Мф. 6, 21 ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше.

Лк. 12, 34 ибо где сокровище ваше, там и сердце ваше будет.

№50 по согласованию (Нагорная проповедь). Лк. - №61, стоит особняком.

Фраза предыдущая - следующая.

Ещё одна перекличка с "нищими духом". Человека часто определяют по тому, кем он может стать. Полугодовалый младенец уже числится прямоходящим и разумным, хотя он даже не ходит. Хотя мышление и ходьба явления абсолютно разные, тут они оказываются в одной категории. Так и богатство с духовностью: то и другое явления, центр тяжести которых всегда в будущем. Человек, который назовёт себя богатым - уже сдался времени. "Остановись, мой банковский счёт, ты прекрасен". Тут и приходят рога с копытами. Можно отказаться зарабатывать деньги здесь и сейчас, решив, что на остаток жизни хватит. Но - на остаток тутошней жизни. Человек, который потерял жажду вечно расти и вечно заполнять собою вселенную, потерял человечность. Точно то же и дух: когда Он есть, это переживается как обрушение потолка, тяжёлая полнота, погружение с головой в океан. Тем не менее, именно в момент этого переполнения ничего так не хочется как ещё больше этого же самого. И как на земле настоящее, прочное богатство - это капитал, а не зарытое в землю золото, это текучие, неосязаемые цифирки, это какая-то "ынформация", изобретения, менеджеринг, логистинг и спекулятинг, так и в духовной жизни настоящее - текуче, при попытке остановить и обналичить делает ручкой и исчезает. Эгоизм побуждает использовать Дух для устроения своего благополучия - в виде славы и покоя, которые одними деньгами не купишь - тут, на земле. Это всё равно, что топить акциями преуспевающей компании костёр, чтобы поджарить шашлык.

*

"Где сокровище ваше, там и сердце ваше"... Проблема в том, что человек считает главным сокровищем своё сердце, своё "я", самого себя. Если он благородный человек, то предлагает себя людям, если низкий человек - предлагает окружающим подчиниться своему "я". Оба сценария "не спасают" - и не только окружающих не спасают, но и "я" не спасают. Спасает осознание того, что, как писал Тойнби, "тщетно вкладывать свои сокровища в такое ненадёжное хранилище, как собственная личность" (Тойнби, 1969. С. 119). О том же писал Толстой в старости, писал очень по-разному, с трудом формулируя, например: " Эгоизм - сумасшествие. ... Человек, сознавая своё духовное существо, не может уничтожиться. Как? - Этого не дано знать. Как только человек (или всякое существо) сознал неизбежность уничтожения той формы жизни, в которой он находится, он неизбежно должен быть приведён к сознанию неуничтожаемости сущности его жизни" " (1902). Агностик Тойнби, конечно, помнил слова Иисуса про сокровище, когда писал: "Теперь моя задача состоит в том, чтобы попытаться отделить моё сокровище от меня самого и поместить его куда-то, где оно окажется ближе к истинному центру духовной реальности". Идол Кудато, равно как идолы Человечество, Потомство, История, - намного смешнее сиреневого божества с хоботом. Если уж быть агностиком, так... Впрочем, нет. Главное, цыпочки - подняться на цыпочки, а уж как человек побуждает себя подыматься над собой, это неважно. Результат один - пальчиком коснуться Неба.

*

Как может быть, чтобы моё сокровище я должен был от кого-то получать? «Моё» есть то, что я сам могу кому-то дать, чем я сам могу с кем-то поделиться. Всё остальное – чужое сокровище. Возможны несколько исключений: обещанное, украденное, забытое. Самый простой вариант – что «моё» это всего лишь чужое, данное мне в аренду, не хочется рассматривать.

Конечно, Иисус очень часто сравнивает и Царство, и веру с тем, что хозяин доверяет слугам, но если что-то дано условно, с обязательством… Это, возможно, и талант, но это не моё. Любой «талант» (а свой талант есть у каждого) знает, что его способности к его личности не имеют прямого отношения. Это даже не «свойства» личности, это свойства кого-то или чего-то другого, которые точно «даны». Многие люди считают, что у них нет веры, потому что вера – это талант, который одним даётся, другим не даётся. Верующий человек отлично знает, что с таким же успехом можно говорить о том, что нос это талант или прямохождение – талант. Да и то – рождаются люди, не имеющие носов или ног, но не рождается людей, неспособных веровать, хотя вера – не врождённое свойство. Точнее, потому и нельзя родиться верующим, что вера – не врождённое свойство и к генетике отношения не имеет. Так нельзя родиться побывавшим на Эвересте или хотя бы в бане. Нет, вера это очень приятно, но моя вера не есть «моё» в точном смысле слова. Да и Христос говорит о «моём сокровище» после того, как описал хитроумного менеджера и его взаимоотношения с чужой собственностью.

Подымай выше: не вера «моё сокровище», а Тот, в Кого веруем и Кто даёт веру. Иисус – моё сокровище. Моя драгоценность. «Май пришшиэс», - шипет один из героев Толкина, который променял и друзей, и любовь, и самого себя на власть. Для него власть была «моё сокровищщще». Противоположность Христа омертвляет своего обладателя, превращает его в ничто. Христос Сокровище оживляет меня, возвращает то измерение жизни, которым я от рождения не обладаю, хотя знаю, что должен бы обладать. Иисус не доверяет Себя мне, а отдаёт как будто Он моя вещь, моя собственность. Он – не покинет. Если растоптать распятие или сблудить, или солгать, или ещё что-то такое омерзительное учудить (обычно намного более простое), Он останется со мной, только помертвеет от ужаса. Вот я буду блудный сын – блудящий вдали от своей собственности. Потому что можно продать свою долю в отцовском поместье, но земля-то всё равно никуда не денется. Другой будет её обрабатывать, но это будет моя земля. Когда блудный сын потребовал свою долю, отец же ему не землю выдал в мешке, а деньги. А земля-то осталась за Отцом, но Отец глядел на неё как на собственность сына, к чрезвычайной досаде старшего, благонравного. А что досадовать – Христа на всех хватит. Это и есть «актуальная бесконечность».

 В Иисусе происходит приватизация Бога. Бог становится личным достоянием человека. Это есть спасение.  Только это, именно это. Человек – живое сокровище Бога, и Бог верен этому сокровищу. Бог – живое сокровище человека. Это сокровище растёт, оно делится, оно питает своего обладателя. Только не плюй в других обладателей этого сокровище и не думай, что их мало – они все.

В одном научно-фантастическом рассказе человек находил алмаз величиной с гостиницу, так что он одновременно и жил в этом алмазе как в самом надёжном убежище, и приторговывал потихонечку кусочками, так что жизнь была чудесная. Жизнь в Боге и есть жизнь в таком огромном алмазе. «Моё сокровище» бесконечно больше меня самого. Перстень, настолько большой, что мне, сидящему на окружности его кольца, кажется, что я сижу на прямой линии.  А она и есть прямая, в отличие от моих похождений, потому что всё время подымается вверх.

«Сокровище моё» Иисус. «Сокровище» - от слова «сокрытый», «спрятанный». И то верно: ну что я о Нём знаю? Иногда почитаешь про разных самозваных мессий и спасителей и вздрогнешь… А потом вспомнишь: так ведь Иисус и Своих современников так настойчиво спрашивал, кем они Его считают, не потому, что у Него были какие-то необычные претензии, а потому что много было людей с такими же претензиями.

*

ПРОСТИТЬ, ЧТОБЫ ПОНЯТЬ БОГА

Мф. 6, 21 «где сокровище ваше, там будет и сердце ваше.»

(По проповеди в прощеное воскресенье 22 февраля 2015 года)

Эти слова – продолжение призыва прощать, и прощение Божие – вот главное сокровище человеческое. Прощение связано с грехом не тем, что нужен чужой, чтобы прощать, а тем, что не нужно моего греха, от моего греха я стремлюсь избавиться, и прощение мое это оборотная сторона моего покаяния. Если я прощаю, не каясь, то я могу стать жертвой того, кого прощаю. Если прощаю, не изменяясь, не каясь, то это прощение ненадолго. Для примирения нужно, чтобы изменился и другой, и я, причём я полномочен менять не другого, а только себя.

Издревле человек сравнивает свою жизнь с морем. Но это море – в стакане. Когда мы прощаем, мы выплескиваем из этого стакана всю муть, которая накопилась на дне. Но ведь от этого выплескивания стакан пустеет, и если в него опять пользуется грязная жижа, и уже к вечеру наша жизнь будет отстой злости, досады, недовольства собой, людьми и Богом.

Прощение тогда прощение, когда мы выплескиваем злость на других не на других, не в никуда – нету вокруг нас «никуда» - а когда мы говорим об этой своей злости Богу. Зачем Богу наши слова о наших грехах, которые Он знает лучше нас? Сказали – и внутри нас пустота, сказали – и отклеили грех от себя, и в эту пустоту, на это пустое место пускаем Бог – ведь Его прощение не просто справка об освобождении, с которой можно гулять, а Его прощение как свет, без которого ничего не вырастет.

Мы прощаем грех не потому, что понимаем грех. Простить – означает понять Бога, понять Закон Божий, понять свой грех. Простить означает понять не слабость человеческую, а силу Божию. Милосердие Божие – это мощная сила, творящая человека и мир. Понимание этого и есть вера. Прощение Божие – единственные деньги, которыми мы можем расплатиться в шоппинге жизни и которые должны принимать и от других. Желаем что-то получить от другого – дадим ему не лукавство, не насилие, не вразумление с поучением, а даем эту нежность, ласку, простоту Божию. Эту простоту можно назвать глуповатостью – это глуповатость художника, который пишет картину и поэтому не может правильно яйцо сварить. Глуповатость ученого, который весь на кончике своего телескопа и потому забывает купить хлеба. Глуповатость верующего – это глуповатость человека, который вес в Боге и потому не понимает подлостей, не боится, что прощение кому-то повредит. Мы обращены к Источнику жизни и просим у Него прощения – прощения простоты, прощения - опустошения, развязывания, прощения – свободы, свободы, которая всегда не для одного, а для всех. Свободы устремленности к Нему, свободы глядеть на других Его глазами, и в покаянии принять прощение и свободу для себя, в покаянии простить и освободить другого.

*

Кто боится плохих новостей, тот не христианин. Пишет Златоуст о нормальном отношении к опасностям: "Хотя бы он видел приближающуюся войну, или землетрясение, разрушающее города, или разбойников и грабителей, отнимающих все, или варваров, делающих набег, или болезнь, угрожающую смертью, или гнев судии, или что-нибудь другое, – он не боится, потому что наперед положил свое богатство в безопасном месте; и при наступлении смерти не только не трепещет, но спешит скорее переселиться туда, где скрыты его сокровища. "Ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше" (Мф.6:21).". "Спешит скорее" - не означает, что человек должен ускорить наступление смерти. "При наступлении смерти" - то есть, когда смерть уже неминуема. Другое дело, что поверить в неминуемость смерти - к этому надо быть готовым. Вот эта поспешность отмечает все последние месяцы жизни Иисуса. Эта поспешность изумляла учеников. Этой поспешности отнюдь нет в истерическом аханье при любых дурных новостях.