ЦЕРКОВНАЯ ИСТОРИЯ
К оглавлению
КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ
Глава 14
О Евсевии, епископе самосатском [1]
Теперь незнающим считаю нужным показать,
сколько мужества и мудрости обнаружил Евсевий, когда получил царский
указ, повелевавший ему отправиться во Фракию. Человек с этим указом
прибыл к нему в вечеру, и Евсевий просил его молчать и скрыть причину
своего прибытия. Если народ, напитанный Божественною ревностью,
говорил он, узнает, зачем ты пришел, то утопит тебя, и я за твою
смерть подвергнусь казни. Сказав это и отправивши, по обыкновению,
вечернюю службу, старец, когда все заснули первым сном, один, в
сопровождении только слуги, вышел из дома и пошел пешком, а следовавший
за ним слуга нес изголовье и книги. Достигнув берега реки (потому
что близ самых стен города протекал Евфрат), он вошел в судно и
приказал гребцам плыть в Зевгму [2]. При наступлении дня, плаватели находились уже в Зевгме,
а между тем Самосат оглашался уже воплями и плачем: ибо как скоро
тот слуга известил знакомых, о чем ему было приказано, и о лицах,
должествовавших сопровождать епископа, и о том, какие нес он книги,
- тотчас все стали оплакивать потерю пастыря, и река вдруг наполнилась
отправлявшимися в путь (судами). Плывшие на них достигли Зевгмы
и, увидев там желанного пастыря, с рыданиями, стонами и слезами
старались убедить его остаться и не отдавать стада в добычу волкам.
Когда же, не убедив его, они выслушали произнесенную себе апостольскую
заповедь, ясно повелевающую повиноваться начальникам и властям (Рим.
15, I) [3], то одни приносили ему золото, другие - серебро, иные
- одежду, а некоторые давали ему слуг, как человеку, который отправляется
в чужую и далекую сторону, но он взял только немногое от самых близких
к себе людей, потом, укрепив всех наставлениями и просьбами и убеждая
твердо стоять за апостольские догматы, отправился к Истру, а граждане
возвратились в свой город и, ободряя друг друга, стали ждать нападения
волков.
Вновь о Евсевии
Самосатском
Глава 15
О благочестивой ревности самосатцев, о пресвитере
Антиохе и диаконе Еволкии
Я расскажу о теплоте и искренности
их веры, потому что не упомянуть об этом в истории, по моему мнению,
значило бы обидеть их. Когда ариане лишили эту паству доброго пастыря
и на его место поставили другого предстоятеля, то никто из жителей
города, ни бедный, ни богатый, ни слуга, ни ремесленник, ни земледелец,
ни огородник, ни муж, ни жена, ни юноша, ни старик, не приходили
по обыкновению на церковное собрание. Новый предстоятель жил один,
никто не видал его и не говорил с ним, хотя, по рассказам, он обходился
весьма ласково, на что я представлю и доказательство. Однажды он
хотел мыться, и слуги при бане, затворив двери, не пускали тех,
кто хотел войти. Тогда, увидев перед дверями толпу народа, он приказал
отворить их и предлагал всем свободно мыться вместе с собою. То
же сделал он и в ванне. Купаясь здесь, он увидел, что некоторые
подошли к нему, и просил их разделять с ним купанье в теплых водах,
однако ж подошедшие стояли молча. Тогда, предполагая, что они стоят
из почтения к нему, купавшийся встал и тотчас вышел из ванны, а
они, думая, что и самая вода заражена язвою ереси, спустили ее в
подземные трубы и приказали налить себе свежей. Узнав о том, епископ
удалился из города, ибо считал за величайшее безрассудство и безумие
- жить в таком городе, где все ненавидят его и питают к нему недоброжелательство.
По удалении же Евномия (так звали его) из Самосата, ариане на его
место поставили им известного волка и хищника овец Люция. Впрочем
эти овцы и без пастыря делали то, что свойственно пастырям: они
до конца оставались верными апостольскому учению и сохраняли его
неповрежденным, а как гнушались и этим вторым (епископом), - покажет
следующий рассказ. Дети на площади перебрасывались мячом и забавлялись
игрой. В это время проезжал епископ и случилось, что брошенный мяч
прокатился под ногами его осла. Тут дети закричали, предполагая,
что мяч осквернился. Заметив это, Люций приказал одному из своей
свиты остаться и узнать, что будут они делать. Дети зажгли огонь
и, перебросив мяч сквозь пламя, убедились, что таким образом он
очистился. Знаю, что это поступок ребяческий - остаток старинного
обыкновения, однако ж он достаточно показывает, какую ненависть
питал этот город к последователям Ария. Впрочем, Люций не подражал
кротости Евномия, но убедил начальников отправить многих - даже
из духовенства - в ссылку, а тех, которые с особенною силою защищали
божественные догматы, заслал на самые пределы римской империи. Еволкия,
удостоенного степени диаконской, заточил он в пустынный городок
Оазис, а Антиоха, украшавшегося еще и родством с великим Евсевием,
который был ему дядя, и сиявшего многими собственными доблестями,
да притом удостоившегося уже степени священнической, загнал на край
Армении. Каким образом Антиох подвизался за божественные догматы,
покажет следующий случай. Когда божественный Евсевий, после многих
битв и стольких же побед, принял мученический конец, тогда, по обыкновению,
составлен был областной собор, на который прибыл и тогдашний епископ
Перги Иовиан, незадолго перед тем допустивший общение с арианами.
На соборе преемником божественного Евсевия все избрали Антиоха и,
приведши его к священной трапезе, повелевали ему преклонить колена.
Но, оглянувшись, он увидел, что и Иовиан возложил ему руку на голову,
а потому, оттолкнув ее, велел ему отделиться от рукополагающих и
сказал: "Не могу терпеть десницы, которая право совершать таинства
получила через богохульство". Это случилось немного спустя после
того - и за сей то поступок он сослан был в глубину Армении. Между
тем божественный Евсевий, как видно из его писаний, жил на Истре,
когда готы опустошали Фракию и осаждали ее города.
Глава 16
О святом Варсе, епископе эдесском
и о сосланных вместе с ним клириках
Слава Варсы и теперь еще велика не
только в Эдессе,
которою он управлял, и в близких к ней городах, но и в Финикии,
и в Египте, и Фиваиде, потому что со светильником своей добродетели
он обошел все эти области. Валент сперва приказал ему жить на острове
Араде [4], но, узнав, что к нему, как к человеку, исполненному
апостольской благодати и словом исцелявшему болезни, отовсюду стекаются
бесчисленные толпы народа, сослал его в египетский город Оксиринх
[5]. Когда же слава о нем привлекла всех и туда, то достойный
небес старец был отведен в самую отдаленную крепость по имени Фено,
лежавшую в соседстве с варварами. Говорят, что на Араде и до сих
пор сохраняется его ложе и пользуется там величайшим уважением,
ибо многие из недужных, будучи возлагаемы на него, получают по вере
здоровье.
Глава 17
О бывшем в Эдессе гонении
Лишив пастыря и эту паству, Валент,
вместо пастыря, поставил над нею волка. Но когда все граждане, оставив
город, начали собираться за его стенами, тогда он сам приехал в
Эдессу и приказал префекту - а префектом Эдессы в то время был Модест
- собрать воинов, которые обыкновенно взимали подати, и, присоединив
к ним нескольких бывших налицо тяжеловооруженных, разогнать собравшуюся
толпу, пересечь ее прутьями и палками, а если понадобится, то употребить
и другое, воинское, оружие. На заре префект хотел исполнить это
приказание. Но, переходя площадь, он увидел женщину с ребенком на
руках, которая шла весьма поспешно. Не обращая ни на что внимания,
она пробежала сквозь строй солдат, потому что воспламенная Божественною
ревностию душа не причастна человеческому страху и все такие ужасы
считает смешными и достойными шутки. Заметив ее и догадавшись, в
чем дело, префект позвал ее и просил: куда она идет? "Я узнала о
замышляемых служителям Божиим казнях", - отвечала она, - и спешу
к единоверцам, чтобы вместе с ними подвергнуться уготовляемому от
вас убийству". "Зачем же ты несешь ребенка? - сказал префект. "Затем,
- отвечала мать, - чтобы и он вместе со мною принял вожделенную
кончину". Услышав это от женщины и узнав, что у всех такая же ревность,
как у нее, префект известил о том царя и дал ему заметить, что убийство
будет бесполезно: "Этим делом, - сказал он, - мы лишь навлечем на
себя бесчестие, а ревности их не погасим". В следствие такого доклада
царь избавил народ от тех мучений, каких все ожидали, а только повелел
привести к себе вождей его, то есть пресвитеров и диаконов, чтобы
сделать с ними одно из двух: либо расположить их к общению с волком,
либо выгнать из города и сослать в какие-нибудь отдаленные края.
Собравши всех, префект старался убедить их ласковыми словами, чтобы
они повиновались царским повелениям. Безумно, говорил он, небольшому
числу людей стоять против царя, который управляет столь многими
и столь великими народами.
Глава 18
Об эдесских пресвитерах Евлогии и Протогене
Когда все они стояли молча, префект
сказал их настоятелю (то был достохвальный муж Евлогии): "Почему
ты не отвечаешь на слова мои?" "Я не думал, - сказал тот, - что
мне нужно отвечать, когда меня не спрашивают". "Однако ж сколько
я говорил вам, - продолжал префект, - склоняя вас к тому, что может
быть вам полезно!" "Это было говорено всем вообще, - отвечал Евлогии,
- и мне казалось неуместным объясняться одному из всех. Но если
ты спросишь только меня, то я выскажу свое мнение". Тогда старец
сказал, что у них есть пастырь, и они повинуются каждому его мановению.
Префект, схватив восемьдесят человек, сослал их во Фракию. Быв ведомы
в ссылку, они везде видели знаки величайшего к себе уважения: этих
победоносных воинов восхваляли все попадавшиеся им на дороге города
и села, так что зависть побудила противников донести царю, что предполагаемое
ими тем мужам бесчестие доставило им величайшую славу. Узнав об
этом, Валент приказал разделить всех их по два и одних рассеять
во Фракии, других по пределам Аравии, а иных - по местечкам Фиваиды.
И говорят, что бесчеловечные люди разъединяли даже тех, кого соединила
сама природа, так что отрывали брата от брата; Евлогия же, который
был настоятелем всех других, и Протогена, второго за ним, царь сослал
в фивский город Антиною [6]. Не предам забвению и их доблести. Когда в том городе
нашли они единомышленного себе епископа и стали участвовать в церковных
собраниях, то увидели, что собиравшихся было очень немного, и, распрашивая
о причине, узнали, что почти все жители того города эллины. Это
расположило их, как и следовало ожидать, к скорби и оплакиванию
неверия. Однако ж вместе с тем они понимали, что тут недостаточно
одного оплакивания, но требуется попечение о посильном исцелении
неверующих. Посему божественный Евлогии, заключившись в келий, день
и ночь умолял Бога всяческих, а дивный Протоген, изучив Священное
писание и быстро усовершенствовавшись в искусстве писать, нашел
удобное место для учреждения училища или воспитательного заведения
и, сделавшись учителем детей, скоро выучил всех их писать и наставил
в Божественном учении. Он произносил им песнопения Давидовы и заставлял
изучать полезнейшие для них места из книг апостольских. Раз случилось,
что один из мальчиков сделался болен. Протоген пришел к нему в дом
и, взяв за руку больного, своею молитвою изгнал из него болезнь.
Это стало известно родителям и других детей, и они водили его в
свои дома и просили помочь болящим, а он говорил, что тогда только
будет молиться Богу об отвращении болезни, когда недужный удостоится
дара крещения. Те охотно повиновались, потому что горели желанием
выздоровления, и в одно время получали здравие душевное и телесное.
Если же кого-нибудь из здоровых убеждал он принять Божественную
благодать, то приводил его к Евлогию и, стучась в двери, просил
его отворить и положить на уловленного печать Господню. Иногда Евлогии
изъявлял неудовольствие на то, что прерывали его молитву, но Протоген
говорил, что спасение заблуждающихся необходимее. Все удивлялись,
что Протоген, такой чудотворец, сообщивший стольким людям свет Богопознания,
при всем том отдавал первенство Евлогию и приводил к нему тех, кого
уловлял, - и отсюда справедливо заключали, что (Евлогии) имел гораздо
большую и высшую доблесть. Наконец, когда утихла буря и наступила
ясная погода, они получили повеление возвратиться из ссылки, и тогда
все провожали их с рыданиями и слезами, а особенно настоятель той
церкви, лишавшейся в них делателей на ниве Божией. По прибытии же
их в отечество, божественный Евлогии, вместо великого Варсы, отшедшего
в жизнь беспечальную, принял кормило управляемой им церкви [7], а дивный Протоген получил повеление просвещать Карры,
город пустынный, заросший эллинскими терниями и требовавший неутомимого
трудолюбия. Но все это случилось уже по умирении церквей.
[1] Евсевий самосатский был другом Василия Великого и Григория
Назианзина. См. также V. 4.
[2] Зевгма находилась на правом берегу Евфрата напротив
древней Апамеи.
[3] См. также Послание к Титу. III. 1.
[4] Небольшой островок у Финикийского побережья. Напротив
него на материке располагался г. Антарад.
[2] Расположен на Ниле.
[6] Город находился на правом берегу Нила.
[7] Евлогий был в 379 г. в Антиохии, а в 381 - в Константинополе.
|
