|
Оглавление книги
Ио. 15, 6 Кто не пребудет во Мне, извергнется вон, как
ветвь, и засохнет; а такие ветви собирают и бросают в огонь, и они сгорают.
№146 по согласованию. Фразы предыдущая - следующая.
Из огня да в полымя... В предыдущей фразе так всё красиво: Иисус лоза, христиане
ветви, верующие аки ветви ветвятся... Католическая ветвь, православная ветвь...
Агностики...
Но для тех, кто не хочет выходить навстречу людям, кто хочет, чтобы его оставили
в покое надоедалы-миссионеры, - для них "ветвь" это символ спокойствия:
все - ветви, все присоединяются к стволу, только разными путями, на разной высоте
и пр. Для Иисуса же ветвь - символ грозный: сегодня ты ветвь, а завтра - хворост.
В Ветхом Завете нет призывов "быть во Мне". Это и для большинства
христиан - избыточная или, во всяком случае, факультативная мистика. Помолился,
перекрестился, ближнего накормил, за собой убрал,- вот и всё. Чего ещё нужно?
Нет, нужно что-то совершенно загадочное - "пребывать в Иисусе". Это
потому, видимо, так и сказано расплывчато, чтобы никто из нас не мог Ему сказать:
"Я всё выполнил, теперь Твоя очередь".
Жуткая несправедливость: ведь человек не ветка, нам не дано способности органически
быть во Христе, нам нужно дополнительное усилие. Правда, когда мы знаем, что -
"во Христе", тогда мы знаем и то, что это - не благодаря нашему усилию.
Воскресение Иисуса, Иисус вдруг оказываются в центре нашей жизни - вдруг, совершенно
иногда неожиданно и даже без спросу. И вот что происходит с привычными нам представлениями
о пространстве, о "внутри" и "снаружи": именно тогда, когда
Иисус - внутри нашей жизни, тогда наша жизнь - внутри Него. Когда
Иисус рождается в мир, тогда мир оказывается вполне в Боге.
Ветвь не может быть внутри ствола, а человек - может, человек растет не наружу,
не подальше от Центра, а внутрь, ибо бесконечность - не то, что вне Бога,
а то, что внутри Его.
Ио. 15, 6 "Кто не пребудет во Мне, извергнется
вон, как ветвь, и засохнет; а такие ветви собирают и бросают
в огонь, и они сгорают".
Логически тут противоречие: нельзя "извергнуть" того, кто уже "не пребывает". Вышел человек из партии, так нет нужды его исключать, только время впустую тратить.
Духовно никакого противоречия нет. "Быть в Боге" это как быть в браке. Если муж ушёл на работу, он остаётся мужем, просто он - как ветка, которая потому и может находиться кончиком в трёх метрах от ствола, что он с этим стволом соединяется и от него питается. Но если муж живёт с женой, спит с женой, зарабатывает для жены, но жену не любит, то... Тут уже выбор жены - терпеть или "извергнуть". Между прочим, мужчина потому и живёт с нелюбимой женщиной, что любить - не любит, а подпитываться - подпитывается. Был симбионт, стал паразит. И если жена его выставит - не обязательно физически, просто эмоционально - то он засохнет. Этого и боится.
Первый признак охлаждения любви, между прочим, вопрос: "А как же неверующие? Как всякие праведники, которые не слыхали о Христе - они же делали праведные дела, даже больше христиан делали, что же, во время Второго пришествия их спалят?
Иисус произносит эти слова не с высоты небесного престола, а в беседе лично с Петрушей, Ванюшей и прочими апостолами включая уже вполне отбывшего внутренне Иудушку. Он, может, прежде всего к Иуде обращается, пытается его остановить, вернуть. "Не уходи, пребудь со мною". Он и сейчас обращается исключительно к тому, кто с Ним разговаривает. А кто с Ним не разговаривает, кто в Него не верует или, тем паче, о Нём не слыхивал (ну, не формально, имя-то все вроде бы слышали, а слухом слыхивал) - к этим вся эта беседа не относится. Это о тех, кто уже - зацепился, ввинтился, влюбился, и вдруг - пятится в сторонку.
Удивительное существо человек. Квантовая физика куда прощения антропологии, потому что человек куда сложнее космоса. "Быть или не быть" - это именно про то, что "быть" - не долг, не данность, а труд и творчество. "Пребыть или не пребыть"... От бытия (от Бога, от любви) можно уйти. Вера это не только доверие к Богу, это верность себе. Я доверял Богу секунду назад, я доверяю и сейчас - я не исчез, не моргнул, не совершил квантового перехода в недоверие Богу. К людям, конечно, это тоже относится, образы же и подобия известно чьи. Но уходя - уйдёшь. Нельзя уйти наполовину, вот о чём Иисус. Ангел ушёл от Бога, стал сатаной - нет вопросов, он всё равно будет. Человек ушёл от Бога - ой, не надо, потому что человек существеннее ангела и просто так уйти и вечно мучаться в аду не выйдет. Сгорим - и пепла не останется. Вам это нужно?
Как "не уйти"? Как "пребыть"? А не бояться приносить плод! Чем больше плодов на ветке, тем сильнее она нагибается. Если ветка - тенистого дерева, если ее миссия приносить тень и прохладу, то она уходит далеко от ствола, и ветер может ее раскачивать и раскачивать, так что самый кончик ветке может показаться "ушедшим", не "пребывающим". Но с Богом человек соединяется не как ветвь, не материей, а духом, и потому и опасно внешне судить, что казаться может - человек далёк от Бога, а на самом деле он просто так крепко с Богом соединён корнем своим, что - парит. И если кажется о другом, что тот - без Бога, то это прежде всего себе звоночек: а что это меня на такие замеры потянуло? Времени много свободного, внимания хватает уже и на других? Э... посмотри на иголки свои и подумай - чего это на виноградной ветви иголки... Кончай мутировать, начинай быть собой!
*
«Увянь!», «Отсохни!» - в современном русском просторечии есть такие нано-проклятия. Бог просит прямо противоположного: увял, отсох, импотензировался в своем эгоизме, так давай назад! В ботанике так не бывает. В турпоходах собирать хворост – одно из главных удовольствий, даже если без девушки.
Лучше, конечно, с девушкой. Чтобы потом со знанием дела развести костерчик и вдумчиво подкладывать в него хворост, показывая, какой ты в потенции великолепный хранитель домашнего очага.
Какое счастье, что Богу не с кем заигрывать. Он говорит, что увядших сжигают, но не говорит, что Сам – сожжёт. Это говорит о Христе Предтеча (Мф. 3, 12), но сам Спаситель – аккуратнее в выражениях.
Да хоть бы и сказал! Сжечь тех, кто отсох – не страшно ни для отсохшего, ни для сжигающего. Покойнику безразлично, сожгут его или набальзамируют. Страшно упокоиться – замкнуть бесконечный поток бытия на себе, перестать жить. А не жить – тоже страшно. Ведь жизнь это вечное «Я в вас, вы во Мне». Вакханалия благотворительности не только там, где оцеживают комаров, но пропускают верблюдов – где позволяют власти изготавливать инвалидов и яростно за этими инвалидами ухаживают, не бунтуя против людоедской власти и не позволяя инвалидам бунтовать. Вакханалия благотворительности там, где другому дают всё, кроме себя, и, главное, не пускают другого в себя. Жизнь сужена до размеров клетки с хомячком, человек – до юного натуралиста.
Так что про «отсохшие ветви» - не только про законченных эгоистов, это и про законченных филантропов, которые готовы отдать последнюю рубашку (обычно, чужую – сами скромно выступают в качестве администраторов филантропии), но не готовы ничего принять, ничего выслушать. А «плоды веры» - это не талоны на еду и койка на ночь, это любовь, которая умеет и принимать. Это ведь чепуха про то, что один целует, другой подставляет щёку – такое не любовь, а хворост. Конечно, готовность раздеть больного и обмыть его – замечательно, но если я при этом не готов сам разоблачиться, если попросит этот больной, то это всё мертвечина. Больному-то обычно не нужно, чтобы мы разоблачались, ему, скорее, одному нужно побыть, так и тут филантроп не чувствует, когда и как себя вести.
Сухая душа ориентируется на саму себя, не наружу. И всякая душа – сухая, если без Спасителя. А если не сухая, но не верует – значит, без Спасителя, но внутри Спасителя и от Спасителя. В конце концов, только отвалившиеся ветки мечтательно глядят на дерево, от которого отвалились. Ветки, которые растут, глядят не на дерево, а туда, куда растут, туда, где люди, ожидающие их плодов, туда, где простор и солнце. Дерево не в претензии, оно радо, и надо не спрашивать, откуда неверующие святые, а молиться, чтобы не быть верующим хворостом.
|
