Николай Николаевич Фиолетов родился 1 декабря 1891 г. в с. Ерзовка Царицынского уезда Саратовской губернии (ныне поселок городского типа в Волгоградской области) в семье священника Николая Константиновича Фиолетова. Его родители числили в своих предках, насколько хватала память, сельских иереев, диаконов и дьячков в храмах степных сел Нижнего Поволжья. В доме отца была большая по тем временам библиотека, регулярно выписывались газеты, журналы. Отец, будучи очень религиозным, никогда не принуждал детей ходить в церковь, был с ними мягок. Все его дети сохранили верность Церкви, свою веру пронесли через революционные бури, годы террора и репрессий. По воспоминаниям супруги Николая Николаевича, он любил своего отца, был похож на него не только лицом, но и по характеру, часто вспоминал о нем и любил рассказывать о жизни в родном доме.
Когда ему исполнилось 9 лет, отец отвез его в Камышинское духовное училище, но поместил не в общежитие, а на частной квартире в доме одного из преподавателей училища. Здесь же он и питался. Все четыре года пребывания в Камышине он провел в этой семье вдвоем с одним из товарищей. От этого времени у него ярче всего сохранилась в памяти поездка на рождественские каникулы домой.
Обучение в духовном училище шло еще по старинке, «от сих до сих», хотя наказаний или какой-либо особой строгости не было уже и в помине. С юмором впоследствии рассказывал Николай Николаевич об одном из своих учителей. Высокий рыжебородый мужчина с громовым голосом, он поражал учеников своей манерой прерывать рассказ в самом неподобающем месте (преподавал он Священную историю Нового Завета). «Господь наш Иисус Христос сказал, — начинал он рассказ, и вдруг: — Орлов! Выйди вон!» — с простертым в сторону двери указующим перстом, а затем, как ни в чем не бывало, продолжал свое повествование. Мальчишек это страшно забавляло, и они иной раз нарочно чинили какую-либо шалость, чтобы еще раз услышать смешившие их возгласы учителя.
По окончании училища Николай поступил в 1904 г. в Саратовскую духовную семинарию, в которой учился его отец и заканчивал курс обучения старший брат Александр. В семинарии, особенно на последнем курсе, он с большим интересом занимался такими предметами, как история философии и психология (преподавателя последней он потом очень хвалил), много читал по этим предметам. Уже в семинарии он познакомился с некоторыми классиками и увлекся философией В. С. Соловьева. В то время мощная волна революционного движения прокатилась по всей стране, среди учащихся существовали и нелегальные революционные кружки и велась тайная пропаганда недозволенных учений. Так случилось, что он ушел из семинарии в знак солидарности с исключаемыми в связи с революционными волнениями семинаристами, несмотря на то, что не был революционером и не проявлял вообще интереса ни к партийной, ни к политической работе.
Отец, узнав об этом, пришел в отчаяние: рушились мысли об академии, о высшем духовном образовании, к которому стремился и сам Николай Николаевич. Под угрозой стояла вообще возможность закончить курс среднего образования, следовательно впереди был путь недоучки, и это при богатых способностях любимого сына. Он бросился к ректору и архиерею — епископу Саратовскому Гермогену (Долганёву) с просьбой принять сына обратно, дать ему возможность доучиться, тем более, что по успеваемости он шел в первых рядах, но ни тот, ни другой не пошли на уступки: уход по собственному желанию оказался в сущности исключением.
Об этом эпизоде в своей жизни Николай Николаевич вспоминал с грустью, хотя и не сожалел о годах, проведенных в духовной школе. Он считал, что эта школа, несмотря на недостатки в постановке дела, многое дала ему: возбудила и укрепила любовь к философско-богословским наукам, серьезно подготовила к самостоятельным занятиям в высшей школе.
После этого он поступил в 7-й класс гимназии г. Царицына, которую окончил в 1908 г. В 1909 г. поступил на юридический факультет Московского университета, по окончании которого в 1913 г. был оставлен на кафедре канонического церковного права для подготовки к профессорскому званию (удостоен золотой медали за сочинение о применении канонического права в Средние века). Одновременно работал помощником присяжного поверенного. Был учеником известного философа Е. Н. Трубецкого, собеседником священника Павла Флоренского, С. Л. Франка, С. Н. Трубецкого, В. Ф. Эрна С. Н. Булгакова и многих других. Активное участие принимал он в работе московского комитета помощи беженцам, возглавляемого супругой московского генерал-губернатора кн. Голицына Верой Петровной Голицыной.
В декабре 1916 г. им была защищена магистерская диссертация «Рецепция (принятие) как источник церковного правообразования», представляющая собой размышления о роли «церковного народа», мирян в литургической и канонической жизни Церкви.
С января 1917 г. он — приват-доцент кафедры церковного права Московского университета, с мая — профессор юридического факультета только что открытого Пермского госуниверситета. Был женат (1918–1922) на дочери ректора Пермского университета К. Д. Покровского филологе Людмиле Константиновне.
Принципиальный сторонник восстановления патриаршества в России, он отрицательно относился к церковным реформам Петра I. Большое внимание в своих работах Николай Николаевич уделял вопросам положения Церкви в правовом государстве. Лекционная и литературная деятельность молодого канониста привлекала к себе внимание широкой общественности, он был избран делегатом на Поместный Собор Российской Православной Церкви от Пермского университета как мирянин Пермской епархии (он — самый молодой член Собора — 25 лет). В середине августа 1917 г. Николай Николаевич выехал в Москву вместе с делегацией, возглавляемой Пермским епископом Андроником (Никольским; 1870–1918), священномучеником, прославленным в лике святых в 2000-м году.На Соборе Фиолетов был секретарем отдела «Правовое положение Церкви в государстве» и членом Юридического отдела и отдела по урегулированию бракоразводного процесса, возглавляемом митрополитом Сергием (Страгородским), в будущем патриархом. Между митрополитом и им, по его словам, установились доброжелательные отношения, и Николай Николаевич сохранил о нем память, как о человеке большого ума. Как канонист принимал активное участие в разработке актов Собора. Фиолетов — автор брошюр «Церковь в обновленной России» и «Государство и Церковь». В последней он выражал надежду, что правовое государство, которое по самой идее своей «положительно относится к религии и видит в ней ценность, имеющую существенное значение для общественной и государственной жизни», постарается создать для русского народа такие условия, при «которых свободно и беспрепятственно могла бы проявляться и развиваться религиозная жизнь».
Когда в 1918 году каноническое право и другие околоцерковные дисциплины были в вузе отменены, Н. Н. Фиолетов активно работал в Пермском философском обществе. В 1918 г. был членом комиссии по разработке реформы устава университета. Был избран деканом юридического факультета (с 1 октября 1918 г. по март 1919 г.).
В 1919 г. был юрисконсультом при управлении делами Верховного правителя А. В. Колчака и Совета министров, затем директором Второго Департамента Главного Управления по делам вероисповеданий в составе Совета министров Российского правительства.
В 1919—1920 гг. вместе с университетом находился в эвакуации в Томске (преподавательская работа в Томском университете), весной 1920 г. занимался в Томске и в Иркутске вопросами реэвакуации подразделений Пермского университета в Пермь и был в Томске избран преподавательским составом временно исполняющим обязанности ректора (затем передал полномочия ректору, назначенному народным комиссариатом просвещения). В 1921/22 учебном году — профессор ПГУ.
Летом 1922 г. возвратился в Саратов, был профессором теории права и истории политических учений Саратовского государственного университета. В Саратове читал лекции, занимался научной и литературной работой, являлся заместителем декана факультета общественных наук СГУ. Вел спецкурс по теории применения права. Участвовал в деятельности студенческого христианского кружка. В издательстве В. З. Яксанова вышла его работа «Церковь и государство по советскому праву» (1923 г. — ч. I., 1924 г. — ч. II).
Вторая его супруга — Надежда Юрьевна Крупянская, получила образование на философском отделении Высших женских курсов, ученица С. Л. Франка, преподаватель русского языка, автор работы о кумранских рукописях, мемуарист. Впервые они встретились на заседании Религиозно-философского общества в Москве в 1915 г. А позднее встретились осенью 1922 г. в Саратове на заседании студенческого философского кружка, посвященном социально-философским взглядам проф. С. Л. Франка. В мае 1923 г. они обвенчались.
По воспоминаниям о нем супруги: «Особенно же изумляла меня его из ряда вон выходящая любовь к животным. Все собаки со двора, все кошки были его друзьями и как бы чуяли любовь его к ним, ходили за ним по пятам. <...> Крайне неприхотливый в личной жизни, он мало страдал от лишений и житейских невзгод, но зато тем сильнее, иной раз до слез, переживал события нашей общественной, такой еще неустроенной и полной глубоких внутренних противоречий жизни. Он буквально «болел» скорбями Церкви и той социальной несправедливостью, которая была характерна для 20-х — 30-х годов».
Н. Н. Фиолетов опубликовал статьи, напечатанные в «Ученых Записках Саратовского университета»: «Догматический метод в теории применения права» и «Понятие социалистического правосознания в истории советского права». Параллельно с этим он занимался кодификацией советских законов о Церкви и дал комментарий к статьям Конституции по этому разделу. В «Ученых Записках» появилась также его статья о социально-политическом учении Н. Г. Чернышевского. Это была специфически саратовская тема, так как в это время в Саратове, родине Чернышевского, шла подготовка к открытию музея его имени, да и самый университет получил впоследствии название университета им. Н. Г. Чернышевского. Несмотря на все эти занятия, по воспоминаниям супруги Николай Николаевич в Саратове скучал — среди своих коллег по факультету и находившихся с ним в общении молодых людей он не находил таких, с которыми мог бы быть откровенным до конца — ему не хватало духовного общения, к которому он привык за годы своей студенческой жизни и во время работы по Собору.
В начале 1924 г. Фиолетов переезжает в Ташкент, где работает в Среднеазиатском государственном университете вместе с В. Ф. Войно-Ясенецким (впоследствии — архиепископ Симферопольский Лука, 22 ноября 1995 года определением Синода Украинской Православной Церкви (Московского Патриархата) причислен к лику местночтимых святых, а в августе 2000 года Деянием Юбилейного Освященного Архиерейского Собора Русской Православной Церкви его имя было внесено в Собор новомучеников и исповедников Церкви Русской для общецерковного почитания). Николай Николаевич в любых условиях отстаивал православную точку зрения и вел миссионерскую работу в среде студенчества.
Негативно относился в обновленческому движению в Русской Церкви; в то же время его реакция на разделения внутри патриаршей Церкви носила более сложный характер. В воспоминаниях Н. Ю. Фиолетовой приводится мнение её супруга о том, что в условиях советской власти для Церкви «равноправомерны два пути: путь Церковной акривии, которым шел митрополит Петр, отвергнувший все компромиссы и принявший бремя мученичества, и путь икономии — приспособления к обстоятельствам ради сохранения целостности Церкви, ради возможности ежедневно совершать литургию, без чего народ одичает».
Участник работы университетского философского общества, где защищал православную точку зрения. Поддерживал связи с православными архиереями — владыками Арсением (Стадницким), Никандром (Феноменовым). Был близко знаком с архимандритом, будущим епископом Вениамином (Троицким).
В конце 20-х гг. были разгромлены «крамольные» два его факультета — востоковедения, хозяйства и права, а профессор Н. Н. Фиолетов был объявлен «лишенцем» — лишенным избирательных прав.
В начале революции имущество отца Николая Николаевича — священника Николая Фиолетова было экспроприировано, храм закрыт, дом сожжен. Он дважды арестовывался в связи с выступлениями против обновленчества. В 1930 г. заключен в лагерь вблизи города Сталинграда (ныне г. Волгоград). В 1931 г. погиб в заключении.
Михаило-Архангельский храм в пгт Ерзовка был закрыт в 1937 г., разорен, но сохранился до наших дней. 4 декабря 1988 г. архиепископ Саратовский и Волгоградский Пимен (Хмелевский) назначил настоятелем ерзовского храма священника Владислава Сологуба. В то время в здании не было окон, на полу лежало полтора метра мусора, голубиного помета. С гражданской войны в стене торчал снаряд, а в алтарной части были видны следы пулеметной очереди. Но и это здание долгое время не передавали прихожанам, богослужения проходили в молитвенном доме. 30 августа 1990 года был передан общине, а 21 ноября 1996 года в престольный праздник архиепископ Волгоградский и Камышинский Герман (Тимофеев) освятил храм.
Весной 1931 г. Николай Николаевич — профессор Таджикского историко-исследовательского института в Душанбе (тогда – Сталинабад). В 1931 был ученым секретарем Таджикского научно-исследовательского института.
В апреле 1931 арестован, обвинен в голосовании против партийного кандидата на должность на факультете, в контрреволюционном влиянии на молодежь, в связях с церковными кругами. Находился в заключении в Сталинабаде, затем в Ташкенте. В октябре 1931 освобождён до вынесения приговора. В январе 1932 г. приговорён к трем годам ссылки в Новосибирск, где работал экономистом в планово-экономическом секторе Западно-Сибирского крайкомхоза. В 1933 г. был переведён в Томск, где в конце апреля перед Пасхой был вторично арестован и до июля находился в заключении по обвинению в подготовке японской интервенции.
Весной 1934 г. по окончании срока был освобождён из ссылки, работал преподавателем истории средних веков кафедры всеобщей истории Курского педагогического института. Посещение Николаем Николаевичем храма скоро стало известным — на него стали косо поглядывать, но придраться было не к чему. Вскоре нашелся и повод: однажды во время лекции у Николая Николаевича чрез расстегнувшуюся на одну пуговицу рубашку выскочил его золотой нательный крест, с которым он никогда не расставался. Студенты ахнули, увлеченный лекцией Николай Николаевич ничего не замечал, но на другой же день появилась заметка в стенгазете о профессорах с крестами на шее, а еще через несколько дней — приказ об увольнении «за протаскивание на лекциях буржуазной идеологии». Позднее формулировка была изменена, но преподавать в высших учебных заведениях Фиолетову на штатной основе так и не разрешили.
С 1935 г. жил в г. Калинине (Твери), первоначально работал статистиком, затем зарабатывал случайными уроками, месяцами был без работы. С помощью друзей смог опубликовать несколько статей по истории общественной мысли в период возвышения московского государства в Большой советской энциклопедии и журнале «История в школе».
В это же время Н. Н. Фиолетов работал над «Очерками христианской апологетики», базой для которых послужил опыт двадцатилетней катехизаторской работы в советских условиях; труд этот, к сожалению, остался незаконченным. Автор считал, что православное вероучение согласуется с результатами научных исследований, что «большая часть нападок на христианство основана на искаженных представлениях о нем, извращениях его, и восстановление истинного смысла христианского вероучения является лучшим ответом на них». Книга была опубликована только в 1992 году и Отдел по религиозному образованию и катехизации Московского Патриархата рекомендовал работу Н. Н. Фиолетова «Очерки христианской апологетики» к распространению «в приходах, воскресных школах и других учебных заведениях Московского Патриархата».
Наряду с работой по апологетике Николай Николаевич отдает свое время завершению изучения «Актов Вселенских Соборов», которые интересовали его как с исторической, так и с религиозно-философской точки зрения. Он пишет статью о монофелитских спорах и о позиции прп. Максима Исповедника в этих спорах.
В 1939—1940 гг. преподавал историю в техникуме в селении Высоковская (Московская область). В 1940—1941 гг. преподавал историю в школе в Солнечногорске.
25 июня 1941 г. по доносу провокатора, экономиста из Ташкента Николай Николаевич был арестован, его ложно обвинили в лояльности к фашизму и предъявили обвинение в принадлежности к «тайной церкви». Был осужден на 10 лет лагерей и сослан в Омск. В 1942—1943 находился в Мариинских лагерях.
В воспоминаниях супруги Н. Ю. Фиолетовой содержатся данные о последнем периоде жизни её супруга, известном ей по его письмам из лагеря: «Он то и дело пишет в своих письмах о многообразных недугах, которые подтачивали его здоровье: о болезни ног — ноги распухли, на них появились раны, и он почти не мог ходить; о постоянном расстройстве желудка типа колита, о каких-то дефектах в деятельности сердца, о каком-то заболевании в бронхах. Слабость была такая, что не только сидеть, но и лежать было трудно. Внешне он сильно изменился, похудел, прежними остались только глаза. Стал совсем «старичком», как его называли товарищи по несчастью, и он долго не мог привыкнуть к обращению «дедушка» (ведь ему исполнился только 51 год). Но духом он был бодр, не унывал и еще больше укреплялся в своей вере и в своем мировоззрении. Каждое событие в своей жизни, как и само пребывание в лагере, он воспринимал не как случайность, а как совершающуюся над ним волю Божию. «Если думать глубже и объективнее, — пишет он в одном из своих писем, — а не с личной обывательской колокольни, то не приходится бесплодно роптать или жаловаться на свою судьбу. Все имеет свой смысл, и эта мысль облегчает все трудности».
В конце жизни он был переведен в инвалидный лагерь на станции Антибес, где 8 марта 1943 г. скончался от пеллагры, развившейся на почве крайнего истощения. Похоронен в безымянной могиле.
Его вдова характеризовали его так: «Легкий по характеру, жизнерадостный по натуре, общительный, доверчивый и доброжелательный к людям, он был глубоко убежденным христианином и органически церковным человеком. Он не представлял себе жизни без Христа и вне Церкви. Трогательным было его бережение креста, с которым он никогда не расставался: лишиться креста было для него равносильно потере жизни.
Жизнь Николая Николаевича с его ясным, с таким жизнеприемлющим и радостным христианским мировоззрением, протекла в условиях воинствующего атеизма, характерного для предвоенных лет в истории нашей страны. Не будучи бойцом по природе, мягкий, уступчивый, “дипломат”, каким его некоторые считали, он в то же время стойко нес выпавший на его долю крест скорбей и страданий, не согнулся под их бременем, не «сошел с креста» (по выражению оптинских старцев). С полным правом можно сказать о нем словами апостола Павла: “подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил” (2 Тим., 4, 7)».
В настоящее время Саратовской епархиальной комиссией по канонизации собираются материалы к прославлению новомученика мирянина Николая Фиолетова в лике святых.
При подготовке материала были использованы:
1. Фиолетова Н. Ю. История одной жизни / предисл. В. Кейлана // Минувшее: Ист. альм. - [Вып.] 9. М.: Прогресс: Феникс, 1992.
2. Глеб Каледа, протоиерей. Предисловие к кн.: Н. Н. Фиолетов. Очерки христианской апологетики. М.: Братство во имя Всемилостивого Спаса, 1992.
3. Ошуркова Р. А. Фиолетов Николай Николаевич // Профессора Пермского государственного университета: (1916—2001) / Гл. ред.: В. В. Маланин. Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 2001. С. 193—194.
4. Куликов Г. Д., Супрун В. И. Подвижники веры и благочестия земли Волгоградской: Учебное пособие. Волгоград: Издательство ВГИПК РО, 2004.
