Вадим Сидоров
Ельцинизм как основа политики современной России
https://www.trtrussian.com/mnenie/elcinizm-kak-osnova-politiki-sovremennoj-rossii-8816177
Турецкая телерадиокомпания, Стамбул, Турция
Нынешняя политика Кремля не отрицает ключевую стратегию первого президента РФ Бориса Ельцина, но является развитием ее силовых линий
Политика современной России нередко преподносится как антитеза «миролюбивой прозападной политике» Бориса Ельцина. Благо, и сторонники нынешней власти, и часть ее противников любят противопоставлять ее «девяностым» — «проклятым» или «благословенным» в зависимости от угла зрения.
В известной степени основания для такого противопоставления есть. Если сегодня Россия воюет с Украиной, то при Ельцине у стран были добрососедские отношения. Современная Россия окончательно противопоставила себя коллективному Западу, в то время как при Ельцине стала его партнером.
Наконец, сегодня внутри самой России централистская вертикаль полностью уничтожила тот федерализм, который оформился при Ельцине. Но если присмотреться внимательнее, станет видно, что внешняя и внутренняя политика Кремля представляют собой не разрыв с политикой Ельцина, а развитие тех силовых линий, которые проявились уже при нем.
Ельцин и силовики
Чаще всего в этом контексте вспоминают начатую Ельциным войну в Чечне, которая была не менее жестокой по отношению к мирному населению, чем нынешняя война против Украины. Тогда Джохар Дудаев предсказал, что если ее не удастся остановить в Чечне, агрессивная политика России со временем распространится и на Украину, и на Запад.
Однако Чечня была отнюдь не единственным случаем применения российской военной силы при Ельцине. Внутри страны за год до этого она была использована для разрешения внутриполитического кризиса путем расстрела парламента и отмены конституции.
А за ее пределами еще за год до этого была применена для фактического отторжения от новообразованных постсоветских государств частей их международно признанной территории. И если в Южной Осетии и Абхазии это было сделано скрыто, методами гибридной войны и поддержки парамилитарных формирований, то Приднестровье от Молдовы было отторгнуто непосредственно 14-й российской армией.
Весьма важный и непростой вопрос заключается в том, был ли Ельцин во всех указанных случаях (кроме расстрела парламента) инициатором этой политики или заложником ее архитекторов. Прежде всего речь идет о военных руководстве и разведке, действия которых в начале 90-х годов зачастую шли вразрез с официальной внешнеполитической линией российского МИДа. К примеру, в то время МИД России под руководством Андрея Козырева поддерживал западные страны в противодействии агрессивной политике Слободана Милошевича.
Точно так же, если во время вспыхнувшей в Таджикистане гражданской войне Кремль официально позиционировал себя в качестве посредника между противоборствующими сторонами, на практике российские военные активно поддерживали силы партийного аппаратчика Рахмонова.
Номенклатурный интернационал
Ставка на партноменклатуру Ельцина, пришедшего в России к власти на волне антикоммунистических настроений, — еще один интересный и показательный аспект этой истории. При всем своем показном антикоммунизме Ельцин испытывал аллергию на действительно антикоммунистических лидеров, выдвинутых демократическими движениями, таких как Гамсахурдиа в Грузии, Тер-Петросян в Армении, Народный фронт в Молдове и Дудаев в Чечне. Всем им Кремль вставлял палки в колеса, содействуя возвращению к власти советской партноменклатуры.
Именно эту политику потом продолжит и ставший президентом в 2000 году Владимир Путин, который увидит экзистенциальную угрозу для России еще в первом Майдане в Украине и свергнувшей Шеварнадзе Революции Роз в Грузии. Так что это именно Ельцин, оказавшись в Кремле, начал восстанавливать на постсоветском пространстве партноменклатурный «Священный Союз», который Россия потом защищала от «цветных революций».
РФ, СССР и «историческая Россия»
Не менее важно то, как уже при Ельцине выстраивалась стратегия «новой России» в отношениях с Западом. Упомянутый выше Андрей Козырев был министром иностранных дел всего четыре года и стал в российских политических и особенно военно-спецслужбистских кругах символом политики «сдачи национальных интересов России Западу». Но если вдуматься, то в чем она заключалась?
Просто в том, что Козырев воспринимал Россию в ее сложившихся после распада СССР границах как самоценное государство, заинтересованное в максимальном сотрудничестве с развитыми странами Запада. Для «патриотов» же Российская Федерация в ее новых границах была историческим недоразумением, которое следовало преодолеть. Вместо этого она должна была стать ядром нового имперского объединения, без которого Россия не может быть полноценной страной.
Именно эту мысль в 2021 году озвучил Путин, заявив, что Россия с распадом СССР как формы «исторической России» потеряла 40% своей территории. Но сущностно такое понимание сформировалось уже в годы президентства Ельцина в виде доктрины, согласно которой Россия должна быть лидером постсоветского пространства, а оно — зоной ее жизненных интересов и сферой ее доминирования.
Так, уже 14 сентября 1995 года Ельцин утвердил Стратегический курс Российской Федерации с государствами — участниками Содружества Независимых Государств, которым предусматривалось «укрепление России в качестве ведущей силы формирования новой системы межгосударственных политических и экономических отношений на территории постсоюзного пространства».
Помимо мер, направленных на создание единого оборонного и экономического пространства стран СНГ, в нем указывалось, что необходимо «обеспечивать российское теле- и радиовещание на ближнее зарубежье, поддерживать продвижение российской прессы в этот регион, осуществлять подготовку в России национальных кадров для государств СНГ». А также «особое внимание уделить восстановлению позиций России как главного образовательного центра на территории постсоветского пространства, имея в виду необходимость воспитания молодого поколения государств СНГ в духе дружественного отношения к России».
Америка, Китай и неосоветский ресентимент
При Ельцине же во внешней политике Кремля снова появились ярко выраженные антиамериканские нотки. Обычно в этой связи вспоминают про разворот летевшего в США самолета российского премьера над Атлантикой в 1999 году в знак протеста против ударов НАТО по Югославии.
Но на это можно возразить, что данное решение принял не Ельцин, а Евгений Примаков, которого многие считают его оппонентом. Однако уже 25 апреля 1996 года во время визита в Пекин сам Ельцин подписал с председателем КНР Цзень Цзэминем декларацию, в которой содержались весьма значимые тезисы. И они свидетельствовали об идеологическом развороте России в том направлении, по которому она пришла к нынешнему состоянию.
В первую очередь речь идет о появлении в российской внешней политике культа многополярного мира и противостояния американскому гегемонизму, которыми в 2022 году она обосновывает уже свою войну против Украины. В частности, в этой декларации говорилось, что, хотя «развивается тенденция к многополярности мира... по-прежнему существуют гегемонизм, рецидивы давления, политика силы, имеют место новые проявления блоковой политики».
Появляется в этой декларации и тот идеологический жупел, который со временем стал еще одним основанием постсоветской российской политики — абсолютизации результатов Второй мировой войны и борьбы с пересмотром ее итогов. «Россия и Китай, внесшие весомый вклад в дело окончательной победы над мрачными силами фашизма и заплатившие за нее огромную цену национальных потерь, призывают все страны мира извлечь урок из исторического прошлого» — зачем-то говорилось в декларации, подписанной спустя 50 лет после указанных событий.
Показательно и то, что в ответ на недвусмысленную поддержку Китаем действий России в Чечне, Кремль признал правительство КНР «единственным законным правительством, представляющим весь Китай» и то, что «Тайвань является неотъемлемой частью территории Китая», а «Россия не будет устанавливать официальных отношений с Тайванем и поддерживать с ним официальные контакты».
В связи с этим нужно напомнить, что Тайвань — это не что иное, как Китайская Республика, сохранившаяся на соответствующем острове, в то время как остальная часть Китая была захвачена коммунистами, провозгласившими на ней Китайскую Народную Республику. Если проводить параллели с российской ситуацией, это все равно что Врангелю удалось бы отстоять от коммунистов «остров Крым» и сохранить там не признающее власти красной Москвы «Российское государство». Но, как видно, недавнему антикоммунисту и давнему первому секретарю Свердловского обкома компартии Ельцину четырех лет нахождения у власти хватило, чтобы поступиться антикоммунизмом, заняв красную позицию по принципиальному международному вопросу.
К слову, не стоит преуменьшать значение оппортунизма Ельцина в вопросе отношения к красному наследию и его последствия для торжества неосоветского реваншизма в России при Путине. Отказавшись от коммунистического наследия по вершкам, Ельцин не только не провел люстрации партийно-кгбшных кадров (тогда бы он попал под нее сам), но и не решился посягнуть на символические «священные коровы» советизма.
Труп Ленина так и не был убран с Красной площади, оставшись в зиккурате под охраной почетного караула, а борцы русского и других народов СССР, бросившие вызов сталинизму, так и не были реабилитированы, оставшись стигматизированными как «власовцы», «бандеровцы» и прочие «пособники нацистов».
Строго говоря, приняв из рук Ельцина абсолютную полноту власти (а ее консолидация в руках президента — тоже продукт ельцинизма), его преемник Путин развил все те политические и идеологические линии, которые отчетливо проявились уже в правлении его предшественника. Курс на доминирование России на постсоветском пространстве, в том числе с помощью гибридных войн, интервенций и создания квазигосударственных образований, союз с Китаем против США, пестование неосоветского ресентимента вокруг культа Победы — все это было закономерным развитием, пусть и на новом уровне, именно политики Бориса Ельцина.