Год издания II
№ 4 (апрель-июнь 1995 г.)
АКТУАЛЬНЫЕ КОММЕНТАРИИ
БОРЬБА С СЕКТОЙ ИЛИ БОРЬБА С РАЗУМОМ?
Весь мир вздрогнул от взрыва в токийском метро. Но не в Токио,
а в Москве сошли с ума от испуга. Власть государственная и власть
журналистская наконец-то нашли общего врага — АУМ.
С государственной властью все ясно. В Японии еще не отменили регистрацию
АУМ как религиозной организации, а у нас это сделали в один день.
Под смехотворным предлогом: стали обзванить учредителей и расспрашивать,
действительно ли они учредители. Разумеется, все струсили и отказались.
Только почему начали с АУМ? Обзвоните людей, которые числятся членами
партии Жириновского, обзвоните те тысячи демократов, которые числятся
в партии Гайдара. Да не просто позвоните, а вот так: тут уголовное
дело против вашей организации, вы в ней действительно состоите?
Да сколько в Московской Патриархии приходов, где все "учредители"
давно покинули общину, но перерегистрироваться нужным не считают.
Судебная власть поспешила арестовать имущество АУМ, следователи
заявили, что уже за месяц до взрыва начали против АУМ уголовное
дело. Власть законодательная — Госдума — сразу собралась принимать
драконовский закон против свободы совести, такой, чтобы всех можно
было при случае запретить, и только Президент спас (потому что у
него нападки на этот именно закон до сих пор ассоциируются с хасбулатовщиной).
В общем, "чего изволите" заработало. Или, точнее, заработало с утроенной
энергией.
Печально, однако, что и русские журналисты в деле с АУМ повели
себя так, словно они по-прежнему "автоматчики партии". "Московские
новости" (№ 21) печатают в качестве "экспертизы" мнение востоковеда.
Мнение трезвое, востоковед подчеркивает, что АУМ - религия, "относится
к одному из направлений буддизма", а вот что касается взрыва в метро,
то "религия здесь ни при чем". И редактор выносит именно последние
слова в заголовок, отчего весь смысл экспертизы и полосы меняется
до противоположности: читатель, естественно, понимает так, что религия
не имеет никакого отношения к АУМ.
Так неосторожно поступили в одной из самых интеллигентных московских
газет. Что уж говорить о других. Все газеты запустили утку, основанную
на неверном переводе слов Асахары: "Асахара призвал последователей
готовиться к смерти без покаяния". Уже странно: откуда у нехристианского
движения сугубо христианское слово "покаяние", а если оно есть,
почему они от покаяния отрекаются? Сатанисты, что ли? Но вот по
телевизору те же слова показывают на английском и оказывается, что
перевод просто вздорно неточен, а Асахара сказал: "Если вы видите
смерть (буквально: "перед лицом смерти"), не бойтесь ее". Нет слова
"покаяние", Асахара призывает умирать без "regret", то есть не жалея
о жизни. Но совершенно очевидно, что речь идет не о призыве к массовому
самоубийству, просто сектанты готовятся к преследованиям за веру.
Глупо, но к массовому самоубийству отношения не имеет.
Сообщили о газовой атаке в Сеуле, причем сразу приписали ее АУМу
- а на следующий день опровержения: нет, просто рекламный щит заткнул
вентиляционную трубу, вот и угорели. Но опровержения напечатали
далеко не все газеты, напечатавшие "сенсацию". Тиражируют "дурочку",
запущенную МВД: оказывается, какой-то русский аумник спрашивал у
бабушки брошюрку про отравляющие вещества. И подобную информацию
органы направили в Думу в качестве доказательства того, что АУМ
устроил взрыв! Да это может быть только лучшим доказательством их
невиновности! Террористы не брошюрками Военгиза пользуется.
Забыв о профессиональной ответственности, об обязанности проверять
информацию, особенно если она касается людей обвиняемых, но не осужденных,
наши журналисты стали рупором каких-то диких страстей. Только совсем
уж первобытные страхи из глубин подсознания могли породить утверждения
о том, что АУМ лишает потенции мужчин, а у женщин прекращаются менструации.
В угаре охоты за ведьмами наши журналисты не сразу почувствовали,
что нападки на АУМ есть лишь часть кампании против России. Японцы
муссируют российские связи Асахары, чтобы наложить еще несколько
темных полос на лик северного соседа. Мы же, захваченные травлей
инаковерующих, поступаем с сектантами точно так, как поступают японцы
с нами. Правда, чего не смог разум, смогло почитание начальства:
как только МИД и КГБ "не рекомендовали" журналистам очень уж расписывать
похождения АУМ в России, как те послушно перестали разрабатывать
эту жилу.
Беззаконие в процессе над АУМ дошло невероятного: судья отказался
обеспечивать обвиняемым переводчика. Такого нарушения закона не
бывало уже давно, потому что тут даже наш закон, обычно расплывчатый,
невероятно четок: переводчика обеспечивает суд. Бывают анекдоты:
судят контрабандиста-корейца, который русский знает, так и ему предоставляют
переводчика по его требования, и он же еще своего переводчика поправляет.
Закон есть закон! Но, видимо, только не в Безбожном переулке, где
находится Останкинский суд. Там судья разъяснил просто: если ответчик
хочет выиграть процесс, пусть и обеспечивает себе переводчика. Суд,
таким образом, все больше напоминает больницу. Там уже от больных
требуют приносить лекарств и бинты. Тут от подсудимых сегодня требуют
самим искать себе переводчиков, а завтра, похоже, потребуют, чтобы
приговоренные к расстрелу сами стрелялись.
Все это цветочки по сравнению с тем, что творится в наших судах
вообще. Тут, по крайней мере, пока никого не засунули в тюрьму,
никого еще не расстреляли. Поражает не судья, она человек подневольный.
Поражают судебные репортёры: они, конечно, не обязаны знать законы,
но отразить-то аргументы подсудимых можно. Можно немножко задуматься:
неужели вдруг наша юстиция, столь блистательно борющаяся с истиной,
честностью, правом и здравым смыслом, вдруг именно против сектантов
повела себя нормально?
Можно и нужно задуматься над тем, кто выступает истцом в деле АУМ:
комитет по спасению молодежи. Почему в стране, где до детей никому
и никогда дела нет, в стране, где семья и школа насаждают дух рабства
и тоталитаризма, угнетая детей, вдруг на одном участке жизни решили
за детей побороться? Увы, здесь все как с Остапом Бендером — если
заговорили про детей, значит, хотят прикрыть какой-то свой мошеннический
интерес. Борьба за детей — это дымовая завеса. Все видели по телевизору
интервью с одной из "пострадавших": дама в роскошной шубе, от которой
муж ушел в секту. А зарабатывал, между прочим, семьсот долларов.
Вот изуверы-то сектанты, обездолили!
Ни одного имени несовершеннолетнего, который против воли родителей
и своей собственной вовлечен в движение, на суде привести так и
не смогли. Все "родители", с которыми я разговаривал, борются за
свою власть над вполне взрослыми людьми. Их разговоры о том, что
движение противоречит Конституции, сводятся к тому, что Конституция
гарантирует право на здоровье, счастье и успехи в личной жизни,
значит, нельзя уводить мужей от жен, значит, "дети", которым многим
по сорок, должны заботиться о "нетрудоспособных родителях". "Заботиться",
видимо, означает исповедовать ту же веру или неверие, что и старшее
поколение. Чтобы не волновались и, упаси Боже, не случилось инфаркта.
За Комитетом по спасению молодежи оказалось две силы. Одна - государственная
психиатрия, которая соскучилась по перевоспитанию инаковерующих
и инакомыслящих. Вторая, увы, это Московская Патриархия. И на этом
суде сектоборцев вдохновлял служащий Патриархии, конкретнее, созданного
при Отделе религиозного образования Центра, посвященного памяти
святого, который боролся с еретиками полторы тысячи лет назад. Да,
бывали святые, которые боролись с еретиками. Но недостаточно бороться
с еретиками, чтобы стать святым. Особенно, если борются при помощи
советского суда, находящегося в Безбожном (он же ныне Протопоповский)
переулке.
Мало кто решится защищать свободу совести, когда демагоги размахивают
таким "могучим аргументом" как взрыв в токийском метро. "Христианский
демократ" Валерий Савицкий, депутат Госдумы, во всяком случае, уже
произнес приговор над АУМ и над действующим Законом о свободе совести.
Ему не терпится вручить власти рычаги контроля над духовной жизнью
людей. Разные чиновники грызутся между собой: чей проект изничтожения
сектантства лучше. Журналисты вздыхают с сожалением о том, что аумники
скрылись по частным квартирам, трудно их будет разыскать и вразумить.
Священник Патриархии Олег Стеняев в "Вечерней Москве" (29.3) с восторгом
рассказывал о "православном", "исконно русском" способе перевоспитания
сектанта: приковать наручниками к батарее и поить водкой, пока вся
"дурь" не выйдет. Лучше насильно напоить, чем свободно, но не "по-нашему"
молиться! Он, может быть, пошутил, только нельзя шутить так в России,
где все, связанное с насилием, воспринимают как указание к действию.
Наверное, Россия не заслужила религиозной свободы. Пусть будет
закон скверный, но соответствующий реальности: сегодня в России
мало людей, которые ценят свободу совести, понимают ее высокий смысл
и евангельские корни. Больше тех, кто хочет холопские привычки,
выработанные при марксистах, реализовать в "патриархийности". Сегодня
на место марксизма хотят поставить православие, а всех остальных
держать в ежовых рукавицах. Этого хотят не все православные, далеко
не все. Более того, если утвердится тоталитаризм в отношении религии,
от этого рано или поздно начнут страдать сами православные. Противостоять
тоталитаризму надо сегодня, когда атака на свободу совести только
начинается, и вдвойне надо будет завтра, если эта атака увенчается
успехом.
Яков Кротов
РЕЦЕНЗИИ
Православный энциклопедизм: к завершению энциклопедии "Христианство"
Весной 1995 года вышли в свет второй и третий (последний) тома
энциклопедии "Христианство", первый том которой появился в 1993
году. Тираж первого тома составил сто тысяч экземпляров, этих томов
пока отпечатали на две трети меньше. Осторожность издателей можно
понять: за два прошедших года интерес к религии вообще резко снизился,
а цены, напротив, резко повысились. Вокруг приобретения первого
тома царил некоторый ажиотаж, правда, несравнимый с восторгом перед
знаменитой "Энциклопедией мифов", которая в застой была таким же
символом интеллигентности и оппозиционности коммунизму, как "Энциклопедия"
Дидро — клерикальному обскурантизму.
"Энциклопедия мифов" была знамениты более всего статьями Сергея
Аверинцева. Эти статьи заменяли людям сразу все апологетические,
богословские, научно-церковные книги, которые были недоступны, вводили
в круг мышления современной христианской научной мысли. Года два
назад "некто, который никто" (А.Галич) печатно заклеймил Аверинцева
за уступку атеистической власти, за сам факт размышлений о Христе
в книге, где в названии есть слово "миф". Сегодня, пожалуй, такой
наскок уже невозможен. Люди, которых можно было бы назвать "горбачёвским
призывом" Церкви, пришедшие к вере едва это стало безопасно, уже
повзрослели духовно, стали образованнее, и умнее защищают своё право
не выходить за церковные стены.
Энциклопедия "Христианство" тоже есть памятник, воздвигнутый Сергеем
Аверинцевым. Дело даже не в том, что он — главный редактор этого
издания. Сама книга конгениальна ему. Благородная идея дать как
можно скорее пригодный для использования компендиум, собрав статьи
из дореволюционных энциклопедий, привела к созданию текста совершенно
византийского по жанру: обзора, реферата древней мудрости, эталонного
итога (пускай сам Аверинцев подчеркивает как раз не-эталонность
книги). Книга действительно замечательная, и ясно, что ранее чем
через одно-два поколения невозможно будет заменить ее подобным же
трудом живых русских специалистов. Специалистам еще предстоит родиться,
получить образование, накопить научный и жизненный опыт, а пока
поневоле придется обращаться именно к этой энциклопедии. Из нее,
разумеется, не узнать, что Викентий Леринский не только автор знаменитого
определения православия как того, во что веруют все, всегда и всюду,
но что он ещё и полу-пелагианин, определение свое давший в полемике
со св. Августином Иппонским. Однако основные биографические данные
и труды Викентия в статьи исчислены, и русская литература указана.
Остроумным и экономным способом эта энциклопедия создает картину
христианского мира и христианской истории (не христианскую картину
мира). Всё новое и творческое сознательно вынесено в конец, в приложение
(основательные библиографические справочники составленные свящ.
А.Троицким и Г.Андреевым). Пожалеть можно только том, что статьи
не сопровождаются указанием на то, из какой именно энциклопедии
взят тот или иной текст, к какому году он относится. Но это как
раз и создает византинизм книги: течение времени словно аннулируется
и воцаряется своеобразная научная вечность.
Византинизм, однако, никогда не был лишь перепевом античности,
об этом все читали у Аверинцева. Подлинный византинизм всегда требует
дольки пряной современности. В энциклопедии "Христианство" эта долька
вложена в третий том, и не без юмора названа "Послесловием", хотя
находится в середине тома. С 464 по 488 мелкого энциклопедического
шрифта — это не "Послесловие", это византийское лукавство, а небольшой,
но невероятно емкий трактат, написанный Сергеем Аверинцевым. В сущности,
это история Вселенской Церкви в XX веке. Аверинцев, столько лет
молчавший и почти не участвовавший в бурной церковно-общественной
жизни последних лет, вдруг обнаружил себя со всей мощью прирожденного
историка и философа истории. Профессиональная привычка не говорить
общими словами, но каждую мысль закреплять фактами, именами, цитатами,
сделала эту "Историю" легким чтением (хотя некоторые фразы достигают
чрезмерной даже для Аверинцева длины, обличая влияние германской
словесности). Это — занимательное чтение, потому что, в сущности,
это "Тайная история", написанная как бы для себя, не претендующая
на капитальность. Аверинцев откровенно (хотя неизменно деликатно)
высказался по всем горячим вопросам церковной жизни. "Всё сказано"
и о протестантском фундаментализме ("Фундаментализм" может казаться
консервативным, но по сути своей он столь же противоположен консерватизму,
как и ультракритицизм" - с. 481). "Всё сказано" и о современной
православной русской жизни — и, ещё раз, с какой же нежностью по
отношению сразу и к диссидентам, и к "сергианцам": "Задним числом
невозможно разчислить должную меру здравости и осторожности для
каждого конкретного конфликта поры "застоя", но можно утверждать,
что из двух противостоящих реальностей государства и общественности
первое по привычки принималось всерьез больше, чем было необходимо,
а второе игнорировалось. Так были подготовлены современные конфликты"
(с. 475).
Невозможно уснуть, читая следующую ласково-баюкающую фразу (часть
абзаца, построенную — возможно, невольно — по образцу знаменитой
щедринской проповеди о "с одной стороны ... с другой стороны"):
"С одной стороны, нельзя отрицать ... что союз с режимом предоставлял
единственный шанс ... С другой стороны, однако, слишком очевидно,
что новая социальная ситуация верхушки Московской патриархии, противоестественно
отдалявшая её от мира простых верующих и сближавшая на не совсем
равных правах с прочими советскими привилегированными корпорациями,
была нельзя двусмысленной и эффективно способствовала снижению способности
даже одаренных от природы иерархов к адекватной реакции на меняющуюся
жизнь. Время работало на усугубление действия этой ситуации" (С.
475).
"Усугубление действия" — возможно, единственный возможный стилистически
ответ на реальность, еще полвека назад обозначенную как "наличие
отсутствия". Каждое слово в аверинцевской фразе само может быть
предметом многостраничного комментария (а в сущности, подводит итог
базарным склокам, заменяя их анализом беспристрастным, но не бесстрастным).
Сама возможность так написать о том, что болит и мучает, есть уже
византинизм в самом лучшем смысле слова: искусство компромисса,
искусство хорошо чувствовать себя в мире, а не войне с другими,
искусство господствовать над историей через речь, а не брань, устную
или военную. То, что такое "Послесловие" было написано Аверинцевым,
опубликовано сейчас и присутствует в нашей жизни дает надежду: православие
по-прежнему велико и вмещает в себя не только глупость, но и ум,
не только ксенофобию, но и любовь, не только усталое следование
обстоятельствам, но и смиренно-непреклонную верность Спасителю.
Яков Кротов
ТРОСТЬ СКОРОПИСЦА: Щедровицкий Д. Введение в Ветхий Завет. I. Книга
Бытия. М.: Теревинф, 1994. 288 с.
Скажу сразу две вещи, на первый взгляд — мешающие писать эту заметку:
я не библеист; я никогда не видела Дмитрия Владимировича Щедровицкого.
Хитрость второго сообщения — в том, что несколько лет назад мы говорили
по телефону о его переводах английских стихов. Конечно, эти же самые
вещи и помогают. Поскольку я — не библеист, мне легче увидеть все
непредвзято, как присяжным в эссе Честертона "Двенадцать человек".
Поскольку я практически не знакома с автором, мне труднее применять
argumentum ad hominem. Но тут и возникает странность.
Когда я читала книгу, не этот недозволенный довод мешал беспристрастно
отнестись к тексту, а самый текст всё больше и больше создавал образ
автора. Поэтому я и решила написать что-то вроде рецензии, которая
сыграла бы роль то ли проповеди, то ли вопля. Начну с предположения
или пророчества (!): эта серия книг о Священном Писании обратит
многих людей.
Люди стали сейчас лучше, христиане — хуже. Мы редко слышим тот
истошный крик замученных, озверелых женщин, которого я, например,
ждала раньше постоянно, как ждут пули на поле боя. Нас гораздо реже
толкают, выгоняют, пугают. Кто разбойник, тот разбойник, он хоть
на собрании теперь не сидит. Садизм теперь есть просто садизм, он
выражается ниже уровня моря, его не выдают и не принимают за какую-нибудь
там доблесть. Так везде — кроме бедной Церкви.
Конечно, Церковь и семья — небо на земле, и землёй быть не могут.
Или мы видим через них рай, или преисподнюю. Иначе не бывает, тут
— спор духов, даже не страстей, которыми, однако, низшие духи питаются.
И вот, больные страсти истерзанных жутким временем душ нигде не
переходят в духовную борьбу так, как в семье и в церкви.
Удивительно не это — удивительно то, что снова и снова мы видим
рай семьи, рай церковного служения. Что ж, мы знали, что Бог неправдоподобно
милостив, Он очень любит людей. Читая книгу Дмитрия Владимировича,
мы видим такого Бога.
Трудно передать, не впадая в пафос, как это важно. Мы, церковный
народ — страшный соблазн для мира, беспрерывно ругаемся. Не случайно
священники повторяют сверх-печальную шутку: "По тому узнаете, что
вы Мои ученики...". Действительно, религиозные люди чаще частого
не беседуют, а борются. Ни одно из великих определений любви из
Посланий к Коринфянам к их отношениям не подойдет — и своего ищут
(это — главное), и ни в малой мере не милосердствуют, и ни секунды
не терпят, ничего! Стыдно читать по "принцип сочувствия", который
предложил спорящим ученым Сергей Викторович Мейен. Они-то приняли,
если совсем не дураки; а мы? Нам предложили раньше.
Маленькую книгу о Бытии читать — душеполезно. Ошибается в чём-то
автор или нет, мы попадаем в то же самое пространство, в каком мы
находимся, читая Библию. Помню, я помогала писать диссертацию о
католическом модернизме и, читая энциклику св. Пия X, статьи, книжки,
документы, всё больше ощущала, что Библия — живое тело. Луази совсем
не "преступник"; фон Хюгель до него или о. Гарригу-Лагранж — после,
часто говорят то же самое. Но у них тело — живое, у него — как бы
и нет. Видимо, в этом, а не в особой реакционности — разгадка таких
ощущений, как, например, у молодого Франсуа Мориака. И когда мы
читаем учёные труды, душа принимает их, если тело — живое.
Хорошо читать книгу, написанную человеком, который сохранил детскую
чистоту видения. Если даже удержаться и не заговорить о "чистых
сердцем", апологет поймёт, как нераздельны тут особая, евангельская
кротость и евангельский ужас перед злом. По сравнению с ними, честное
слово, просто сено и солома — ученые догадки и домыслы. Если это
не так, Бог рассудит. Если так, очень хорошо.
Наталья Трауберг
А.Дворкин. Десять вопросов верующему. М., 1995.
Инквизиция — плод не Средневековья. Средневековье — это наивная
вера в то, что сатана не в силах защитить собственных слуг, что
ведьму выдает природа: ведьма и плавать не умеет, и пятна у нее
на теле какие-то нечувствительные. Инквизиция появилась одновременно
с появлением современной науки. Знаменитый "Молот ведьм", пособие
для инквизиторов, писали по соседству с Гутенбергом. Инквизиторы,
подобно ученым, не доверяли внешнему. Пытка для них была экспериментом,
позволяющим проникнуть в душу подозреваемого.
Современный человек, верует он или нет, тоже склонен к научному
подходу в делах веры. Не ушла никуда и вера в ведьм, только она
приобрела форму веры в злокозненных сектантов. Вера в то, что ведьма
может накликать бурю, сняв чулки, перелилась в уверенность, что
сектанты могут взорвать весь мир, околдовать детей и увести их за
собой, могут помимо нашей воли и нас самих превратить в своих слуг.
Есть верующие в ведьм, есть власти — церковные и светские — по
своим соображениям заинтересованные в охоте на ведьм. В такой ситуации
и появляются инквизиторы. Их охотно печатают в жёлтой и желтоватой
прессе: они щекочут читателям нервы своими "предупреждениями". Они
учат отличать ведьм от женщин, "тоталитарных сектантов" от "настоящих
верующих".
Александр Дворкин, сотрудник Отдела по религиозному образованию
Московской Патриархии, в майском номере "Совершенно секретно" опубликовал,
наконец, пособие "Десять вопросов вербовщику". Вышло это пособие
и отдельной брошюркой. Это десять заповедей инквизитора, призывающее
каждого стать инквизитором. "Помните, что стоящий перед вами человек
— прежде всего жертва и что он нуждается в сочувствии и снисхождении",
— пишет Дворкин, и сразу вспоминается, что и сжигали инквизиторы
свои жертвы из сочувствия и снисхождения, чтобы не проливать их
крови. Савонарола горячился и обличал, а кто его сжигал, был очень
ласковый и делал это исключительно для савонаролиного блага.
Первый же вопрос не оставляет сектанту спасения: "Как долго вы
состоите членом группы?" Имеется в виду, что "человек, вовлеченный
в тоталитарную секту менее года назад, обычно еще весьма неопытен.
Следовательно, он не сможет врать так же убедительно, как опытный
вербовщик". А теперь представим, что перед нами православный неофит
(человек, вошедший в Церковь менее года-двух назад). Мы расспрашиваем
его о православии и думаем: ага, ты неофит, значит, ты врешь неубедительно.
А если мы узнаем, что перед нами Александр Дворкин, закончивший
уже и духовную академию, то мы, следуя его заповеди, думаем: ага,
ты уже опытный вербовщик. Третьего не дано цинизму. Давно в Церкви
— плохо, недавно — тоже плохо.
"Вы хотите завербовать меня в какую-то организацию?" Сектант будет
это отрицать, но методы "вербовки и давления" применять будет. Задумаемся:
наши православные проповедники используют "методы вербовки и давления"?
Да, конечно, всякая проповедь есть давление на психику. О любом
проповеднике Евангелия можно сказать, что он вербует нас в Церковь.
Но, думается, если бы японец спросил святого Николая Японского,
насадившего Православие в Стране восходящего солнца: "Вы хотите
завербовать меня в какую-то организацию?", тот бы ответил отрицательно
и был бы прав. Потому что вопрос сформулирован уже со злобной подковыркой,
уже содержит в себе признание Церкви — какой-то злокозненной организацией,
куда нельзя войти добровольно, куда можно лишь быть насильно завербованным.
"Можете ли вы перечислить названия других организаций, связанных
с вашей группой?" К примеру, сайентологи скрываются под именем дианетиков
(правда, средний человек не знает ни одного, ни другого слова).
Проверяем: что получится, если спросить православного проповедника:
"А Русская Православная Церковь имеет отношение к Синоду, отлучившему
Льва Толстого? К Греко-Российской Церкви, которая осудила Максима
Грека? А к Византийской Церкви, ослеплявшей еретиков?" Ну и получается
обычная атеистическая буза.
"Назовите основателя или верховного руководителя вашей группы".
Эта заповедь становится понятна в свете пятой: "Расскажите о прошлом
главы организации, об образовании, которое он получил. Нет ли у
него уголовного прошлого? Привлекался ли он к судебной ответственности?
Если да, то за что?"
Тут у православных все в порядке. Господь Иисус образования не
получил, духовной академии не закончил, в отличие от А.Дворкина,
осужден был по уголовной статье (а тогда только уголовные и были),
причем именно за то, что неправильно говорил про религию. То есть,
даже в той глубокой древности люди смогли распознать в Иисусе обманщика
и самозванца, а уж сегодняшний цивилизованный человек и подавно
обязан это сделать. Вон, Его и изображают на кресте. Это ведь все
равно, как если бы аумники поклонялись изображению Асахары за решеткой.
"Во что ваша группа верит? Верит ли она, что цель оправдывает средства?
Бывает ли ложь во благо?" Продолжаем: не случалось ли православным
ради сохранения своей организации и проповеди Евангелия сотрудничать
с тоталитарным режимом Ленина и Сталина? Не случалось ли сжигать
еретиков, чтобы спасти от них простых людей?.. Спасибо, достаточно.
"Если я вступлю в вашу организацию, должен ли я буду бросить учебу
и работу, пожертвовать вам свои сбережения и свою собственность
и разорвать отношения со всеми близкими и друзьями, если они будут
высказываться против моего решения?" Так ведь и в Евангелии сказано:
оставить отца, мать, жену и следовать за Христом. Почти каждый современный
батюшка скажет, что истинное христианство в монашестве, в том, чтобы
оставить всё и всех, идти в монастырь, разорвав отношения со всеми
близкими, даже если они не высказываются против христианства, даже
если они сами христиане. Что до денег, то возьмите вкладную книгу
любого монастыря и посмотрите, на какие шиши они строены — ведь
целые деревни им завещали, это вам не квартирка в Бибирево.
"Считается ли деятельность вашей организации бесспорной? Если кто-то
выступает против вашей организации, какие аргументы они приводят?"
Мы приближаемся к апофеозу. Представляете себе проповедника, который
завершает проповедь словами: "Правда, деятельность Церкви не всем
кажется бесспорной. Вольтер писал о ней... Ленин говорил... Емельян
Ярославский выразился...". Круто!
"Что вы знаете о бывших членах вашей организации? По каким причинам
уходят из организации? Позволяет ли организация общаться с покинувшими
ее людьми?" Дворкин поясняет, что "любая достойная организация с
уважением относится к свободе человека и в том числе к праву своих
членов покинуть ее. А вот о деструктивных культах этого нельзя сказать.
Для них все бывшие члены — лютые враги, изменники и предатели, от
которых надо держаться подальше". Видимо, Дворкин ещё не дочитал
Библию до Апокалипсиса, где описывается судьба вероотступников.
Видимо, он вообще не подозревает, что "апокалиптическими" называются
секты, которые развивают идеи христианской, а не буддистской книги.
Видимо, он не общался с нынешними православными и не знает, как
они относятся хотя бы к католикам и к тем, кто ушёл из православия
в католичество. Неважно, скажем прямо, относятся. Остановить сейчас
не могут (еще в начале века за такое сажали как за совращение).
Но пособниками антихриста — называют печатно. Устно же можно услышать
и выражения более подворотные.
Последняя, десятая заповедь есть апофеоз: "Есть вещи, которые вам
не нравятся в вашей организации и в ее верховном руководстве?" Дворкин
комментирует: "Мы знаем православных, католиков, протестантов, открыто
критикующих свою Церковь и ее иерархов". Вот чего он не говорит,
так это того, как к таким критикам относятся. Ну, с католиков и
протестантов спросу нет, они с точки зрения нынешних православных
хуже сектантов. А что сделали со священником Якуниным? То-то! Вот
поэтому сам Дворкин никогда не критиковал свою "организацию и ее
верховное руководство". И правильно, в сущности, делает, что молчит.
Ничего тоталитарного нет в том, чтобы скрывать, как говорят православные,
"наготу отца".
Неужели Православие, христианство — тоже "тоталитарная секта"?
Очень многие неверующие скажут: "Да!" Но нет! Церковь — не тоталитарная
секта потому, что тоталитарных сект вообще не существует, как не
существует ведьм, как нет родинок или верных примет в поведении
и учении, по которым можно отличить истину от полуправды или лжи.
Вера есть вера, и доказать её истинность невозможно.
За попытками что-то присоветовать, "научить" различать истинную
религию от ложной (попытками, обращёнными не к верующим, которые
и так всё понимают) стоит не только инквизиторство. Точнее, эти
советы открывают то, чем вдохновляется инквизиторство: это похоть
рассудка, похоть неверия, которое желает рационализировать веру,
найти логику там, куда логике не взлететь. Когда такая похоть владеет
неверующим человеком, это понятно и простительно. Когда она овладевает
верующим, это тоже понятно, тоже простительно, но все-таки очень
грустно. Нельзя думать, что тоталитаризм есть свойство только ереси.
Тоталитаризм есть и в ортодоксии. Тоталитаризм есть всюду, где есть
слабые и грешные люди. И не копанием в чужом грязном белье побеждается
тоталитаризм, а молитвой Богу о том, чтобы он дал нам, грешным изуверам,
вместо инквизиторских облачений обещанные в Апокалипсисе белые одежды.
Яков Кротов
В периодической печати появились рецензии на следующие книги:
Т.Б. Мелочи жизни. Но характерные. - Книжное обозрение, 11.7.1995.
Рецензия на книгу свящ. Михаила Ардова "Мелочи архи..., прото...
и просто иерейской жизни (весьма благоприятная).
А.Лебедев. Хвалебная рецензия на книгу Владимира Зелинского "Открытие
Слова" (М.: Путь, 1993). Книга писалась в 1974-1984 годах. Автор,
по мнению рецензента, "отстаивает именно центристскую позицию в
вопросах веры".
Наталия Бабасян. Харви Кокс в России. Рецензия на книгу Кокса "Мирской
град", вышедшую в издательстве "Восточная литература" тиражом 2000
экз. - Новое время, № 13, с. 40-41. А.Вознесенский. Приход мирского
града: христианство и современное общество. - Книжное обозрение,
16.5.1995. Интервью с С.Лезовым, "известным филологом, исследователем
и переводчиком Библии" в связи с выходом в свет его переводов книги
Харви Кокса "Мирской град" и хрестоматии "Социально-политическое
измерение христианства". Лезов, правда, резко критиковал Кокса за
неправильное, по мнению Лезова, истолкование Библии. Он также сказал:
"Проповедью (или, вернее, вербовкой) в России занимаются только
фундаменталисты, потому что в их мире вербовка относится к самым
важным делам и потому что только у них есть деньги на это дело.
Либеральные протестантские организации гораздо беднее".
Книжное обозрение (13.6.95) опубликовало две хвалебные рецензии
на книгу свящ. Александра Шаргунова "Проповеди и выступления" (М.:
АРВИК, 1995. - 502 с. 10 000 экз.). Упоминается, что автор 18 лет
служит в Москве, является настоятелем Свято-Никольского храма в
Пыжах и преподавателем МДА и семинарии, возглавляет общественный
комитет "За нравственное возрождение Отечества", регулярно проповедует
на радиостанции "Радонеж". Авторы рецензий: свящ. Стефан Красовицкий
и Елена Владимирова. Рецензия на эту же книгу "Проповеди и выступления"
(М., 1995). - Независимая газета, 29.4.95.
|
