Мф 23 23 Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что даете десятину с мяты, аниса и тмина, и оставили важнейшее в законе: суд, милость и веру; сие надлежало делать, и того не оставлять.

Лк. 11, 42 Но горе вам, фарисеям, что даете десятину с мяты, руты и всяких овощей, и нерадите о суде и любви Божией: сие надлежало делать, и того не оставлять.

№134 по согласованию. Однако, Лк. из №60. (см. предыдущую фразу у Луки). Фразы предыдущая - следующая.

Стакан наполовину пуст или наполовину полон? Фарисейство -- наполовину высохшая религиозность или наполовину увлажненная? Уже или еще? До или после? Как можно от людей требовать, чтобы они успевали все?

На самом деле, очень просто выяснить, наполовину полон стакан или наполовину пуст. Если стакан, до середины налитый водой, стоит среди десяти пустых стаканов, он будет восприниматься как наполовину полный. В среде атеистов ханжа -- святой. Поэтому ханжество так же превосходно уживается с неверием окружающих как жена алкоголика -- с алкоголизмом мужа. По той же причине наполовину полный стакан среди десяти полных чувствует себя наполовину пустым. И всякая агрессивность может быть понята как агрессивность полуполного против полных - хотя, разумеется, агрессивность оправдывает себя тем, что я-то как раз полный, а те, так их растак, если чем и полны, то всякого еретичества и мерзости.

И дальше у Иисуса все время всплывают образы, связанные с опустошенностью, которая старается спрятаться: гробы, полные костей - но разве кости "заполняют" гроб? можно ли о гробе сказать, что он наполовину полон? Нет, даже заполненный под самую крышку гроб -- пуст, ибо в нём нет жизни. И дальше Иисус говорит про чаши, которые наполнены "мерзостью" - и их "наполненность" есть опустошённость.

Ходжа Насреддин объяснял, как он может так много есть: насыпал в сосуд камней -- тот стал полным, но в него можно было досыпать песку. Досыпал песку -- сосуд опять полон, но в него оказалось возможно долить воды. И каждый раз, когда есть чувство, что жизнь полна, надо помнить, что есть еще, что долить.

*

Для людей суд и любовь противоположны как развод и брак, закон и благодать, пощечина и поцелуй. Судья - одно, любовник - другое. Поэтому люди нервно относятся к духовенству, которое лезет в политику или просто смеет говорить в полный голос, а не ограничивается слащавыми словами о любви. Те же самые люди, правда, удивляются, почему их не тянет в церковь. Да потому что можно кастрировать человека, но нельзя любить того, кого кастрировал. Из одного источника, как сказано в Евангелии, не может течь сладкая и горькая вода? Верно - но кто сказал, что суд это горькая вода, а любовь - сладкая? Сердце человеческое жаждет не платить Богу (впрочем, людям тоже не очень хочется платить; платить вообще противоестественно). Сердце хочет справедливости и любви. Вместе, в одном флаконе. Это одна и та же вода, только справедливость - холодная вода, а любовь - горячая. В кране должны быть обе. Во Христе - источнике воды живой - есть и холод, и жар, поэтому Он и не теплохладен. Конечно, можно получить из любви справедливость, просто дав любви остыть. Можно получить из справедливости любовь, разведя под нею огонь - как это сделали некогда революционеры. Только это будет не любовь, а разгорячённая, патологическая справедливость, как и остывшая любовь будет не справедливостью, а просто холодными, противными помоями. Конечно, с голодухи и такое едят, но путь к Богу надёжен, когда вдохновляется не голодом материальным, а тем единственно человеческим голодом и единственно человеческой жаждой, которые возникают, когда удовлетворён желудок. Только бы не дать сердцу успокоиться.