Мф 16, 15 Он говорит им: а вы за кого почитаете Меня?

Мк. 8, 29. 29 Он говорит им: а вы за кого почитаете Меня? Петр сказал Ему в ответ: Ты Христос.

Лк. 9, 20 Он же спросил их: а вы за кого почитаете Меня? Отвечал Петр: за Христа Божия.

По согласованию №85. Фразы предыдущая - следующая.

"Почитать" можно по-разному. Можно именно "почитать" - так природа "почитает" Бога: она молчаливо - в отличие от ангелов - обращена к Нему всем своим существом. Можно "считать". Когда Иисус спрашивал о том, кем Его почитают "люди", имелось в виду именно "за кого считают". Считают - значит, раз или два подумали по две секунды и приняли решение на скорую руку до лучших времён. О политике обычно именно судят, и обычно это разумно и целесообразно, хотя иногда (действительно, не слишком часто) большая поспешность оборачивается большой погрешностью. А с какой, собственно, стати, уделять больше внимания чему-то далёкому от моей жизни? Большинство учеников почитали Иисуса... Наверное, тем, кем Он себя называл - "сыном человеческим", что бы это ни значило. В рассказе Матфея, во всяком случае, вопрос Иисуса поставлен именно так: "Кем считают Меня, Сына Человеческого?" На что разумный ответ - "Тебя, Сына Человеческого, мы считаем Сыном Человеческим". Пётр отвечает неожиданно. Так отвечает тот, кто "считает" не раз в месяц, не вежливо, а считает долго, словно пытается сложить двести с красным цветом и разделить на мацу. Результат - неожиданен, потому что голова отказывается выдавать результат, разум буксует, чувства растрёпаны, в общем, "плоть и кровь" сдаются, и тут отчаявшийся Пётр услышал подсказку Бога Отца. В православной традиции этот текст Евангелия на праздник Петра и Павла соединён с рассказом Павла о своих подвигах: сплошной поток истязаний и гонений. Наверное, в реальной жизни он был не таким сплошным, но Павел подсчитывает и сплавляет беды воедино, чтобы получить чистый золотой слиток - ему важно не количество страданий, а непрерывность своего почитания Иисуса, вызвавшая непрерывное сопротивление среды. Непрерывный вопрос, непрерывный подсчёт, - тогда и открывается Царство Небесное, непрерывное и вечное. Вечность Бога открывается вечности человеческого усилия.

*

Зачем Иисус интересуется, как называют Его люди, зачем просит учеников обозначить их отношение к Себе словами?

Речь может менять того, к кому обращена, может менять говорящего. Когда совершается брак, кто-то внешний, третий говорит невесте и жениху, что объявляет их - называет открыто для всех - мужем и женой. Сами себя они так назвать не могут по определению - во всяком случае, по тому определению брака, в котором семья есть ячейка, обществом признанная, зарегистрированная. Речь оказывается регистрацией.

Ясно, что Иисусу это не нужно. В этом промах фанатизма: он полагает, что догматы нужны Богу, поэтому так держится за букву. Иисус же не требует от апостолов зачитывания Никео-Цареградского символа веры, не спрашивает, лояльны ли они Московской Патриархии или Папе. Он хвалит Петра, хотя "исповедание Петра" весьма и весьма туманно. Ну, Мессия. Маловато будет! Что обнаружится чуть позже, когда Пётр этого Мессию предаст.

Речь есть не только регистрация, но и реституция. Речь восстанавливает подлинное в человеке (или, увы, обнаруживает, что подлинного-то нет). Этим пользуется логотерапия - когда человека излечивают, побуждая говорить. Речь - меч обоюдоострый. Кто пользуется словом, чтобы заговорить, уболтать себя или другого, тот может добиться успеха, но заплатит за него дорого. Речь не конструирует реальность, вопреки заявлениям всевозможных шарлатанов, она даже и человека не конструирует. Речь освобождает то, что есть до речи, речь не творит из ничего, а выводит человека из ничего к реальности. Поэтому сказать любимому, что он любим - нужно, а говорить ненавистному, что он любим - преступление. Не надо убеждать себя в том, во что не веришь.

В том и ценность исповедания Петра, в том и ценность всякого исповедания всякой веры, что оно - искренне. Не искренне, фальшиво - значит, фальшивка. Поэтому человек, который называет Иисуса Христом, потому что "так принято", потому что он хочет быть хорошим православным или католиком, - не заслужит одобрения Христа. А искренний свидетель Иеговы - заслужит.

Мало не лгать, мало говорить правду. "Мир во зле лежит", - исповедание не веры, а уныния, правда, но убивающая правда. Надо говорить всю правду, а вся правда открывается верой, открывается Духом, открывается в речи к Богу: "Ты - Бог!" "Ты - Свет во тьме!" Тогда мы спасены, пусть даже тьма остаётся преобладающей, тогда мы ожили для вечной жизни, тогда мы из заблуждающихся и блудящих становимся идущими к Воскресению.

1500.

* * *

Иисус спрашивает учеников, кем они Его считают. Та ещё викторина. Пророк. Воскресший Иоанн Предтеча. Наконец, Пётр выдавливает: "Машиах, Спаситель".

Многие неискушённые люди полагают, что поиск истины результативен, если заранее даны чёткие определения основных понятий. Ясно мыслить для них то же, что ясно обозначать. Все склоки от того, что не договорились чётко о том, о чём спорят. Давайте договоримся о том, что такое вселенная, нейтрино, вера, человек - и всё быстренько разъяснится.

Верного в этой идее то, что без языка, без слов рассуждать, а тем более дискутировать, невозможно. Ясное и внятное определение очень сокращает путь к истине, как легче найти человека, если знаешь его имя, адрес, биографические данные,

Неискушённость же в том, что найти человека по имени и адресу легко, но точно ли это будет человек? Диоген, думаете, искал человека днём с фонарём среди толпы, потому что не видел вокруг людей, не чувствовал, как они его толкают?

Чем важнее вещь или явление, тем труднее дать ему определение. Богу по определению невозможно дать определение (что даёт повод называть Бога не являением, а пустым словом, бессмысленным набором звуков). Если что-то твёрдое льётся, то это по определению не твёрдое, так?

Неужели Иисус - неискушённый, наивный человек? Неужели Он думает, что главное - заставить апостолов запомнить, как Его называть? Не пророк, не Иоанн, а - Машиах! Запомни - и всё будет отлично!

Нет, если попытаться снять фильм с этой сценой, то главное ведь будут не слова, а паузы между словами, жесты, выражение лица.

Пётр, набравшись храбрости, словно на пляже стягивает с себя трусы, "очертя голову": "Ты - Христос!"

Иисус молча смотрит на Петра без малейшей радости. Поджимает губы. Чешет бороду. Затем машет рукой - в смысле, ну что сделаешь, пожалуй, на большее рассчитывать не приходится, будем работать с тем, что есть. Молодцы ребята, а ты Пётр, особенно молодец, а теперь слушайте сюда...

"И запретил им, чтобы никому не говорили о Нем" (Мк. 8, 30). Потому что о чём, собственно, говорить, когда максимум, что они пока знают - что "Машиах". И этот максимум - весьма и весьма минимум, несовершенное слово, способное (как и все прочие) как прояснить дело, так и запутать. Они в принципе на вопрос отвечают схоластически, ищут обозначение - "стол есть предмет мебели", а не жизненную суть ("вот это стол, на нём едят").

"И начал учить их, что Сыну Человеческому много должно пострадать, быть отвержену старейшинами, первосвященниками и книжниками, и быть убиту, и в третий день воскреснуть."

Чем вызывает бурное недовольство Петра. Пётр же сказал - "Спаситель". Какие могут быть пострадания и отвержения? Ма-ши-ах! Ты чего несёшь, Господи?

Крест Господь несёт, крест одновременного свершения и объяснения. Всё Откровения, вся Библия - такое мучение Божие, когда нужно разом и урок вести, и дать детям играть в их глупые злобные игры, и ещё их утешать, лечить и по возможности мирить.

Жить не означает "иметь отношения". Ты - Спаситель, я - Петр, давай иметь отношения. "Спаситель", "Петр" - всего лишь определения, имена, ярлыки. Бог творит Словом, но Бог творит не слова, а жизнь, живое, живых. Насколько Пётр жив, настолько он больше своего имени. Когда человек равен своему имени - это смерть духовная. Так ведь сколько людей живут одним - чтобы на надгробии было написано "Академик такой-то"... "Герой такого-то союза..." и т.п. Собственно, и не живут вовсе, а лишь выхаживают, изображая из себя собственное надгробие.

Что противоположно этой псевдожизни? Жизнь как жизнь другим. "Быть или не быть" - не вопрос, вопрос "Жить или жить другим". Другим, конечно! Когда мы любим, то жизнь другого - моя жизнь. Его радости - мои радости, его боль - моя боль. Отсюда сатанинское, антихристово: а давай радости власти - советской, американской, гвинейской - будут твоими радостями! Дудки! "Величит душа моя Господа, и возрадовался дух мой о Боге Спасе моем!" (полная противоположность атеистическому "Грустит душа моя о Боге и унывает о Спасителе моём", потому что нет Бога, коли есть зло).

То, чему радуется Бог - этому и я буду радоваться. Бог смотрит на мир и считает - "хорошо!" Ведь нет в Библии - и в реальности - чтобы Бог после грехопадения или чего-то ещё сказал: "Было хорошо, а теперь нехорошо". Всё равно, несмотря ни на что, даже смотря на Голгофу - "Хорошо!". Любить Бога означает любить - нет, не то, что Он любит, а тех, кого Он любит. Бог есть абсолютная Любовь, которая никогда не тратится на "что", а всегда обращена к "кто" и жаждет ответа, на который лишь "кто" способен, а не "что".

Человек есть образ и подобие Божие, потому что не может жить без Бога, но и не исчезает без Бога, даже в смерти не исчезает, и в этом ужас смерти. Мы боимся исчезновения в небытии, а бояться-то надо небытия, в котором мы всё-таки каким-то жутким образом останемся, уродливо и мучительно. Ну не дано нам не быть - и, между прочим, к тем, кого мы ненавидим, это тоже относится. Поэтому ненависть не стоит свеч.

Спаситель не потому Спаситель, что спасает от небытия, а потому что приносит Себя, Своё бытие внутрь нашего небытия. Небытие наше - то, что мы называем жизнью - сопротивляется, как может. А может оно - убить, распять, попытаться вытеснить Другого. Может попробовать обходной манёвр: дать Другому пышное имя и поклоняться этому имени. Иисус нужно другое - вера. Вера в то, что моя жизнь - нежить без Бога, что мои радости - горе без Бога, а вот моя тоска - если с Богом - это лучше любой радости. С Богом и с теми, кого Бог любит - то есть, со всеми.

Спаситель не даёт определений, Он даёт то, что можно бесконечно определять, но что нужно прежде всего делать частью себя. Иисус - учитель, который есть именно то, чему Он учит, и который учит таким способом, что этот способ есть одновременно и предмет обучения, познания, исследования - учит любовью, раскрытостью и готовностью страдать, лишь бы не причинить кому-либо самого малого страдания.

(По проповеди 31 марта 2012)