Яков Кротов. Путешественник по времени. Вспомогательные материалы.
X - XI века
К оглавлению
425
Альфан Салернский
Житие Христины. - Стихи и проповеди.
Хотя Альфан и вошел в историю с прозвищем "Салернский", всей своей деятельностью он связан с другим южноиталийским культурным центром -Монтекассино. Монтекассинский монастырь, основанный в VI в. Бенедиктом Нурсийским и глубоко почитаемый как "матерь" всех бенедиктинских монастырей, переживал в XI в., пору второго расцвета. Дело в том, что Южная Италия, дотоле поделенная между лангобардами и греками, во второй половине XI в. была быстро завоевана норманнами: в 1030—1047 гг. они захватили Беневент и Северную Апулию, а потом перешли в наступление против греков на юге и арабов в Сицилии. Папский престол, почувствовав, что на месте разрозненных и буйных лангобардских княжеств к югу от Рима утверждается крепкая и прочная норманнская власть, стал склонять ее к союзу. Монтекассинский монастырь, оказавшийся в самом центре новых норманнских владений, стал как бы аванпостом Рима в этой борьбе за патронат над норманнами. Чтобы поразить воображение северных пришельцев величием и блеском, папа Григорий VII помог заново отстроить Монтекассино; для новой базилики мрамор был привезен из Рима, бронзовые двери - из Византии, над мозаиками работали греческие мастера. Освящение базилики произошло в 1071 г.; руководителем работ был энергичный Монтекассинский аббат Дезидерий (1058—1087); стихотворный панегирик во славу аббатства, базилики и новой постройки написал лучший друг Дезидерия, Альфан Салернский.
Он стал настоятелем салернского монастыря, а в 1058 г. - архиепископом Салерно; в том же году его друг Дезидерий стал настоятелем Монтекассино. Ренан назвал творчество Альфана "последним дуновением античности": более прозаично настроенный немецкий историк назвал Альфана "Фортунатом Южной Италии XI в." Действительно, Альфану на его беспокойном месте приходилось одинаково печься и о духовных и о мирских делах, одинаково усердно сочинять и гимны во славу небесных заступников, и панегирики во славу римских покровителей и норманнских соседей. Герои его гимнов - преимущественно местные италийские святые, в том числе св. Христина (житие которой он составил) и св. Матфей, мощи которого перенес в Салерно норманнский герцог Роберт Гискард. Герои его од и панегирических посланий - папы римские, в том числе Григорий VII, которого он прославил, еще когда тот был архидиаконом Гильдебрандом (это стихотворение переведено ниже), лангобардские герцоги, вроде Гизульфа Салернского, сменившие их норманнские правители во главе с Робертом Гискардом. Наряду с этими славословиями он писал и поучительные, медитативные стихотворения, откликаясь на общий духовный толчок, данный Европе Ансельмом; одно из лучших, "Исповедь стихотворная", с ее замечательной выразительной силой, переведена в отрывках ниже. "Дуновение античности" и вправду чувствуется в стихах Альфана - прежде всего, в их стихотворной форме. Альфан - лучший в Европе своего времени мастер метрических старинных размеров пруденциевского и боэтиевского репертуара; он без нару-
426
шений выдерживает сложные метрические схемы и с отличным вкусом соблюдает выдержанный и строгий стиль этой поэзии. В некоторых из его стихотворений можно слышать последние отголоски забытой традиции горациевских од. В борьбе между Генрихом IV и Григорием VII Альфан, разумеется, всеми доступными ему духовными средствами поддерживал папу. В 1085 г., когда Генрих IV взял и разгромил Рим и Григорий был вынужден бежать, Альфан дал ему приют в своем салернском архиепископстве. Григорий здесь и умер; Альфан похоронил его в церкви св. Матфея и в том же году скончался сам. Дезидерий Монтекассинский пережил его лишь на два года.
Текст поэтических произведений приводится по изд.: Памятники средневековой латинской литературы Х-ХП веков. М., 1972. С. 197-207. Перевод жития и проповеди сделан по изд.: PL 147,1267-1282.
Житие и мученичество св. Христины, девы и мученицы, написанное Альфаном, архиепископом Салернским
Пролог
Решили мы речь вести о немногом в славном и достохвальном торжестве благороднейшей девы Христины и сохранить в памяти потомков кое-что из ее дивных деяний, а также поведать прежде всего о том, что она еще в нежном цвете отрочества претерпела, борясь с наиупорнейшими гонителями христианского исповедания ради любви к Предвечному Царю. Ибо в повести такой - Богу воздается слава, мученикам - хвалы, и таким образом души воителей ревностнее побуждаются к радостным битвам. Ведь хорошо всем известно, как иногда бывает на поле боя: отважные духом воины вдруг слабеют (либо неожиданно испугавшись врага, либо просто устрашившись грохота битвы), - они теряют силы и готовы, скорей, бежать, чем хвататься за оружие. Но как только они вспоминают прежние победы наихрабрейших мужей, вспоминают о славе, почестях, свободе, да еще и о своих собственных самых громких подвигах, то внезапно, превратившись из трусливых в самых смелых, с еще большей отвагой, бросаются на сомкнутые ряды вражеских когорт. Так происходит и в состязании битвы Божественной: когда некоторые, намеревающиеся противоборствовать тирании похоти, уже дрогнули по причине ужаснейших мучений или внушенных демонами соблазнов, но, представив пред глазами своими страдания преславных мучеников и венцы вечности после победы, они, собрав все силы с величайшей надеждой на свое торжество, поднимаются на решительный бой. Таким образом после сражений, дарующих блаженство, обретают вечные дары искомой радости. И после того, как они, став по заслугам трудов своих общниками ангелов и соделавшись друзьями Всемогущего Бога, возводятся на престол Небесных чертогов, то в чине наследников удела Божия проходят в неубывающем времени чрез трапезные, сияющие зарей, и приятнейшие поля, благоухающие розами, белеющие лилиями, лиловеющие фиалками, - все благоприятствует бестревожному покою, все свежо приятной молодой зеленью, - всем этим они наслаждаются, пре-
427
бывая в желанном мире. Вот каковы, оказывается, награды, заставляющие робких становиться сильными, вот то, что побуждает искуснейших воинов, воителей Божественной битвы, десницей своей одерживать победы.
Начинается Житие и страдание
Таким образом, преславная дева Христина, из патрицианского рода Ани-, уже с самых юных лет была знакома с рассуждениям древних философов, немало преуспела в науке произнесения речей, хорошо знала творения поэтические, и могла, по всеобщему признанию, лучше всех в своем кругу остроумно поспорить, вести учтивую беседу и забавляться стихотворством. И когда она в совершенстве овладела таковым наукам, поскольку подошел возраст юности, когда любой в особенности охвачен величайшими сомнениями, - с какими занятиями он желает быть тесно связанным в жизни, то, поразмыслив (ибо видела два пути, один путь - наслаждения, а другой - добродетели), она, наконец, с ревностным усердием вступила на тот, которому присуща честь, красота духовная и стыдливость. И поскольку была та девушка одарена не только знатностью рождения и благородством ума, но и красотой великолепной украшена, многие юноши добивались ее руки. А она упорно противилась им, словно страшась брачного союза, супружеской любви и соблазнов брака. Отец же ее, по имени Урбан, решил, что, вдохновившись примером весталок, хочет она наслаждаться вечным девством. Поэтому, желая, чтобы столь похвальный обет дочери был исполнен во всей полноте, он велел ее вместе с двенадцатью служанками, соединенными с ней долгой и тесной дружбой, незамедлительно воздать должные почести бессмертным богам по обычаю своих предков, совершивших многие благодеяния для Римского государства. И хотя дева пришла в смятение от повеления отца исполнить жертвенные обряды, но в его присутствии виду не подала, ибо если бы она воспротивилась, то в его власти было принудить ее. А была там башня необычайно высокая и выстроенная необычно.
Христину, обреченную подчиниться отцовскому приказу, затворяют в той башне вместе с названными сестрами, в дорогие одеяния наряженными и драгоценными уборами украшенными. Им Урбан поручил наилучшим образом исполнить как сам обряд жертвоприношения, так и положенные торжественные славословия, дабы прославить тем величие священных изображений; а если не подчинятся тому повелению, то грозил он им смертной казнью. А стояли в этой пирамиде, с западной стороны, статуи Юпитера и Аполлона, обе отлитые из чистейшего золота. И вот, служанки, помня о господском приказании, решают приступить, как было уговорено, к жертвоприношению и, простершись пред возвышениями, где поставлены были изображения богов, собираются возжигать им благовония. Призывают госпожу сделать то же самое, она отказывается, просят - отвергает; заявляет прямо, что она - невеста Христова и потому никогда не должна молиться рукотворным изображениям. После слов таких все девы, что находились с нею, сразу же подняли шум: одежды, в которые они были одеты, внезапно разрывают, себя рука-
428
таких заблуждений, чудовищный призрак великой беды потихоньку проникает в столицу и что положение Римского государства, растревоженного битвами с внешними народами, ослабляется, передается во власть различным несчастьям? Итак, выкажи, когда есть возможность, приятное богам повиновение, чтобы ты не испытала по принуждению августейшего приговора безвременную смерть, когда навлечешь на себя их гнев еще более".
Поскольку служанки не переставали ее бранить, говорит им Христина: "Скажите, к чему столь опрометчиво вы судите об этом как о заблуждении и испорченности? Уж совсем голову потеряв, вы на госпожу нападаете, опомнитесь. И впрямь, Минерва, как видите, ничему не учит. Не выступить ли нам по обычаю ведущих споры попеременно, чтобы доказать истину, прибегая к свидетельству людей ученых?" И они говорят: "Если можешь, приступай ты первая к тому, что, как ты полагаешь, должно обсуждать". И хотя девушке и ранее не чужды были упражнения в красноречии, но сперва попыталась она расположить их к себе такими простыми словами. "Вы помните, подруги, сколь часто, будь то радость или горе, мы переживали и то и другое вместе, ибо и душой, и телом я с вами была неразлучна? Сколько раз наедине сама с собой я представляла, как после кончины отца и матери я найду другое применение всему наследному богатству, которое люди считают моим, и забота о нем ляжет на вас, что старцы мне будут вместо родителей, а вы - вместо родных. Кроме того, я уже распорядилась, чтобы все, что и сейчас принадлежит мне: ожерелья, браслеты, кольца, украшенные дивно сияющими самоцветами, одежды пурпурные, затканные чистейшим золотом, и все, во что царские отпрыски роскошно облачаются, - было бы общим, и моим, и вашим. Будущее состояние, положение, власть, все решения, что от меня бы требовались, я перепоручила вашему усмотрению; потому, прежде всего, что давно уже имею к вам полное доверие, и потому еще, что верования ваши весьма уязвимы, как давно мне стало видно, и мне не составляет совершенно никакого труда при открытом обсуждении их ниспровергнуть". Но подружки ее, несмотря на то что многое еще она сказать хотела, нападают на нее с такими словами. "Да тебе легче вырвать палицу из руки Геркулесовой, чем нас, с колыбели предано исполняющих священные обряды пред изображениями богов, привлечь к христианской секте своими искусными риторическими ухищрениями, если только не разрешить этот спор, обсудив вопрос открыто, как ты и обещала. Только, если уж ты хоть как-то сомневаешься в божественности богов, давай начнем с Юпитера: если ты докажешь, опираясь на свидетельства поэтов или философов, что он не всемогущ, тогда об остальных и говорить нечего. Тогда увидишь, что мы, отбросив сомнение, согласимся с твоими утверждениями. Но если ты, возможно, защитить свое мнение окажешься не в состоянии, то по закону справедливости лучше будет, чтобы ты равным образом вместе с нами подчинилась власти наших богов". Мудрейшая дева отвечает: "Пусть будет по-вашему; полагаю, что и у вас в сердце таится то, о чем я ныне собираюсь с вами говорить, но сейчас вы не желаете принимать ту или иную сторону в суждении о Творце. Так вот, в той книжечке
437
Апулея, называемой "О божестве Сократа"1, к которой по причине невероятного обилия и сладости слов мы часто обращались, сказано с достаточной ясностью не только о бессилии Юпитера, но еще и о всевозможных преступлениях, им совершенных. Ведь в то время как этот ваш "всемогущий" на вершине славы и могущества властвовал в критском царстве (ибо так об этом мы там читаем), он с великим трудом и всеми силами боролся против покушавшегося на власть2, и к тому же, когда уже был не в состоянии сопротивляться, бежал, отдав престол и царство. А поскольку он был предметом насмешки среди своих, то долго скрывался от преследования, и о нем никто не слышал; однако, получив благоприятные предзнаменования, он захватил высшую власть на небе, учредил богам жертвы и потребовал от них помощи и при их поддержке победил врага; так Юпитер увенчался лавровым венком победителя. Конечно, думаю, вы вместе со мною обратите внимание, что уже сразу по всем признакам видно его совершенное бессилие: он царство, которым по праву уже владел, оставил врагу, проиграв в открытом бою; и также того, с кем он постыдился вступить в сражение лицом к лицу или, скорее, побоялся, убил с чужой помощью. И несколько далее тот же Апулей так повествует о его кровосмесительных преступлениях: "Будьте бдительны, прекраснейшие из матерей семейства; ведь начинается в следующем месяце праздник отца Либера, изображение его, вновь поочередно (будет выставляться) по деревням, на перепутьях, даже по городу"3. (... ) И даже Марк Варрон ясно дает понять читающим его сочинения4, как он клеймит ту самую Весту, пред которой вы смиренно склоняетесь в молитвах. Когда Веста, как он сообщает, прежде гордая преимуществом своего девства, была осквернена прелюбодеянием с Юпитером, и поскольку на судилище об осквернении не решались вынести приговор, она, воодушевленная своей безнравственностью, наполнила решето водой из Тибра, и так как вода не вытекла, тем самым прекратила разбирательство своего проступка5. О, что за безумство! О, человек, оскверненный всей нечистотой преступления! О, достойное проклятия и исполненное всякой гнусности чудовище! По своей воле он не в силах был прекратить буйство похоти: он похитил непорочность девы, порождение Аге-нора обманул образом быка6; решался даже на любое преступление, если чего-либо желал; и не постыдился опозорить гнусной безнравственностью величие божества. Вот какому и вот в чем великому богу римляне с радостью вручили Капитолийскую крепость для охраны; но когда весь город глубокой ночью оказался во власти враждебных племен, этот оплот славнейшей империи был бы захвачен, без сомнения, с таким-то стражем, если бы, в то время как Юпитер беспечно спал, бдящие гуси не встали бы на защиту крепости7. Потому удивительно, что люди столь рассудительные смогли впасть в заблуждение, почитая впоследствии такое божество. Но так как предложенное доказательство бессилия и безнравственности Юпитера, основанное на свидетельствах мужей прославленных, как мне кажется, уже до конца исчерпано, то, если вы считаете нужным что-нибудь этому противопоставить, возразите, как было условлено, чтобы подтвердить свое мнение". И они говорят:
433
"Совершенно ясно, что наше слабое оружие бессильно по причине опрометчиво обретенного суждения о божестве; мы же ничего возражать не станем, но только после этого просим, чтобы ты нам как можно понятнее объяснила, какова, как ты это понимаешь, Божественная сущность Христа?". Христина сказала: "Весьма похвально, что, поправ упорное заблуждение, желаете вы узнать о Божественной сущности Всемогущего Бога, дабы вам, чей ум был покрыт слепотой во мраке языческих празднеств, навеки засиять отраженным светом Света Истинного, Который есть Христос. Итак, обратите души свои к тому, о чем настоятельно просите, и внимательно выслушайте меня, я буду излагать по порядку и ясно. Господь Иисус Христос, о Божестве Которого вы меня, рабу Его, расспрашиваете, есть Бог Истинный от Бога Истинного, чрез Которого все сотворено; до возникновения мира рожденный, не усыновленный, не воображаемый, но Всемогущему Отцу Единосущный и с Ним Сосуществующий, Сын Единородный. Через круговороты многих годов от сотворения мира, без принуждения, но по воле Своей и воле Отца ради освобождения человеческого рода, опутанного узами первоначального греха (ибо Первородитель по собственной вине, навлеченной диавольским внушением, от того непрерывного блаженства ангелов впал в бездну вечной смерти), сошел Он с небес в утробу Девы. И Кого окоем неба и вся вместительность земли не в состоянии удержать, в тесной утробе Дева вместила. Из Нее, облекшись в нашу смертную плоть, Он как совершенный Бог и как Человек даровал Себя нашему гибнущему миру. Его видели люди и с людьми Он жил, друг мытарей и грешников, сделавшийся товарищем бедных рыбаков, из числа которых назначил Он апостолов, поставив их патриархами, глашатаями истины, судьями века сего. И, чтобы вам сделалось яснее то, что я проповедую, того рыбака, к стопам которого ради молитвы со всего мира сходятся люди, и который некогда довольствовался крючком и малой сетью, Он сделал князем мира и ключарем неба. И именно этим служителям величия Своего Он открыл тайны и научил проповедью Своею, чтобы они человечеству, лишенному уловками демонскими своего отечества, возвратили милость их Творца. Чтобы вера подтверждала сказанное и чтобы Сила Божества воссияла, Он очищал прокаженных, исцелял расслабленных, давал зрение слепым, воскрешал мертвых. Наконец, чтобы не только это помогло нашему освобождению, Он по воле Своей принял казнь крестную: умирает Господь жизни; погребается Слава Мира; земля содрогается, солнце потемняется, природные стихии, Господь которых распят, не подчиняются закону своему. Затворялся Он в гробнице Плотью, и силой Своей Божественности рушил затворы преисподней. Стекаются к Нему народы, на смерть неизбежно столь много веков осужденные. Тут же и Первородитель рода земного, как свидетельство первоначального греха; все единодушно умоляют своего Творца о прощении, ука-зуя для оправдания на родоначальника лукавства своего. Тем временем Господь, тронутый их просьбами, связал вечными узами врага рода человеческого и, выведя с Собой, кого пожелал, возвратился в тело Свое и на третий день, как предсказал Своим Ученикам, воскрес. А через сорок дней
434
Он со славою во плоти вернулся на небеса, откуда пришел. Это подтверждено точнейшим и непреложным ручательством святых апостолов, осужденных из любви к Истине на блаженную смерть. Свидетельствуют о том и славнейшие мученики, которые, в огне и на дыбе победители, не страшатся проповедовать Творца всяческих. Но сим свидетельством они склоняют души слушателей к Небесному Царству; и ни во что не ставя жизнь эту, которая такова только по названию, приобретают жизнь иную, смерти не знающую и которая не имеет конца. К ней, без сомнения, и вы, любезнейшие подруги, смогли бы придти, если бы пожелали". И они: "Ныне желаем; силе Божества все мы весьма дивимся, но в особенности поражены мы таким и столь великим родом благочестия; благочестие сие, как кажется нам, неслыханно и его даже сравнить нельзя с нашими представлениями об устроении всего мира. Давай же, следуй тому, чего для обретения радости сей великой требует от тебя вера христианская, и, нас не опасаясь, действуй прямо сейчас". И Христина, разумнейшая дева, возликовав от такого ответа, бросилась бегом к идольским изображениям и веткой, которую держала в руке, отхлестала в первую очередь Юпитера, приговаривая: "Попробуй-ка, если есть у тебя хоть какая-то сила и если можешь, отомсти мне, как полагается, и за себя и за нанесенную тебе обиду". Нанеся каждому идолу по очереди такое поругание, схватила она их всех и свалила всех вместе в одну кучу. А в ту же ночь при помощи веревок спустилась со всем этим из окна; отнесла все добро тайным христианам, и с их помощью раздала нуждающимся.
Итак, совершив это, Христина вернулась тем же путем, каким вышла, и поведала подругам своим, что и как она сделала. А в это самое время прибыл Урбан в сопровождении большого отряда воинов, потому что он исполнял должность префекта города; был же у них тогда день праздничный. И когда он направился к статуе Аполлона, чтобы воскурить благовония тому, ради которого он пришел, то ничего не увидел. Остолбенев, долго стоял он в великом изумлении и сначала сдержанно спрашивает дочь, где все изображения. А Христина ему отвечает: "Помня о высоком и почетном положении твоем, я всегда чтила Сына Божия Единородного и ради благополучия всего государства я возносила молитвы Христу, Который на небесах. Им побужденная и на Него твердо уповая, полагаю, что весьма пагубно Божественное величие приписывать греховным и жалким человечишкам и оскорблять Творца всяческих молитвами перед их изображениями. Потому я решила своими собственными руками их поломать, и все, что там было золотого или серебряного, раздать бедным; что и сделано было прошедшей ночью." Но Урбан никак не мог тому поверить, ибо запоры крепкие на дверях и непомерная высота башни никому не позволяли в нее проникнуть. И вот, когда он в глубокой печали и раздумьях расхаживал по дому, то опершись случайно на окно, видит вдруг веревки, которые ему представили верное доказательство, как все произошло. Тут обуял его страшный гнев, и, бушуя много более, чем подобает родителям гневаться на детей, с пинками и пощечинами набросился он на крот-чайшеее чадо свое. А стоящие вокруг воины советовали ему расспросить ее
435
по-отечески, прибегнув к ласке и убеждениям, и выяснить, в чем же дело; добавляя льстиво, что невероятно, чтобы женщина, столь умная и столь сведущая в римских законах, желала бы нанести отцу такое великое оскорбление, ибо, согласно гражданскому праву, отсюда следовало бы, что в родительском завещании она должна бы быть лишена наследства, и совершенно ясно, что таким образом, лишившись наследственного имущества, будь то по неосторожности или по своей воле, она нанесла бы себе вред и большой ущерб. Ответила на то блаженная Христина: "Если законы так постановляют, хотят того и к тому направлены, чтобы все, кто причиняет отцам бесчестье, лишались бы их собственности, то, согласно вашему же рассуждению, вполне законно вы получите наказание, - вы, отрешившиеся от своего Создателя, сотворившего вас по подобию Своему, и по собственной воле предающие себя демонам. Я же Его наследством по праву владею; в чем мне Сонаследник -Христос, сограждане - ангелы, соучастники - апостолы, сотоварищи - мученики, друзья - исповедники, сестры - девы; где никто на мое место не из-бирется наследником, никакой претор не в силах будет отнять владетельный удел благих, никакой сборщик налогов не дерзнет побеспокоить фискальными выплатами". "Опомнись, безрассудная, - говорит на это Урбан, - и откажись от нечестивого намерения; принеси назад богов, которых ты спрятала, и соверши им жертвоприношение, в противном случае испытает тело твое те муки, каким ты ужасалась, только видя их у других людей". Блаженная Христина ответила: "Брось уже разыскивать богов своих; ты, Урбан, когда узнал, что с ними стало (а они того и заслуживали), разбушевался столь сильно, совершенно позабыв, что разрушению подвергаются изображения демонов, сверкающая чеканка на серебре и золоте, и что от столь гнусных чудищ как можно скорее следует избавиться". Урбан сказал: "Неужели ты уничтожила золотую статую могущественного Юпитера?" Блаженная Христина отвечает: "Я, подвергнув всех их позору и поруганию, всю груду разбила на куски, (...) и бесчувственное изображение Юпитера тоже уничтожила". Тотчас же Урбан в невероятной ярости приказывает воинам: "Бросьте ее наземь, и пусть жестоко накажут ее палками, чтобы поняла, чего заслуживает тот, кто осквернил жестоким оскорблением бессмертных богов".
Как только этот приказ был отдан, были назначены для его исполнения двенадцать воинов, которые, стоя у стены, не смогли, по воле Божией, даже двинуться с места, будто немощные старцы, - для того, разумеется, чтобы тирану стало очевидно, что иные силы препятствуют воинам убить девушку. Тогда блаженная Христина, совсем не удивившись столь поразительному происшествию, спокойно говорит: "Ты видишь, что наказания твои недейственны, Урбан. Подумай, каким доверием ко мне могут проникнуться воины; пусть же явятся боги, и раз они не могут подавать помощь ратующим за них, пусть помогут себе сами; пусть применят ко мне какую-нибудь божественную силу, если только они ее имеют; ведь я немалое бесчестье им нанесла: я опровергла их в речах своих, опровергнув, осмеяла, осмеяв, изломала: глаза их вырвала, уста их нечестивые заградила, шаткие их ноги оторвала, руки
436
сломала, недвижные члены раздробила". Услышав это, Урбан, опечалившись сильно и пребывая в полном замешательстве, стянул ее нежную шею железными оковами и запер ее в нижней части темницы в подземелье, а сам затем поспешил домой. Там, исполненный ярости, долго ничего не мог сказать, переживая случившееся, ибо неожиданное несчастье грозило разрушить всю его жизнь. Он рассказал все произошедшее супруге своей, встревоженной его мрачностью, и всем домашним, стало известно, что дочь их сделалась христианкой. Поспешно собрались отовсюду друзья и множество знатных жен; зашумел дом, приведенный в волнение воплями и плачем, наполнившись рыданиями мужей и женщин, причитаниями друзей и слуг.
В то время как у них такое происходило, блаженнейшая Христина на некоторое время погрузилась в молитву, моля Господа, чтобы Он подал ей непроницаемый щит веры против войска диавольского. Как только она, сотворив же молитву, поднялась, вдруг явился перед очами ее прекраснейший юноша, окруженный огненным сиянием; и сказал он ей так: "Послал меня Господь Иисус Христос, Которого ты всем сердцем исповедала, как Его раба, дабы был я тебе шлемом вечного спасения, и броней для всякого нападения непроницаемой". Сказав это, предложил он ей хлеб, который принес с собой, и велел ей съесть его.
Вот, спустя какое-то время мать ее, которая по слабости женской более была милосердна, с рассыпавшимися волосами, в разорванной одежде, вся в грязи, пришла к месту несчастья дочери и увидела ее, закованную в цепи железные. Тут неизбывная мука, тут ни с чем несравнимый плач, тут неслыханная скорбь возникает; на столь гибельное зрелище со всего города народ собирается; престарелой матери несчастной как поступить, куда бросаться? Обратиться к дочери пытается, голос ее прерывается, слова молвить не может, задыхается; чего хочет, не знает, что делать, не понимает. Смотрит она на матрон, сидящих вокруг, и каждую поименно просит, умоляет, заклинает, чтобы, движимые состраданием материнским, возвратили они ей ее единственную дочь. И вот, подошли они к блаженнейшей Христине и принялись вразумлять ее такими речами: "Узы, которыми ты опутана, Христина, несовместимы с достоинством твоим и образованностью, которые, как мы полагали, тебе свойственны. А теперь, как мы видим, ты запятнала свои прекраснейшие устремления мерзостью, недостойной твоего знатного рода; кажется, что прямо о тебе сказана всем известная пословица: "Чем большая слава после победы, тем больший позор после падения". Откуда у тебя сердце такое железное? Иль тебя породили тигрицы свирепые, иль вскормили Горгоны-родители? Значит, ты лишь обличьем человек, внутри же, оказывается, преисполнена звериной злобы, раз всем напоказ выставляешь себя, став причиной великой скорби матери, которая тебя родила. Хорошо ли, что она, впав в такое безумие, сделалась посмешищем для глаз окружающих? Если сохранилось в душе твоей хоть что-нибудь, а причин к тому было немало, что подвигло бы тебя к состраданию и тронуло бы твое сердце, - либо нежные речи, которыми она тебя, маленькую девочку, ласкала, то откликнись, вспомни о том.
437
Ради этого прелестного лица и ради тела во всех частях соразмерного умоляем тебя отказаться от этого нечестия и утешить матерь, совсем уже погибающую". Им блаженная Христина отвечает в немногих словах: "Вы произнесли речь краткую и красноречивую, что родителям нужно оказывать послушание; изобличили меня в нечестии по отношению к матери, украсив все, что должно сказать, цветами слов и речений при помощи хорошо известного мне искусства. Однако Божественные законы нерушимы - кто возлюбил отца, или мать, или братьев, или сестер, или сыновей больше, чем Бога, Бога недостоин. Из чего следует, что почтение, которое, как вы убеждаете меня, я должна оказывать матери, делает меня, служанку Господню, нечестивой по отношению к Господу, таким образом, для тех, кто смотрит в глубь вещей, такое почтение и есть подлинное нечестие".
Так женщины, раз никоим образом сломить ее волю не могут, возвращаются домой вместе с матерью, скорби которой многократно умножились. Урбан же, узнав от тех, кто к ходил к дочери, что она с ним примиряться не собирается, припомнил историю о Фульвии, сыне одного сенатора: когда тот был задержан на пути в лагерь Каталины как соучастник заговора, отец приказал его убить8. Решив, что если и он поступит сходным образом, то это будет величайшим памятным деянием на службе его в должности префекта, Урбан приказал привести дочь пред свои очи. Вот, на глазах у всех людей, ждущих, каков будет исход такого дела, приводят святейшую Христину, в железо закованную: крик великий повсюду поднимается, что, мол, невинный человек без законного расследования осуждается - то будет во вред государству. И лишь только предстала она пред взоры тирана, он приступил к ней с такой речью: "Гораздо лучше, Христина, если бы, подумав, ты помогла бы спасению своему, важнее чего, как представляется, ничего для тебя быть не должно. Мне кажется, что не имеешь ты права безрассудным духом к смерти стремиться, а благое и полезное всеми способами отвергать". Блаженная Христина ответила: "Не все, что тебе кажется, является необходимо таковым. К тому же, даже если бы твой Юпитер, которому ты поклоняешься, был бы богом, которого я отрицаю, то по такому приговору умереть сочту за честь". Урбан сказал: "Хотел бы я, чтобы ты мне доказала две вещи, во-первых, что Юпитер не есть бог, во вторых, что умереть для тебя почетно, прошу, объясни это как можно понятнее". Блаженная Христина ответила: "Всякий, в здравом уме пребывающий, понимает, что нет никакого иного Бога, кроме Того, Кто все создал". Урбан говорит: "Это каждый человек знает". Блаженная Христина сказала: "Значит известно, что все сотворил Юпитер, если он бог?". Урбан: "Очевидно, что это так". Блаженная Христина: "Если он все создал, то ничего без него не могло статься никаким образом; но ведь Сатурн, который его породил, смог появиться без него, следовательно, Юпитер сотворил не все. Благодаря столь очевидному доказательству, делается вывод, что Юпитер не бог. Вот, ты имеешь то, о чем спросил; тебе следует признать, что это выводится необходимым образом и тебе нечего возразить. Другое же, что также ты просил тебе объяснить, я докажу при помощи самого простого рассуждения; и если
438
ты будешь не в силах это опровергнуть, то перед всеми здесь находящимися самым верным образом покажешь, что сказанное (мною) в высшей степени правдиво". Урбан говорит: "Не нужно отклоняться и отвечать на вопрос, заданный во вторую очередь, ибо доказательства по первому вопросу, возможно, будут изобличены противоположной стороной; итак, настаивая на первой теме, переставив некоторые слова, что ты против меня обратила, и обернув их назад на тебя, я опровергну твое рассуждение. Скажи мне, следовательно, значит твой Распятый, о Котором ты проповедуешь, что Он Единородный Сын Божий, есть Бог, Который все сотворил? Если Он все сотворил, ничто не могло сделаться без Него; но Родитель Его, Которого Он не сотворил, мог сделаться без Него, и так ты тем же самым рассуждением неоспоримо сама докажешь, что Он не все сотворил и что Он не Бог". Блаженная Христина ответила: "Как ты полагаешь, Бог есть Творец или творение?" Урбан ответил: "Творец". Блаженная Христина отвечает: "Творец всех творений или некоторых?" Урбан ответил: "Всех". Блаженная Христина ответила: "Раз Бог не есть творение, тем самым Он есть Творец всех творений; поскольку Отец и Сын есть (един) Бог, ни Отец не является Творцом Сына, ни Сын Творцом Отца. Таким образом, устранив всякую неясность, видно, что ты измыслил ложно, будто Единородный Сын Божий не создал всего, раз Отца Своего Он не создал, и что Он не есть Бог; следовательно, совершенно ясно, что Он есть Сын Единородный Бога Отца Всемогущего и Сам есть Бог и все создал, хотя Отца Своего не создал". Урбан: "Все это вполне согласуется со сказанным о Сатурне и Юпитере, которым, все, что было создано, подчиняется, и даже которыми, по их устроению, все от начала управляется". Блаженная Христина: "Обманываешься, префект, заблуждаешься, судья премудрый; говоришь, что все от начала управляется их устроением, при том что точно известно, что до них и многие тысячи людей существовали и весьма много времен проходило, как рассказывают поэты, признают философы. Знай, что они были люди, не боги, кровосмесители, человекоубийцы; за это они скрыты в тартаре, ожидая, что ты и прочие их почитатели вместе с ними будут гореть в вечном огне". Тогда Урбан в ярости нечестия (своего) приказал принести колесо и на нем укрепить острейшие мечи, а под ним развести большой огонь. Когда Христину, по велению тирана, привязали над колесом для столь жестокой муки, то как только колесо повертывалось, тело ее драгоценнейшее раздиралось и сожигалось. Тогда тиран, издеваясь над нею вместе со своими приспешниками, сказал: "Будь стойкой, Христина, не страшись, вынося это за Распятого, Который не пожелал, когда мог, сойти с креста". Блаженная Христина ответила: "Ныне, жалкий и несчастный, внимательно слушай: чем более унизительно то, что Он ради меня претерпел, тем более я пред Ним в долгу; и хоть все виды пыток ты на мне испробуешь, я буду хвалить Христа, да не хвалиться мне ничем иным, разве только Крестом Господа нашего Иисуса Христа9, Им я одолеваю врагов, с Ним иду против всех противников". В то время как она произносила эти слова, колесо накренилось и придавило большую часть язычников, стоящих вокруг. Префект, пораженный ужасом великим, тотчас
439
же распустил собрание и велел передать ее в руки тюремных стражей. Когда же блаженная Христина вошла в самую темную часть узилища, пред ней явился Ангел Господень, словно солнце полуденное, и сказал ей: "Послал меня Господь Иисус Христос, ради любви к Которому ты претерпела тяжкие страдания, чтобы я возвратил здравие членам твоим". И пока он это говорил, исцелились все ее раны, так что не осталось никакого следа от порезов. Следующей ночью Урбан, решив, что самым действенным будет еще раз попытаться склонить дух ее к почитанию богов, если обращаться с ней милостиво, ласковой речью и мягкими уговорами, велел привести ее пред свои очи. Но поскольку он не смог добиться от нее никакого ответа, то, обвязав самым тяжелым грузом, обрек ее на смерть в морских волнах. Когда же моряки бросили Христину в пучину открытого моря, ей пришли на помощь ангелы, и она невредимой была доставлена на берег. А Урбан тем временем, охваченный демонским безумием, испустил дух.
Однако спустя немного времени, когда префектом на место Урбана был избран нечестивейший Идион, гонители вновь начали притеснять блаженную Христину и принуждать ее принести жертву идолу Солнца. Поскольку она не согласилась подчиниться, ее привели на суд к бесчестнейшему судье, и префект в бешенстве говорит ей: "Не ты ли та Христина, которая все время, разводя всякие умные речи, насмехается над нашими всемогущими богами?" Блаженная Христина ответила: "Справедливо, и здравому рассудку не противоречит осмеивать то, что заслуживает презрения, и ни во что не ставить пустое. А вы в статуях железных почитаете не богов, а демонов, не небожителей, а нечистых людей, осужденных по причине безмерности их преступлений на преисподнюю". Префект, возмущенный этими словами, тотчас приказал бить ее палками и затем принести как можно скорее медный сосуд, вроде корыта. По велению префекта воины наполнили его маслом, дегтем, смолой, серой и поставили на огонь, чтобы, сильно нагревшись, все это расплавилось. Когда же, от сильного огня такая смесь закипела, префект сказал: "Выбирай одно из двух себе, девица, или воздай поклонение божеству или тело свое окропи столь приятной росой". Блаженная Христина напечатлела на себе знак славнейшего Креста, побежала и бросилась в кипящий котел. Тотчас же котел раскалывается, и все, что в нем было, наружу через трещины выливается, а блаженная Христина, стойкая, невредимой поднимается. Префект же, вознегодовав, тотчас велел, раздеть ее и пытать, а затем, обрив ей голову, отвести в храм Солнца.
А в середине храма был престол со стенами серебряными, уходящими в высь, двухскатная сень которого была покрыта блестящей слоновой костью, и на нем золотой лик солнца мерцал блистающими из густых кудрей лучами. Изображение это быстро вращалось, словно повторяло движение созвездий зодиака. Было видно шесть знаков справа и столько же слева, и казалось, что они заходили и всходили друг против друга по два соответственно своему противостоянию: там проходили в положенных промежутках то часы, то дни, то месяцы, то год.
440
Ось золотая была, лучи же серебряны были,
Хризолиты вверху сияли в нужном порядке10.
К этому великолепию приводят блаженную Христину после объявления решения префекта, что если она не согласится принести жертву богу-Солнцу, тотчас погибнет от меча. И вот, блаженная Христина немедленно попросила тишины, и, подняв руки к светилам, взмолилась Господу такой молитвой: "Царь Непобедимый, Отец Всемогущий, Бог Безмерный, Ты, Кто, придав грубой и неупорядоченной материи вид четырех стихий, дивным образом со-делал совершенными частями совершенное мира устроение; Ты, Кто при самом рождении мира низверг с вершины неба ангела неумеренной гордыни, намеревавшегося по произволу своему захватить себе престол северный против воли Твоей, даруй мне, рабе Твоей, чтобы из этого идола Солнца, в котором обитает тот же злейший обманщик (его изгнать), и это механическое устройство, тем же самым искусником совершенное, раздробить, дабы так весь этот сенат и народ узнали, что всякое творение по долгу своему Тебе, Творцу всяческих, повинуется". И когда она это произнесла, вот, появился демон огненный, который, разбив все это механическое и волшебное устройство, самую большую металлическую часть его швырнул в префекта и, поразив его в шею, убил на месте. Когда это совершилось, судья Иулиан приказал схватить блаженную Христину и сжечь ее дотла в раскаленной печи. Нечестивые же воины немедленно исполнили нечестивый приказ жесточайшего владыки. И когда святейшая дева уже пребывала в горниле в течение трех часов, судья приказал погасить огонь, решив, что она уже мертва. И вдруг из печи зазвучали нежные голоса поющих псалмы, и священный лик девы Христины явился среди хоров ангельских. Матроны же, которые пришли туда посмотреть, пораженные тем, что увидели, уверовали. А Иулиан, услышав о том, вознегодовал страшно и приказал, чтобы Христина была приведена к нему, и сказал ей: "Отвратительны, девица, оскорбления, которых уже немало ты нанесла нам и богам нашим, при том что никто тебе не сопротивляется или не мстит, итак, ты у нас поплатишься так, что никакие магические искусства того не одолеют". И тотчас же, как было приказано, один из сословия магов, который в то время был самый знаменитый в Риме в сем гнусном искусстве, наколдовал у всех на глазах двух драконов, которых напустил на рабу Христову, чтобы они ее пожрали. Тут же блаженная Христина им противопоставила знамение Спасения; а драконы по Божественному повелению обратились назад и, схватив мага, в один миг умертвили его на глазах всего собрания. Судья со всей своей свитой стоял пораженный, а блаженная Христина подошла к месту, где лежал умерший, и во всеуслышание говорит: "Во имя Господа моего Иисуса Христа, Который был распят, восстань, несчастный, чтобы убедилась вся эта толпа, что Он есть Истинный Бог, живущий и царствующий во веки веков". И по слову ее, мертвец, обретя дыхание, поднимается на виду у всех, объявляя и проповедуя, что нет другого Бога, кроме Того, Кого проповедует Христина, а именно: Господа Иисуса Христа. Драконы же тем временем, не причинив никому вреда, вернулись туда, откуда вышли. Но Иулиан, боясь, что
441
в народе возникнет смута, и страшась более ужасов мятежа, чем повинуясь разуму, велел отрезать деве сосцы и язык; затем повелел отвести на ипподром и там забросать ее множеством стрел, до тех пор пока она не испустит дух. Закончилось же страдание непобедимой мученицы Христины в 9 день августовских календ по юлианскому счету.
10. Что ты, неразумный Урбан, яришся? Почему, нечестивейший Идион, пышешь злобою? На что, свирепейший Иулиан, ты тратишь все силы свои? Измышляйте муки новые и более тяжкие, чем прежние, множьте удары бича, нагромождайте казни. Чем помогла вам ярость ваша свирепая против плоти, добровольно отданной Христиной на мучения, когда душу, которую хотела она сохранить, вам не уничтожить? Узнайте, наконец, несчастные, узнайте ее радость и так узрите свою погибель. Вот уже прекраснейшая дева после палок и уз, после огня и колеса, после терзаний и бичеваний, после котла и обрития, после изувечения и стрел уносится на руках ангелов к брачному покою Царя веков. Вы же, напротив, устремляетесь к полям Елисейским, предлагаете овна Ахеронту, а тем временем лодку, грузом злых деяний ваших отягощенную, уже поглотила стоячая Стигийская вода, пожрал огромный Цербер. Мукою большей, чем описать возможно, будете вы наказаны, вы, которые пренебрегли верой в Распятого. Но ты, о преданнейшая Невеста Сына Божия, подруга Отца Всемогущего, уже имеешь, что хотела, уже владеешь тем, что просила, уже наслаждаешься радостью Несказанного Света, и пребываешь в сокровенных Тайнах высоты Божественного величия. Там, ликуя, обрела ты возлежащего в полдень Жениха11, ты, соединившаяся с Ним еще отроковицей. Ныне на пурпурном дерне прекрасных долин ты срываешь цветущие фиалки, собираешь неувядающие розы, срезаешь благоуханные колосья. Ты ныне сидишь у потоков вод, на краю источника хрустального, нежно и тихо напеваешь песни брачные. Ты сияешь в хороводах дев, царской диадемой украшенная. Ты сидишь при престоле Христовом, став общницей Царства вечного. Радуйся бесконечно, украшение девичества, стыдливость целомудренная, пример добродетели. Радуйся бесконечно, посвятившая свои члены прекрасные целомудрию вечному. Радуйся бесконечно, никакого плотского желания не знающая, сотворившая себя храмом Духа Святого. Радуйся бесконечно, от широких портиков и великих просторов поместий бежавшая и, приняв наследство Божие, сделавшаяся Христа сонаследницей. Радуйся бесконечно, дева, столь возвеличенная мучениями, отечества законы отвергшая и всей душею своею к Крестной хоругви устремившаяся. Радуйся бесконечно, приказания владык презревшая, ради свидетельства Истины на жестокую смерть осужденная. Радуйся бесконечно, в достоинство небесное возведенная, Жениха, Сына Божия и Господа, удостоившаяся. И на нас, верных тебе по обету послушания, призри, услышь, о чем просим; внемли тому, что чрез тебя получить желаем; вымоли и для нас также блаженства обещанной вышней жизни, взойти к которой без твоей помощи мы совсем не надеемся, ибо не заслужили по грехам своим. Испроси прощения у Творца всяческих нашим прегрешениям, чтобы Благий и (все) Знающий, прощающий нам, рабам Его, которые многое совершили, не обрек
442
нас наказаниям, соразмерным грехам нашим; и пока мы проводим краткое время этой хрупкой жизни, нас, к защите Твоей прибегнувших, укрой, сохрани, благослови, защити, управь, и умы наши сделай пригодными для хвалы Твоей. Вот, блаженная дева, мы рассказали деяния твоей славной победы и в немногих словах описали изобильную награду великого мученичества. Ты же, если было рассказано что меньше, чем надо, если что иначе, чем следовало, пощади, благодетельная, прости, дева милостивая.
Итак, блаженнейшие братия, поскольку мы объявляем победный день блаженной Христины торжественным празднеством, усвоим себе, что сможем, из ее добродетелей; да будет она к нам тем благосклоннее, чем более мы в своем духовном усердии стремимся за ней последовать. Ибо для того Господь нам предложил примеры святости женщин-подвижниц, дабы крепость душ мужеских, в жизни своей неправедной нами утраченную, побуждена была бы, по крайней мере, доблестью женщин, дабы вновь обрели мы силы идти путем верным. И так, приобщившись к страданиям блаженных, да возможем мы восходить по лестнице Иакова туда, где восседает Господь Иисус Христос, Который со Отцом и Святым Духом живет и Царствует, Бог во веки веков. Аминь.
Кончается страдание блаженной Христины
Гимн св. Христине
Дева, звездный престол в высях обретшая, О Христина, пребудь с нами, склоненными, Да возможем воспеть кроткими душами О тебе славословие.
Ты, от блеска отцов славой блиставшая, Чистой верой себя паче прославила, В чистоте избежав мира сквернящего, Устремляясь ко Господу,
Чьи веленья в тебе стали деяньями, Чей завет пред лицом ты исповедовать Смела злобных князей, сердцем бестрепетным, Казнь презревши ужасную.
О, какие тебе муки готовились! Сквозь мечи, сквозь бичи, колесования, Сквозь оковы, огни, дроты разящие Ты прошла победительно.
Света горних высот ныне достигшая, Путь открой и для нас к оным обителям И в молитве твоей вспомни о помнящих, Нами здесь поминаема.
443
Да поможет и нам царственность Божия Разногласную речь складною мерою Оковать, чтоб и мы в мире незыблемом При тебе пребывали бы.
