Яков Кротов. Путешественник по времени. Вспомогательные материалы.
К оглавлению
Жизнь Карла. - Перенесение мощей и чудеса святых Марцеллина и Петра.
Эйнхард - один из выдающихся авторов раннего средневековья, современник франкских императоров - Карла Великого (ум. 914) и Людовика Благочестивого (778-840). Его литературное наследие составляют две работы, целиком дошедшие до нашего времени: «Жизнь Карла Великого» (Vita Karoli Magni) и «Перенесение мощей и чудеса святых Марцеллина и Петра» (Translatio et miracula sanctorum Marcellini et Petri). К этому следует добавить 71 письмо, которые были написаны Эйнхардом в период между 816 и 840 гг. Среди его корреспондентов - император Людовик, императрица Юдифь; их сыновья, короли Лотарь и Людовик; знаменитые клирики Храбан Мавр и Серват Луп, а также многие другие. В одно из писем (836 г.), адресованное Сервату Лупу, входит посвященное вопросам веры небольшое изложение, озаглавленное «Книжица о почитании Креста» (Libellus de adoran-da Cruce).
Эйнхард родился ок. 770 г. в Майнце. Образование он получил в Фульдском монастыре, где изучал латинский язык, Библию и тексты античных авторов. Помимо обучения, у юного Эйнхарда были и другие занятия, заключавшиеся в составлении дарственных на передачу Фульде земельной собственности от частных лиц. Когда Эйнхарду было около 20 лет (после 779 г.), настоятель монастыря Баугольф направил его во дворцовую школу в Ахен, действуя «по высочайшему предписанию» Карла Великого.
При дворе Эйнхарда называли Нардом, Нардулом и Маленьким Нардом - из-за небольшого роста и сходства в звучании слов «nardus» и «Einhardus». У Эйнхарда было и другое прозвище - Веселеил, отсылающее к одноименному библейскому персонажу, поскольку он считался «первым умельцем и распорядителем, владеющим всеми искусствами». Именно Эйнхард руководил общественными работами в Ахене в 807 г., где находилась резиденция императора. В то же время он не принимал активного участия в политике: лишь в 806 г. император Карл посылает его к папе Льву III с документом о разделе империи между своими сыновьями, а в 813 г. Эйнхард вошел в число тех, кто советовал Карлу короновать сына Людовика и сделать его соимператором и наследником. Сам Эйнхард нигде не пишет об этом, впрочем, как и о том, что занимался хозяйственной деятельностью в Ахене.
После смерти Карла Эйнхард остается в большом почете у Людовика Благочестивого, имея доступ к королевским архивам. Вскоре он женится на Имме - сестре Бернарда, епископа Вормского и аббата Вейзенбургского. Благодаря расположению Людовика и его дарам Эйнхард становится обладателем земель в Михленштад-те и в Муленхайме, а также аббатств Сен-Блэндин (815 г.) и Сен-Бовэ (819 г.) в Ген-те, Сен-Вандрий в Нормандии (816 г.) и Сен-Серве в Маастрихте. Некоторые из аб-
776
батств Эйнхард, возможно, получил от Людовика как дар за готовившуюся работу над «Жизнью Карла».
До 830 г., «знатный и разумнейший из людей своего времени», Эйнхард почти всегда находился при королевском дворе, лишь ненадолго покидая его, в связи с неотложными делами. Одно из них, связанное с перенесением останков св. Марцелли-на и Петра из Италии во Франкию, происходило в октябре 827 г. Эта история послужила сюжетом другого произведения Эйнхарда, озаглавленного «Перенесение мощей» и написанного по частям, спустя несколько лет после событий, в 830-831 гг.
Факт перенесения мощей отмечает новый период в жизни Эйнхарда. Используя свой авторитет приближенного к императору придворного, Эйнхард является «движущей силой» процесса перенесения останков. Он - инициатор поиска святых мощей. Он - их получатель. Желание Эйнхарда обладать реликвиями было мотивировано тем, что с их помощью он хотел украсить и возвысить построенную на собственные средства церковь в Муленхайме. Отправив преданных себе людей в Рим за святыми реликвиями, Эйнхард в итоге с большими почестями встречает желанные сокровища и «дает им покой в своих владениях».
Доставка останков Марцеллина и Петра в г. Муленхайм, который из-за хранившихся в нем святых реликвий позднее был назван Зелигенштадтом (городом Святых), является кульминацией деятельности Эйнхарда при дворе короля. Под предлогом занятости переносом святых он освобождается от королевской службы. С этого времени Эйнхард уже больше священнослужитель и аббат, чем королевский придворный. С течением лет его здоровье ухудшается. В письмах, относящихся к 830 г., он пишет о телесной слабости, болях в почках и селезенке. Чуть позже, в этом же году, Эйнхард навсегда покидает Ахен и переселяется в Зелигенштадт. В последние годы жизни, тяжело переживая смерть жены, умершей в 836 г., он ведет активную переписку с Серватом Лупом, обсуждая с ним конфессиональные проблемы. Эйнхард скончался в своем поместье 14 марта 840 г.
Жизнь Карла Великого
Я принял решение описать жизнь, повседневные поступки и отчасти некоторые замечательные деяния господина и воспитателя моего, превосходнейшего и заслуженно славнейшего короля Карла для того чтобы, насколько возможно кратко, поведать о тех [событиях], которые мне известны. Составляя [это] произведение, я [стремился] не возбудить неудовольствие досадующих людей пространным изложением современных событий, если только можно избежать неудовольствия современным сочинением тех, кто досадует на старинные, составленные ученейшими и искуснейшими мужами исторические записки.
И все же я не сомневаюсь в том, что есть много преданных досугу и наукам людей, которые не считают, что современное положение вещей является столь презренным и что все сейчас происходящее будто бы недостойно никакой памяти и о нем надлежит умолчать и забыть. Напротив, они, охваченные любовью к долговечности, скорее желают в различных сочинениях про-
778
славить выдающиеся деяния других людей, чем ничего не написать и дать исчезнуть известиям о своем имени из памяти потомков. Однако я не посчитал нужным воздерживаться от написания такого рода сочинения, поскольку знал, что никто не сможет более достоверно описать события, при которых я сам присутствовал и которые я знаю доподлинно, [потому что] видел их своими глазами. А будут ли они описаны кем-либо еще или нет, я знать не могу. Я решил записать [те события], чтобы донести их до потомков, [даже если] они смешаются с другими [подобными] сочинениями такого же рода, дабы не позволить угаснуть во тьме забвения блестящим делам и славнейшей жизни превосходнейшего и величайшего правителя своей эпохи, а также [его] деяниям, которые едва ли смогут повторить люди нынешнего времени. Была и другая причина, не лишенная, по моему мнению, основания, которой одной хватило бы, чтобы заставить меня написать, а именно затраты на мое воспитание, а после того как я стал вращаться при его дворе, постоянная дружба императора и его детей. Этой дружбой он так привязал меня к себе и сделал должником и в жизни своей, и в смерти, что я заслуженно мог бы показаться и [быть] назван неблагодарным, если бы, забывшись, не упомянул оказанные мне милости, а также славные и прекрасные деяния человека, который был моим благодетелем, умолчав и не сказав о его жизни, словно он никогда не жил, оставив все это без описания и должного восхваления. Чтобы описать и изложить их, требуется не мое дарованьице, убогое и скромное, да почти и никакое, но красноречие, равное Туллиевому.
Итак, вот книга, содержащая воспоминания о славнейшем и величайшем муже, в которой, за исключением его деяний, нет ничего, чему можно удивляться, не считая разве того, [что] я, будучи варваром, неискусный в римском наречии, вообразил, [что] могу написать что-то достойное или подобающее на латинском, а также что я мог впасть в такое бесстыдство, что решил пренебречь словами Цицерона из первой книги «Тускуланских бесед», где говорится о латинских писателях [I, 3, 6]. Там мы читаем такие слова: «Когда тот, кто не способен ни снискать благосклонность читателя, ни связать, ни изложить свои мысли, берется за письмо, он, не зная меры, злоупотребляет и досугом [своим], и сочинительством». Конечно, это изречение выдающегося оратора могло бы удержать меня от писательства, если бы я, заранее все обдумав, не счел нужным скорее испытать [осуждение] людей и, написав все это, подвергнуть опасности осуждения свои скромные способности, чем, пощадив себя, не оставить воспоминаний о столь выдающемся муже.
Жизнь императора Карла
1. Полагают, что род Меровингов1, от которого обыкновенно производили себя франкские короли, существовал вплоть до царствования Хильде-рика, который по приказу римского папы Стефана был низложен2, пострижен и препровожден в монастырь. Может показаться, что род [Меровингов]
779
Ничего иного не оставалось королю, как, довольствуясь царским именем, сидеть на троне с длинными волосами5, ниспадающей бородой6 и, приняв вид правящего, выслушивать приходящих отовсюду послов; когда же послы собирались уходить - давать им ответы, которые ему советовали или даже приказывали дать, словно по собственной воле. Ведь кроме бесполезного царского имени и содержания, выдаваемого ему из милости на проживание, очевидно, дворцовым управляющим, король не имел из собственности ничего, за исключением единственного поместья и крошечного дохода от него; там у него был дом и оттуда он получал для себя немногочисленных слуг, обеспечивающих необходимое и выказывающих покорность7. Куда бы король ни отправлялся, он ехал в двуколке8, которую влекли запряженные быки, управляемые, по сельскому обычаю, пастухом. Так он имел обыкновение приезжать ко дворцу, на публичные собрания своего народа, куда ежегодно для пользы государства стекалось множество людей, и так же он возвращался домой. А руководство царством и всем, что надо было провести или устроить дома или вне его, осуществлял майордом9.
2. Пипин [Короткий], отец короля Карла [Великого], уже исполнял эти дела словно наследственные в то время, когда Хильдерик сложил с себя полномочия. Ибо отец [Пипина] Карл [Мартел], изгнавший тиранов, присвоивших себе господство над всей Франкией10, [и] подавивший после двух больших битв атаковавших Галлию сарацинов (одна была в Аквитании, около города Пиктавия [732]и, другая - возле Нарбонны, у реки Бирры [737]), одержал такую бесспорную победу, что принудил тех отойти назад, в Испанию. Карл [Мартел] блестяще исполнял ту же обязанность майор-дома, оставленную ему отцом Пипином [Геристальским]. Честь [назначения майордомом] народ имел обыкновение оказывать не каждому, а лишь тем, кто отличался от других и славой рода, и силой величия. Вот и Пипин, отец короля Карла, уже много лет держал в своей власти [наследственное правление], оставленное ему дедом [Пипином Геристальским] и отцом [Карлом Мартелом] и, при полном согласии, разделенное с братом Карло-маном. Брат его Карломан - неизвестно по какой причине, но, как кажется, воспламененный любовью к монашеской жизни - оставил обременительное управление преходящим царством; сам же удалился на покой в Рим [747], где, изменив внешность, стал монахом и со своими братьями, с ним туда пришедшими, построил монастырь на горе Соракт, возле церкви блаженного Сильвестра, в которой в течение ряда лет наслаждался желанным покоем.
Но когда из Франкии многие из знатнейших [людей] приходили для исполнения торжественных обетов в Рим, [то] они не хотели обойти его, некогда своего господина. Мешая ему частыми посещениями, они прогнали столь желанный покой [и заставили] его изменить место жительства. Поскольку он видел, что такого рода многолюдство является помехой его планам, он, покинув гору, удалился в провинцию Самний, к монастырю святого
181
Бенедикта, расположенному в замке Кассино, и там завершил в религиозном служении оставшуюся [часть] временной жизни [755].
3. Пипин же [Короткий], по воле римского папы, из управляющего двор
ца был назначен королем [751], поскольку уже в течение пятнадцати или бо
лее лет один правил Франкией. Он умер в племени парисиев12 от водянки,
после того как окончилась девятилетняя аквитанская война [760-768], что
велась против начавшего ее герцога Вайфария, оставив детей Карла и Кар-
ломана, к которым, по божественной воле, перешло наследование царством.
Франки же, по своему обычаю, созвав генеральный конвент, поставили се
бе королями и того, и другого13, предпослав такое условие, чтобы царство
было разделено ими поровну; чтобы Карл принял для правления ту часть,
которой обладал его отец Пипин, а Карломан - ту, которую возглавлял его
дядя Карломан14. Той и другой стороной те требования были приняты, и
каждый получил часть разделенного королевства в соответствии с предло
женным. Это согласие сохранялось, хотя и с большим трудом, поскольку
многие из сторонников Карломана замышляли разорвать союз. Дошло до
того, что некоторые даже было намеревались свести братьев в войне.
Но исход событий показал, что в этом отношении подозрений было больше, чем реальной опасности, ибо после смерти Карломана его жена с сыновьями и с первейшими из числа его знати бежала в Италию; непонятно по каким причинам, отвергнув [гостеприимство] мужнего брата, она отправилась со своими детьми под покровительство короля лангобардов Десидерия.
Итак, Карломан умер от болезни после совместного двухлетнего15 правления королевством, а Карл, похоронив брата, при общем согласии, был избран королем Франкии.
4. Полагая, что о рождении, а также детстве и отрочестве [Карла] писать смысла нет (поскольку в анналах ничего нигде не сказано и в живых не осталось никого, кто бы мог сказать, что имеет знания о [тех событиях]16), я решил, опустив неизвестное, перейти к изложению и показу деяний, нравов и других сторон его жизни, однако так, чтобы вначале рассказать о его свершениях и дома, и вне его; затем - о его нраве и занятиях, а после - об управлении королевством и его смерти, не пропустив ничего достойного и необходимого для знания.
5. Из всех войн, которые он вел, первой он предпринял Аквитанскую, начатую его отцом, но не оконченную. Казалось, что [Карл] может завершить эту войну быстро, еще при жизни своего брата [Карломана], поскольку попросил его о помощи17. И хотя брат, пообещав помочь, обманул его, [Карл] очень решительно провел предпринятый поход [в Аквитанию]. И не раньше желал он прекратить начатое и оставить однажды взятое на себя бремя, чем завершит благодаря выдержке и постоянству превосходным концом то, что замыслил сделать18. Ведь и Гунольда, который после смерти Вайфария попытался занять Аквитанию и возобновить уже почти закончившуюся войну, он принудил покинуть Аквитанию и уйти в Васконию19.
782
Однако не стерпев того, что тот занял там позиции, [Карл], переправившись через реку Гаронну, передал с послами Лупу, герцогу Васконии, чтобы тот выдал отступника; если же Луп не исполнит [приказ] быстро, сам [Карл] возьмет требуемое войною. Но Луп, последовав здравому смыслу, не только возвратил Гунольда, но даже себя самого с провинциями, которыми управлял, вверил власти Карла20.
6. Приведя в порядок дела в Аквитании и закончив ту войну (когда уже
его соправитель Карломан успел оставить дела человеческие), Карл, вняв
просьбам и мольбам епископа города Рима Адриана21, предпринял войну
против лангобардов [773-774]. Эта война еще раньше с большими труднос
тями была начата (по смиренной просьбе папы Стефана) отцом Карла [Пи-
пином], ибо некие из знати Франкии, с которыми [Пипин] имел обыкнове
ние советоваться, до такой степени воспротивились его воле, что провозгла
сили во всеуслышание, что покидают короля и возвращаются домой. Одна
ко в тот раз война против короля [лангобардов] Айстульфа была начата и
очень быстро завершена. Может показаться, что и у Карла, и у отца [его,
Пипина] была похожая или, лучше сказать, та же самая причина для начала
войны, однако известно, что [вторая] война потребовала иных усилий и за
вершилась [не похожим] концом. Ведь Пипин, после нескольких дней осады
Тицина22, принудил короля Айстульфа выдать заложников и возвратить от
нятые у римлян города и крепости, а чтобы не повторялось изложенное,
скрепить веру клятвой23. Карл же, начав войну, завершил ее не раньше, чем
принял капитуляцию короля Десидерия24, утомленного долгой осадой, сына
[же] его - Адальгиза, на которого, казалось, были обращены надежды всех,
принудил оставить не только царство, но даже Италию25. Он возвратил все
отнятое у римлян, подавил Руодгаза, правителя герцогства Фриуль26, замыс
лившего переворот27, подчинил всю Италию своей власти и поставил коро
лем во главе покоренной Италии своего сына Пипина28.
До какой степени был труден для вступившего в Италию Карла переход через Альпы29 и какими великими усилиями франков были преодолены непроходимые места, горные хребты и вздымающиеся к небу скалы, а также труднодоступные утесы, я описал бы здесь30, если бы не было задумано мною в настоящем труде увековечить в памяти скорее образ жизни Карла, чем события тех войн.
Итак, концом той войны было покорение Италии: король Десидерий был изгнан в вечную ссылку, сын же его Адальгиз был удален из Италии, а имущество, отнятое лангобардскими королями, было возвращено правителю римской церкви Адриану.
7. После окончания той войны вновь началась саксонская война31, казав
шаяся уже завершенной. Ни одна из начатых народом франков войн не бы
ла столь длинной, ужасной и требующей столь больших усилий, ибо саксы -
которые, как почти все живущие в Германии народы, воинственны по при
роде, преданы почитанию демонов32 и являются противниками нашей рели-
183
гии - не считали нечестивым ни нарушать, ни переступать как божественные, так и человеческие законы. Были и иные причины, из-за которых ни дня не проходило без нарушения мира, поскольку наши границы и [границы] саксов почти везде соседствовали на равнине, за исключением немногих мест, где большие леса и вклинившиеся утесы гор разделяли надежным рубежом поля и тех, и других. Иначе и там не замедлили бы возникнуть вновь убийства, грабежи и пожары. Франки были настолько разгневаны, что для того, чтобы не терпеть больше неудобств, они решили, что стоит начать против них открытую войну. Война та была начата и велась в течение тридцати трех лет с большим мужеством и с той, и с другой стороны, однако с большим ущербом для саксов, чем для франков.
Она могла закончиться быстрее, если бы не вероломство саксов. Трудно сказать, сколько раз побежденные и молящие короля [саксы] сдавались, обещали, что будут выполнять приказы, давали заложников, посылаемых ими без промедления, принимали направляемых к ним послов. А несколько раз они были так покорены и ослаблены, что даже пообещали обратиться к христианской религии и оставить обычай поклонения демонам. Но сколько раз они обещали сделать это, столько же раз они нарушали [свои обещания]. Невозможно уяснить вполне, к чему из двух они были более склонны. После того как началась война, едва ли проходил год, чтобы с ними не приключилась подобная перемена. Но сильный дух короля и всегдашнее его постоянство как при неблагоприятных, так и при благоприятных обстоятельствах не могли быть побеждены переменчивостью саксов и не [были] изнурены предпринятыми начинаниями. Карл не позволял, чтобы совершающие нечто подобное уходили от наказания. Сам [Карл] мстил за вероломство и назначал им заслуженное наказание, либо сам вставая во главе войска, либо посылая своих графов, пока все, кто имел обыкновение сопротивляться, не были сокрушены и подчинены его власти. Он переселил десять тысяч человек с женами и детьми из тех, что жили по обе стороны реки Эльбы, и, разделив их разными способами, разместил там и сям в различных областях Галлии и Германии. Считали, что война, которая велась столько лет33, закончилась при выдвинутом королем и принятом [саксами] условии: саксы, отвергнув почитание демонов и оставив отеческие обряды, принимают таинства христианской веры и религии и, объединившись с франками, составляют с ними единый народ34.
8. В ходе той войны, хотя она и тянулась по времени очень долго, сам Карл сталкивался в бою с врагом не более двух раз: один раз у горы, которая называется Оснегги, в месте под названием Теотмелли, и второй раз -возле реки Хаза; и это произошло в один и тот же месяц, с разницей в несколько дней [783]. В тех двух сражениях враги были до такой степени сокрушены и окончательно разбиты, что более не смели ни бросать вызов королю, ни противодействовать ему своим наступлением, если только не находились в каком-нибудь защищенном укреплением месте35. В той войне
184
были убиты многие занимавшие высшие посты как из франкской [знати], так и из знати саксов. И хотя на тридцать третий год война завершилась, в ходе ее в различных частях страны против франков возникало столь много других серьезнейших войн, которые король мастерски вел, что, рассматривая их, трудно решить, чему в Карле следует больше удивляться - стойкости в трудностях или его удаче. Ведь Саксонскую войну он начал на два года раньше Итальянской и не переставал вести ее, и ни одна из войн, которые велись еще где-либо, не была прекращена или приостановлена на какой-либо стадии из-за трудностей. Ибо Карл, величайший из всех тогда правивших народами королей, который превосходил всех благоразумием и величием души, никогда не отступал перед трудностями и не страшился опасностей тех [войн], которые предпринимал или вел. Напротив, он умел принимать и вести каждое начинание в соответствии с его природой, не отступаясь в трудной ситуации и не поддаваясь ложной лести удачи в ситуации благоприятной.
9. Так, во время длительной и почти беспрерывной войны с саксами, он,
разместив в надлежащих местах гарнизоны вдоль границы, отправился в Ис
панию, [778] [лишь] после того как наилучшим образом приготовился к вой
не36. Преодолев ущелье Пиренеев, он добился капитуляции всех городов и
замков, к которым приближался, и вернулся с целым и невредимым вой
ском. Однако на обратном пути, на самом Пиренейском хребте, ему все же
пришлось на короткое время испытать вероломство басков. В то время как
растянувшееся войско [Карла] двигалось длинной цепью, как то обусловили
характер места и теснин, баски, устроив засаду на самой вершине горы, ибо
место, подходящее для устройства засады, находится в густых лесах, кото
рых там великое множество, напав сверху, сбросили в лежащую ниже доли
ну арьергард обоза и тех, кто шел в самом конце отряда и оберегал впереди
идущих с тыла. Затеяв сражение, баски перебили всех до последнего и раз
грабили обоз, а затем, под защитой уже наступившей ночи, скрыв самое
[существенное] из украденного, поспешно рассеялись в разные стороны.
В этом деле баскам помогла и легкость вооружения, и характер местности,
в которой происходило дело; напротив, тяжелое вооружение и пересечен
ность места сделали [франков] во всем неравными баскам. В этом сраже
нии37 со многими другими погибли стольник Эггихард, дворцовый управля
ющий Ансельм и Руодланд38, префект Бретонской марки. И до настоящего
времени невозможно было отомстить за содеянное, поскольку, совершив
сие, враги так рассеялись, что даже не осталось и слуха, где и среди каких
племен их можно найти.
10. Карл покорил и бриттов, которые жили на Западе, на одной из окра
ин Галлии, на берегу океана, и не повиновались его приказам. Послав к ним
войско, он заставил их выдать заложников и пообещать, что они выполнят
то, что он им прикажет39. После этого Карл с войском вновь вторгся в Ита
лию и, пройдя через Рим, напал на Капую, город Кампании. Расположив там
786
лагерь, он стал грозить войной беневентцам, если те не сдадутся40. Арагис, их герцог, упредил войну, послав навстречу королю своих сыновей Румоль-да и Гримольда с большими дарами. Он предложил Карлу принять сыновей в качестве заложников, а сам обещал, что вместе со своим народом выполнит [любой] приказ, исключая то, что его обяжут предстать перед взором короля. Король же после того обратил больше внимания на выгоду для народа, чем на несгибаемость [воли герцога], принял предложенных ему заложников и согласился, в виде большого одолжения, не заставлять Арагиса предстать перед ним. Младшего сына герцога Карл оставил в качестве заложника, старшего же вернул отцу и, разослав послов во все стороны для того, чтобы те взяли с Арагиса и народа его клятвы в верности, отправился в Рим. Потратив там несколько дней на почитание святых мест, он вернулся в Галлию.
11. Внезапно начавшаяся затем Баварская война закончилась быстро. Она была вызвана одновременно и высокомерием, и беспечностью герцога Тассилона, который, поддавшись уговорам жены (дочери царя Десидерия, желавшей с помощью мужа отомстить за изгнание отца), заключил союз с гуннами41, бывшими соседями баваров с востока, и попробовал не только не выполнить приказы короля, но и спровоцировать Карла на войну. Король, гордость которого была уязвлена, не мог стерпеть строптивость Тассилона, поэтому, созвав отовсюду воинов, Карл отправился с большим войском к реке Лех с намерением напасть на Баварию. Та река отделяла баваров от ала-манов. Прежде чем вторгнуться в провинцию Карл, разбив лагерь на берегу реки, решил через послов узнать о намерениях герцога. Но тот, посчитав, что упорство не принесет пользы ни ему, ни его народу, с мольбою лично предстал перед королем, предоставив требуемых заложников, включая и сына своего Теодона. Более того, он клятвенно пообещал впредь не поддаваться ничьим подстрекательствам к мятежу против королевской власти. Так, той войне, которая, казалась, будет долгой, был положен самый быстрый конец. Впрочем, впоследствии Тассилон был призван к королю без дозволения вернуться обратно; управление же провинцией, которой он владел, было поручено не следующему герцогу, но [нескольким] графам42.
12. После того как те волнения были улажены, была начата [другая] война - со славянами [789], которых у нас принято называть вильцами, а на самом деле (то есть на своем наречии) они зовутся велатабами43. В той войне среди прочих союзников королю служили саксы, которые последовали за знаменами короля согласно приказу, однако покорность их была притворной и далекой от преданности. Причина войны была в том, что ободритов, которые некогда были союзниками44 франков, вильцы беспокоили частыми набегами и их невозможно было сдержать приказами [короля]45.
От западного океана на восток протянулся некий залив, длина которого неизвестна, а ширина же не превышает ста тысяч шагов, хотя во многих местах он и более узок46. Вокруг него живет множество народов: даны, так
787
же как и свеоны, которых мы называем норманнами, владеют северным побережьем и всеми его островами. На восточном берегу живут славяне, эсты и различные другие народы, между которыми главные - велатабы, с которыми тогда Карл вел войну. Всего лишь одним походом, которым он сам руководил, Карл так разбил и укротил [велатабов], что в дальнейшем те считали, что им не следует более отказываться от исполнения приказов [короля]47.
13. За войной со славянами последовала самая большая, за исключением
Саксонской, война из всех, что вел Карл, а именно [та], что была начата
против аваров или гуннов48. Эту войну Карл вел и более жестоко, чем про
чие, и с самыми долгими приготовлениями. Сам Карл, однако, провел толь
ко один поход в Паннонию (ибо этот народ жил тогда в той провинции), а ос
тальные походы поручил провести своему сыну Пипину, префектам провин
ций, а также графам и даже послам.
Лишь на восьмом году та война наконец была завершена, несмотря на то что вели ее очень решительно49. Сколько сражений было проведено, как много было пролито крови - тому свидетельство то, что Паннония стала совершенно необитаемой, а место, где была резиденция кагана, теперь столь пустынно, что и следа, что здесь жили люди, не осталось. Все знатные гунны в той войне погибли, вся слава их пресеклась. Все деньги и накопленные за долгое время сокровища были захвачены [франками]. В памяти человеческой не осталось ни одной начатой против франков войны, в которой франки столь обогатились и приумножили свои богатства. Ибо до того времени франки считались почти бедными, теперь же они отыскали во дворце гуннов столько золота и серебра, взяли в битвах так много ценной военной добычи, что по праву можно считать, что франки справедливо исторгли у гуннов то, что гунны прежде несправедливо исторгли у других народов. Только двое из знатных франков погибли тогда: Хейрик, герцог фриульский, был убит50 из засады в Либургии горожанами приморского города Тар-сатики, а Герольд, префект Баварии, - в Паннонии, в то время как он строил перед битвой с гуннами войско. Неизвестно, кто убил его и двух его сопровождающих, когда он выехал вперед, ободряя каждого воина. В остальном та война была для франков бескровной и имела самый благоприятный конец, хотя и тянулась довольно долго. После этой войны и саксонская пришла к завершению, соответствующему ее длительности. Начавшиеся после этого Богемская [805] и Лионская51 войны не были долгими. Каждая из них закончилась быстро под руководством Карла Юного.
14. Последняя война была начата против норманнов, называемых дана
ми [804-810]. Вначале они занимались пиратством, затем при помощи боль
шого флота разорили берега Галлии и Германии. Король норманнов Год-
фрид до такой степени был исполнен пустой спеси, что надеялся владеть
всей Германией. Фризию, как и Саксонию, он считал не иначе, как своими
провинциями. Он уже подчинил себе своих соседей ободритов, сделав их сво-
788
ими данниками. Он похвалялся, что скоро войдет с большим войском в Ахен, где был двор короля. Истинность его слов, хотя и пустых, не оспаривалась [никем]. Скорее полагали, что он предпримет нечто подобное. Его остановила только внезапная смерть. Убитый собственным телохранителем, он положил конец и своей жизни, и войне, им развязанной.
15. Таковы были войны, которые с великой мудростью и удачей вел самый могущественный король в различных частях земли в течение 47 лет (ведь столько лет он царствовал). В тех войнах он столь основательно расширил уже достаточно большое и могущественное королевство франков, полученное от отца Пипина, что прибавил к нему почти двойное количество [земель]. Ведь раньше власти короля франков подчинялись только та часть Галлии, что лежит между Рейном, Легером и [Атлантическим] океаном к Балеарскому морю; часть Германии, населенная франками, называемыми восточными, что располагается между Саксонией и [реками] Дануби-ем, Рейном и Салой, которая разделяет туринов и сорабов; кроме того, власть королевства франков распространялась на аламанов и баваров. Карл же подчинил в упомянутых войнах сначала Аквитанию52, Васконию и весь хребет Пиренейских гор вплоть до реки Ибер53, которая начинается у наваров и рассекает плодороднейшие поля Испании, вливаясь в Балеарское море под стенами города Дертосы54. Затем он присоединил всю Италию, протянувшуюся на тысячу и даже более миль от Августы Претории до южной Калабрии55, где, как известно, сходятся границы греков и беневентцев. Потом он присоединил Саксонию, которая является немалой частью Германии и, как полагают, вдвое шире той ее части, что населена франками, хотя, возможно, и равна ей по длине; после того - и ту, и другую Паннонию56, Дакию, расположенную по ту сторону Данубия, а также Истрию, Либурнию и Дал-макию, за исключением приморских городов, которыми вследствие дружбы и заключенного союза Карл разрешил владеть константинопольскому императору. Наконец, он так усмирил все варварские и дикие народы, что населяют Германию между реками Рейном, Висулой, а также океаном и Дану-бием (народы те почти схожи по языку, но сильно отличаются обычаями и внешностью), что сделал их данниками. Среди последних самые замечательные [народы]: велатабы, сорабы, ободриты, богемцы; с ними Карл сражался в войне, а остальных, число которых гораздо больше, он принял в подчинение [без боя]57.
16. Славу своего правления он приумножил также благодаря завязанной дружбе с некоторыми королями и народами. Альфонса, короля Галисии и Астурии, он связал столь близким союзом, что тот, когда посылал к Карлу письма58 или послов, приказывал называть себя не иначе, как «принадлежащим королю». Он приобрел такое расположение королей скоттов59, плененных его щедростью, что те называли его не иначе, как господином, а себя -его подданными и рабами. Сохранились письма60, посланные от них к Карлу, в которых высказываются такие их к нему чувства. С королем Ааро-
789
ном Персидским61, который, за исключением Индии, владел почти всем Востоком, Карл имел в дружбе такое согласие, что тот предпочитал его благосклонность дружбе всех королей и правителей, какие только есть в целом круге земном. Только одному Карлу он считал необходимым уделять почести и [приносить] щедрые дары. И поэтому, когда послы Карла, которых тот послал с дарами к святому гробу и месту воскресения Господа, нашего Спасителя, пришли к Аарону и сообщили ему о желании своего господина, Аарон не только позволил им сделать то, о чем они просили, но даже разрешил записать это место нашего спасения под власть Карла62. Присоединив к возвращающимся послам своих, он направил Карлу замечательные дары, вместе с одеждой, пряностями и другими богатствами из восточных земель [807]. А ведь несколькими годами ранее Аарон послал ему единственного имевшегося у него слона, ибо Карл попросил об этом63. И императоры Константинополя Никифор, Михаил и Лев [813-820], добровольно искавшие с ним дружбы и союза, слали к нему многочисленных послов. Однако, когда Карл принял титул императора, у них появилось опасение, будто бы он хочет исторгнуть у них императорскую власть. Тогда Карл заключил с ними очень крепкий союз, чтобы у сторон не осталось никакого повода для возмущения64. Ибо могущество франков всегда внушало опасение римлянам и грекам. Отсюда и существующая греческая поговорка: имей франка другом, но не соседом.
17. Хотя Карл отдавал столько сил расширению королевства и покорению чужих народов и постоянно был занят такого рода деяниями, в различных местах он начал множество работ, относящихся к украшению и благоустройству королевства, а некоторые даже завершил65. Среди них по всей справедливости выдающимися можно назвать базилику Святой Богоматери в Ахене, строение удивительной работы, и мост у Могонтиака66 через Рейн, длиной в пятьсот шагов, ибо такова ширина реки в том [месте]. Однако мост сгорел при пожаре за год до того, как умер Карл. Его не успели восстановить из-за скорой смерти Карла, который задумал выстроить вместо деревянного моста каменный. Он начал возводить и замечательной работы дворцы: один недалеко от города Могонтиака, возле поместья Ингилен-гейм67, другой - в Новиомаге68, на реке Ваал, что течет вдоль южной части полуострова. Но особенно важно то, что, если он узнавал о рухнувших от старости храмах, в каком бы месте его королевства они ни находились, он приказывал епископам и пастырям, в чьем ведении они были, их восстанавливать, а сам следил через посланников, чтобы повеления его выполнялись. Во время войны против норманнов он снарядил флот, построив для этого корабли на реках Галлии и Германии, которые впадают в Северное море. И поскольку норманны постоянными набегами опустошали побережье Галлии и Германии, Карл у всех портов и у устьев рек, которые казались доступными для кораблей [неприятеля], разместил дозоры, сторожевые посты и возвел такие укрепления, чтобы враг нигде не смог высадиться на берег.
790
То же он сделал на юге вдоль побережья Нарбоннской провинции и Септи-мании, а также по всему побережью Италии вплоть до Рима против мавров, незадолго до этого занявшихся пиратством. Благодаря этому при жизни Карла не было тяжелого урона ни у Италии и Галлии от мавров, ни у Германии от норманнов, и лишь Центумелла69, город в Этрурии, был разграблен маврами вследствие предательства, а во Фризии несколько соседствующих с германским побережьем островов были опустошены норманнами.
18. Как известно, подобным образом Карл охранял, расширял и, вместе
с тем, украшал королевство.
Теперь я приступаю к изложению его талантов и неизменного совершенства его духа в любых, как благоприятных, так и неблагоприятных, обстоятельствах и прочего касающегося его частной и домашней жизни. После смерти отца Карл, разделив царство с братом, столь терпеливо сносил его вражду и зависть, что всем казалось чудом, что он смог не поддаться гневу. Затем, побуждаемый матерью, он взял в жены дочь Десидерия, короля лангобардов, которую оставил через год по неизвестной причине, и вступил в брак с Хильдегардой, очень знатной женщиной из племени швабов, от которой имел трех сыновей, а именно Карла, Пипина и Людовика, и столько же дочерей - Ротруду, Берту и Гизеллу70. Было у него и еще три дочери - Теодората, Хильтруда и Руотхильда: две от его [третьей] жены Фастрады, происходившей от восточных франков, то есть из племени германцев, третья же от наложницы, имя которой я не упомню. После смерти Фастрады он женился на аламанке Лиутгарде, от которой детей не было, а после ее смерти имел трех наложниц: Херсвинду из Саксонии, от которой была рождена дочь по имени Адальтруда, Регину, родившую Дрогона и Гуго, и Адалинду, которая произвела на свет Теодориха. Мать же Карла, Бертрада, жила до старости возле него в большом почете. Ибо Карл относился к ней с величайшим уважением, так что ни одной ссоры не возникало между ними, за исключением той, что произошла из-за расторжения брака с дочерью короля Десидерия, на которой он женился по ее совету. Бертрада умерла после смерти Хильдегарды, после того как увидела в доме сына трех своих внуков и столько же внучек. Карл похоронил ее с большими почестями в той самой базилике Святого Дионисия, в которой был похоронен [его] отец.
У Карла была единственная сестра, по имени Гизелла, еще с юных лет отправленная [в монастырь] для религиозного служения, о которой, так же как и о матери, он очень нежно заботился. Она умерла незадолго до кончины [Карла] в том же монастыре, в котором жила.
19. Он также придавал значение образованию своих детей, [желая], что
бы как сыновья, так и дочери в первую очередь обучались свободным искус
ствам, которыми он занимался и сам. Затем, как только позволил их воз
раст, он начал обучать сыновей верховой езде по обычаю франков, владе
нию оружием и охоте; дочерям же приказал учиться прясть, привыкать к ве-
792
ретену и прялке, чтобы не сидели в праздности, но занимались трудом, обучаясь всяческим добродетелям.
Из всех детей ему выпало пережить двоих сыновей и одну дочь: он лишился Карла, старшего сына; Пипина, которого он поставил королем в Италии; и Ротруды, старшей из дочерей, сосватанной за греческого императора Константина. Его сын Пипин оставил после себя одного сына, Бернарда, а также пять дочерей - Аделаиду, Атулу, Хиндраду, Бертраду и Теодорату. Карл выказал ясное свидетельство своего к ним милосердия, поскольку после смерти своего сына Пипина [разрешил] своему внуку занять место отца, а внучек воспитывал вместе со своими дочерьми.
Смерть своих сыновей и дочерей он, вследствие любви к ним, переносил не так стойко, как то соответствовало неординарной стойкости его духа, и разражался слезами. И узнав о кончине римского папы Адриана, который был его близким другом, он плакал так, словно утратил брата или любимого сына.
В дружеских отношениях Карл был уравновешен, легко их допускал и сохранял крепкими, свято заботясь о тех, с кем завязал подобную близость.
О воспитании сыновей и дочерей он заботился настолько, что, оставшись дома, никогда не обедал без них и никогда без них не отправлялся в путь. Сыновья ехали верхом [рядом] с ним, а дочери следовали позади, охраняемые арьергардом предназначенных для этого стражников. Дочерей своих, поскольку они были очень красивыми, он сильно любил и, представьте себе, ни одну из них не пожелал отдать в жены ни своим людям, ни чужеземцам; всех он удерживал дома вплоть до своей смерти, говоря, что не может обойтись без их близости. Из-за этого он, хоть и счастливый во всем остальном, испытал удары злосчастной судьбы. Однако он не подавал виду, как будто бы относительно их и никаких подозрений не возникало, и не рассеивались слухи71.
20. У него был сын по имени Пипин, рожденный от наложницы, которого я не упомянул среди других его детей, красивый лицом, но обезображенный горбом. В то время как отец, предпринявший войну против гуннов, зимовал в Баварии, он, притворившись больным, составил заговор против отца с некоторыми знатными франками, которые соблазнили его лживым обещанием царской власти. После того как заговор был раскрыт и заговорщики осуждены, Пипин был пострижен и Карл разрешил ему посвятить себя в Прюмском монастыре религиозной жизни, которой он пожелал. Помимо этого возникали и другие серьезные заговоры против Карла в Германии. Заговорщики, одних из которых ослепили, а других оставили невредимыми, были отправлены в изгнание. Из них были убиты лишь трое. Они, чтобы не быть схваченными, оборонялись, обнажив мечи, и даже убили кого-то. Их лишили жизни, поскольку иначе их невозможно было усмирить. Полагают, однако, что причиной тех заговоров была жестокость королевы Фастрады, ибо заговоры были составлены против короля в обоих случаях из-за того,
7. Памятники средн. лат. лит. VIII—IX вв. 193
что он, поддавшись жестокости жены, кажется, слишком отклонился от своей природной доброты и присущей ему мягкости. В остальном на протяжении всей своей жизни Карл обращался со всеми, как дома, так и вне его, с такой большой любовью и благожелательностью, что никогда никто не мог упрекнуть его и заметить хотя бы в малейшей несправедливости или жестокости72.
21. Он любил чужеземцев и весьма заботился о том, как их принять, так что их многочисленность, по справедливости, казалась обременительной не только для дворца, но и для королевства73. Однако сам он, благодаря величию души, меньше всего тяготился такого рода бременем, поскольку даже значительные неудобства окупались приобретением славы о его щедрости и снисканием доброго имени.
22. Он обладал могучим и крепким телом74, высоким ростом, который, однако, не превосходил положенного, ибо известно, что был он семи его собственных ступней в высоту. Он имел круглый затылок, глаза - большие и живые и огромные, нос чуть крупнее среднего, красивые волосы, веселое привлекательное лицо. Все это весьма способствовало внушительности и представительности его облика, и когда он сидел, и когда он стоял. И хотя его шея казалась толстой и короткой, а живот выступающим, однако это скрывалось соразмерностью остальных членов. Поступь его была твердой, внешний вид мужественным, однако голос, хотя и звучный, не вполне соответствовал его облику.
Здоровье его было отменным, за исключением того, что в течение [последних] четырех лет жизни он страдал от часто повторяющейся лихорадки, а под конец еще прихрамывал на одну ногу. Но и тогда он скорее поступал по-своему, чем по совету врачей, которых почти ненавидел, поскольку те убеждали его отказаться от жареной пищи, к которой он пристрастился, и привыкнуть к вареной. Он постоянно упражнялся в верховой езде и охоте, что было для него, франка, естественным, поскольку едва ли найдется на земле какой-нибудь народ, который в этом искусстве мог бы сравниться с франками. Ему нравилось париться в природных горячих источниках, и он упражнял тело частым плаванием. В нем он был столь искусен, что его воистину никто не мог обогнать. Вот почему он даже дворец в Ахене возвел и там постоянно жил в последние годы жизни до самой смерти. Он приглашал купаться не только сыновей, но и знать и друзей, а иногда даже свиту, телохранителей и охранников, так что иногда сто и более человек купались одновременно.
23. Карл носил традиционную франкскую одежду. Тело он облачал в по
лотняные рубаху и штаны, а сверху [надевал] отороченную шелком тунику,
обернув голени тканью. На ногах его были онучи и обувь, а зимой он защи
щал плечи и грудь, закрыв их шкурами выдр или куниц. Поверх он набрасы
вал сине-зеленый плащ и всегда препоясывался мечом, рукоять и перевязь
которого были из золота или из серебра. Иногда он брал меч, украшенный
драгоценными камнями, однако это случалось только во время особых тор-
794
жеств или же если прибывали чужеземные послы. Иноземную же одежду, даже самую красивую, он презирал и никогда не соглашался надевать ее. Только однажды, в Риме, по просьбе папы Адриана и потом еще по просьбе его преемника Льва, он облачился в длинную до колен тунику и греческую хламиду, а также обул сделанные по римскому обычаю башмаки.
[Лишь] на торжествах он выступал в вытканной золотом одежде, украшенной драгоценными камнями обуви, застегнутом на золотую пряжку плаще и в короне из золота и самоцветов. В остальные дни его одежда мало чем отличалась от той, что носят простые люди.
24. Он был умерен в еде и питье, особенно в питье, ибо больше всего не
навидел пьянство в ком бы то ни было, не говоря уже о себе и о своих близ
ких. Однако от пищи он не мог долго воздерживаться и часто жаловался на
то, что пост вреден для его тела. Пировал он очень редко, и то лишь по боль
шим праздникам, но при этом с большим количеством людей. Повседнев
ный обед обычно готовился лишь из четырех блюд, не считая жаркого, ко
торое охотники обыкновенно подавали на вертелах и которое Карл любил
есть больше какого-либо другого кушанья. Во время трапезы он слушал или
чтеца, или какое-нибудь выступление. Читали [же] ему об истории и подви
гах древних. Он любил и книги святого Августина, особенно те, что озаглав
лены «О граде Божием». В питье вина и прочих напитков он был так воз
держан, что за обедом редко пил более трех раз.
Летним днем, после обеда, он съедал какой-нибудь плод и пил [еще] один раз, [затем], сняв с себя всю одежду и обувь, оставался без всего, словно ночью, и в течение двух или трех часов отдыхал. Ночью же сон его прерывался четыре или пять раз так, что он не только просыпался, но и вставал с постели.
Во время одевания и обувания он принимал не только друзей, но даже [и спорящихся]; если дворцовый управляющий говорил, что возникла некая тяжба, которую не могли окончить без его постановления, он тотчас же приказывал привести их и, будто сидя в судейском кресле, разобравшись, выносил приговор. Помимо этого, если в тот день нужно было заниматься каким-нибудь государственным делом или поручить что-то одному из министров, он делал это в такое же время.
25. Он был многословен и красноречив и мог яснейшим образом выра
зить все, что хотел. Не довольствуясь лишь родной речью, он старался изу
чить иностранные языки. Латинский он изучил так, что обыкновенно мо
лился на нем, словно на родном, но по-гречески он больше понимал, неже
ли говорил. При этом он был столь многословен, что даже казался болтли
вым. Он усердно занимался свободными искусствами и весьма почитал тех,
кто их преподавал, оказывая им большие почести. Грамматике он обучался
у дьякона Петра Пизанского75, который был тогда уже стар, в других науках
его наставником был Альбин, прозванный Алкуином76, также дьякон, сакс
из Британии, муж во всем мире ученейший. Под его началом Карл много
7* 795
времени уделил изучению риторики, диалектики, особенно астрономии. Он изучал искусство вычислений и с усердием мудреца пытливо выведывал пути звезд. Пытался он и писать и для этого имел обыкновение держать на ложе, у изголовья, дощечки или таблички для письма, чтобы, как только выпадало свободное время, приучить руку выводить буквы, но труд его, начатый слишком поздно и несвоевременно, имел малый успех77.
26. Он свято и преданно почитал христианскую религию, в которой был
наставлен с детства. Вот почему он воздвиг в Ахене исключительной красо
ты базилику, украсив ее золотом, серебром, светильниками, а также врата
ми и решетками из цельной бронзы. Поскольку колонны и мрамор для этой
постройки нельзя было достать где-либо еще, он позаботился о том, чтобы
его привезли из Рима и Равенны78.
Он ревностно и часто посещал церковь - и утром, и вечером, и даже в ночные часы, и на заутреню, насколько позволяло здоровье, и весьма заботился, чтобы все, что в ней совершалось, проходило наиболее достойно. Он не уставал напоминать служителям, чтобы они не дозволяли приносить внутрь ничего неподобающего или непристойного. Он обеспечил ее таким изобилием священных сосудов из золота и серебра и одежды для священнослужителей, что во время отправления обрядов даже привратникам низшего церковного звания не было необходимости служить в собственном платье. Он старательно улучшал порядок пения псалмов и церковного чтения. Ведь он был совершенен и в том, и в другом, хотя сам не читал на людях, а пел лишь вместе с другими и тихим голосом.
27. Карл деятельно занимался поддержкой бедных и бескорыстным милосердием, которое греки называют eleimosinam [милостыней]. Он не забывал подавать милостыню не только на родине и в своем королевстве, но даже за морями - в Сирии и Египте, а также в Африке, Иерусалиме, Александрии и Карфагене. Когда он узнавал, что где-то христиане живут в бедности, то обычно, сочувствуя их нужде, посылал им деньги. Именно поэтому он искал дружбы заморских королей, чтобы для живущих под их властью христиан наступило некое утешение и облегчение. В Риме более других священных и почитаемых мест Карл заботился о церкви блаженного апостола Петра, в сокровищницу которой он пожертвовал большие суммы денег как золотом, так и серебром и драгоценностями. Множество бесчисленных даров он послал епископам. За все время правления для Карла не было ничего желаннее, чем вернуть Риму собственными трудом и усилиями былое величие и положение. Он хотел, чтобы благодаря ему церковь Святого Петра была не только цела и невредима, но при его поддержке превосходила бы все прочие церкви красотой и богатством. И хотя он ценил Рим столь высоко, за сорок семь лет своего правления он ездил туда лишь четыре раза - исполнить обеты и помолиться79.
28. Для последнего приезда Карла были и другие причины. Дело в том, что римляне, которые подвергли папу Льва многому насилию, выколов ему
796
глаза и вырвав язык, принудили его молить короля о защите. Поэтому, отправившись в Рим, чтобы восстановить [прежнее] положение дел в церкви, пришедших в полный беспорядок, он задержался там на всю зиму. Именно тогда он принял имя императора и Августа, чего вначале совершенно не желал и утверждал, что если бы знал заранее о замысле папы, то в тот день не пошел бы в церковь, несмотря на то что это был один из главных праздников. И с великим терпением он переносил зависть римских императоров, негодовавших на то, что он принял это звание. Их упорство Карл победил своим великодушием, которым он, несомненно, их превосходил, посылая к ним частые посольства и в письмах называя их братьями.
29. Приняв императорский титул, Карл обратил внимание на то, что
многое в законах его народа было несовершенно - ведь франки имели два
закона80, которые во многих местах очень различались. Он задумал доба
вить то, что недоставало, устранить расхождения и исправить плохо или с
ошибками изложенное. Ничего из этого он не исполнил, если не считать то
го, что добавил к законам несколько глав, но и они не были завершены.
Однако он приказал описать и письменно изложить устные законы всех под
властных ему народов.
Также он [приказал] записать и увековечить и старинные варварские песни, которые воспевали деяния и войны прежних королей. Он положил начало и грамматике родного языка.
[Карл] также дал названия месяцам на собственном языке. До этого времени франки именовали их отчасти по-латыни, отчасти на варварском наречии. Он установил собственные имена для двенадцати ветров, хотя раньше для них имелось не более четырех названий.
Если говорить о месяцах, то январь он назвал винтарманот, февраль -орнунг, март - лентзинманот, апрель - остарманот, май - виннеманот, июнь - бракманот, июль - эвманот, август - аранманот, сентябрь - витума-нот, октябрь - виндумеманот, ноябрь - эрбистманот, декабрь - эйлагма-нот81.
Ветрам же Карл положил такие имена: восточный ветер стал называться остронивинт, юго-восточный - остсундрони, юго-юго-восточный - сундо-строни, южный - сундрони, юго-юго-западный - сундвестрони, юго-западный - вестсундрони, западный - вестрони, северо-западный - вестнордрони, северо-северо-западный - нордвестрони, северный - нордрони, северо-севе-ро-восточный - нордострони, северо-восточный - остнордрони.
30. В конце жизни, когда его тяготили болезнь и старость, Карл призвал
к себе Людовика, короля Аквитании, единственного из сыновей Хильдегар-
ды, оставшегося в живых. Собрав надлежащим образом со всего королевства
знатнейших франков, Карл, при всеобщем согласии, поставил сына соправи
телем всего королевства и наследником императорского титула. Возложив
на его голову корону, Карл приказал именовать Людовика императором и
Августом. Это решение с одобрением было поддержано всеми присутствую-
797
щими, ибо казалось, что оно было вдохновлено свыше на благо всего государства. И это деяние приумножило авторитет Карла [дома] и внушило огромный страх чужеземным народам.
Затем, отослав сына обратно в Аквитанию, он, хотя и немощный от старости, по своему обыкновению, отправился поохотиться неподалеку от ахенского дворца и, проведя за этим занятием остаток осени, на Ноябрьские календы вернулся в Ахен. Зимуя там, в январе он слег, охваченный сильной лихорадкой. Тотчас же, как обычно при лихорадках, он начал поститься, полагая, что такое воздержание от еды сможет прогнать болезнь или, по крайней мере, облегчить [ее]. Но к жару присоединилась боль в боку, которую греки называют «плевритом», однако он все еще продолжал воздерживаться от еды, подкрепляя тело лишь редким питьем. На седьмой день, после того как он слег в постель, приняв святое причастие, он умер. Это случилось на семьдесят втором году его жизни, из которой сорок семь лет он правил, в пятый день перед Февральскими календами, в три часа дня82.
31. Тело его было омыто и убрано по установленному обряду. При великом плаче всего народа оно было внесено в церковь и погребено83. Сперва сомневались, где его надлежит похоронить, ибо сам он при жизни не оставил об этом никаких распоряжений. Затем все согласились, что нигде для него не найти гробницы достойнее той самой базилики, которую сам он, из любви к Богу и Господу нашему Иисусу Христу и в честь святой приснодевы Марии, Богородицы, построил в том поселении на собственные средства. Там он и был погребен в тот же день, в который умер. Поверх его гробницы была воздвигнута позолоченная арка с его изображением и надписью. Эпитафия была такова: Под этим камнем лежит тело великого и правоверного Императора Карла, который знатно расширил королевство франков и правил счастливо сорок семь лет. Умер семидесяти лет, в год Господень DCCCXHH, индикта VII, V кал., февр.
32. Приближение его кончины было отмечено многими знамениями, так что не только другие, но и он сам увидели в них угрозу84. На протяжении трех последних лет его жизни случались частые затмения и солнца, и луны, а на солнце в течение семи дней видели черное пятно. Величественная громада портика, что был сооружен между базиликой и дворцом, в день Вознесения Господа неожиданно обрушилась до основания. А мост через Рейн возле Могонтиака, который Карл в течение десяти лет сооружал с такими искусством и огромным трудом, что, казалось, тот сможет стоять вечно, случайно воспламенившись, сгорел в пожаре за три часа так, что ни щепки от него не осталось (за исключением подводной части). И сам Карл во время последнего похода в Саксонию против короля данов Годфрида, однажды выйдя перед восходом солнца из лагеря и уже выступив в путь, внезапно увидел, что справа налево в чистом воздухе в ярком свечении пронеслось упавшее с неба пламя. Пока все удивлялись этому знамению и тому, что оно предвещает, лошадь, на которой ехал Карл, неожиданно уронила голову и
798
были видны. Однако на все упомянутые знамения Карл или не обращал внимания, или игнорировал их, как если бы ничто из них его самого никаким образом не касалось.
33. Он начал составлять завещание, по которому часть наследства доставалась дочерям и детям, родившимся от наложниц. Однако, начав слишком поздно, он не сумел довести дело до конца. За три года до кончины Карл разделил в присутствии своих друзей и слуг сокровища, деньги, одежду и утварь. Призвав их в свидетели, он пожелал, чтобы после его кончины сделанное им разделение при их одобрении осталось неизменным. Он составил краткий документ, в котором излагалась его воля в отношении того, что он разделил. Содержание и текст этого документа таковы: во имя Всемогущего Господа Бога, Отца и Сына и Святого Духа.
Описание и раздел собственных сокровищ и денег, сделанный славнейшим и боголюбивейшим государем Карлом, императором и Августом, в 811 год от воплощения Господа нашего Иисуса Христа, в сорок третий год его правления во Франкии, в тридцать шестой год его правления в Италии, на одиннадцатый год его императорства, в четвертый год индикта. Раздел имущества, находившегося в означенный день в его хранилище, Карл постановил сделать при благочестивом и мудром размышлении и осуществил его с Божьей помощью.
Делая это, он особенно желал предусмотреть то, чтобы не только дарование милостыни, должным образом производимое христианами из их собственности, осуществлялось от его имени и из его денег упорядоченно и обоснованно, но чтобы его наследники при отсутствии всякой неясности твердо знали, что им должно причитаться и могли без споров и взаимопритязаний разделить назначенные им доли. Исходя из этих замысла и намерения, он, как было сказано, сперва разделил все средства и имущества, что в означенный день находились в его хранилище в золоте, серебре, драгоценностях и королевских одеяниях на три части. Затем, оставив одну часть нетронутой, он разделил две другие на XX и одну долю. Эти две части были разделены на XX и одну долю потому, что, как известно, в его королевстве находится двадцать один город - церковная метрополия. Каждая из тех частей должна была быть передана его наследниками и друзьями в виде милостыни одной из метрополий. Архиепископ, стоящий в то время во главе данной церкви и принимающий выделенную его церкви часть, должен разделить ее со своими епископами следующим образом: третья часть должна остаться его церкви, а две другие делятся между епископами. Каждая из известного числа XX и одной существующей метрополии долей, что получены из первых двух разделенных частей, была тщательно отделена от других и уложена в свой ящик, с надписью города, которому ее надлежит передать.
Имена метрополий, которым должна быть передана указанная милость или подаяние, таковы: Рим, Равенна, Медиолан, Форум Юлия, Градус, Колония, Могонтиак, Юваум (или Зальцбург), Треверы, Сеноны, Везонтион, Луг-
200
дунум, Ратумагус, Ремы, Арелас, Виена, Дарантазия, Эбродунум, Бурдигала, Туронес, Битуриги85.
Часть, которую он пожелал сохранить нетронутой, делится так. После того как две упомянутым образом разделенные части будут распределены и опечатаны, эта треть должна находиться в повседневном обращении как вещь, о которой известно, что она не отчуждена от собственности ее обладателя в силу какого-либо обещания. Это сохраняется до тех пор, пока он находится в здравии или заявляет о необходимости пользоваться ею. А после его смерти или добровольного отказа от мирских дел эта часть должна быть разделена еще на четыре части. Первую четверть следует добавить к вышеназванным XX и одной. Вторая четверть назначается его сыновьям и дочерям, а также сыновьям и дочерям его сыновей и должна быть между ними справедливо и разумно разделена. Третья четверть по христианскому обыкновению расходуется на нужды бедных. Четвертая четверть сходным образом в виде милостыни идет на поддержание дворцовой челяди, распределяясь в пользование слуг и служанок. К этой третьей части всего его состояния, которая, как и другие части, состоит из золота и серебра, он пожелал присоединить все вазы и утварь из бронзы, железа и других металлов вместе с оружием, одеждой и иным изготовленным для различных нужд ценным и малоценным имуществом, как, например, занавеси, покрывала, гобелены, шерстяные ткани, кожи, упряжь и все, что на этот момент находилось в его хранилище и сундуках, чтобы за счет этого возросли доли этой третьей части и до большего числа людей дошла раздача милостыни.
Относительно капеллы, то есть утвари [Ахенской] церкви, как той, что он сам дал и собрал, так и той, что досталась ему по наследству от отца, он приказал, чтобы все оставалось в целости и никоим образом не делилось. А если найдутся сосуды, книги или иное имущество, о котором доподлинно известно, что они были помещены в эту капеллу не им, и если кто-либо захочет иметь их, то тот может сделать это, приобретя по справедливо назначенной цене. Относительно книг, которые он собрал в своей библиотеке великое множество, Карл сходным образом постановил, что те, кто пожелает владеть ими, должны их выкупить по справедливой цене, а выплаченные деньги должны быть розданы бедным.
Среди других сокровищ и имения [у Карла] были три серебряных стола и один, особенно большой и тяжелый, из золота. Относительно них он распорядился и постановил следующим образом. Один из них, квадратный, имеющий изображение города Константинополя, вместе с прочими предназначенными для того дарами надлежит передать в Рим, базилике блаженного апостола Петра. Другой, круглый, стол, украшенный изображением города Рима, надлежит отправить епархии церкви Равенны. Третий стол, превосходящий остальные красотой исполнения и внушительным весом, имеющий тонко прорисованную в виде трех кругов подробную карту всего мира, он
201
постановил отдать на увеличение той трети, что должна быть разделена между его наследниками и направлена на милостыню. Туда же надлежит отдать золотой стол, упомянутый четвертым.
Карл сделал и утвердил сие описание и распределение имения перед епископами, аббатами и графами, которые тогда смогли присутствовать. Их имена перечислены. Епископы: Хильдибальд, Рикульф, Арн, Вольфарий, Бернойн, Лейдрад, Иоанн, Теодульф, Иессе, Хейто, Вальтгауд. Аббаты: Фридугис, Адалунг, Ангильберт, Херменон. Графы: Вала, Мегинхер, Отульф, Стефан, Унруок, Бурхард, Мегинхард, Гаттон, Ригвин, Эдон, Эр-кангарий, Герольд, Берон, Хильдегерн, Рокульф86.
Людовик, сын Карла и Божьей волей наследник, изучил этот документ и после смерти отца сколь мог быстро и со всем тщанием постарался исполнить.
