Кузнецова (2002, 34) отмечает, что здесь точнее был бы перевод: "должна будет родить Сына, и ты должен будешь назвать Его". Понятно, что указание на пол ребёнка должно было убедить Иосифа в том, что видение - истинно, причём убедить уже сейчас. Большинство так называемых "откровений" совершенно невозможно ни подтвердить, ни опровергнуть. "Будет тебе большое счастье", "будет тебе казённый дом" - апофеоз непроверяемости, ибо как определить, что такое "счастье", что такое "казённый дом". Для многих это синонимы - для них, возможно, стать президентом означает стать хозяином казённого дома. Для некоторых ужаснее несчастья нет, чем стать президентом.
Дать имя ребёнку - для одних счастье, другие, случается, бросают и жену, и ребёнка, лишь бы не принимать на себя этой ответственности - почище президентской. Большинство людей живёт посерединочке. Мы даём имя ребёнка, совершенно не задумываясь о смысле этого имени. Это очень правильно! Нет бессмысленных имён, но нет имён, смысл которых абсолютен. Если бы все Владимиры владели миром, все Святославы славили Святого, а все Глебы пекли хлебы, сколько бы проклятий пошло бы к Небу.
"Должна родить Сына", "должен назвать Сына" вводит абсолютное в относительное. Обнажается буквальный смысл имени "Иисус" - такой буквальный, что даже создатели этого имени не понимали, насколько абсолютно слово "спасение". Что ещё важнее, обнажается буквальный смысл слова "Сын": "Сын Божий". Дело не в том, что Иисус - не сын конкретного человека; партеногенез не учёными выдуман, и технически таких сыновей напечь будет возможно, видимо, уже скоро. Иисус - единственный, Кто заслуживает наименования "сын", потому что абсолютный, в полном смысле слова "сын" - только Сын Божий, а все сыны (и дочери, они же дщери) человеческие - очень относительные сыны своих отцов. Биологически - да, абсолютно, а вот духовно... Плохо именно с тем, что любой отец считает самым важным, - с адекватностью отцу. В лучшем случае, налицо образ и подобие. Иисус - единственный настоящий потомок Отца Небесного, адекватный Ему до единства.
*
Рождество - тема первой евангельской главы, тема
первой главы Деяний - там рождается община, тема первого псалма
- там рождается человек.
Филипп Янси
(31) подметил: рождество Предтечи совершается с большой помпой, родственниками,
хором - а Иисус полгода спустя рождается куда как скромнее. Полюса. Он же сравнил
Палестину тех лет с Россией 1938 года по атмосфере взаимной подозрительности.
Оден (Auden) в своей поэме в уста волхвов вкладывает
слова: "Здесь и теперь кончается наш бесконечный путь". Пастухи
им отвечают: "Здесь и теперь начинается наш бесконечный путь".
Закончился поиск жизни, началась жизнь (Янси, 37).
24 августа 2001 г. митр. Кирилл Гундяев сказал,
что патриарх Алексий не поедет на Украину, потому что там пока
не могут "в полной мере использовать потенциал этого визита".
Все познается в сравнении. И дело не в том, что как определить,
каков "потенциал", как угадать "используют"
его или "не вполне". Бог приходит в мире, заранее зная,
что потенциал Его визита не используют "в полной мере",
да вообще почти не используют.
РОЖДЕСТВО: НАБОР НОМЕРА КРЫЛОМ
Бог стал человеком, чтобы человек стал богом. Эти
слова одного великого богослова другой, не менее великий, переиначил
в том смысле, что Богу труднее стать человеком, чем человеку –
Богом. Слова почти одни и те же, а смысл совершенно разный. Бог
стал человеком, потому что человек не может сам стать Богом. Это
понятно: Рождество есть мост между двумя мирами. Но почему же
Златоуст считал, что человек может стать Богом и даже легче человеку
стать Богом, чем Богу -- человеком? В анекдоте лошадь спрашивает
директора цирка, неужели он думает, что легко номер копытом набирать
- но пытаться ангельским крылом набирать номер тоже нелегко.
Желание стать Богом сидит в человеке изначально.
В конце концов, человек есть образ Божий. Но человек не фотография
Бога, а живое существо, и поэтому его тянет быть Богом. Адам и
Ева хотели быть Богом. Желание нормальное, ненормально, что они
начали с познания добра и зла. Бог наказывает людей не за попытку
стать Богом, а за то, что они пошли по какому-то идиотскому пути.
Человеку легко стать Богом. Каждый, кто смотрит
на окружающих свысока, уже немножечко Бог. Проблема не в том,
как стать Богом, а в том, как остаться при этом человеком. Когда
человек становится Богом, он превращается в скотину, -- Богом
со своей точки зрения, скотиной с точки зрения окружающих.
Когда окружающие видят в нас скотину, это еще неплохо.
Куда хуже, когда они согласны с тем, что я – Бог. Хорошо в сумасшедшем
доме: шестеро Наполеонов и все друг с другом дерутся, но никто
никого не убивает. В настоящем мире Наполеон был один, им восторгаются
до сих пор, и где из-за этого восторга погибли десятки тысяч людей.
*
