Богочеловеческая комедия. Эссе.
1 Кор 16, 22 «Кто не любит Господа Иисуса Христа, анафема, маран-афа»
По воскресной проповеди - сентябрь 2013
Три измерения личности: воля, разум, эмоции. Глаза, голова, сердце, если обозначать частями организма. Наука, религия, искусство или, что более персоналистично, рациональность, вера, любовь. Три грани личности, и эти грани — параллельные линии, когда никогда не должны пересекаться, а для этого должны ни сближаться друг с другом, ни отдаляться друг от друга ни на волосок. Иначе мы будем как поезд, по которым рельсы перестали быть параллельными. Все три явления аксиоматичны. Они — основания жизни, мышления, человечности, но сами не имеют основания. Наука доказывает, но исходные положения науки недоказуемы. Религия показывает, но Бог невидим. Любовь плодоносит, но сама не является плодом каких-либо причин и обстоятельств.
Отсюда вытекает ряд трагикомических следствий. Например, идеальная ненависть — это сказать, что другой не любит. Не любит то, что другие считают достойным любви. Не любит, когда апельсинов три, не любит Россию, не любит Христа. Вот апостол Павел заявляет, что те, кто не любит Христа, да будут отлучены — правда, он делает оговорку: пока Господь не придёт и не разберётся Сам. Заявлять заявляет, да только Павел не апостол ненависти, потому что ни одного имени не называет и к тому же не объясняет, что это такое «любить Христа». Любовь не может быть объяснима и определяема, в этом подлость заявочек «имярек не любит то-то или того-то». Павел верен Христу, потому что его проповедь обрамлена двумя фразами о любви, и заповеди «любить Христа» соответствует заповедь в 14 стихе: «Всё у вас да будет с любовью» (и попробуйте, уберите отсюда «ё» – а? Нет уж, ё — моё и наше всё!).
В православной традиции эти слова Павла читаются как предисловие к грозной притче Иисуса о работниках виноградника, которые устроили революцию — убили представителей Хозяина, включая сына. Странная притча — ведь, в конце концов, Христа распяли пара солдат, ну, ещё судья виноват — и всё. Пророков всяких убивали, но абсолютное большинство людей, слава Богу, никого не убивает, так?
Так, да не так. Кто не любит — убивает. Третьего не дано. Точнее, конечно, дано третье, но именно как виноградник дан виноградарям — на время. Живёт человек, и нейтральное, мягкое, пухлое время превращается либо в любовь, либо в ненависть. Ненависть, возможно, не доходящую до убийства — ведь ненависть обычно сопряжена с трусостью, но ненависть, убивающую ненавидящего.
Ну что же означает «принять Христа», «принять сына Хозяина виноградника»? Креститься? Сказать: «Принял»? И ненавидеть уже под христианскими лозунгами?
Ответ известен: «Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди» (Ио. 14, 15). А заповеди — всё те же добрые старые Синайские заповеди, которые так трудно запомнить, но которые удобно ужаты до «люби, как Бог тебя любит». Так что не стоит слишком разводить аллегории про виноградник. Аллегория не вводит ничего нового. Хоть она и в Евангелии от Матфея, но означает ровно то же, что в Евангелии от Иоанна сравнение Христа — с основной ветвью, а христиан — с отходящими от неё веточками. Идеальный работник виноградника тот, кто превращается в виноградину, в кисть винограда. Иисус говорит, чтобы Его ели — но Его-то не съешь, Он же Бог, невидимый и неуловимый. Его можно и нужно съесть или как на Тайной вечере — в хлебе и вине — но это раз в неделю — а вообще-то главное — иметь возможность съесть Христа, вкушая христиан. Как там вопила героиня одной пьесы про революцию? «Кто хочет комиссарского тела?!» Ну вот, кто хочет христианского тела? Налетай, подешевело! Можно ли меня съесть? Легко! Считайте меня виноградом! Осторожно, косточки, я не кишмиш! Не спешите, поперхнётесь, жуйте вдумчиво!! Да вы кушайте, дорогие гости, кушайте, а не жрите!!!
Наш виноградник — это наша жизнь, даже более того — наше «я». Как совершенно невозможно с природной, материальной точки зрения, чтобы хлеб и вино стали Богом, так невозможно, чтобы моё «я» стало пищей для кого бы то ни было. Я должен быть «я», я не могу не быть «я». В лучшем случае, я могу спиться, потерять лицо, превратиться в марионетку или раба, но этот лучший случай — худший из всех возможных, это же смерть при жизни. Не могу я быть виноградом, но — иногда случается. Это и есть любовь. Чудо, сверхъестественное, иррациональное, не всегда, кстати, религиозное и уж подавно не всегда красивое — для сторонних наблюдателей. Любить другого как хозяин виноградника любит тебя, виноград. Бог любит меня не потому, что от меня прибыль — от меня одни убытки и головная Богу боль. Бог любит меня, потому что всё-таки Он и через меня любит другого, и через другого любит меня, и всё, что мы можем и должны сделать, «обрабатывая свой сад» – это помнить, что сад не мой, а Божий, и вести себя соответственно.
