Яков Кротов

Дневник литератора

К оглавлению "Дневника литератора"

К оглавлению дневника за 1999 год

НЕДАВНИЕ ИСТОРИИ: 7 января 1999 г. и ранее

Обзор наиболее интересных сообщений прессы для программы "Радиоцерковь".

Иностранные события

2. Рождественский подарок Сергею Станкевичу: Польша предоставила ему политическое убежище (Комсомольская правда, 6.1.1999). Если бы не польская ненависть к России, если бы Станкевичу такой статус дала Швейцария или США, это было бы весомо - а ненависть обесценивает даже доброе дело, ставит под сомнение и милосердие, и правду. Тем более, что польский суд не имел возможности и желания действительно выяснять, взяточник Станкевич или нет.

3. Сергей Сенцов (Сегодня, 21.12.1998) рассказывает о девочке Олесе, которую 7 лет назад удочерили американцы, взяв из подмосковного роддома, и которая теперь приехала в Россию убедиться, что она не хочет сюда возвращаться. Не хочет. Причем американцам мы отдаем лишь тяжко больных детей, своим отдаем здоровых, но американцы никогда от приемышей не отказываются, а наши возвращают из-за того, что "дети плохо себя ведут, часто болеют". Но и болезни ребенка, и "плохое поведение" суть пороки родителей, а не ребенка — если, как ни парадоксальное, речь не идет о наследственной болезни. Надо больше с ребенком общаться (любя) и больше заботиться о его здоровье, тогда он не будет болеть и хныкать.

4. Денис Драгунский (Итоги, 29.12.1998) рецензирует книгу Генри Киссинджера "Дипломатия" и отмечает, что "своего отношения к бывшей "империи зла" Киссинджер не изменил. Поэтому в строительстве нового мирового порядка он настойчиво рекомендует Америке делать главную ставку не на Россию, а на Китай. Судя по объему американских инвестиций в китайскую экономику, этот совет был услышан". Если Драгунский не ошибается, это очень печально. Зло не в России, а в коммунизме, в насилии, и поскольку сейчас в Китае идеологического насилия больше, он и ближе к центру зла. Правда, там сейчас и для инвестиций безопаснее — но ценой рабства китайцев у тоталитаризма. При наших коммунистах тоже было безопасно вкладывать деньги, например, Фиату в Жигули.

5. Сергей Иванов (Итоги, 15.12.1998), комментируя 50-летие открытия первого кафе МакДональдов в декабре 1948 года, критикует массовую культуру: "Это неизбежная унификация и примитивизация вкусов". Но ведь массовая культура была всегда. Тадж-Махал великолепен, но ему в подражание рядом строили массу похожих сооружений. Кижи изумительны, но производство деревянных церквей или икон палешан было поставлено на поток.  Особенность нашей эпохи не в появлении толпы и массовой культуры, а в том, что впервые массовая культура и толпа стали понемногу расцениваться отрицательно именно массами.

6. В Вашингтоне "Дом Свободы" в очередном годичном обзоре положения со свободой в мире заявил, что в России (а также Малайзии и Конго) за прошедший год свободы стало меньше, но зато 7 стран перешли в число вполне свободных, так что сейчас в мире 46% стран свободны, 28 свободны частично (т.е. либо хорошие законы не соблюдаются властями, либо права ограничены законами). Лучше стало положение дел в Нигерии, Индонезии, Индии. Ценно, что американцы ведут такое отслеживание свободы, принимают за аксиому, что тут положение дел не стабильно, может и ухудшаться, и улучшаться, в то время как у нас господствует аксиома, что Россия предопределена быть страной кабалы. Этому соответствует два типа духовности (сосуществующие во всех религия): статический и динамический. Многие люди, верующие в предопределение, тем не менее, динамичны, а многие вроде бы анархисты -- вполне статичны, и позиции не симметричны, как не симметрична свобода и рабство: в рамках свободы могут сосуществовать предопределение и выбор, в рамках рабства предопределение превращается в тоталитаризм, а выбор -- в бессмысленный бунт.

7. Андрей Стахов (Время МН, 15.12.1998) рассказывает, что в тюрьме в Гааге, где ждут суда сербы и хорваты, обвиненные в военных преступлениях, враги подружились, вместе играют в баскетбол и шахматы добиваются улучшения условий, о политике стараются не говорит. "Хорват дает свой пиджак сербу, чтобы тот поприличнее выглядел в зале суда". Дешевая дружба, в аду, боюсь, и такой не будет — сатана даст в аду ровно столько свободы, чтобы мы вечно грызли друг другу горло. Тем более, что даже к такой дешевой дружбе оказываются способны те, кто враждовал из-за материальной распри (а национализм суть распря из-за земли, материи), а кто ненавидит друг друга из-за идей, тот даже в одной камере не примирится - богословы страшное племя.

8. Вл.Абаринов (Известия, 30.12.1998) рассказывает о японском аптекаре, который покончил с собой, но предварительно дал по интернету объявление, что высылает всем желающим совершить самоубийство яд — и высылал семи. Аптекарю было 27 лет, он был поклонником персонажа мультфильма доктора Кирико, сторонника эвтаназии. Его именуют душевнобольным — хотя защитников смертной казни так не оправдывают. Между прочим, высылая яд, он не должен был бы быть уверен, что шлет тем, кто хочет совершить самоубийство, а не убийство. И в любом случае, его герой Кирико убивал людей — чтобы прекратить их мучения, каковыми он считал (не без оснований ведь!) самое жизнь.

9. 58-летний доцент Калифорнийского ун-та, британец Михаэль Сандерс в этом году спустится в батискафе на дно Мертвого моря (впервые), рассчитывая найти там остатки Содома и Гоморры (Труд, 31.12.1998 по "Таймс"). Глубина моря 300 метров. Непонятно откуда приводится информация о том, что жители этих городов были гомосексуалами, потому что "пили воду из колодца Ситим, которая их "освобождала" от всех, по-современному сказать, сексуальных табу и вызывала неудержимую плотскую похоть". Чистая мифология, проекция вовне внутренних проблем. Очень нам нужен колодец, когда внутри такая бездна!

10.   Управление по делам религии Турции постановило, что не обязательно супругам перед каждым супружеским актом молиться. "Делать это перед каждым половым актом бесполезно. Достаточно совершить молитву в первую брачную ночь" (Труд, 6.1.1999). В отечественных православных газетах тоже мелькали рассуждения о том, что перед половым актом надо акафист прочесть. Простительное следствие непростительно механического подхода к жизни вообще и духовной жизни в частности.

Российские события

2. Александр Лебедь заявил (Известия, 29.12.98) заявил, что нужно ужесточить наказания, прекратить "расшатывать госаппарат", включая КГБ. "Необходимо отменить мораторий на смертную казнь и расширить область ее применения — не только за убийства при отягчающих обстоятельствах, но и за организацию преступных групп". На указание, что по мнению профессионалов ужесточение наказаний не уменьшает преступность, реагирует словами: "Профессиональные болтуны так говорят — верно. Профессиональные сыщики придерживаются иной точки зрения. Профессиональные преступники — тоже". Еще необходимо: "Расширение права для оперативников применять оружие. Отменить суд присяжных ... потому что запугать, запутать, наконец, подкупить несчастных беззащитных присяжных легче, чем проделать то же самое с профессиональными судьями". Ограничить право убивать, защитить право не быть убитым. А иностранцам объяснить, что пусть дают России денег: "Мы уже все заняли, что могли занять. Теперь надо объяснить, опираясь на их же ментальность. Вы себя любите? Вот ради себя. любимого, сделайте так, чтобы эти самые орды варваров не наплыли на вашу территорию". Лебедь не знает западной психологии, он приписывает западным людям свою психологию, психологию труса. Западный человек знает, что потакать шантажисту опасно, а главное — что надо посмотреть, действительно ли шантаж чем-то подкреплен. Мы никому не опасны - и слава Богу.

3. Александр Жеглов (Сегодня, 25.12.98) рассказывает о клиенте банка "Роскредит", который 18.12.98 пришел в банк, угрожал пистолетом (как выяснилось, ненастоящим) и получил свой вклад в три тысячи долларов — правда, полученное тут же отобрала вызванная милиция. По закону Шрейдера должны оправдать или осудить на пятнадцать суток за хулиганство, но следствие ведет дело к суровому приговору, чтобы другим было неповинно так поступать. "Чем бы ни закончился суд, один вопрос все же остается: почему, когда государство или банк безвозмездно забирает у человека его деньги, это называется дефолтом, а когда человек свои деньги у банка - терроризмом?" Отвечаем: потому что человек живет с убежденностью, что он тля. с ним обращаются как с тлей, а надо помнить, что по образу Божию сотворено не государство, а ты, надо забыть про государство и его побеги — вроде наших банков, просто забыть. Давать Царству Кесаря - это иногда можно, а иногда нельзя, это проблема, но что искать от него выгоды нельзя - это факт. Христианину это и обязательнее, и легче - у нас останется Царство Божие, но и нехристианину вполне можно отлипнуть от власти.

4. Внучатая племянница Василия Розанова литератор Наталья Баранская (Известия, 30.12.1998) дает свое определение интеллигенции — это люди, исполняющие заповеди блаженства: алчущие и жаждущие правды, миротворцы, милостивые, чистые сердцем, изгнанные за правду. Жаль, что не упомянута нищета — бессеребренничества и отказ от карьеры входят в интеллигентский этос. И тем не менее, надо помнить, что заповеди блаженства не отменяют первой заповеди, а стоят на ней. Горе нищим, плачущим, алчущим правды, если они веруют, что нет Бога и Его Царства.

5. Андрей Морозов в "МК", 3.1.1999 подводит итоги прошедшего года, подозреваю, выражая чувства очень и очень многих — такие газеты хороши для историков психологии именно своей откровенностью. Его взгляд состоит из следующих компонентов: (1) ненависть к Чубайсу за непризнание того, что приватизация и ГКО были просчетом; (2) сокрушение о том, как хорошо было до 17 августа, когда самые большие проблемы были неполадки в автомобиле "и качественность грядущего евроремонта"; (3) расизм, ложно прикрытый чувством религиозной ненависти и псевдопревосходства "еще в армии я приучил себя без эмоций забивать им ["черным", "азерам" и "кавказцам" — Я.К.] рты кирзовым сапогом и заставлять воинов ислама [автор думает, что все "черные" — мусульмане, не знает, что армяне и грузины христиане - Я.К.] рты кирзовым сапогом и заставлять воинов ислама носить г... [слово напечатано полностью - Я.К.] из забитого сортира в руках"; (4) демонстративный патриотизм (Чубайс — "циничный исполнитель жесточайших пыток России", что причины бед не в Чубайсе, а в русских, умолчано); (5) эмоционализм блатного образца — "любовь не могут разрушить никакие дефолты", и походя признание своей вины в развале страны ("я стал тогда этакой сытой сволочью"); (6) положительным нравственным идеалом выставлен честный хоккеист-миллионер Павел Буре (спортсмен — секулярный монах, даже старец). Проблема в такой апологии любви и честности та, что подобный эмоционализм награждает своего носителя чувством, что он уже хороший, уже покаялся, и освобождает от необходимости действительно измениться — например, избавиться от злобы, научиться мыслить рационально, изучать информацию о том, что такое механизмы демократии, экономики, политики.

6. Вл.Демченко (Известия, 31.12.1998) трогательно рассказывает историю о том, как нехорошие врачи в роддоме обманули родителей, сообщив им, что их ребенок умер, и отдав его в приют. Только 8 лет спустя они случайно обнаружили его и смогли вернуть, усыновив. Типичная рождественская история, но по внимательном чтении понимаешь, что Ольга и Александр Дигулевы (родители) не так уж просты. Им сказали, что ребенок родился с болезнью рук (не соврали), они подписали отказ от ребенка, "пролив море слез и смирившись с судьбой", оправдывая себя тем, что ребенок все равно умрет через две недели, "чтобы не видеть смерти сына". Но мальчика отдали в приют. Якобы отец позвонил в роддом, ему по телефону сказали, что мальчик умер. Ни посмотреть на труп, ни похоронить Дигулевы не собрались. А ребенка отдали в приют под фамилией Дигулев! Все это произошло в Ульяновске. Вот что такое безответственность: отказываться даже от смертельно больного ребенка, не похоронить сына, щадя свои чувства, дикарское отношение к письменному документу как к чему-то маловажному — сперва подмахнуть отказ от сына, потом (как журналист) возмущаться тем, что сына заставили усыновить. Конечно, тяжело родителям больного ребенка - но все-таки больному ребенку всегда тяжелее.

7. Валерий Шанцев (Вечерняя Москва, 31.12.1998), заместитель мэра Москвы, критикует баркашовцев, только вот беда — критикует из ложной посылки: "Запретить надо, решение правительство приняло. Такой идеологии нет места в России. Это было бы просто кощунство над теми людьми, которые погибли в годы Великой Отечественной войны, борясь с "коричневой чумой". Так что права правам рознь". Между тем, Шанцев сам по сей день, если не ошибаюсь, коммунист — то есть, принадлежит к партии, которая боролась с нацизмом лишь как с конкурентом в деле тоталитаризма. Мышление его на уровне первобытного человека, он отрицает право на свободу слова (которое все-таки есть у баркашовцев, поскольку они не признаны нацистами в судебном порядке), апеллируя к понятию кощунства — хотя ничего святого в войне вообще нет, даже в войне оборонительной. Примечательно, что коммунисты, отрицая священное, назвали свое участие во Второй Мировой войне "священной войной" (перенеся на 1941 год стереотип "православного" милитаризма 1914 года). Кощунство называть священным человекоубийство. Запрет съезда баркашовцев сделан совершенно в духе баркашовцев — помимо права.

8. Антон Носик (Итоги, 29.12.1998) отмечает, что во время нападения США на Ирак, "вместо фактических сведений из бесчисленных передач и статей в "новостных" разделах многих изданий, российский читатель, зритель и слушатель получал идеологические установки и политизированную интерпретацию — и никаких сведений, допустим, о химических и бактериологических арсеналах Ирака ... способ освещения местными СМИ "Лиса в пустыне" выглядит генеральной репетицией предвыборной промывки читательских мозгов. В этой ситуации русскому читателю особенно нужна Интернет-газета — как своего рода залог плюрализма и свободы информационного выбора". Увы, при всем рационализме этих рассуждений они свидетельствуют — именно в силу трезвости — что пресловутая гласность сокращается как шагреневая кожа.

9. Митр. Кирилл Гундяев (Труд, 6.1.1999) оправдывает сотрудничество с КГБ в годы застоя тем, что "Советское государство определило для взаимоотношений с Церковью два своих учреждений - Совет по делам религии при Совмине и Комитет госбезопасности". Это неверно: совет был определен, а КГБ нет. Владыка оправдывает факты согласования с гебистами кандидатур в студенты духовных академий, хотя в этом его никто не обвиняет. Кстати, не может быть верифицируемо его предположение: "Если бы я и другие не шли тогда на трудный диалог с властью, то были бы теперь лишены не только Ленинградской духовной академии, но, вероятно, и вообще церковной жизни". "Если священник перед лицом власти отстаивал в те времена интересы Церкви - он делал доброе дело; если же использовал эти контакты, чтобы заложить своего брата, кому-то причинить зло - то он был нечестивцем и врагом Церкви. Как вело себя духовенство? Скажу откровенно - мы знали почти все друг о друге. ... Да, мы знали, кто в наших рядах был предателем. И сейчас знаем. И у нас есть силы исторгнуть из своей среды эту публику". Но разные вещи: отстаивать интересы Церкви перед властью и скрывать от прихожан, что многие поступки совершаешь по согласованию с КГБ. Надо было тогда уж прямо печатать в правилах поступления в духовную академию или хотя бы говорить абитуриентам, что кандидаты согласовываются с органами. Было ли это неизбежным? Недоказуемо ни это, ни противоположное. Главное же: владыка не объясняет, почему, если доносчики известны и есть силы их "исторгнуть", их все-таки не судят открыто и не исторгают. "В нашей стране никогда не было религиозных войн. В последние же годы все мы одинаково страдаем от агрессивного вторжения в Россию всех этих "миссионеров" и "проповедников", представляющих собой инструмент некой колониальной политики. ... Речь не только о защите узкоконфессиональных интересов, а о преодолении настоящей колонизации духовного пространства Отечества". Религиозных войн в России не было, но не потому, что был выработан удачный механизм сосуществования различных религий, а потому, что государство было настолько сильно, что не допускало никаких религиозных войн. Были религиозные репрессии, унесшие не меньше смертей, чем религиозные войны - но гибли представители только одной стороны. Религиозные репрессии менее благородны, чем религиозные войны, ибо репрессирующий не рискует своей жизнью.

Перейти к следующему обзору