В 2015 году на сайте «Православие и мир» было напечатано интервью московского священника Владимира Тимакова. К сожалению, я прочитал его только сейчас, в декабре 2018 года. Считаю своим долгом прокомментировать это интервью.
1. Когда отец Владимир рассказывает о том, что они дружили с отцом Александром Менем семьями, что летом они отдыхали на Селигере, что отец Александр не умел плавать — я охотно верю. Но когда отец Владимир начинает говорить о высших иерархах Московской Патриархии или о письме священников Николая Эшлимана и Глеба Якунина Патриарху Алексeю I (Симанскому), я не верю ни одному слову.
Отец Владимир Тимаков говорит: «Служил в то время отец Александр (Мень), кажется, в Алабино. В его храм должен был приехать митрополит Крутицкий и Коломенский Николай (Ярушевич)... Богослужение закончилось, митрополит с отцом Александром обменялись содержательнейшими речами, архиерей благословил всех присутствующих и по примеру настоятеля направился к праздничному столу».
Сомнительно, что митрополит Николай (Ярушевич) служил в Алабино у о. Александра. Отец Александр Мень был рукоположен во иерея и назначен в Алабино 1 сентября 1960 г. 19 сентября того же года Николай Ярушевич был освобожден от должности митрополита Крутицкого и Коломенского. Ему, в тот месяц, было не до Алабино.
Но значительно важнее другое. По словам отца Владимира, митрополит Николай — «умный, идейный, благостный, добросердечный и мужественный иерарх». К сожалению, отец Владимир забыл добавить, что митрополит Николай — не просто многолетний рядовой сотрудник НКВД, но любимое чадо Л.П. Берии. Лаврентий Павлович неизменно бросал Бориса Дорофеевича (он же в монашестве Николай) на самые ответственные участки НКВДшной работы. После оккупации Советским Союзом в 1939г. Западной Украины Л.П. Берия доложил И.В. Сталину, что всю сеть чекистов в рясах в этих областях возглавит Борис Дорофеевич Ярушевич.
В 1942 г., после доклада Л.П. Берии, Политбюро ЦК ВКПБ приняло решение о необходимости религиозной контрпропаганды на территории временно оккупированной немцами: там «возрождалась» религия, были открыты тысячи православных храмов. К лету того же года была опубликована лживая книга «Правда о религии в России», (первоначально названная «в СССР»). Главным редактором был назначен Борис Дорофеевич.
В 1942 г., агентство Й. Геббельса сообщило о расстреле большевиками пленных поляков в Катыни. Советский Союз обвинил в этом преступлении немцев. Была создана специальная комиссия с целью расследования зверств фашистов на временно оккупированной территории. Митрополит Николай был назначен членом этой комиссии.
Вскоре после окончания Второй мировой войны зарубежные СМИ рассказали правду о трагедии в Катыни. Митрополит Николай вновь повторил версию агитпропа о виновности немцев. Его статья «Голос свидетеля» была опубликована «Литературной газетой» и «ЖМП».
Митрополит Николай заманил тысячи эмигрантов в советские концлагеря баснями о «матери — России», которая ждет своих заблудших детей, бывших белогвардейцев-эмигрантов.
В 1946 г. был организован отдел внешних церковных сношений — ОВЦС. Главной задачей отдела было распространение по всему миру мифов о религиозной свободе в Советском Союзе. Во главе ОВЦС был поставлен митрополит Николай.
К концу 1950-х гг. необходимость в митрополите Николае отпала. Появился более молодой, более энергичный, трудоспособный и умный Никодим (Ротов). Никодима посадили в кресло председателя ОВЦС, а митрополит Николай лег в больницу, где и умер при весьма загадочных обстоятельствах. Николай далеко не единственный высокопоставленный агент НКВД-КГБ, ликвидированный Органами. «Ну и подлец же был ваш митрополит Николай»,- говорил его преемник Никодим архиепископу Всилию Кривошеину после смерти Николая.
2. Главная заслуга письма священников Николая Эшлимана и Глеба Якунина в том, что оно свидетельствовало о правде. Оно перечеркнуло многолетнюю ложь митрополитов Сергия, Николая, Никодима о безбрежной свободе вероисповедования в СССР. Сам отец Владимир Тимаков, как и настоятель храма Николы в Кузнецах протоиерей Всеволод Шпиллер, никогда не осмелились перечеркнуть «сергианство-никодимовщину», никогда не осмелились сказать правду о самых высокопоставленных священнослужителях нашей Церкви. Они предпочли молчание.
Отец Владимир, по его словам, познакомился с отцом Николаем Эшлиманом в декабре 1965 г. Он не знает историю написания «Открытого письма» и судит о нем весьма поверхностно и превратно.
Начиная с 1961 года, когда Архиерейский Собор принялся активно разрушать и ликвидировать РПЦ (по заказу строителя коммунизма Н.С. Хрущева), несколько молодых священников — Александр Мень, Николай Ведерников, Владимир Рожков, Георгий Кондратьев, Сергей Хохлов и др. — обсуждали, чаще всего на квартире о. Николая Эшлимана на Большой Дмитровке (тогда улица Пушкинская), необходимость открытого письма Патриарху Алексию. Предлагали несколько вариантов. Отец А. Мень в 1962 г. написал свою версию письма — чуть менее двух страниц — и рекомендовал отправить его без подписи или подписать его просто «группа священников», или псевдонимами Иванов, Петров, Сидоров.
Чуть позже отец Глеб Якунин принес статью, написанную А.Э. Красновым-Левитиным с цитатами из К. Маркса и В. Ленина. Статья была отвергнута. Отец Николай Эшлиман сказал, что напишет письмо сам и предложит его на всеобщее обсуждение. Через неделю он купил пишущую машинку ОРТIМА, четыре пачки бумаги, пачку копирки и принялся за работу. Он попросил меня сформулировать на бумаге основные идеи письма. Отец Глеб не писал и не печатал ничего, он неизменно только торопил отца Николая: «Так работать нельзя, нужно к Пасхе вмазать им всем по рогам, врезать так, чтобы закачались». Однажды он привел Феликса Карелина, Льва Регельсона, Виктора Капетанчука, которые быстро завершили работу. Любой мало-мальски грамотный текстолог поймет, что над текстом трудились несколько человек. Та часть письма, что написана Карелиным резко отличается от моей части и лексически и синтаксически. Но письмо подписано только двумя священниками, поэтому технические исполнители остаются техническими исполнителями.
Когда черновой вариант был готов, отец Николай торжественно зачитал его всем собратьям, которые соглашались его подписать.
Отец Владимир Тимаков говорит, что в письме 120 страниц. Легко убедиться, что это ошибка. Страниц вдвое меньше, но отец Владимир прав — оно слишком длинное и высокопарное, отец Николай читал его почти два часа.
Первым раскритиковал его и отказался подписывать отец А. Мень. Он считал, что авторы подобного письма будут, безусловно, запрещены в священнослужении и Русская Православная Церковь напрасно потеряет несколько молодых, энергичных священников. «Наша главная задача — говорил отец Александр — миссия, проповедь Евангелия, а не открытые письма. Такое обращение к Патриарху не принесет никакой пользы Церкви».
По разным причинам отказались и все другие священники. Так, отцу Николаю Ведерникову категорически запретил подписывать письмо его отец А.В. Ведерников. Как-то мы собрались на квартире Анатолия Васильевича в Плотниковом переулке. Письмо читал, как всегда, отец Николай. Анатолий Васильевич кивал, соглашался, несколько раз повторял — «Да, да, правильно», пока не было произнесено слово «сергианство». « Молокососы! — закричал Анатолий Васильевич, — что вы знаете о митрополите Сергии?! Я был лично знаком с ним, писал о нем, это великий человек!»
Отец Николай Эшлиман всегда соглашался с отцом Александром Менем, что письмо не принесет пользы Церкви. Он неизменно повторял, что христианин не может ставить во главу угла критерий пользы: «Мы не смеем участвовать во лжи ни активно, как это делают митрополит Сергий, митрополит Никодим, ни пассивно, как это делают все остальные наши собратья — знают правду, но молчат; а молчанием, по слову Григория Богослова, предается Бог». Отец Николай настаивал, что путей к Богу столько же, сколько линий можно провести от окружности к центру. «Ты, Алик, идешь своим путем, отец Николай идет своим, Володя Рожок своим, Сережа своим. Бессмысленно обсуждать вопрос, какой из наших путей самый правильный или короткий. Мы с Глебом избрали такой путь, мы никого не зовем идти с нами».
Отец Александр Мень встречался с митрополитом Никодимом Ротовым и знакомил его с содержанием письма. Никодим настойчиво приглашал отца Николая в ОВЦС на беседу. Отец Николай отказывался; отношение о. Николая и о. Александра к митрополиту было диаметрально противоположным: отец Александр высоко ценил ум митрополита Никодима, а отец Николай называл его «бесстыжим лжецом».
Эту формулировку отца Николая многократно повторил в своих письмах наш земляк исповедник Борис Талантов.
По словам Бориса Владимировича, «церковные князья» — митрополиты Алексей Ридигер, Никодим Ротов, Пимен Извеков — такие же враги Церкви, как члены политбюро ЦК КПСС. «Чтобы правильно понять антирелигиозную кампанию 1959 — 1964 годов в целом, — пишет Борис Талантов,- необходимо выявить, какую роль в этой кампании играли епископы и Московская Патриархия…
С начала 1960 года руководящую роль в Московской Патриархии стал играть молодой архимандрит Никодим, который в течение трех лет прошел все высшие ступени церковной иерархии и в 1963 году стал митрополитом. За границей он везде выступал от лица всей Русской Православной Церкви. Быстрая карьера этого молодого человека вызывает законное недоумение.
Другим влиятельным лицом Патриархии с начала антирелигиозной кампании, кроме Патриарха Алексия, был митрополит Пимен. В последние годы большую роль стал играть также очень молодой архиепископ Алексей, управляющий Московской Патриархией. Эти высшие князья Церкви направляли и направляют всю работу Патриархии. Поэтому по их деятельности и выступлениям можно судить о роли Патриархии в антирелигиозной кампании 1959-1964 годов».
Отец Всеволод Шпиллер воспитал целую плеяду достойных священнослужителей. Их имена хорошо знает вся православная Россия. Но ни один из них не посмел обличить сергианско-никодимовскую ложь, пышным цветом процветающую и сегодня, в декабре 2018 года, в Московской Патриархии. Просто духовные дети отца Шпиллера избрали свой путь служения Богу. Не смею утверждать, что путь Владимира Тимакова, Владимира Воробьева, Валентина Асмуса, епископа Пантелеймона (Шатова) достойнее или не достойнее пути отца Николая Эшлимана.
Отец Владимир совершенно прав — письмо Патриарху Алексею Симанскому длинное. Но письмо Всеволода Шпиллера митрополиту Никодиму, которое распространял среди духовенства Московской Патриархии сам отец Владимир такое же избыточно многословное.
Отец Всеволод Шпиллер хорошо знал содержание письма отца Николая. Он несколько раз после богослужения приглашал отца Николая к себе в келью на колокольне и говорил, что священник не должен поучать своего епископа. По его мнению, письмо очень высокопарное и дерзкое.
А.И.Солженицын в «Бодался теленок с дубом» судит о письме двух священников Патриарху Алексию несравненно более благожелательно, чем их собрат протоиерей Владимир Тимаков.
Мне крайне прискорбно, что отец Владимир пользуется кличкой «декабристы». Они не «декабристы», они не революционеры, они не предтечи разбойников большевиков. Они верные служители Матери — Церкви. Мне прискорбно и стыдно, что отец Владимир уподобляется в своем суждении об отце Николае Эшлимане и отце Глебе Якунине профессору В. Цыпину.
Правду говорил Николай Эшлиман и Глеб Якунин, правду говорил мирянин Борис Талантов и все, кто подписал его письмо; правду говорил архиепископ Ермоген, архиепископ Павел Голышев, архиепископ Вениамин (Новицкий) — правда в том, что 75 лет Московская Патриархия остается неизменной. В сентябре 1943 г. в кресло Патриарха был посажен митрополит Сергий. В 1945 в это кресло был посажен Алексей Симанский. В 1971 г. — Пимен Извеков, в 1990г. — Алексей Редигер, сейчас в нем сидит Кирилл Гундяев. Менялись только элементы, система три четверти века остается все той же. Священники Николай Эшлиман и Глеб Якунин писали о необходимости восстановления соборности. Архиепископ Ермоген писал о необходимости восстановления соборности. И cегодня у нас господствует принцип «демократического централизма», навязанной РПЦ МП И.В. Сталиным: во главе Генсек (Патриарх), рядом с ним Политбюро (митрополитбюро), какие-то отделы, формируемые Генсеком (Патриархом), кого-то за что-то возвышают, назначают, награждают, кого-то почему-то низвергают. Все творится за кулисами, подковерно, не вынося сор из избы. Последним собором, в подлинном смысле слова, был Поместный Собор 1917-18 гг. Все остальные собрания наших епископов — церковные пародии на сессии Верховного Совета СССР.
3. Священник Глеб Якунин пошел на 7 лет в тюрьму и на каторгу только за то, что раздобыл и опубликовал секретные документы Совета по делам религии. Вот один из них.
Беседа, состоявшаяся в Совете 21 февраля 1967 г. с митрополитом Пименом (Извековым С.М.),записанная А. Плехановым (по словам о. Глеба Якунина А. Плеханов — полковник КГБ)
«Митрополит Пимен по своей инициативе 21 февраля 1967 г. посетил Совет и сообщил о принятых мерах по отношению к протоиерею Шпиллеру (Москва), сказал, что на днях он вызывал Шпиллера и потребовал от него прекращения затеянной им провокации — натравливания одной группы верующих против другой с целью удаления из состава «двадцатки» неугодных ему лиц. Одновременно, говорит Пимен, спросил, почему он (Шпиллер) распространяет свое письмо по этому вопросу, по которому Патриарх еще не принял решение. В ответ на это Шпиллер заявил: А знаете, что за порядками в церкви наблюдают иностранцы, они все видят, в церкви был даже консультант МИДа Франции и де Голля Андроников, и это письмо может появиться за границей. Пимен говорит, что в связи с таким заявлением Шпиллера, он назвал его действия эшлимановскими и предупредил об ответственности. Шпиллер после этого сказал, что он подумает и уладит свои отношения с «двадцаткой».
Далее Пимен сказал, что вчера его посетила группа членов «двадцатки» и вручила жалобы о том, что Шпиллер и священник Тимаков оказывают на них давление, добиваясь, чтобы они вышли из состава «двадцатки». Тимаков во время исповедания настаивает написать в райисполком заявление о выходе из «двадцатки», спрашивает, кто уговорил о вступлении в последнюю и т.д. Жалобщики просят принять меры к Шпиллеру, избавить их от него и Тимакова.
Пимен заявил, что он решил внести предложения Патриарху об отмене неканонических санкций Шпиллера по отношению к некоторым членам «двадцатки» и переводе его в другую церковь.
Вопрос — Какие явления наблюдаются в епархиях среди духовенства?
Пимен сказал, что каких-либо новых явлений он не замечает. Об Эшлимане и Якунине стали забывать, да среди Московского духовенства широкой поддержки их действия и не получили. О них, пожалуй, больше говорили верующие, которые знают их. Действия их, полагаю, дело рук других людей типа архиепископа Ермогена, Леонида (Полякова), Феодосия Пензенского, Павла Новосибирского и Вениамина Иркутского. (Были разговоры, что Якунин ездил в Иркутск, там он в свое время женился). Сами они, пожалуй, не отважились бы на такой поступок, люди-то мелкие и по существу никого не представляют.
Вопрос — На какой почве, по вашему мнению, возникли такие « идеи» у Эшлимана и Якунина, что побудило их?
Деньги, ответил Пимен. Изъятие из рук духовенства церковной кассы, лишение их возможностей неограниченной наживы, я считаю, является главным мотивом. Возьмите, к примеру, того же Шпиллера. Как только новый староста воспрепятствовал ему набивать свои карманы столько, сколько он хотел, Шпиллер взбунтовался, стал писать и распространять слухи о том, что райисполком в «двадцатку» включил неверующих людей и т. д. Хотя этот староста является, как говорят, его ставленником. Еще Патриарх Тихон говорил, заметил Пимен, что деньги портят московское духовенство, лиши его этого, оно взбунтуется.
Прошедшие годы ясно показали, подчеркнул Пимен, правильность постановления архиерейского собора об освобождении духовенства от денежных дел в церквах. Теперь спокойнее стало».
Сегодня этот донос сексота митрополита общеизвестен и легко доступен. Он опубликован в журнале «Гласность» №13 тридцать лет назад. Отец Владимир Тимаков никогда публично не комментировал его. Дружно молчат и все, без исключения, духовные дети отца Всеволода Шпиллера. Я считаю, такое молчание участием во лжи и называю это сергианством. Полагаю, что всеобщее ликование о возрождении Русской Православной Церкви после празднования 1000-летия — заблуждение. Возрождение может начаться только с покаяния, о чем свидетельствуют Спаситель, Иоанн Креститель, Апостолы.
Буду чрезвычайно благодарен, если кто-либо из духовных чад отца Всеволода Шпиллера отважится публично обличить наглую ложь митрополита (с 1971-1990 гг. Патриарха) Пимена.
Священник Георгий Эдельштейн.
с. Карабаново, Костромская епархия
31 декабря 2018 года.