СОЧИНЕНИЯ
К
оглавлению
Номер страницы предшествует тексту на ней.
Преподобного отца Иоанна Кассиана пресвитера к десяти посланным
к епископу Леонтию и Елладию* собеседованиям отцов, пребывавших в скитской пустыне,
Пятое собеседование аввы Серапиона
О ВОСЬМИ ГЛАВНЫХ СТРАСТЯХ
глава 1
В числе (обитавших в скитской пустыне) древнейших старцев был
муж по имени Серапион*, особенно отличавшийся даром рассуждения, и собеседование
которого весьма полезно изложить на бумаге. Мы просили его, чтобы он что-нибудь
сказал о борьбе со страстями, дабы нам яснее знать причины и происхождение их;
и он говорил следующее.
глава 2
Перечень главных страстей, которые опустошают род человеческий
Главных страстей восемь: чревоугодие, блуд, сребролюбие, гнев,
печаль, уныние, тщеславие и гордость.
глава 3
О двух родах пороков и четырех способах их действия
Пороки эти разделяются на два рода: на естественные, к коим
относятся чревоугодие и блуд, и неестественные, как сребролюбие. А способов действия
их четыре. Некоторые из них не могут совершаться без содействия тела, например,
чревоугодие и блуд; а некоторые совер-
* Серапион был пресвитер, игумен 10 тыс. монахов.
О нем упоминается в Соб. 2, гл. 10.
\\294//шаются без всякого содействия плоти, например, тщеславие
и гордость; некоторые принимают причины возбуждения извне, например, сребролюбие
и гнев, а некоторые от внутренних причин происходят, например, уныние и печаль.
глава 4
Объяснение страсти чревоугодия и блуда
Поясним это не только рассуждением, но и свидетельствами Св.
Писания. Так как страсти чревоугодия и блуда присутствуют в нас от рождения, то
иногда без всякого возбуждения души, по одному влечению плоти, происходят, впрочем,
нуждаются в веществе для своего осуществления. Ибо, по словам апостола, каждый
искушается, увлекаясь и обольщаясь собственною похотью; похоть же, зачав, рождает
грех, а сделанный грех рождает смерть (Иак 1, 14, 15). Первый Адам не мог
бы быть обольщен чревоугодием, если бы, имея в готовности снедь, не злоупотребил
ею вопреки запрещению. И второй Адам не искушался без обольстительного представления
вещества, когда было сказано Ему: если Ты Сын Божий, то скажи, чтобы камни
сии сделались хлебами (Мф 4, 3). Также и блуд совершается только посредством
тела, как всем известно. И потому эти две страсти, которые исполняются при посредстве
плоти, кроме духовного попечения, особенно нуждаются также и в телесном воздержании.
Для обуздания этих страстей недостаточно одной тщательности духа (как иногда это
бывает относительно гнева или печали и других страстей, которые может подавить
тщательность духа, без всякого сокрушения плоти), если не будет присоединено также
и телесное укрощение, которое совершается постом, бдением, сокрушением посредством
труда; а к этому должно быть прибавлено и отшельничество, потому что как от порочности
души и тела они происходят, так и побеждены быть могут не иначе, как трудом обоих.
Хотя блаженный апостол вообще все
\\295// пороки назвал плотскими: вражду, гнев и ереси причислил к прочим плотским
делам (Гал 5, 19-21); однако для врачевания и более точного обозначения природы
мы разделили их на два рода. Ибо некоторые из них называем плотскими, а некоторые
- духовными; именно плотские те, которые собственно принадлежат к возбуждению
и чувству плоти, плотскими пороками она питается и услаждается, так что возбуждает
и спокойные души, иногда невольно привлекая их согласиться со своим желанием.
О таких пороках блаженный апостол говорит: и мы все жили некогда по нашим плотским
похотям, исполняя желания плоти и помыслов, и были по природе чадами гнева, как
и прочие (Еф 2, 3). А духовными называем те, которые, происходя только от
склонности души, не только не доставляют никакого удовольствия плоти, но еще поражают
ее тяжким недугом и только больной душе доставляют пишу жалким услаждением. И
потому эти нуждаются в простом врачевании сердца; а плотские, как сказано, двояким
лекарством врачуются. Потому заботящимся о чистоте весьма большую пользу доставляет
то, чтобы они прежде всего удалили от себя сами предметы плотских страстей, от
которых может податься для больной души повод или воспоминание об этих страстях.
Ибо необходимо для двоякой болезни употреблять и двоякое врачевание. Чтобы плотская
похоть не переходила в дело, необходимо удалить обольстительный предмет и изображение
его; а душе, чтобы она не воспринимала его и в помыслах, весьма полезно внимательное
чтение Св. Писания, трезвенная бдительность и уединение. А в прочих страстях человеческое
сообщество нисколько не вредит, даже приносит много пользы тем, которые искренно
желают оставить их, потому что при частом сношении с людьми они обличаются, а
когда чаще обнаруживаются, то, употребив против них лекарство, скорее можно достигнуть
здоровья*.
* См. Кн. 6, гл. 3
\\296//
глава 5
Как Господь наш один без греха был искушаем
Итак, Господь наш Иисус Христос, по словам апостола (Евр 4,
15), был искушаем во всем, подобно нам, кроме греха, т.е. без возбуждения страсти.
Он вовсе не испытал жала плотской похоти, которым мы бессознательно и неизбежно
уязвляемся, поскольку Его зачатие не подобно человеческому, без семени, как образ
зачатия Его объясняет архангел: Дух Святый найдет на Тебя, и сила Всевышнего
осенит Тебя; посему и рождаемое Святое наречется Сыном Божиим (Лк 1, 35).
глава 6
Об образе искушения Господа от дьявола
Спаситель, имея нетленный образ Божий и подобие, должен был
также искуситься в тех страстях, в которых Адам был искушен, когда был еще в невинном
состоянии, т.е. в чревоугодии, тщеславии, гордости. Ибо это - чревоугодие, по
которому он съел плод запрещенного дерева; это - тщеславие, когда говорится: откроются
глаза ваши; это - гордость, о которой говорится: и вы будете, как боги,
знающие добро и зло (Быт 3, 5). Итак, в этих трех страстях и Господь Спаситель
был искушаем. Это - чревоугодие, когда дьявол говорил Ему: скажи, чтобы камни
сии сделались хлебами; это - тщеславие: если Ты Сын Божий, бросься вниз;
это - гордость, когда, показывая Ему все царства мира и славу их, говорил:
все это дам Тебе, если, пав, поклонишься мне (Мф 4, 3, 6, 8, 9). Спаситель
допустил дьявола с искушением, чтобы Своим примером научить нас, как мы должны
побеждать искусителя, именно теми же способами, какими Он отразил искусителя.
И тот и другой называются Адамом. Тот первый послужил к падению и смерти; а Этот
первый - к воскресению и жизни. Через того весь род человеческий осуждается, а
через Этого весь род человеческий освобождается. Тот образуется из грубой, невоз-\\297//деланной
земли; а Этот рождается от Девы Марии (1 Кор 15, 22, 45, 47). Итак, Иисусу Христу
надлежало перенести сказанные искушения, а больше не было надобности переносить*.
Ибо победивший чревоугодие не мог быть искушаем похотью, которая происходит от
пресыщения, как корня, которою и первый Адам не был бы искушаем, если бы, обольщенный
лестью дьявола, не принял сперва породившую ее страсть. И поэтому о Сыне Божием
не говорится, что пришел в плоти греха, но - в подобии плоти греховной (Рим
8, 3); потому что в Нем хотя была плоть истинная: Он ел, пил, спал, истинно терпел
мучения (на кресте), но греховной наклонности ее, которая произвела преступление,
Он не имел. Ибо Он не испытывал огненного жала плотской похоти, которое по устроению
природы уязвляет нас против нашего желания; Он принял только подобие нашей природы.
Когда все, относящееся к нашей обязанности, Он истинно исполнил, понес все слабости
людского рода, то думалось, что Он подвержен и этой страсти, так что из-за человеческих
слабостей казалось, будто Он в своей плоти носит семя и этого греха. Наконец дьявол
искушает Его только в тех (страстях), в которых обольстил и первого Адама, предполагая,
что Он, как человек, также и в прочих страстях будет обольщен, если бы удалось
искусить Его в том, чем низложен был первый Адам. Но побежденный в первой борьбе,
он уже не мог нанести Ему второй болезни (т.е. возбудить плотскую похоть), которая
происходит от корня начального порока (т.е. чревоугодия). Ибо видел, что Спаситель
не имеет начальной причины этой болезни, и было напрасно ожидать от Него плода
греха, семян или корней которого Он никак не принял. Евангелист Лука последним
искушением называет следующее: если Ты Сын Божий,
* Это место яснее можно изложить так как второму
Адаму, Иисусу Христу нужно было перенести и победить искушения страстями чрево
угодия, тщеславия и гордости, которыми был искушен и пал первый Адам, такие было
необходимости Иисусу Христу перенести еще другое искушение, т.е. плотской похотью,
которой не был искушаем и первый Адам в состоянии невинности.
\\298// бросься вниз (Лк 4, 9). Здесь можно бы понимать
страсть гордости. А в том, что дьявол, показывая все царства вселенной во мгновение
времени, обещал Ему их (Там же, 5-7), можно бы понимать страсть сребролюбия, потому
что после победы над чревоугодием, будучи не в силах искусить Его похотью, перешел
к сребролюбию, которое, как он знал, есть корень всех зол. Но, будучи опять побежден,
не смея уже внушать Ему никакого порока из тех, которые за ним следуют (ибо он
знал, что они происходят от его корня и подстрекательства), перешел к последней
страсти - гордости, которою после победы над всеми пороками можно искушать даже
совершенных, от которой, как помнил, и сам он, когда был Люцифером, и многие другие
ниспали с неба без подстрекательства предыдущих страстей. Итак, с этим порядком,
который описывается у евангелиста Луки, и само подстрекательство и образ искушений,
с которыми хитрейший враг приступал и к первому и ко второму Адаму, представляются
сообразными. Ибо тому (первому Адаму) он говорит: откроются глаза ваши; этому
(второму Адаму - Иисусу Христу) показывает все царства мира и славу их; там говорит:
будете, как боги; здесь: если Ты Сын Божий.
глава 7
О действии тщеславия и гордости без посредства тела
О прочих страстях (рассказ о которых заставило пересечь изъяснение
чревоугодия, или искушение Господа), рассудим в том порядке, в каком предположили.
Тщеславие и гордость без всякого посредства тела обыкновенно совершаются. Ибо
какую нужду они имеют в телесном действии, когда, без стеснения и без вожделения,
из-за одной воли - снискать похвалу и достигнуть славы человеческой, доводят до
падения плененную душу? Или какое телесное действие имела древняя гордость вышесказанного
Люцифера, которую он зачал только в душе и помышлении, как говорит пророк: А
говорил в сердце
\\299// своем: взойду на небо, выше звезд Божиих вознесу престол мой; взойду
на высоты облачные, буду подобен Всевышнему (Ис 14, 13). Он какие имел никакого
подстрекателя к этой гордости, так и совершение порока и падение его произошло
от одного помышления.
глава 8
О сребролюбии, которое чуждо нашей природе, и какое различие между ним и природными
пороками
Сребролюбие и гнев хотя не одной природы (ибо первое вне нашей
природы, а второй, по-видимому, начальное семя имеет в нас), однако происходят
подобным образом: большею частью извне получают причины возбуждения. Ибо те, которые
еще слабы, часто жалуются, что впали в эти пороки по раздражению или подстрекательству
некоторых, и извиняют себя тем, что они по вызову других предались гневу или сребролюбию.
Что сребролюбие вне природы, это ясно видно; потому что не имеет в нас главного
начала, которое бы относилось к участию души или плоти, или сущности жизни. Ибо
известно, что ничто не принадлежит к потребности нашей природы, кроме ежедневной
пищи и пития; все прочие вещи, с каким бы старанием и любовью ни хранились, чужды
человеческой потребности, как это видно из употребления в самой жизни; потому
сребролюбие, как существующее вне природы нашей, искушает только холодных и худо
расположенных монахов. А свойственные нашей природе страсти не перестают искушать
даже опытнейших монахов и пребывающих в уединении. Что это совершенно истинно,
доказывается тем, что мы знаем некоторых язычников совсем свободных от страсти
сребролюбия*, потому что они не приобрели этого порока употреблением и обычаем.
Мы
* По свидетельству Плутарха (in Lycurgo) у
лакедемонян вовсе не было денег в употреблении до царя Агезилая, который первым
ввел их в употребление, и этим многие были очень недовольны.
\\300// уверены, что также и первый мир, бывший до потопа,
очень долго не знал неистовства этой страсти*. Она также и в каждом из нас, при
истинном самоотвержении, побеждается без всякого труда, когда, оставив все имущество,
так держимся правил киновии, что не позволяем оставить себе ни одного динария**.
В свидетели мы можем представить многие тысячи людей, которые, в короткое время
расточив все свое имущество, до того истребили эту страсть, что уже не подвергаются
никакому искушению от нее. Но от чревоугодия они не могут оградить себя, если
не будут вести борьбу с особенной осмотрительностью сердца и воздержанием тела.
глава 9
Печаль и уныние рождаются без всякого внешнего возбуждения, не как прочие
страсти
Печаль и уныние, как выше сказано, обычно рождаются без всякого
внешнего возбуждения. Ибо они часто и весьма жестоко удручают всех уединившихся
и в пустыне пребывающих без всякого сообщения с людьми. Истинность этого легко
докажет опытом всякий, пребывавший в уединении и испытавший борения внутреннего
человека.
глава 10
О согласии шести страстей и сродстве двух, отличных от тех
Итак, эти восемь страстей хотя имеют разное происхождение и
разные действия, однако шесть первых, т.е. чревоугодие, блуд, сребролюбие, гнев,
печаль, уныние, соединены между собою каким-то сродством или связью, так что излишество
первой страсти дает начало последу-
* До потопа все люди, занимаясь земледелием
и скотоводством, денег не имели, а производили торговлю посредством обмена скота
(pecudis), оттуда название денег Pecunia.
** Под динарием здесь понимается, вероятно,
не серебряная, а малая медная монета, как сказано в примечании к Кн. 4, гл. 14.
\\301//ющей. Ибо от излишества чревоугодия обязательно происходит
блудная похоть, от блуда сребролюбие, от сребролюбия гнев, от гнева печаль, от
печали уныние; и потому против них необходимо сражаться подобным же образом, тем
же порядком, и в борьбе всегда нам следует переходить от предыдущих к последующим.
Ибо всякое вредное дерево скорее завянет, если корни его, на которые опирается,
будут обнажены или высушены. И потоки вредной воды мало-помалу пересохнут, когда
порождающий их источник и проточные жилы с тщательностью будут засыпаны. Поэтому,
чтобы победить уныние, сначала надо подавить печаль; чтобы прогнать печаль, прежде
нужно подавить гнев; чтобы погасить гнев, необходимо попрать сребролюбие; чтобы
исторгнуть сребролюбие, надобно укротить блудную похоть; чтобы подавить блудную
похоть, следует обуздать страсть чревоугодия. А остальные две страсти, т.е. тщеславие
и гордость, соединяются между собою тем же способом, как и предыдущие страсти,
так что усиление одной дает начало другой: от чрезмерного тщеславия рождается
страсть гордости. Но от тех шести первых страстей они совершенно отличаются и
не соединяются с ними подобным родством; не только не получают от них никакого
повода к своему рождению, но даже противоположным образом и порядком возбуждаются.
Ибо после истребления тех эти сильнее плодятся, и после умерщвления тех живее
возникают и возрастают. Потому эти две страсти особенным образом нападают на нас.
Ибо в каждый из тех шести пороков мы впадаем тогда, как будем уязвлены от предшествующих
им; а в эти две страсти мы чаще впадаем после победы над прочими пороками. Итак,
все страсти как от усиления предыдущих рождаются, так уменьшением их подавляются.
Таким же способом, чтобы истребить гордость, прежде следует подавить тщеславие.
И таким образом, после подавления предыдущих последующие утихнут, и после истребления
предшествующих остальные страсти без труда увянут. И хотя эти восемь страстей
объединены между собою упомянутым образом и смешаны, однако они
\\302// разделяются на четыре союза и сопряжения: ибо блудная похоть особенным
союзом связана с чревоугодием, гнев со сребролюбием, уныние с печалью, а гордость
тесно соединена с тщеславием.
глава 11
О происхождении и качестве каждой страсти
Теперь подробнее рассмотрим роды каждой страсти. Чревоугодия
три рода: первый понуждает спешить к обеду прежде установленного, законного часа;
второй услаждается наполнением чрева и пожиранием некоторых кушаний; третий желает
лакомой и отлично приготовленной пищи. Эти три рода вводят монаха в немалые расходы,
если он не постарается воздерживаться от них с равным старанием и осторожностью.
Ибо как окончание поста никак нельзя допускать прежде назначенного часа, так нужно
отвергать и прожорливость чрева и дорогостоящее и изысканное приготовление кушанья.
Ибо от этих трех причин происходят самые злые недуги души. От первой рождается
ненависть к монастырю, а оттуда возрастает страх и несносность жительства в нем,
за которою, без сомнения, тотчас последует скорое бегство. От второй возбуждаются
огненные воспламенения сладострастия и похоти. А третья оплетает шеи пленников
нерасторжимыми узами сребролюбия и не позволяет монаху пребывать в совершенной
нищете Христовой. Что зачатки этой страсти в нас есть, это мы познаем из того
признака, когда, будучи удержаны каким-либо братом для обеда, не довольствуемся
тем вкусом пищи, с каким она приготовлена, но с неблаговременной и необузданной
свободен просим что-нибудь влить в нее или прибавить. А этого совершенно не должно
быть по трем причинам: во-первых, потому, что монах должен приучаться к терпеливости
и бережливости и, по апостолу (Флп 4, 11), научиться быть довольным тем, что есть;
ибо не может обуздать тайных или больших вожделений тела тот, кто, оскорбляясь
вкушением и малой неприятности, ни на минуту не хочет
\\303// оставить услаждения своей гортани; во-вторых, потому, что иногда случается,
что в то время нет той вещи, какой нам хочется, и мы причиняем хозяину стыд скудости
или скупости, открывая его бедность, которую он хотел оставить известной одному
Богу; в-третьих, потому, что иногда тот вкус, какого мы себе требуем, не нравится
другим, и мы причиняем неприятность многим, когда желаем удовлетворить своему
желанию и чреву. Потому всячески надо обуздывать в себе такую вольность. Блудной
страсти три рода: первый совершается через смешение полов; второй, за который
поразил Господь Онана, сына патриарха Иуды (Быт 38, 9, 10), производится без смешения
с женщиною, этот род блудной страсти в Св. Писании называется нечистотою, о чем
апостол говорит: безбрачным же и вдовам говорю: хорошо им оставаться, как я.
Но если не могут воздержаться, пусть вступают в брак; ибо лучше вступить в брак,
нежели разжигаться (1 Кор 7, 8, 9). Третий (род), о котором Господь в Евангелии
говорит: кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею
в сердце своем (Мф 5, 28), производится умом и сердцем. И блаженный апостол,
также различая эти три рода, говорит: умертвите земные члены ваши: блуд, нечистоту,
похоть и проч. (Кол 3, 5). И еще о двух родах к ефесянам говорит: блуд
и всякая нечистота не должны даже именоваться у вас. Знайте, что никакой блудник,
или нечистый, или любостяжатель, который есть идолослужитель, не имеет наследия
в Царстве Христа и Бога (Еф 5, 3, 5). Одно исключение из Царства Христова
должно устрашать нас, чтобы мы с одинаковой заботою остерегались этих трех родов.
Сребролюбия три рода: первый не позволяет отрекающимся от мира оставить богатство
и имущество свое; второй убеждает нас с большею жадностью возвратить то, что нами
было расточено или роздано бедным; третий побуждает желать и приобретать то, чего
даже и прежде мы не имели. Три рода и гнева: первый пылает внутри, что по-гречески
называется qumoV (ярость), второй прорывается
в слово и дело и
\\304// называется orgh (гнев), о котором апостол
говорит: теперь вы отложите все: гнев, ярость (Кол 3, 8); третий вспыхивает
не на короткое время, но сохраняется через несколько дней, долгое время, что называется
злопамятность. Всего этого с одинаковым опасением мы должны отвращаться.
Печали два рода: первый происходит после прекращения гнева, или от нанесенного
вреда, или когда желание встретило препятствие, не исполнилось; второй происходит
от неразумной скорби сердца или отчаяния. Уныния два рода: один повергает в сон
во время жары (в полдень); а другой склоняет оставить келью и бежать. Тщеславие
хотя многолико, разделяется на разные виды, однако два рода его: первый заставляет
превозноситься плотскими, видимыми вещами, а второй из-за духовных, невидимых
предметов воспламеняет нас желанием суетной похвалы.*
глава 12
В чем полезно тщеславие
Тщеславие, впрочем, в одном отношении бывает и полезно для
новоначальных, для тех только, которые еще подвергаются искушениям от плотских
пороков, например, если в то время, когда разжигаются духом блуда, они в уме представляют
достоинство священнической должности или мнение всех, которые считают их святыми,
безукоризненными, и, таким образом, нечистые возбуждения похоти считая гнусными
и недостойными (людского) мнения о них или сана своего, по крайней мере, этим
размышлением подавляют их, меньшим злом отсекая большее. Ибо лучше всякому подвергнуться
искушению от страсти тщеславия, нежели впасть в пламя блудной похоти, откуда уже
не в силах будет выйти или едва сможет выйти после падения. Эту мысль от лица
Божия один про рок хорошо выразил, говоря: ради Себя удалю ярость Мою, и хвалою
Моею обуздаю тебя, чтобы ты не погиб, т.е. чтобы от увлечения тщеславными
похвалами не низвергся в глубину ада и от совершения смертных
\\305// грехов не погрузился невозвратно. Неудивительно, что у этой страсти есть
такая сила, что и впадающего в порок блуда может обуздать, когда доказано опытами
многих, что она зараженного ядом ее делает неутомимым, так что заставляет не чувствовать
двухдневного или трехдневного поста. Мы знали некоторых в этой пустыне, которые
сознавались, что они, находясь в киновиях Сирии, без труда сносили воздержание
от пищи в течение пяти дней, а теперь даже с третьего часа дня томятся таким голодом,
что ежедневный пост едва могут продолжать и до девятого часа. Касательно этого
предмета авва Макарий одному спрашивавшему, отчего он в пустыне чувствует голод
и с третьего часа, а в киновии, часто постясь целую неделю, не чувствовал голода,
хорошо отвечал: это оттого, что здесь нет свидетеля твоего поста, который бы питал
и подкреплял тебя своими похвалами; а там похвалы людей и тщеславие насыщали тебя.
Образ этого дела, о котором мы сказали, что привходящим тщеславием устраняется
порок блуда, довольно хорошо представляется в книге Царств (4 Цар гл. 23 и 24),
где говорится, что, когда народ израильский был пленен царем египетским Нехао,
ассирийский царь Навуходоносор, придя, отвел его от пределов Египта в свою область,
но не для того, чтобы возвратить ему прежнюю свободу и родную страну, а чтобы
отвести в свою землю, более отдаленную, нежели земля египетская. Этот образ прилично
прилагается и здесь: хотя терпимее раболепствовать тщеславию, нежели пороку блуда,
однако освободиться от владычества тщеславия труднее. Ибо пленнику, отведенному
на более отдаленные места, труднее возвратиться в родную землю и отеческую свободу,
и справедливо относится к нему пророческое порицание: для чего ты состарился
в земле чужой? (Вар 3, 10). Правильно называется состарившимся в чужой земле
тот, кто не обновляется от земных пороков. И, наконец, гордости два рода: первый
плотский, второй духовный, который гибельнее первого бывает. Ибо он особенно искушает
тех, которые преуспели в некоторых добродетелях.
\\306//
глава 13
Страсти различным образом на нас нападают
Хотя эти восемь страстей искушают весь род человеческий, впрочем,
не на всех одинаковым образом нападают. Ибо в одном главное место занимает дух
блуда; в другом преобладает ярость; в ином властвует тщеславие; а в другом гордость
господствует, так что хотя все страсти на всех нападают, но каждый из нас различным
образом и порядком раболепствует им.
глава 14
Надо вести борьбу со страстями сообразно с их нападением
Поэтому нам следует вести борьбу с этими страстями так, чтобы
всякий, испытывая какую-либо страсть, особенно против нее и направлял оружие,
употребляя всякое старание и заботу духа для наблюдения за нею и подавления ее,
направляя против нее копья ежедневных постов, ежеминутно бросая в нее стрелы сердечных
стенаний и воздыханий, непрестанно проливая слезы в молитве к Богу, постоянно
прося Господа прекратить борьбу его. Ибо никто не может восторжествовать над страстью,
пока не убедится, что своим тщанием или трудом не может одержать победу в битве;
однако для подавления страсти ему и со своей стороны необходимо стараться днем
и ночью. А когда почувствует, что освободился от этой страсти, то опять должен
с полным вниманием рассмотреть тайники своего сердца, приметить, какая в нем есть
еще более злая (страсть), против нее употребить все духовное оружие, и таким образом,
победив сперва сильнейшие, он скорее и легче одержит победу над остальными; потому
что от успеха побед и дух его сделается сильнее, и последующая битва со слабейшими
скорее доставит ему успех в борьбе. Как сражающиеся при глазах царей со зверями
сначала высматривают сильнейших и свирепейших и с ними первыми вступают в борьбу,
победив же их
\\307// прочих, менее страшных и сильных, уже легче побеждают, так и мы, победив
более сильные страсти, без труда одержим совершенную победу над последующими слабейшими.
Впрочем, следует остерегаться, чтобы, противоборствуя только главной страсти и
не обращая внимания на стрелы прочих, не быть уязвленным неожиданным ударом. Кто,
заботясь об очищении своего сердца, внимание ума будет напрягать для преодоления
главной страсти, тому нельзя не иметь подобного опасения и бодрствования и по
отношению к прочим страстям. Ибо одержать победу над той страстью, от которой
хочет освободиться, как удостоится тот, кто заражен другими страстями и делает
себя недостойным награды за очищение? Но когда кто с полным вниманием вступит
в сражение против одной страсти, то он должен молиться преимущественно о ней,
с особенной заботливостью и прилежнее наблюдать за ней, чтобы через это одержать
скорую победу. Что таков должен быть порядок в борьбе со страстями и что не следует
полагаться на свою силу, это показывает Законодатель (Моисей) в следующих словах:
не страшись их, ибо Господь, Бог твой, среди тебя, Бог великий и страшный.
И будет Господь, Бог твой, изгонять пред тобою народы сии мало-помалу; не можешь
ты истребить их скоро, чтобы (земля, не сделалась пуста) и не умножились против
тебя полевые звери; но предаст их тебе Господь, Бог твой, и приведет их в великое
смятение, так что они погибнут (Втор 7, 21-23).
глава 15
Мы не можем победить страсти без помощи Божией, и победою над ними нельзя
превозноситься
Но что нельзя превозноситься победою над страстями, этому также
научает пророк Моисей, говоря: когда будешь есть и насыщаться, и построишь
хорошие дома и будешь жить в них, и когда будет у тебя много
\\308// крупного и мелкого скота, и будет много серебра и золота, и всего
у тебя будет много, - то смотри, чтобы не надмилось сердце твое и не забыл ты
Господа, Бога твоего, Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства;
Который провел тебя по пустыне великой и страшной (Втор 8, 12-15). Также и
Соломон в Притчах говорит: когда упадет враг твой, не радуйся; и когда он споткнется,
не давай веселиться сердцу твоему. А иначе увидит Господь, и это будет злом пред
очами Его. И Он от него на тебя обратит гнев Свой (Притч 24, 17, 18), т.е.
увидев надмение твоего сердца, перестанет подавлять его, и ты, оставленный Им,
опять начнешь мучиться той же страстью, которую победил было при помощи благодати
Божией. Если бы пророк не знал, что некоторые за возношение сердца опять предаются
тем же порокам, чтобы смирились, то не молился бы, говоря: Господи, не предай
зверям душу, исповедающуюся Тебе (Пс 73, 19). Поэтому мы должны быть уверены,
научаясь как из собственного опыта, так и из бесчисленных свидетельств Св. Писания,
что мы своими силами, без подкрепления помощи Божией, не можем победить стольких
врагов и всегда должны приписывать Ему нашу победу. Об этом, по наставлению Господа,
Моисей так говорит: когда будет изгонять их (народы) Господь, Бог твой,
от лица твоего, не говори в сердце твоем, что за праведность мою привел меня Господь
овладеть сею (доброю) землею, и что за нечестие народов сих Господь изгоняет их
от лица твоего; не за праведность твою и не за правоту сердца твоего идешь ты
наследовать землю их, но за нечестие (и беззакония) народов сих Господь, Бог твой,
изгоняет их от лица твоего (Втор 9, 4, 5). Что яснее можно сказать против
гибельного самомнения и самонадеянности нашей, по которой все, что делаем, хотим
приписывать свободной воле или старанию нашему? Тогда, говорит: будет изгонять
их Господь, Бог твой, от лица твоего, то не говори в сердце твоем, что за праведность
мою при-\\309//вел меня Господь овладеть сею землею. Не ясно
ли Он изрек для тех, которые имеют душевные очи открытые и уши для слышания? Когда
у тебя благополучно кончится битва с плотскими пороками и увидишь, что избавился
от нечистоты их и от жизни мирской, то, вознесшись успехом борьбы и победы, не
приписывай этого своей силе и мудрости, думая, что победу над духовными непотребствами
и плотскими пороками ты одержал своими трудами, старанием и волей. Ты, без сомнения,
не можешь преодолеть их ни в чем, если Господь не сообщит тебе помощи и не будет
покровительствовать тебе.
глава 16
О значении семи народов, землю которых занял Израиль
Это - те семь народов, земли которых Господь обещал дать вышедшим
из Египта сынам Израилевым. Все это, по апостолу (1 Кор 10, 6), было образом для
нас, и мы должны принимать написанное для нашего назидания. Ибо так говорится:
когда введет тебя Господь, Бог твой, в землю, в которую ты идешь, чтоб овладеть
ею, и изгонит от лица твоего многочисленные народы, хеттеев, гергесеев, аморреев,
хананеев, ферезеев, евеев и иевусеев, семь народов, которые многочисленнее и сильнее
тебя, и предаст их тебе Господь, Бог твой, и поразишь их (Втор 7, 1, 2). А
что говорится, что они многочисленнее, то это потому, что пороков больше, нежели
добродетелей. И хотя перечисляются только семь народов, но, когда говорится о
поражении их, представляются без обозначения числа. Ибо так Читаем: и истребит
многие народы пред тобою. Потому что многочисленнее Израиля народ плотских
страстей, который происходит от семеричного корня страстей. Ибо отсюда происходят
человекоубийства, споры, ереси, воровство, лжесвидетельство, хула, пьянство, пиршества,
(Поношения, игралища, сквернословие, ложь, клятвопреступления, глупые речи, кощунство,
беспокойство, хищ-\\310//ничество, досада, крик, негодование, презрение,
ропот, искушение, отчаяние и много других пороков, которые долго было бы перечислять.
Так как они у нас считаются легкими, то послушаем, что апостол о них думает, или
какое мнение высказывает о них: не ропщите, говорит, как некоторые из
них роптали и погибли от истребителя (1 Кор 10, 10; Чис 14, 36, 37). Об искушении
говорит: не станем искушать Христа, как некоторые из них искушали и погибли
от змей (Там же, 9; Чис 21, 6). Об отчаянии: они, дойдя до бесчувствия,
предались распутству так, что делают всякую нечистоту с ненасытимостью (Еф.
4, 19). А что крик, как и гнев, негодование, хула, осуждаются, этому научаемся
из ясных слов апостола, который так заповедует: всякое раздражение и ярость,
и гнев, и крик, и злоречие со всякою злобою да будут удалены от вас (Еф 4,
31) и т. п. Хотя эти пороки многочисленнее добродетелей, однако с победою главных
восьми страстей, от которых, как известно, те происходят, все тотчас прекратятся
и вместе с ними навсегда погибнут. Ибо от чревоугодия рождаются пиршества, пьянство;
от блудной страсти - сквернословие, шутовство, забавы, суесловие; от сребролюбия
- ложь, обман, воровство, вероломство, жадность к корысти, лжесвидетельство, насилие,
бесчеловечность, хищничество; от гнева - человекоубийство, крик, негодование;
от печали - брюзгливость, малодушие, раздражительность, отчаяние; от уныния -
праздность, сонливость, безвременность, беспокойство, бродяжничество, непостоянство
ума и тела, говорливость, любопытство; от тщеславия - споры, ереси, самовыказывание,
склонность к новизне, от гордости - презрение, зависть, неповиновение, хула. ропот,
поношение. А что эти пороки сильнее, это ясно видим из борьбы самой природы (нашей).
Ибо сильнее воинствует в членах наших услаждение плотских страстен или пороков,
нежели ревность к добродетелям, которые только глубоким сокрушением сердца и тела
приобретаются. Если же духовными очами будем созерцать и те бесчисленные полчища
врагов, которые перечисляет апос-\\311//тол, говоря: наша брань не против
крови и плоти, ко против начальств, против властей, против мироправителей тьмы
века сего, против духов злобы поднебесных (Еф 6, 12); и что говорится о муже
праведном: падут подле тебя тысяча и десять тысяч одесную тебя (Пс 90,
7); то ясно увидим, что (враги) многочисленнее и сильнее, нежели мы - плотские
и земные; потому что им дана духовная и воздушная субстанция*.
глава 17
Вопрос о сравнении семи пороков с семью народами
Герман. Если пороков, которые воюют против нас, восемь,
то почему перечисленных Моисеем народов, которые противны народу Израильскому,
только семь? И как удобно нам завладеть землею пороков?
глава 18
Ответ: как по числу восьми пороков восполняется число восьми народов
Серапион. Это общее мнение всех, - что главных пороков,
которые нападают на монаха, восемь. Эти пороки, образно представляемые под именем
народов, теперь названы не все потому, что Моисей или Господь через него обращался
к вышедшим из Египта и уже освободившимся от одного сильнейшего народа, т.е. египтян.
Этот образ правильно относится и к нам, которые, отрешившись от мирских уз, не
имеем порока чревоугодия. Мы сражаемся с этими остальными семью народами; а первый,
как уже побежденный, не считается. Земля его не дается Израилю во владение; но
заповедью Господней подтверждается, чтобы он оставил ее навсегда и вышел из нее.
И потому посты должны так соблюдаться, чтобы из-за чрезмерного воздержания, сопровождаемого
расстрой-
* См. Соб. 7, гл. 12
\\312//ством или слабостью тела, не было необходимости опять
возвращаться в землю египетскую, т.е. к прежней страсти чревоугодия, которую мы
отвергли, когда отрекались от этого мира. Это образно потерпели те, которые, выйдя
в пустыню добродетелей, опять пожелали котлов с мясом, над которыми сидели в Египте
(Чис 11).
глава 19
Почему повелевается оставить один народ египетский, а семь истребить
А что тот народ, среди которого родились сыны Израилевы, заповедуется
не истреблять совершенно, а только оставить землю его, а эти семь народов повелевается
истребить окончательно, этому причина следующая: с какой бы горячностью духа мы
ни вышли в пустыню добродетелей, но никак не можем оставить соседства власти чрева
и ежедневного общения с ним. Ибо всегда живет в нас врожденная, естественная потребность
в пище, хотя мы должны стараться отсекать излишние позывы и желания ее, которые
как нельзя истребить вовсе, так с некоторой осторожностью следует их ограничивать.
Ибо об этом говорится: попечения о плоти не превращайте в похоти (Рим 13,
14). Следовательно, когда мы продолжаем это попечение, которое повелевается не
пресечь вовсе, но только не превращать в похоти, то очевидно, мы не истребляем
египетского народа, а отделяемся от него некоторым различием, не заботясь об излишней
или лакомой пище, но, по апостолу (1 Тим 6, 8), довольствуясь ежедневной пищею
и одеждою. Об этом образно в законе предписывается так: не гнушайся египтянином,
ибо ты был пришельцем в земле его (Втор 23, 7). В необходимом пропитании нельзя
отказать телу без гибели для него, или без греха для души. А движения тех семи
страстей, как совершенно вредных во всем, нужно вовсе изгонять из внутренности
нашей души. Ибо о них так говорится: всякое раздражение и ярость, и гнев, и
крик, и злоречие со всякою злобою да будут удалены от вас
\\313// (Еф 4, 31). И еще: блуд и всякая нечистота и любостяжание не должны
даже именоваться у вас... Также сквернословие и пустословие и смехотворство не
приличны вам (Еф 5, 4) Следовательно, мы можем отсечь корни тех пороков, которые
прильнули к нашей природе; а употребления пищи для чрева не можем прекратить.
Ибо сколько бы мы ни преуспевали, все же остаемся тем, чем рождаемся. Это доказывается
как нашим опытом (хотя мы мало значим), так и жизнью всех совершенных; они хотя
отсекли возбуждения прочих страстей и удалились в пустыню со всей горячностью
духа и в нищете телесной, однако не могут освободиться от ежедневного приготовления
пищи и от заботы о годовом запасе хлеба.
глава 20
О свойстве чревоугодия, сравниваемого с орлом
Образ этой страсти, которой обязательно подчиняется даже монах
духовной и высокой жизни, довольно верно обозначается подобием орла. Хотя он в
возвышенном полете поднимается за облака и скрывается от глаз всех смертных и
от лица всей земли, но по требованию чрева принужден опять спускаться на низменности
долин, сходить на землю и питаться мертвечиною. Этим ясно доказывается, что чревоугодия
нельзя пресечь, как прочие пороки, или совершенно истребить, а только излишние
возбуждения и пожелания его можно ограничить, обуздать силою души.
глава 21
Разговор с философами о непрерывной борьбе с чревоугодием
Один старец, рассуждая с философами, которые, считая его простецом,
думали поставить в затруднение, объясняя свойство чревоугодия, хорошо изобразил
это следующей притчею Отец мой, говорил он, оставил мне Уплачивать долг многим
кредиторам; заплатив всем спол-\\314//на, я избавился от всякой неприятной
докучливости их, только одному, ежедневно уплачивая, не могу удовлетворить. Когда
же философы, не понимая значения предложенной притчи, просили объяснить ее, то
он сказал: я по природе был подвержен многим порокам; но по внушенному Богом желанию
— освободиться от них, отрекшись от этого мира и оставив все имение, доставшееся
мне по наследству от отца, я удовлетворил всем им, как докучливым заимодавцам
и совершенно освободился от них, а от нападения чревоугодия никак не мог освободиться.
Хотя требования его я уже ограничил до возможно малой меры, но ни в один день
не избегаю его нападения, обязательно подвергаюсь постоянной докучливости его,
постоянно плачу некоторую неопределенную плату и по его требованиям приношу неоплатный
долг. После этого философы сознались, что старец этот, которого они сначала презирали,
как невежду и простака, весьма хорошо постиг первую часть философии, т.е. нравственную
науку, и очень удивлялись тому, что он природным смыслом мог постигнуть то, чего
не доставила ему светская ученость, тогда как они с большим трудом и долгим учением
не могли этого постичь. Этого довольно сказать в частности о чревоугодии; возвратимся
к рассуждению об общем сродстве пороков, которое начали мы изъяснять.
глава 22
Для чего Бог предсказал Аврааму, что десять народов будут побеждены народом
Израильским
Когда Господь говорил Аврааму о будущем, о чем вы не спрашивали,
то перечислил не семь, а десять народов, землю которых обещал дать семени его
(Быт 15, 19-21; Исх 3, 17; Втор 7, 1). Это десятеричное число (т.е. пороков, обозначенное
десятью народами) очевидно пополнится, когда будут присоединены (т.е. к восьми
главным порокам, о которых здесь говорится) идолопоклонство и хула, коим было
подвержено множество нечестивых язычников и богохульных иудеев, пока пребывало
в духовном
\\315// Египте, прежде познания Бога и благодати крещения. Если же кто, отрекшись
от мира, выйдя оттуда по благодати Божией, победив чревоугодие (этот духовный
Египет), вступит в духовную пустыню (т.е. на поприще добродетелей), то, освободившись
от нападения трех народов, будет сражаться только против семи, исчисленных Моисеем.
глава 23
Почему полезно нам завладеть землею пороков
А что нам спасительно заповедуется завладеть странами этих погибельных
народов, то это так нужно понимать: всякий порок в нашем сердце имеет свое место,
занимая которое, вытесняет Израиля, т.е. вытесняет созерцание высших, святых предметов
и непрестанно противится им. Ибо добродетели не могут вместе с пороками ужиться.
Ибо какое общение праведности с беззаконием? Что общего у света с тьмою (2
Кор 6, 14). Но когда пороки будут побеждены народом Израильским, т.е. добродетелями,
воюющими против них, то место, которое занимал в нашем сердце дух похоти или блуда,
потом займет целомудрие; какое захватила ярость, то присвоит терпение; какое занимала
скорбь, причиняющая смерть, тем возобладает спасительная печаль, полная радости;
какое попирала гордость, на том почиет смирение, и таким образом после изгнания
каждого порока места их займут противоположные расположения - добродетели, которые
справедливо называются сынами Израилевыми, т.е. душами, видящими Бога; после изгнания
из сердца всех страстей они займут не чужие владения, а собственные возвратят.
глава 24
Земли, из которых выгнаны хананеи, предоставлены племени Сима
По древнему преданию, земли хананеев, в которые введены сыны Израилевы, некогда
при разделе вселенной получили в обладание сыны Сима, а затем потомство Хама
\\316// при несправедливом нападении насильно завладело ими. В этом открывается
праведный суд Божий, по которому Бог и хананеев выгнал из чужих мест, которые
они неправильно заняли, и израильтянам возвратил древнее отеческое владение, которое
племени их во время раздела вселенной досталось. Этот образ верно относится и
к нам. Ибо воля Божия обладание сердцем нашим предоставила не порокам, а добродетелям,
которые после преступления Адама, по усилении пороков, - этих народов хананейских,
из собственной области были выгнаны, а потом, по благодати Божией, нашим старанием
и трудом опять возвращены ему, и они заняли не чужие, а свои земли.
глава 25
Разные свидетельства о значении восьми пороков
Об этих восьми пороках и в Евангелии так говорится: когда
нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводными местам, ища покоя, и,
не находя, говорит: возвращусь в дом мой, откуда вышел; и, придя, находит его
выметенным и убранным; тогда идет и берет с собою семь других духов, злейших себя,
и, войдя, живут там, - и бывает для человека того последнее хуже первого (Лк
11, 24-26). Как там (в Ветхом Завете) упоминаются семь народов, исключая египтян,
от которых вышли сыны Израилевы; так здесь (в Евангелии) говорится, что возвратились
семь духов нечистых кроме того, который прежде вышел из человека. Об этом семеричном
числе пороков и Соломон в Притчах говорит: если враг твой попросит тебя нежным
голосом, не верь ему, потому что в сердце его семь мерзостей (Притч 26, 25),
т.е. если побежденный дух чревоугодия своим смирением начнет улещать тебя, упрашивая,
чтобы ты несколько послабил ему, уменьшил ревность в воздержании и меру строгости,
то ты не сдавайся на его покорность; видя, что немного успокоилось
\\317// в тебе плотское разжигание, не думай, что ты защищен от нападений, не
возвращайся к прежней невоздержности или прихотям чревоугодия. Ибо этим побежденный
тобою дух говорит как бы так: возвращусь в дом мой, откуда вышел. Тогда
тотчас происходящие от него семь духов - пороков будут для тебя злее, нежели та
страсть, которая вначале была побеждена тобою, и они скоро увлекут тебя к худшим
грехам.
глава 26
Победив страсть чревоугодия, надо приложить труд к приобретению прочих добродетелей
Потому старайтесь, чтобы, воздержанием и постом победив страсть
чревоугодия, не оставлять душу нашу без необходимых добродетелей, но рачительно
занимать ими все изгибы нашего сердца, чтобы дух чревоугодия, возвратившись, не
нашел нас пустыми, не занятыми ими и, не довольствуясь открытием входа для себя
одного, не ввел с собою в нашу душу семь страстей. Ибо после этого будет гнуснее,
грязнее та душа, которая хвалится, что отвергалась этого мира, тогда как господствуют
в ней все восемь страстей, и подвергнется более тяжкому наказанию, нежели когда
была в мире и еще не обязывалась ни благочинием, ни именем монашеским. Ибо эти
семь духов потому называются злейшими предыдущего духа, что пожелание чрева само
по себе не было бы вредно, если бы не вводило за собою других более важных страстей,
т.е. блуда, сребролюбия, гнева, печали или гордости, которые, без сомнения,
вредны и гибельны душе. И потому никогда не может достигнуть совершенной чистоты
тот, кто надеется приобрести ее одним воздержанием, т.е. телесным постом, если
не познает, что воздержание нужно для того, чтобы, по усмирении плоти постом,
легче мог вступить в борьбу с прочими страстями.
\\318//
глава 27
Порядок борьбы различен от порядка пороков
Впрочем, надо знать, что порядок борьбы не во всем бывает одинаков,
потому что, как мы сказали, не все мы одинаковым образом искушаемся, и всякому
из нас следует вступить в борьбу особенно с той страстью, которая больше нападает
на нас, так что иному необходимо прежде вступить в сражение с третьей страстью,
иному с четвертой или пятой. Смотря по тому, какие страсти сильнее в нас и как
требует образ нападения их, так мы и должны установить порядок сражения, по которому
бы последующий успех победы и торжества мог привести нас к чистоте сердца и полноте
совершенства.
Авва Серапион, рассуждая о свойстве восьми главных пороков,
свойства скрывающихся в нашем сердце страстей, причины и связи которых мы прежде
вовсе не могли различать, - раскрыл так ясно, что, казалось, они находились перед
нашими глазами и мы увидели их, как в зеркале.
|
