Свадьбу справлял Орфей, и на свет его факелов брачных

     Гости сходились к нему с целой фракийской земли.

Спорили звери лесные и спорили пестрые птицы:

     Кто своему певцу лучше предложит дары?

5

Все вспоминали о том, как пел он им в горных пещерах,

     Где полукругом скала мирной внимала струне.

Рыси ему принесли хрусталь с кавказской вершины,

     Грифы — прах золотой гиперборейской земли.¹⁾

От Кифереиных рощ с венком прилетели голубки,

10

     Красным завивши узлом ризы богини любви;

Лебедь от берегов своего лебединого Пада

     Ветку принес с янтарем в дар от сестер Гелиад,²⁾

С Нила к нему журавли прилетели от диких пигмеев,

     В клювах держа для него перлы из Красных морей.

15

Феникс, долгий свой век на дальнем живущий Востоке,

     Благоуханный ему в когте принес киннамон.

Не было птицы такой и не было зверя такого,

     Чтоб отказали певцу в брачном даренье своем.

Рада приветить была Каллиопа избранницу сына

20

     Всем, что имела сама, всем, чем богат Геликон,

И попросила она пожаловать к свадьбе Орфея

     Ту, чей вечный удел — звездный высокий Олимп;

И не презрела царица богов ни просьбы просившей,

     Ни благочестья, с каким боголюбивый певец

25

Столько раз слагал свою песнь во славу Юноне,

     Плавный напев выводя перед ее алтарем

И о флегрейской борьбе ее Громовержца-супруга,³⁾

     И как низринут Титан, и как бессилен Гигант.

С горних высот снизошла небесная к брачному пиру

30

     И принесла молодым вышних даров благодать —

Эти дары никогда ни один не присваивал смертный,

     Эти присущи дары только самим божествам.

Днесь, как Юнона была благосклонна к фракийцу Орфею,

     Будь, Серена, к моей так благосклонна мольбе.

35

Если небесная высь покорна небесной богине,

     То под твоею стопой земли и воды лежат.

Я при моем сватовстве не мог обещать для невесты

     Ни изобильных лугов, полных пасущихся стад,

Ни виноградных холмов, где вьются несчетные лозы,

40

     Ни шелестящих ветвей темных масличных садов,

Ни посулить, что на нивах моих урожаи несметны

     И что дворец мой стоит на золоченых столбах.

Воля богини довлела всему. Ты письмо написала —

     Мне заменило оно пашни, стада и дворцы.

45

Мать и отец невесты моей жениха не отвергли,

     Скудную долю мою скрыла державная сень.

Если Серена писала сама — все в мире покорно

     Царственной этой руке, преданной нашей любви.

О, когда бы я мог пред твоим сияющим ликом

50

     В стане, где властен твой муж, в мире, где властен твой зять,

Справить торжественный день! и блеснул бы мне знаменьем пурпур,

     И окружил бы меня хором священнейший двор!

Если бы та же рука, что письмом мне снискала невесту,

     В брачном обряде сама соединила бы нас!

55

Ныне же путь желаньям моим преграждает пучина

     И у ее берегов — ширь африканских степей.

Все же в своем далеке будь, царица, ко мне благосклонна

     И мановеньем чела добрый пошли мне возврат:

Путь открой по земле, повели несуровому Эвру

60

     Мчать мои паруса по умиренным волнам,

А Пиериды тебе пропоют над струей Аганиппы

     За своего слугу благодарящую песнь.

     О Каллиопа, скажи: зачем так долго ты медлишь

Свой пиерийский венок возложить в украшенье Серене?

Может быть, — думаешь ты, царица, — убого царице

Лоб венчать, привыкший носить самоцветы и перлы,

5

Вязью простых цветов? Но нет, они не простые:

Сириус их не палит и Борей не морозит, но вечной

Дышат они весной, потому что их цвет воспоила

Током Пермесской волны святая струя Аганиппы⁴⁾

И потому что на них собирали блаженные пчелы

10

В дар грядущим векам сладкий сок геликонского меда.

     Мог ли какой иной поэт достойнее выбрать

Женскую доблесть своим похвалам?  Вечно памятно грекам,

Как в фессалийской земле жена приняла добровольно

Мужнюю смерть, а ему уступила грядущие годы

15

Жизни своей.⁵⁾ У латинских Камен на устах неизменно

Вещий дар Танаквили,⁶⁾ и то, как Тибрские волны

Клелия переплыла,⁷⁾ и как по тому же потоку

Клавдия чистой рукой повела изваянье Кивевы.⁸⁾

Разве о чем-то ином гласит меонийского старца

20

Вся исполинская песнь? Пучины бездонной Харибды,

Сцилла в поясе псов, Цирцея с отравою в чашах,

Жадная пасть Антифата,⁹⁾ плывущий с глухими гребцами

Мимо влекущего пенья Сирен корабль непреклонный,

Света лишенный Циклоп, немилая сердцу Калипсо, —

25

Все это слава одной Пенелопе, и все это сцена

Для добронравья ее. Все превратности моря и суши,

Столько лет войны и столько же — горьких скитаний —

Лишь прославление верной жены. Но пусть и гордится

Клавдия тем, что богиня сама ей заверила верность,

30

Давши снять и с мели корабль, и с себя нареканье;

Пусть Пенелопа на страсть женихов отвечает обманом,

В ночь на кросне дневном распуская Улиссову пряжу, —

Все же в славе своей не им состязаться с Сереной!

     Если начало любым похвалам — от знатности рода,

35

Если славы расцвет заложен в семени предков,—

Чья достойнее кровь, какие предки превыше

Царского рода? На свет не в простом явилась ты доме,

Не от убогих тебе твое имя даровано ларов:

Ты вознеслась уже тем, что дядя твой был государем

40

И полководцем твой дед, который в британские зыби

Римский стяг заносил и смирял гетулийские копья.

Пусть же Корнелия, дочь Сципионова славного рода,

Меньше тщеславится тем, что богата ливийским триумфом:¹⁰⁾

Твой, Серена, косяк осенили сугубые лавры —

45

От каледонских пучин и гетульских пустынь твои предки

Дар приносили тебе. А еще ведь они не царили

Над повсеместной землей в те дни, когда Илифия¹¹⁾

Новой звездою меж звезд тебя засветила, о наша

Слава! рожденье твое парению их научило.

50

     Как достойно воспеть твою, Испания, землю

Слову певца? В индийской волне омывается солнце

В час восхода — в твоей на закате небесные кони

Пену смывают с боков, и в водах обновляются звезды.

Хлебом полна, скакунами сильна, изобильна металлом,

55

Ты драгоценней всего государями, добрыми к людям.

Ты явила векам и Траяна, и Элиев корень,¹²⁾

Здесь отчизна отца и сынов, диадему носящих.

Все остальные края, покоренные римским оружьем

Или признавшие мирную власть, по-разному служат

60

Нуждам державы: фаросский посев и пунийская жатва¹³⁾

Кормят твои войска, крепит их пешую силу

Галлия, конным рядам дает пополненье Иллирик;

А иберийская дань ни с какими другими не схожа —

Августов шлет она в Рим! Зерно, доходы и люди

65

Сходятся с разных земель, собираются с целого мира

К тем, кто рождается здесь. И не только своими мужами

Весь превосходит Испания мир, но и славою женщин:

Чтобы равно проблистать и тем и другим совершенством,

Свету явила она Флакициллу, Марию, Серену.¹⁴⁾

70

     Ты родилась — и плеснул половодьем на тучные нивы

Вздутый золотом Таг; улыбнулась Галлеция лугом,

Полным цветов, и поросли роз над дурийской волною¹⁵⁾

Преобразили в багрец руно на пасущихся овцах.

Сам Океан изверг из глубин и рассыпал по брегу

75

Сев самоцветных камней. Вздохнул астуриец свободней

В копях, изрезавших кряж: сама для новорожденной

Брызнула жила рудой золотой. В пещерах Пирены

Камни-перунники цвета огня собирали наяды.¹⁶⁾

Бурный прилив вскатился волной в речные затоны,

80

И в опененных валах предстали, плеща, нереиды

Всем возвестить берегам, что ты им царица и счастье

Ждет грядущий твой брак. А уже под иным небосводом

Юный рос Стилихон, не зная о будущей доле,

Тот Стилихон, которому ты предназначена в дальнем

85

Круге, где вышней судьбой вершатся благие союзы.

     Над колыбелью твоей не склонялась кормилица грудью:

Нимфы-напеи¹⁷⁾ вспоили тебя из сосцов ароматных,

Грации три тебя на руках обнаженных качали,

Нежно дыша, и учили тебя говорить. На зеленой

90

Травке ползала ты, и вставали красные розы

С белыми лилиями. А когда закрывала ты глазки —

Пурпуром под тобой расцветали фиалки, как будто

Ложе твое травяное подобилось царскому ложу.

Мать смотрела твоя на вещие знаки величья,

95

Тайно молясь о тебе, и не смела признаться в надежде,

Что исполненье сулила мечте.

                                        Отец твой Гонорий

К сердцу тебя прижимал. Феодосий, еще не державный,

Часто, к брату входя, встречал тебя у порога,

И целовал, и на руки брал, и нес тебя в дом свой,

100

Нежно шутя, а ты взывала к матери милой:

«Что он всегда уносит меня от родимых пенатов?

Что он за повелитель такой?» И детское слово

Вещим сбылось, и обмолвка была величанием царству.

Умер твой отец, и брат племянницу принял

105

В дочери, в горькой тебя утешить желая потере.

Больше родных он любил детей покойного брата,

Ибо дружба у них была теснее и крепче

Дружбы двух близнецов, рожденных лаконянкой Ледой,

В память брата он назвал Гонорием сына родного,

110

Чтобы взрастить подобье того, кого он лишился.

И наконец, избранником взяв в свои руки над миром

Власть, не раньше явил он любовь к своим собственным чадам,

Чем тебя и твою сестру, неразлучно с тобою,

От иберийской земли доставил в столицу Востока.

115

     Вот уже Таг золотой позади и обитель Зефиров,

Вот поспешает корабль к городам, покорным Авроре.

Едут две сестры, государева дочери брата,

Младшей имя — Серена, а старшей — Ферманция имя,

Обе девицы, обеим еще под Кипридино иго

120

Белые шеи не гнул Гименей, у обеих во взорах

Светлая робость горит, и обеих прекрасные лики

Пламень рождают в сердцах. Так мчатся Диана с Минервой,

Дочь Латоны с сестрой, не знавшею матери, в гости

К дяде Нептуну, морскому царю, и пред ними ложатся

125

Пенные волны, чистейших богинь приближение чуя,

И не шалит Галатея, резвясь, и Тритон не дерзает

В наглом объятье замкнуть Кимофою, и целое море

Строгим покорно законам стыда, и слово Протея

Не дозволяет сплестись сладострастно Нептуновым дивам.

130

Так на дворцовый порог вступают Гонориады,

Так открываются им скиптроносца-родителя кровы.

Он простирает свою на обеих отцовскую ласку,

Но, Серена, к тебе его сердце склонялось нежнее.

Сколько раз, когда он возвращался домой утомленный

135

Бременем стольких начальственных дел, печальный иль гневный,

И сторонились отца сыновья, и сама трепетала

Перед супругом своим Флакцилла, одна не пугалась

Ты подойти к разъяренному, кротким уняв его словом.

Он преклонялся к тебе и тебе раскрывал свое сердце.

140

     Добрые нравы твои превзошли бы предания древних.

Право, ты выше была, чем та, чью достойную скромность

Уподоблял хвалебный Гомер трехликой Диане —

Та Алкиноева дочь,¹⁸⁾ которая, выстелив берег

Тканями, в круге подруг резвилась с мячом золоченым,

145

Но испугалась, в кустах пробужденного взвидев Улисса,

Труд пиерийских сестер и писания древних поэтов

Были отрадны тебе. У певцов Илиона и Рима

Ты осуждала Елену и ты не хвалила Дидону —

Чистую душу твою пленяли иные примеры:

150

Протесилаю вослед Лаодамия ставшая тенью

В царстве теней, и жена Капанея, в костре погребальном

Прах отрешавшая свой с пылающим мужниным прахом,¹⁹⁾

И на чистейший меч Лукреция павшая грудью,

Чтобы страданьем своим обличить преступленье тирана

155

И вдохновить отечество встать за правое дело,

Выгнав из Рима царей: так вечной сподобилась славы

И за свою отомстив она честь, и за римскую вольность.

К этим преданьям склонясь, ты являла не меньшую доблесть,

К лучшей готова судьбе.

                         А уже возбужденные к браку

160

Юноши при дворе волновались неверной надеждой,

И колебался отец, кому обещать твое ложе.

     В свитках сказано Муз, что древних владыки народов

Грозный блюли закон: женихам за жену состязаться,

Брачный дар добывать лишь с угрозою собственной жизни.

165

Радостно было отцам сватовство кровавое видеть

К ложу своих дочерей. Пелоп в морской колеснице

Лишь потому избежал Эномаевых рук, что неверный

Предал царя возница Миртил неслаженной осью.

Был Гиппомен спасен от копья настигающей девы

170

Тем лишь, что плод золотой от погони отвлек Схенеиду,

Как Геркулес боролся с рекой, а борьбе их наградой

Дева была Деянира, смотрел с высокого вала

Весь Калидон, когда испустил, задыхаясь, победный

Клич Алкид и вспять отступил Ахелой побледнелый,

175

Рога лишась над валом чела, и больное увечье

На попеченье свое изумленные приняли нимфы.²⁰⁾

Только тебя не плоды Гесперид, не поток покоренный,

Не колесницы коварная ось, но праведный выбор

Августа сделал женой Стилихону, прекрасному в битвах:

180

Доблестью боевой стяжал он в приданое царство.

Часто случалось вождям венцы получать в награжденье

Подвигам: кто за взятье стены, кто за жизнь гражданина,

Кто за победу в волнах; стенной, дубовый, ростральный.²¹⁾

Только один Стилихон небывалой увенчан наградой,

185

Брачный венец получив от руки благодарного тестя.

     Не обошла и сестру забота державного дяди:

Вождь был мужем и ей. Но твоя не в пример превосходней

Вышла на долю судьба. Само тебе Римское Благо²²⁾

Брачный факел взожгло, и венки, высочайшие брачных,

190

Выплелись мужу в удел. Надзор над теми конями,

Что от фригийских  кобыл,  аргейским вскормленных  лугом,

Каппадокийское семя несут в государевы стойла, —

Вот ему первая честь. Потом с удвоенной властью²³⁾

Принял он войско и так свершил доверенный подвиг,

195

Что, каковых бы наград ему ни давал повелитель,

Большие ждали еще впереди. Сгущались ли тучи

Бранные, все вожди над конной и пешею силой

Слушались слова того, кто был меньше годами и званьем,

И уступали ему все Марсовы распоряженья:

200

Ни заслуженный сан, ни возраст не был помехой

Повиновенью старшин. Так в море в погожую пору

Всякий на корабле управлять притязает кормилом;

Стоит, однако, дохнуть грозовому дыханию Австра

И задрожать бортам от ударов валов, как без спора

205

Предоставляют пловцы корабль тому, кто искусней:

Буря страх навела и спорам конец положила.

Именно так Стилихон, когда загремела войною

Фракия,²⁴⁾ избран вождем был один надо всеми, кто дрогнул:

Страх, вернейший судья, привлек к нему общую волю,

210

Голос тщеславия смолк пред голосом здравого блага,

И преклонила главу пораженная трепетом зависть.

     О, в каком ты была испуге, какие катились

Слезы из любящих глаз, когда, заплаканно глядя,

В крике зовущих к оружию труб ты богов умоляла

215

Мужу счастливый возврат даровать и под шлемом пернатым

Быстрый ловила его поцелуй сквозь щели забрала!

И какова была радость, когда под победную песню

Ты наконец железную грудь заключила в объятья

Ярко блистающих рук и всю ночь в блаженном покое

220

Вновь и вновь побуждала его пересказывать битвы!

А без него ни волос золотых ты не трогала гребнем,

Ни в драгоценных камнях не искала привычной прикрасы, —

Дух твой был обращен к небесам, и в молении кудри

Прах предалтарный мели: красота позабытая меркла,

225

Чтобы опять воссиять с возвращением мужа. Однако

Праздной любовь не была: стремилась ты женской заботой

Мужу в славе помочь. Пока на дальних границах

Он воевал, следило твое неусыпное сердце,

Чтобы не смела поднять головы неправая злоба,

230

Издали вечно готовая жечь ненавистную доблесть,

И чтобы хитрая кознь, плетясь безоружно и тайно,

С гибельной сетью его не ждала. Твоим попеченьем

Злобный Руфин, который ковал преступные ковы,

Гибель готовя вождю от мятежно взволнованных гетов,

235

Был уличен, и ты о его потаенных движеньях

В страхе за мужа письмо за письмом посылала с гонцами...»

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .