СУДНЫЕ СПИСКИ МАКСИМА ГРЕКА И ИСАКА СОБАКИ

См. библиографию.

Издание подготовил Н. Н. Покровский, под редакцией С. О. Шмидта. М., 1971

Предисловие С.Шмидта. - Обзор списков. - Текстология и датировка. - Исторический очерк.

От редактора

С обнаружением Сибирской археографической экспедицией "Судных списков Максима Грека и Исака Собаки" в научный оборот вводится ценнейший источник по общественно-политической истории России первой половины XVI в. До этого судный список Максима Грека, содержащий сведения о судебных разбирательствах 1525 и 1531 гг., был известен только по неполным и соответственно во многом непонятным поздним спискам. Сибирский список является и самым ранним /рукопись датируется 1590-ми гг./ и самым полным.

Публикуемый памятник дает исследователям много нового для биографии выдающегося писателя XVI века Максима Грека, к жизни и творчеству которого в последнее время усиливается интерес и в нашей стране и за рубежом. Важные сведения узнаем из судных списков и о событиях политической истории второй четверти XVI в. - о времени правления Василия III и о начальном периоде правления Ивана Грозного.

Сибирская рукопись впервые дает полное представление о тексте так называемого "Судного дела Максима Грека", включая формулу приговора и новые для науки источники, в частности, переписку о суде над Максимом Греком виднейших деятелей того времени. Теперь стали известны письма о деле Максима Грека великого князя Василия III, митрополитов Даниила, Иоасафа, Макария, новые данные об отношении к этому делу Вассиана Патрикеева, М. Ю. Захарьина, М. В. и В. М.Тучковых; документально удостоверена несостоятельность версии о тайных сношениях Максима Грека с правительством султанской Турции...

Значительный самостоятельный интерес представляют материалы церковного суда в феврале 1549 г. над сотрудником Максима Грека Исаком Собакой, ставшим к тому времени архимандритом придворного Чудова монастыря в Кремле. Об этом судебном разбирательстве историки раньше ничего не знали - тем самым выявляются данные о серьезном конфликте в церковно-придворной среде в канун преобразований, проводимых "Избранной радой". Попутно определяется, наконец, точная дата церковного собора февраля 1549 г. /заседания его начались 24 февраля/, деятельность которого была тесно связана с т. н. "собором примирения" конца февраля 1549 г. А этим собранием /с участием широкого круга светских лиц/ датируют обычно начало реформ рубежа 1540-х и 1550-х гг.

Публикация сибирской рукописи сопровождается публикацией и ранее известных "Судных списков Максима Грека" и сравнительным текстологическим исследованием всех этих рукописей.

В обстоятельной статье Н. И. Покровского охарактеризовано научное значение этого открытия1,   приведены выявленные в рукописи ранее неизвестные факты, содержится детальный источниковедческий анализ памятника.

Н. Н. Покровский убедительно показал, что публикуемый судный список Максима Грека был составлен в 1540-е гг., вероятно, в связи с подготовкой процесса Исака Собаки, и мыслился прежде всего как публицистическое сочинение. Составитель его смешивает сведения о судебных процессах 1525 и 1531 гг. Очевидно, у него уже не было под рукой судного списка 1525 г. Возможно, что этот документ сгорел в митрополичьей казне во время "великого пожара" в Москве   в июне 1547 г.

Ссылка на обретение "в царской казне", т. е. в Царском архиве, "подлинного соборного списка Данила митрополита всеа Русии" как бы раскрывает сам механизм составления подобных публицистических памятников и приемы, с помощью которых пытались убеждать в их подлинности. Одной из целей составления этого памятника было удовлетворить возрастающий общественный интерес к судьбе и сочинениям Максима Грека. Однако  имя Максима в записи заседаний собора 1548 г. обойдено - это уже пора милостей, приближения Максима к царю и митрополиту. Публикуемый памятник /даже в первой своей части, основанной на материалах процессов 1525  и 1531 гг./ становится, таким образом, ценным источником общественно-политической истории не только 1520-х - начала 1530-х гг., но и второй половины 1540-х гг. Небезлюбопытен - прежде всего в плане истории общественной мысли - и сам факт переписки рукописи в 1590-е гг., свидетельствующий о возрождении интереса к Максиму Греку и его творениям в канун "бунташного" XVII столетия.

Научное значение сведений, заключенных в публикуемом памятнике, отнюдь не ограничивается данными о судебных процессах Максима Грека и Исака Собаки и о деятельности прикосновенных к этому лиц - облегчается понимание и неясных до сих пор важных обстоятельств политической истории и темных мест давно уже изучавшихся памятников публицистики. Так казалась непонятной путаница сведений о судебных процессах 1525 и 1531 гг. в т. н. "Выписи" о втором браке Василия III - остротенденциозном сочинении, направленном против Ивана IV. Это использовалось даже для доказательства позднего происхождения "Выписи", вторичности ее по отношению с "Истории о великом князе Московском" Курбского /составленной в 1570-е гг./. Теперь имеются документальные свидетельства того, что уже в памятнике 1540-х гг. обнаруживается путаница едва ли не такого рода. Тем самым не только появляется дополнительный аргумент в пользу датировки "Выписи" примерно 1546-1547 гг. /о чем писал еще в 1928 г. М. Н. Тихомиров/, но и возникает заманчивая перспектива рассмотрения возможных точек соприкосновения судных списков Максима Грека и Исака Собаки и "Выписи" и изучения их в ряду публицистических сочинений второй половины 1540-х гг. - начала 1550-х гг., - а ведь это время интенсивной публицистической деятельности Максима Грека и Макария, Сильвестра и Ермолая Еразма, Ивана Пересветова и Ивана Грозного. Открывается путь и к истолкованию одного из самых темных мест переписки Ивана Грозного и Курбского и "Истории" Курбского. Давно уже обратили внимание на то, что Курбский оставил без ответа обвинительные выпады в первом послании царя против своего деда по матери боярина М. В. Тучкова, более того умолчал о Тучковых в пространной "Истории о великом князе Московском". Теперь выясняется, что Тучковы были доносителями на Максима Грека, которого Курбский называл своим "возлюбленным учителем", и особенно возвысились именно тогда, когда близкий родственник Курбского по отцу /также прославляемый им в "Истории"/ кн. С. Ф. Курбский попал, как и Максим Грек, в опалу.

Пока можно говорить лишь о первых соображениях, возникающих при чтении сибирской рукописи. Это - первичные толчки исследовательской мысли, но нет сомнений в том, что дальнейшее углубленное исследование сибирского сборника в целом2 и особенно сравнительное изучение его с другими материалами по истории России XVI в. приведут к новым интересным открытиям.

* * *

Сибирская находка знаменательна и как большой успех полевой археографии. Рукописный сборник, часть которого публикуется в настоящем издании, украсил собрание рукописей и старопечатных книг в академическом городке под Новосибирском. Основой его стала уникальная коллекция, переданная академиком М. Н. Тихомировым безвозмездно Сибирскому отделению Академии наук СССР в 1965 г. /т. н. "Тихомировское собрание"/. М. Н. Тихомиров верил в то, что Сибирь может и должна стать средоточием особенно перспективной работы в области выявления и изучения памятников древнерусской письменности и культуры. Он разработал и первоначальные планы организации экспедиционной археографической деятельности в Сибири. По его инициативе началось обследование с этой целью старообрядческих поселений Сибири и Дальнего Востока в 1959-1962 гг.

После первой археографической разведки в Западной Сибири Е. И. Дергачевой-Скоп и Е. К. Ромодановской в 1965 г. экспедиционная деятельность археографов /В. Н. Алексеева, З. В. Бородиной, Е. И. Дергачевой-Скоп, Н. Н. Покровского, Е. К. Ромодановской, а с недавнего времени также Г. П. Енина, Б. 3. Журавлевой, А. Н. Кручининой, Н. В. Понырко, Л. С. Соболевой и др./ в Сибири стала регулярной3. В экспедиционной работе принимают участие сотрудники Сибирского отделения Академии наук СССР, преподаватели и студенты Новосибирского государственного университета. Рукописный сборник, содержащий судные списки Максима Грека и Исака Собаки, обнаружен был летом 1968 г. в отдаленном алтайском селе комплексной археографической экспедицией под руководством ученика академика М. Н. Тихомирова Н. Н. Покровского /являющегося в настоящее время заместителем председателя Сибирского отделения Археографической комиссии/.

Участники организованной в Москве Археографической комиссией научной конференции, посвященной опыту археографических экспедиций в РСФСР /"Тихомировских чтений 1970 года"/, единодушно отмечали большое научное значение и результативность методики полевых археографических работ в Сибири. Новый центр археографической деятельности смог возникнуть лишь благодаря содействию руководителей Сибирского отделения Академия наук СССР. Председатель Сибирского отделения АН СССР академик М. А. Лаврентьев с самого начала энергично поддерживал это перспективное направление научного поиска. Широта и размах, свойственные археологическим изысканиям академика А. П. Окладникова, оказались в немалой мере присущи и деятельности возглавляемого им Сибирского отделения Археографической комиссии. Сибирское отделение Археографической комиссии стало одним из ведущих методических центров полевых археографических исследований в нашей стране. Деятельность сибирских археографических экспедиций - выдающееся достижение отечественной археографии.

Председатель Археографической комиссии доктор исторических наук С. О. Шмидт.

Примечания

1  Уже первые сообщения об этом открытии - статья Н. Н. Покровского "Сибирская находка/Новое о Максиме Греке/" /"Вопросы истории", 1969, № 11/, доклад в Археографической комиссии /см. "Археографический ежегодник за 1969 год . М., 1971, стр. 328/ и др. - вызвали живой интерес ученых. Материалы эти - с разрешения Н. П. Покровского - были использованы в новейших исследованиях - в книге Н. А. Казаковой "Очерки по истории русской общественной мысли. Первая треть XVI века". /Л., 1970/, в статье С. О. Шмидта "Новое о Тучковых /Тучковы, Максим Грек, Курбский/" /в сборнике статей памяти Б. А. Романова "Исследования по социально-политической истории России". Л., 1971/.

2 Так в грамоте митрополита Макария, тоже включенной в сибирский сборник, находятся подтверждение казавшейся странной датировки В. Н. Татищевым начала реформы по централизации культа местных русских святых 1543 годом. /Эти данные привел в своей статье в "Вопросах истории" Н. Н. Покровский/. В известных ранее списках грамоты она датируется 1547 г., и фактическая основательность датировки сибирского сборника нуждается в серьезной проверке /в рукописной копии конца XVI г.  могла быть указана и ошибочная дата, отличающаяся от даты первоначальной рукописи/, но сами эти данные удостоверяют то, что Татищев, обрабатывая материал для своей "Истории Российской с древнейших времен", опирался на какие-то первоисточники,  и задача исследователя выявить эти источники, определить их научную ценность, прежде чем пытаться опровергать, как заведомо недостоверные, т.п. "сомнительные известия" Татищева.

3 Подробнее см. в статье В. Н. Алексеева, Е. И. Дергачевой-Скоп, Н. Н. Покровского, Е. К. Ромодановской "Об археографических экспедициях Сибирского отделения АН СССР в 1965-1967 гг."//"Археографический ежегодник за 1968 год". М., 1970/. См. также "Тихомировские чтения 1970 года. Материалы научной конференции, посвященной опыту организации археографических экспедиций в РСФСР" /М., 1970/ - тезисы доклада Н. Н. Покровского, выступления Е. И. Дергачевой-Скоп, Н. В.Понырко и др.