Мф 3 17 И се, глас с небес глаголющий: Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение.

Мк. 1, 11 И глас был с небес: Ты Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение.

Лк. 3, 22 и Дух Святый нисшел на Него в телесном виде, как голубь, и был глас с небес, глаголющий: Ты Сын Мой Возлюбленный; в Тебе Мое благоволение!

По согласованию №20. Фразы предыдущая - следующая.

Ср. Ио. 1, 29 и далее. Комм. о.Нувена, 1992.

В этой фразе четыре слова, которые заимствованы русским языком: голос - "фон", "небо" - "уран", "агапит" - Агапит, "евдокия" - Евдокия. Евдокия - "благоволение", но в греческом-то "ев-докса", то есть, "благо-слава". В общем, Ярослава. А вот "агапэ", что обычно переводят на русский как любовь, "агапы" - "трапезы любви", совместные пиршества первых христиан.. Но на самом деле "агапит" - "единственный", и этим словом на греческий переводили древнееврейское "яхидх", "единственный". Тем не менее, все равно переводят "возлюбленный". Разумеется, каждый влюбленный понимает, почему "любимый" и "единственный" - синонимы: нет выбора - нет любви, только если выбор есть, и выбор сделан - возможна любовь. Так что "трапеза любви" - понятие менее групповое, чем кажется. Это вполне может быть трапеза двоих, это как в Индии, где жених и невеста кормят друг друга пальцами - и в этом суть обряда. Разумеется, тут ученый-культуролог бесстыдно скажет, что "кормить жену" всего лишь переносное обозначение процесса познания жены. "Так бы и съел тебя, сладенькую!" Что ж, вот на языке море "на нем мое благоволение" выражается как "ты попал в мой желчный пузырь!". Потому что у них желчный пузырь принял на себя всю культурную нагрузку, которая у нас обрушилась на сердце. Разумно, во всяком случае, я очень близко знаком с одним господином, которому было бы полезно в желчном пузыре иметь именно Христа, а не желчь.

*