|
См. XVII в. Военная Россия.
ЗАЧИСТКА ДЛЯ СВЯТЫНИ
В 1622 году при организации Тобольской епархии ярко проявилось место Церкви в системе государственного управления. Церковь воспринималась как идейная опора милитаризма - разумеется, милитаризм сознавал себя как самооборону, поиск "защиты". Церковь - убежище: "И поставиша град Тюмень, ... и домы себе устроиша, и церковь устроиша в прибежище христианом" (ПСРЛ, 36, 40).
Самым мощным аргументом была, конечно, защита веры. Летописцы завоевания Сибири были убеждены, что лично апостолы прокляли ислам: «Святии апостоли написаша в правилех своих и вселенней предаша, еже бо рекоша: аще кто прилежит Моаметовым заповедем и внемлет учение его, анафема да будет, сиречь проклят» (ПСРЛ, 36, 48). Проклятие не есть отстранение: поскольку Богу истинному принадлежит вся земля, на этой земле не место нечестивцам. Цель войны - очищение святыни: «Посла бог очистити место святыни и победити бусорманского царя Кучюма и разорити боги мерския и их нечестивая капища» (ПСРЛ, 36, 48).
Отправляющиеся на войну уподобляются отправляющимся в монастырь: «Забыша бо сии света сего честь и славу, но смерть в живот преложиша … Не поскорбеша бо о суетных, и сладкое и покоишное житие отринуша». За этим выражением обычно следовало «и возлюбили Христа», в Есиповской же летописи – «оружия и щиты возлюбиша». Монахи жертвуют сном ради молитвы, жертвуют сном и воюющие: «Не даша бо покоя скраниям своим, ни зеницам дремания». Более того, они «смерть в живот преложиша». Выражение, подымающее до уровня Воскресшего Христа. Как именно убийство казаком бурята «делает смерть жизнью», апологет завоевания Сибири не объяснил. Впрочем, вся пропаганда милитаризма сводится к тому, что война - философский камень, превращающий смерть в жизнь.
Правительство не поощряло миссионерства, тем более, что миссионерские усилия редко были успешны. Силы империи были слишком слабы, чтобы навязать покорённым народам свою религию. Однако, для летописца обращение неверных - важный итог завоевания: «Оттоле же солнце евангелское землю Сибиръскую осия … и мнози невернии, уведевше християнскую веру, крестишася» (ПСРЛ, 36, 69).
Как и после завоевания Татарии, после завоевания Сибири церковная администрация получила задание писать доносы на администрацию светскую. Это давало возможность сэкономить на "внешнем аудите". Н.Покровский отмечал, что архиепископ Тобольский посылал в Москву "критические наблюдения о состоянии сибирских городов и городских укреплений, о слабой пожарной безопасности, а также дается вполне компетентный анализ методов преступного обогащения сибирских воевод и подьячих за счет местного населения и казны".
Наказ 1625 г. предписывал архиерею до трёх раз увещевать воеводу, после чего - писать о злоупотреблениях в Москву. Чтобы церковный аппарат не боялся губернатора, центр демонстрировал ему свою поддержку: например, тобольский губернатор М.Годунов в 1622 году рапортовал в Москву, что нет возможности построить такой дворец архиепископу, который был определён царём. В ответ пришло распоряжение столь грозное, что дворец был молниеносно возведён. Стоит напомнить, что реальным правителем страны был тогда патриарх Филарет. К концу века возобладала другая тенденция: светская администрация посылала Москве сигналы о коррупции среди духовенства.
|
