо имя Путина. От него всячески отведено внимание в другие стороны. Между тем, нынешняя ситуация характерна тем. что она - порождение лично тов. Путина. Русский народ, при всех своих недостатках, все-таки не настолько психопатичен, чтобы прямо начинать войну, а вот Путин - настолько. Так что еще раз прошу не обольщаться. И "православие" г-на Шевченки - не совсем христианство, тоже обольщаться не стоит. От Кураева он отличается только тем, что у него есть жена, причем нерусская - отсюда его симпатии к исламу, и по национальности украинец. Но по сути он - простой советский человек без чести и совести.
