Лк. 17, 8. Напротив, не скажет ли ему: приготовь мне поужинать и, подпоясавшись, служи мне, пока буду есть и пить, и потом ешь и пей сам?
№111 по согласованию. Только у Лк.
Фразы предыдущая - следующая. Ср. Евхаристия.
Вновь и вновь Иисус говорит о еде. Ишь, ненасытный! Между прочим, в этой притче нимало не пахнет евхаристией – ведь тут Бог (Хозяин) не сажает слугу рядом с Собою за стол и не благодарит, а лишь разрешает поесть потом, когда насытится Сам. Вот Он – Бог Страшный, Бог Судия. Судья не будет же есть с подсудимым, ведь его объективность будет этим поставлена под сомнения. Еда – она как секс, точнее, наоборот – секс как еда. Можно отказаться от секса, но не от еды. Поэтому напрасно сексуально, гендерно и прочими образами озабоченными приглядываются к Тайной вечере – а вот… возлежали… Ага! А вот «на груди»! Два «ага»!!! Да то, что они ели вместе куда эротичнее всякого секса. Если мужчина и женщина переспят, но не поедят вместе, неважно, до или после, то это будет извращение самого худшего рода.
В этой притче Иисус не описывает Бога, а призывает не спать. Блаженны неспящие духом – что, неужели и это непонятно? А уж когда Хозяин придёт!... Не видел того глаз, не представлял того мозг!... И рядом усадит, и ноги вымоет, и покормит. И на все вопросы – а как это «это моё тело, это моя кровь, что за людоедство» - отвечать: не людоедство, а богоедство! И не богоедство, а… Ну, Жених, понятно? Человек, которого в обеде с Богом беспокоит лишь то, как понимать «это моё тело», похож на подростка, которого в сексе беспокоит, что очень похоже на драку с криком. А вечная жизнь – стол без конца и без края, если угодно – постель без конца и без края. Ну да, вот как в Евангелии комбинация – вот это стол, за ним лежат. А Бог – вот Он, на столе, хорошо приготовленная бесконечность. Придите, вкусите! Навались, подешевело!
