Мф. 5, 12. Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах: так гнали [и] пророков, бывших прежде вас.

Лк. 6, 23 Возрадуйтесь в тот день и возвеселитесь, ибо велика вам награда на небесах. Так поступали с пророками отцы их.

№50 по согласованию. Фразы предыдущая — следующая.

В Лк. следующая фраза.

ЗАГНАННЫЕ НА НЕБЕСА

«Радуйтесь и веселитесь» — заключает Иисус описание «блаженств». У Мф. 5, 12 опущено имеющееся у Лк 6, 23 уточнение: «В тот день». У Лк вообще все заповеди стоят в будущем времени: насытитесь, насмеётесь и пр. В оригинале стоит не развалистое русское «веселитесь», а «прыгайте». Это сколь ж нужно сунуть мне в руку денег, чтобы я запрыгал? А главное, в каком возрасте? Если человек перевалил за экватор жизни (или думает, что уже не к чему ему стремиться), то он не будет прыгать ни при каких обстоятельствах.

Нет уж тех людей, перед которыми мы прыгали детьми, чья похвала одна важна была, ради одобрительного взгляда которых мы готовы были лезть вон из кожи — нет или потеряли авторитет в наших глазах, что ещё печальнее. Если нет вечной жизни, то заповеди блаженства — враньё. Но если действительно будущее бесконечно больше прошедшего, любимых бесконечно больше, чем ненавидящих, бесконечно приближение к Самому любимому, Самому любящему, перед Которым хоть бы и попрыгать, — тогда, конечно, воскресение есть и вечное детство.

Ребёнок, взрослея, обнаруживает, что нет в мире ничего невыносимого, кроме греха. Взрослея духовно— то есть, жертвуя кое-чем кое-где порой, самоотрекаясь по мелочам, пусть даже и крупным, обнаруживает постепенно человек, что ничего страшного в самоотречении нет, что это совершенно как постричь ногти. Когда-то казалось страшной процедурой, и это делала мама или папа, а на самом деле... У древних викингов считалось, что в царство мертвых плывут на корабле из ногтей всех умерших на земле людей.

Заповеди блаженства, на первый взгляд, имеют своё зеркальное отражение в проклятиях. Да, проклятия в Евангелии есть, произносит их Иисус. Это, к счастью, мало кто понимает — что фразы, начинающиеся со слова «горе вам» есть самые настоящие проклятия, не просто невинная констатация факта. Как и «блаженны вы» — не просто предсказание: будешь хорошо себя вести, так и будет тебе хорошо. «Блаженны» — это сильнейший импульс, это допинг, это благословение от всего сердца — сердца Иисуса!

Только вот какая тонкость: заповеди блаженства у Матфея и у Луки одинаковые, а вот проклятия настолько различны, что вообще непонятно, как можно было так напутать. Дело даже не в том, что место проклятий очень разное: у Луки они следуют сразу после блаженств, у Матфея отнесены в 23 главу, в конец рассказа о проповеднической деятельности Иисуса. Это всё лишь напоминает: евангелисты не репортёры, а евангелисты. Но проклятия у Луки — против богачей, фанатиков благосостояния а проклятия у Матфея — против фанатиков религиозных.

У Луки — горе пресыщенным, насмеющающимся с высоты своего золота над «лузерами», неудачниками («если ты такой умный, то почему такой бедный»), горе тем, кого не смеют ругать, перед кем все лебезят («Горе вам, когда все люди будут говорить о вас хорошо»). Это — в глаз саддукеев, тогдашней финансовой элиты Израиля, контролировавших и официальную религиозную жизнь. У Матфея — проклятия тем, кто долго молится (ну не богачи же долго молятся!), кто много миссионерствует, кто даёт десятину и т.п. Это — не против саддукеев, это против фарисеев, тогда — отнюдь не элиты, а скорее хиппарей от религии.

Матфей выстраивает проклятия в точном соответствии благословениям («блаженствам»).

Тем, кто войдёт в Царство противопоставлены те, кто пытается запереть Царство. (Кстати, словцо «духом», которого нет у Луки, именно поэтому, возможно и появляется у Матфея — ведь у Луки нищие противопоставлены богачам, а у Матфея — ханжам).

Плачущие противопоставлены долго молящимся — ещё бы, кто плачет, тому не до молитвы.

Кто получит весь мир за свою кротость, ненавязчивость, противопоставлены тем, кто хотел бы весь мир обойти уже сейчас, лишь бы навязать другим своё видение Бога.

Жаждущие правды противопоставлены жаждущим символов правды, тем, кто почитает оклад более иконы, а храмовое золото выше Храма.

Милостивые противопоставлены забывшим о милости.

Чистые сердцем противопоставлены тем, у кого чистые руки — не чекистам, нет, а фарисеям, у которых сердца грязнее рук.

Миротворцы, которые помогают живым не превратиться в мертвецов, противопоставлены живым мертвецам.

Гонимые за правду противопоставлены — нет, не гонителям, это было бы слишком просто. Гонимые за правду противопоставлены тем, кто сооружает надгробия погибшим за правду. Гонители не так страшны, как те, кто при жизни праведника просто не помогает ему, зато после смерти начинает пересказывать людям, что пел убитый соловей.

Этот же принцип свободных, но личных (точнее, свободных — и потому очень личных) ассоциаций вдохновлял безымянного автора русской иконы XVII столетия «Заповеди блаженства». Например, «блаженны чистые» он произллюстрировал иконой Благовещения — чистая сердцем Мария увидела Бога. «Алчущим правды» оказался старец Симеон на иконе Сретения, а правдой, соответственно — младенец Иисус. Если бы иконописец изображал «горе», то он бы изобразил «горе иконописцам» — например, блаженны иконописцы чистые сердцем, горе иконописцам, которые Бога воспринимают через традицию, а не традицию — через Бога. «Горе журналистам»? «Блаженны журналисты, алчущие правды» — «горе журналистам, алчущим славы и денег». Блаженства для всех людей и профессий одинаковы, проклятие у каждого специфические. «Горе» именно зеркально по отношению к «блаженны», и каждый видит в зеркале блаженств свои бородавки, а если чужие, значит, не туда смотрит.

Когда принцип понятен, любой может развлечься и сочинить к заповедям блаженства свои собственные проклятия. Ведь богачами и фанатиками не исчерпывается разнообразие типов грешников. Типов грешников столько же, сколько грешных типов. Соответственно, и упражняться надёжнее и веселее на себе самом. «Блаженны нищие духом» — «горе мне...», — и вписать далее по своему разумению самого себя.

Вацлав Гавел был диссидентом, потом был президентом, потом перестал быть и тем, и другим, а подводя итоги и делясь опытом сказал в Москве 1 октября 2007 года, что начинать борьбу за свободу надо с памятью о том, что благополучный конец не предрешён. В Чехии произошёл «относительный хэппи энд», сказал он, а говорить, что в России может такового не произойти, не стал.

Умолчание было очень красноречивым — умолчание о возможности поражения и, что ещё существеннее, о смысле поражения. Победа бывает бессмысленной, поражение бессмысленным не бывает. Бессмысленность — свойство греха, а поражение само по себе не грех. Это, наверное, вдохновляло многих грешников, потерпевших поражение (например, Гитлера). Христианина это вдохновить не может. Но заповеди блаженства и не призваны вдохновлять. Они описывают реальность, а вдохновляют не заповеди, не поражения и не победы, а Дух Божий.