"Жалобница" поморских старцев против самосожжений (1691 г.)
Оп.: Н.С.Демкова Сочинения Аввакума и публицистическая литература раннего старообрядчества. Издательство Санкт-Петербургского университета, 1998.
Cм.: старообрядчество, самоубийство.
В состав интересного сборника-конволюта XVI—XVIII вв. из музея "Кижи" № 219/2 (в 4°, 283 л.) входит рукопись начала XVIII в. (филигрань — "Герб Амстердама"), писанная мелким полууставным письмом и содержащая уникальный корпус полемических материалов против самосожжений (л. 118—198). Центральное сочинение в этом корпусе — "Жалобница" поморских старцев (л. 118—135) — датируется 1691 г. Таким образом, этот текст был написан чуть ранее известного "Отразительного писания" инока Евфросина, сохранившегося в одном-единственном списке (РНБ. ОЛДП. О. СХХI. Л. 1—55), что делает "Жалобницу" и кижскую рукопись в целом весьма ценным новым источником для изучения полемической старообрядческой литературы 80—90-х годов XVII в. Более того, "Жалобница" оказывается текстом, вышедшим из круга сочинений непосредственных "сотрудников" Евфросина: среди ее авторов, "поморских старцев", живших в скитах, названы известный инок Мина, сторонник Евфросина, разносивший его писания против самосожжения, неоднократно упоминающийся в связи с этим в "Отразительном писании", и Галактион ("Галагтион"), единомышленник Мины, также известный из трактата Евфросина. Возможно, что и Мина, и Галактион, и два других автора "Жалобницы" (о них ничего не известно) — юродивый Андрей и инок Иринарх—входили в состав той "убогой шесторицы", к которой Евфросин относил и себя, перечисляя тех, кто осудил самосожжение и решительно отказал сторонникам "самоубийственного губительства" в праве именоваться "христианами" и в праве поминовения после смерти.
Авторы "Жалобницы" обращаются "чрез далное разстояние" к "аввам" и "богомудрым" старцам, "всюду рассеянным", с "соборным предложением" и "жалобным молением" рассудить о "странном учении" "самогубителныя смерти". Они кратко излагают историю распространения на Руси этого "необычного учения" об очищении огнем, называют имена "учителей" (в этой связи упоминается и Аввакум: "священнаго страдалца Аввакума протопопа неразсудна себя во свидетелство приемше"), описывают (кратко, в отличие от "Отразительного писания") саму самовольную "огненную смерть".
"Жалобница" содержит перечень местностей России, пострадавших от изуверской проповеди самосожжений. Это прежде всего г. Романов в Пошехонье (от него "воскипе... источник... и свирепо протече, яко огненная река, и разлияшася даже до моря в полунощных странех. . ."), Каргопольские, Новгородские, Псковские, Олонецкие пределы; авторы вспоминают палеостровские "гари" 1687 и 1689 гг., самосожжения на Двине (на Березовом Острове, в Холмогорах и на Ваге) и в далекой Сибири, указывают число человеческих жертв, молят о помощи, "понеже многочисленное приготовилися в нашей стране самех себе сожечь деревенскаго народу". По содержанию "Жалобница" представляет собой краткий очерк основных идей "Отразительного писания", близок ее текст и к сопровождающему трактат Евфросина краткому "ответу" ("малому обличению").
"Жалобница" поморских старцев продолжена в рукописи богатейшим корпусом полемических материалов, происходящих, по-видимому, из того же литературного центра, что и "Отразительное писание" Евфросина. Л. 136—158об. рукописи (с л. 136 начинается новый счет тетрадей — с первой по третью) занимают выписки из св. Писания и святоотеческих творений, в основном о греховности самоубийства, причем часть выписок полностью совпадает с текстом дополнений к трактату Евфросина в рукописи ОЛДП. На л. 160—198 кижской рукописи (с л. 160 опять начинается новый счет тетрадей) находится неизвестное сочинение (без заглавия, начало: "Благословен Бог, вся премудростию сотворивый. . ."), направленное против проповеди самосожжения и весьма напоминающее "Отразительное писание". Тематика отдельных частей этого полемического текста, гуманистический пафос, логика построения доказательств, композиционные особенности (его фрагментарность), обращения к адресатам полемики — то к "самосжигателю" ("Видиши ли, самосжигателниче"), то к "отдам и братиям", наконец, отдельные отрывки о еретиках, о сребролюбивом "учителе" Гавриле (л. 176 об.) и др. — все это напоминает о трактате Евфросина. Одновременно существует связь и с "Жалобницей". Один из фрагментов этого сочинения— историческая справка о начале раскола в церкви и начале проповеди самосожжения на л. 160об.— 161 ("В лето от воплощения... 1666-е в царствующем граде великороссийским державы. . .") — входит в состав "Жалобницы" поморских старцев (л. 120—121об.).
Таким образом, вопрос о соотношении текстов кижской рукописи в целом (включая "Жалобницу") и трактата Евфросина нуждается в подробном и специальном исследовании, однако уже сейчас можно утверждать, что текст кижской рукописи является ценным дополнением к "Отразительному писанию" Евфросина и может рассматриваться как один из его источников. Находка "Жалобницы" и продолжающих ее полемических выписок и фрагментов свидетельствует о наличии у Евфросина не только устных источников — в виде сообщаемых ему сведений о самосожжении, как писал об этом X. Лопарев, но и письменных источников — в виде обличительных сочинений его единомышленников, с которыми "высокоученый" Евфросин должен был быть знаком, а также специальных литературных заготовок, обычно предваряющих создание полемических текстов. По-видимому, кижская рукопись сохранила тот самый пласт подготовительных материалов к "Отразительному писанию", о котором упоминалось в "малых словесах", сопровождающих трактат Евфросина. В этом кратком "отвещании" (оно имеет характер соборного постановления, вынесенного от имени более чем двухсот иноков и старцев), в котором "новоизобретенное мученичество" решительно осуждено как противоречащее христианскому учению, сообщается, что кроме текста "Отразительного писания" и этого краткого "жесточайшего ответа" есть еще большой цикл выписок и полемических текстов на ту же тему, собранных Евфросином и иноком Миной: "Все же сии повести и учении инде у нась в пространство писаны, и у Мины есть оне все собраны, и листам и главам число, а зде то краткости ради оставльше, туды отсылаемь уведати хотящихь. Мы же... их же не помянухомь зде за скорость, еже обретается множество в божественнемь писании возбранение на самоубийственныя смерти.. ."
Таким образом, рукопись, входящая в состав сборника-конволюта из собрания музея "Кижи", № 219/2 (л. 118—198), сохранила материалы литературного "архива" "высокоученого инока" Евфросина и его сотрудников, прежде всего, по-видимому, труды "ревнителя" Мины.
Изучение этого "архива" несомненно прольет свет на историю формирования гуманистических идей Евфросина и сложения его текста. Дело в том, что интереснейший памятник старообрядческой публицистики XVII в. "Отразительное писание" Евфросина, в стилистическом отношении продолжающее традиции образной художественной речи Аввакума, совершенно недостаточно изучено как литературное произведение, причем целый ряд вопросов его художественной специфики связан и с проблемой цельности его текста. Композиционная "рыхлость" трактата, очевидная "непоследовательность", "сбивчивость" изложения, отмечавшиеся исследователями, вызывали предположение о его незаконченности. И. П. Еремин писал, что "трактат Евфросина производит впечатление чернового наброска к какому-то большому полемическому сочинению". Изучение текстов кижской рукописи позволит точнее представить самый текст трактата Евфросина и историю его создания. Обращает на себя внимание — в этой связи — приписка к "Отразительному писанию" в рукописи ОЛДП, из которой явствует, что в состав тетрадей "Отразительного писания", принесенных Миной "с Калуги и з Билева", входят не только сочинения Евфросина ("писма старца Евфросина"), но и сочинения других, близких ему полемистов ("и окрест его з братьею").
Текст кижской рукописи объясняет и крайне плохую сохранность письменных источников, связанную с остротой борьбы против самосожжений: сторонники "огненной смерти" уничтожали полемические сочинения противников ("Ты же, саможжениче, не токмо испытати и прочитати божественное Писание, но еже аще и увидиши где во святом Писании обличающе скверное твое учение самоубийственный смерти, и ты дереши и терзаеши, и огню предаваеши. А у кого видиши от християн носяще и поучающе от самоубийства, то и убийством и смертью претиши, а учением своим возбранявши в домы приимати таковых, дабы не отвратили их от самоубийства" — л. 171).
Сопоставление данных "Отразительного писания" Евфросина, "Жалобницы" поморских старцев, краткого "ответа" и, наконец, комплекса "архивных" текстов кижской рукописи позволяет лучше представить характер старообрядческого собора 1691 г. против самосожжений: собор был заочным, "аввы" и "богомудрые старцы", "всюду рассеянные", не съезжались вместе для решения этой острой проблемы и споров. Конкретное положение дел и богословские аспекты вопроса обсуждались на основе письменных текстов, приносимых в скиты "служителями всего собора" вроде известного уже Мины. Итогом обсуждения являлись "письма" скитоживущих иноков, распространяемые далее и способствующие выработке общего мнения.
Создается впечатление, что "Жалобница" была тем начальным текстом, написанным еще до "Отразительного писания", на основе которого началось "соборно" обсуждение проблемы самосожжений ("Сего ради... жалобница сия к раз суждению написася" — л. 133). Текст "Отразительного писания" также служил фактической базой для обсуждения проблемы ввиду заочного характера собора. Наконец, текст краткого "отвещания", следующий в рукописи ОЛДП за "Отрази тельным писанием", был, по-видимому, одним из итоговых документов, своего рода "резолюцией" собора, содержащей, однако, и констатирующую часть решения; эту "резолюцию" следовало принять и, возможно, подписать.
Любопытна "Жалобница" и в литературном отношении: предшествуя — по времени — "Отразительному писанию", она уже использует многие полемические приемы, свойственные трактату Евфросина, и очень близка ему стилистически.
"Жалобница" поморских старцев против самосожжений (1691 г.)
Господи Исусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас.
Священнослужителем, великим отцем и архиереом, о Христе пастырски чиноначалствующим, и прочим всем, благодатию Духа Святаго хиротонисанным в дело служения тайнаго приношения бескровныя жертвы и в постничестве присно светлосиятельным аггелообразнаго схимоиночества, аввам отцем и богомудрым старцем, право правящим благовестия истинны евангелскаго богословия и апостолскаго свето-лучнаго проповеданнаго седмочисление от вселенныя утверженаго благочестия, содержаще истинный дохмат и правыя веры и всюду разсеянным за имя Христово пречестным отцем и братиям нашим, и всему богоименитому християнскому собору, единоревнителем отеческаго благоверия, от Бога и Отца и Господа нашего Исуса Христа и утешителя пресвятаго Духа благодать и мир преизообилно благодатно да умножится и в богоугодном житии сугубо о Христе здравствуйте.
Наше же недостойное смирение чрез далное разстояние усердно требуем вашего отеческаго благословения и духовне кланяемся до земнаго лица.
Соборное наше о Христе о нужных предложение и жалобное моление от сердечнаго воздыхания со слезами от нас, убогих // и скитоживущих поморских старцов, по именованию смирених и скимоиночествующих священноюродиваго Андрея, Галагтиона, Мины, Иринарха. Купно со всеми, еже о Христе з братиею, от мирскаго же достоиньства всемножественное в православии християн жетелствующих в Примории, северных странах, к вашему преподобию, о святосвященный личе, и ко всему богоименитому правоверных собору умилно поверзаем себе ниц на землю, и припадающе к чесным стопам благоразумия вашего источники обилныя слез проливаем, и жалостне молебный глас // простираем. Бедим и молим мы, недостойнии, вашу святыню имени ради триипостаснаго Божества, Отца, и Сына, и Святаго Духа, и ради заступницы нашея, Пресвятыя Богородицы Марии, и святых всех, бесплотных и во плоти поживших, учините по дохмату святыя соборныя и апостольския восточныя церкви правилне, о Святем Дусе собравшеся и по благодати богодарованныя вам премудрости расмотрите евангельскаго благовестия Христова, и божественных апостол проповеди, да все богодухновенное богословие от святых отец церкви писанием преданное, и жития святых мученик кровию запечатленное сия же вся соглядавше разумне // и богоугодне разсудивше, молим вашу святыню, мы, недостойнии, сподобите нас Господа ради истиннаго разсуждения здраваго смысла о главизне глаголемаго претолкования и страннаго учения на самогубителныя смерти, яже мы предлагаем и ясно извещаем по истории сей.
В лето от воплощения Слова Божия во исполнение по Писанию числа зверина 1666-е, в царствующем граде великоросийския державы бысть отступление от отеческаго благочестия православный веры, от злочестиваго деяния и лукаваго сонмища злобою и нечестием Никона патриарха, претвориша бо ся пастырие в волчее естество и разсвирепеша на стадо Христовых // овец и разгнаша я по горам и пропастям земным, и оттоле бысть пастырем оскудение, а безчиния вина. И ту явишася благочестивыя от нечестивых; овии убо, яко добрии воини Христови, мужественно ополчившеся противо нечестивых, и даже до крови храбро ставше, и по благочестии душа своя нещадно положиша; инии же — вирхи горам постигоша, и пустынныя дубравы населиша, и ту соблюдающе со искуством благоверие. Другии же — разслабевше душами своими на горшее, и предашася волком, яко пастырем, в погибель последоваша прелести латыноримскаго костела, и оставиша церковное благоверие // евангельския правды.
Нецыи же, извет благочестия восприемше, прохождаху сквозе грады и веси, и предлагающе простым людем необычное учение, странно толкующе божественое Писание, и новосекуще неведом путь — нелепое учение самоубиственныя смерти. И на се явишася учители мнози по различию достоинства, иноческаго и мирскаго, и сташа в пререкание истиннаго дохмата в приличное разсуждение неправый веры. Токмо образом благоверия мирницы являющеся, делом же, яко убийцы, по Писанию разсуждающе, и нечувственне явишася проповедницы соблазну, и всюду растекошася на сиверных странах, и скоро плениша немалую часть ру//ския земли, даже и до днесь подвизают на самогубительное сожжение внутрь полунощных и западных стран.
Начало же сего необычнаго дохмата от Низу поволжских палестин, по извещению самоведцев, грубо начатца от крайняго неведения в Божественном Писании и проста человека поселянскаго рода, самосмышлением бо увещав малодушных сердца, и усладив изветом пресветлаго мученичества, и оградив воздаянием будущих благ, и тако преблазнив на саможигателную смерть изветом по ревности за правую веру, по действу же бытия от писания порочнаго и образом на естество досадителное. Се бо// действуется, но самоволне, на се в толпы собираются, купно же мужи и жены со младенцы своими, и многочисленне заключившеся во едином храме, и доволно ограждают храмину ту тростичами и соломою и изгребием сухим, и своими руками живых себе сожигают, останок же плотей зверем и птицам в снедь предается. И просмрадись земля в Низу, поволских палестинах, и бысть плачь и туга и запустение велико; нашему бо веку — притча, а немощным — соблазн, мудрым же в Писаниих — недоуменное гадание.
Многочисленно число сожгошася, а душа их в безвестное отъидоша; о сем бо не неведомо бысть пречестным и великим//отцем и богомудрым в православии истинным страдалцем, но они, слышавше сию странно ужасную кончину, сердечно воздыхаете и лице свое слезами покропивше, от глубокаго же размышления сице рекоша, яко не подобает истинным християном тако творити, и ниже сицевая за мученики почитати. Истинное бо мучение честно, еже от мучителей страдание, а самоубийственныя смерти, по Писанию, порочны.
Но сие отеческое разсуждение нецыи презревше, устремившеся сами в чину учителей быти, нежели премудрых отец послушати, и тщателно распростроша сей саможжения догмат // узакониша твердо, яко бытие истинны, всюду возвещающе скорое покаяние—чистителный огнь. И протече сие учение не по естеству речным струям от Низу по-волских палестин, даже до романовских предел. От граждан же романовских Семион поп с товарищи, мужие благоговейни суще словом, и житием, яко крин, процветоша, и ревностию благоверия многим образ быша, по сей закон саможжения с радостию прияша, и ублаживше згоревших паче прежних мученик. Тщателне же претолковаша на сие умышление и Божественное Писание во особное преписание, тетратныя свитки скоро издаша, и предпочтоша сия тетрати паче // евангельскаго благовестия, священнаго страдалца Аввакума протопопа неразсудне себе во свидетелство приемше, и усладиша народы ласкосердием словес, и оградивше надеждами будущих благ.
И явишася проповедницы беструднаго спасения и славнии учители самогубителныя смерти, не обинующеся бо глаголаху своим учеником, аще огнем или ножем подобает убивати самому себе, "да не отлучимъся, — рече, — правыя веры, яко ныне время антихристово есть и инако спастися отнюд не возможно". И ужалися от сего учения лехкомысленных душа, мневше истинное быти мученичество, еже веры ради//самово себе убити, нежели от мучителей пострадати. И сего ради возложивше всю надежду свою на ухищренное мудрование учителей своих, понеже зелно усладивше красноречием учения своего и умяхчивше препростыя сердца поселянскаго народа, повелевающе в толпы собиратися, яко бесловесным в день заколения, и купно самим себе сожигати немилостивно.
И бе видети чюдо странно, и слышати повесть бытия ужасно, и великому плачю и рыданию достойно: начаша бо людие совокуплятися соборне, купно вси, — старыя и юныя, мужие и жены, отроки и девицы, и на се строити храмины, угодныя им. И на скорое себе сожжение доволное//собравше, таже себе отдающе все имение в руце учителем своим. Тии же, вземше имение, отходят без вреда восвояси, оныя же, яко самоволныя насмертники, купно стекаются в оную готовою хлевину, младыя же своя дети ласкателне обещанми прелщают, инех же по нужди с собою влекут, ссущия же младенцы отнюд от себе не отлучают, и тако вси собравшася, яко во гробе заключаются, двери же и скважни твердо заклеплют, чтобы ни един уголзнул во время лютости огненныя. Сия же вся творят не тайно, но всем явно. Сего ради церковныя причетники и селския началники возве//щают о сем воеводам и судиям градским, они же скоро на се посылают готовыя воины и повелевают всячески увещавати, иже мирными словесы.
Егда воины приидут ко оным насмертником, и ту стекаетъся множество людей, и сродники оных самоключенных, стояще доволно, слезят, вси же людие — и воины и поселяне — мирными словесы и жалостными гласы доволно увещевают и всячески молят, дабы отнюд самогубителне смерти не предавалися, и от судей милостивное прощение получили. Они же сему отнюд не внимают, токмо, яко от гроба, скважнею клятвенныя глаголы отрыгают, туне и всуе проклинают царя и //владыки, иже во власти сущих, и всякого судию всякими клятвами — всех анафеме предают, сродники же своя и други досадителне укоряют и сице рекуще: "Яко вы хощете жити на земли и служити антихристу, а мы ныне восходим от вас на небо". Таже вземъше огнь в зажигают своими руками внутрь храмину ону, и тако предаются свирепству огненному немилостивно на смерть.
И ту предстоящий людие видят чюдо страшно и слышат дивство необычно и ужасно. Егда бо внутрь оной хлевины огнь возгорится, тогда от сих самоключенных насмертников изходит жалостной// вопль и голка велика, от мужей — нелепое крыча-ние, от жен — жалостное восклицание, юношее — торкая туга, от девиц — жалостный вопль, и паки от младых детей, ссущих младенец, — и пищание, и восклицание подобием и образом, якоже во аде и геене. От всех слышится "ох!", "горе!", "увы!", даже до последняго издыхания необычно же крычат и вопиют. Егда бо уже огненное свирепство умножится, тогда бывает крови возкипение и плотей сквар, от горкаго же смрада воздух отягчайся, людие предстоящий умилно слезять и со тщанием огнь погашают, и борзо храмину оную терзают, яко да изведут их от само // губителныя смерти, но ничтоже успевают.
Они же, скоро опалившеся, умирают, и душа их от недоумения, по Писанию, яко в безвестная отходит, плоти же избыток зверем и птицам пища бывает. И едва кто от них в погребение земли предается, вси людие, яко самоосуждеников, гнушаются.
Все же сие бысть в пределах Романова града, в Палестине Пошехонския волости, простаго народу поселянскаго даже до пяти тысящ сожгоша сами себе от учения и поощрения учителей романовских. Сами бо отнюд не сожигаются и недостойных, глаголют, быти таковыя смерти, токмо якоже честнии проповедницы // учением красноречия и словесы ласкосердыми умегчающе беседы учения своего паче елея. И та суть, яко стрелы, пронзоша сердца незлобивых. Сего ради ужаснуся весь простый поселянский род, мневше бо, яко се истинный закон есть и несть инако очиститись кому от грехов своих, токмо сим чистителным огнем саможжения. И бысть всяко покаяние во отчаяние, и всяка добродетель в попрание, и всюду процвете грех, яко терние, понеже людие от веры уповающе на чистителный самосожжения огнь, нежели на благая дела.
Слышавше же сия, богомудрии учитилие и искуснии снискателие Божественнаго Писания, ревностию духа по Христе распалаеми //и от далных стран в путь шествия подвигшеся, и не беструдне приидоша ко учителем романовским, начаша о Христе молити и мирно увещевати от Божественнаго Писания. Сия же они слышавше, и нечювственне в досаждение вменивше, от гнева и ярости на прекословие вдашася, предлагающе писание, неприличное их учение, и показающе свитки самоволнаго их протолкования, и сими оградившеся паче евангельскаго богословия, и учинивше со отцы прение велико, и непослушни явишася пастырю о Христе духовному священноиноку отцу Досифею и всем пречестным отцем и братиям, в православии християном, токмо себе едины // мневше от кованных сердцем в мудрости быти, утвердивше бо себе закон самогубителнаго жжения в пререкание истиннаго церковнаго догмата, и явиша себе образ и надписание всем учащих на самосожжение. Аще бо сами и не згоревше, ниже хотяще сожещися, но благоденственно живуще, яко честнии учителие, всем же верным повелевающе самых себе живых сожигати.
Воскипе бо источник от Романова града и свирепо протече, яко огненная река, и разлияшася даже до моря в полунощных странах, и сожже многия райския кедры, и высокия кипарисы искорени, благоплодныя же маслины до конца иссуши. И помрачися светлая// Русия не от чювственных древес опалением, но скаром и дымом человеческих телес сожжения, изнемогоша бо в премудрости маловерных душа и опалишася християнстии людие, яко главня.
От сего новосмысленнаго самозжения огня возвыси бо ся пламень сей в Поморских странах и сожже две отрасли Соловецкаго монастыря — Игнатия бо и Германа, благоискусных старцов. Исперва убо быша ревнители правому догмату, и постническое житие богоугодне провождаху, но не вем, како пленишася; законом начаша бо проповедати чистительный огнь, возвеща//юще бо всем скоро быти всемирную кончину, антихриста же и пророки уже пришедших. К сему же и иная прорицаху необычно, и быша образ самоосмысленному безчинию, простым же поселяном — претыкание и соблазн. Отрекоша бо ся людие добродетелнаго покаяния, и отвергоша себе трудолюбие и пост, и даша себе в слабости и растленное житие, и глаголют бо друг ко другу: "Ядим и пием, воутрие же огнем очистим согрешения наша!"
И опровержеся добродетель, и умножися беззаконие.
Оле, дияволе и супостат! От десных бо крадет и на шуйце погубляет, кто доволен укрытися // козней его, каковы бо столпы от основания низложе! Быша бо иногда исповедники веры Христовы, а се внезапу явишася учителие странному закону, проповедающе без труда спасение огнем — очищение. Усердно же веровавше поморстии людие, якоже иногда в римский чистец, и не токмо имение, но и душа своя предавша в руце учителем своим. Они же, яко предающе огню, и всюду умножишася насилование, и крадба, женам от мужей внезапное восхищение, отроком и девицам бедное разлучение от родителей своих. И умножишася всюду плачь и туга и запусте//ние велико, тмочисленное бо сожжгоша сами себе поселянскаго рода, и многия села и жилища запустеша.
Градския же жителие отнюд сего не творят и ниже сами себе сожигают, точию бо слышавше таковую безгоду поселянскому роду, сердечно воздыхают и непрестанно Бога молят, чтобы утолил Господь самосожжения мятеж и уцеломудрил бы разсуждением еуангелския правды. Видяху необычнаго догмата нелепыя законы, и великое погубление неповинныя смерти, и крови, от многаго размышления недоумевшеся, и учителей саможжения клятве предают, понеже безчисленное бысть погубление. Поморским// странам и многое запустение поселянским родом, невежественне бо пожгоша сыны и дщери своя огнем, и грубо пролияшя кровь неповинную ссущих младенец, еже от века неслышанное се дело, и ни в Писании где хто обрящет таковое погубление простым людей, якоже творят нынешний учители самосожжение и претолкователие Божественнаго Писания, колико сожгоша сами себе в Низу, поволских странах.
Что же от романовских учителей згоревших и кто им число изочтет, — токмо Бог един весть. В северных // же странах многочисленное згоревших и ниже мест описати возможно. От Игнатия бо и Германа, соловецких старцов, и их учеников в Каргополских пределех боле седми сот мужей, и жен, и детей сожгоша сами себе. Сам же Игнатей, собрав две тысящи и пятсот, и со всеми заключившася в манастыре в Палеострове, и взяв множество книг, и чудотворныя иконы, и прочия церковныя вещи, и ту пожгоша сами себе вси от мала и до велика их, иконы же, и книги, и церков пожгоша.
По двою лету сего ужаснаго и страшнаго пожара Ерман, старец// соловецкий, и ученик его Емельян, и собравше болше двою тысящ поселянских мужей, жен и детей в той же монастырь, в Палеостров, и сотворивше такожде, якоже Игнатий, сожгоша сами себе, икон же и книг многочисленное с ними згореша, церков же и монастырь до основания сожгоша.
Того же лета и доброписец и певец Иосиф, поморский старец, опроверже себе в необычный дохмат, благонадежно упова на самосожжения чистец, и собрав поселянский чади триста и пятдесять, и со всеми сими купно и сам сожжеся; и на Березовом Острове полторы тысящи згорело, лопския погосты // до конца запустеша, людем же сожженным Бог весть число. В Новгороцких же, и Псъковских, и Олонецких пределех толико множество поселянских людей, яко хврастия, сами себе сожгоша от учения сего страннаго догмата. Еще же в Колмогорской и Важской Палестине многочисленное сожгоша сами себе.
И что много испытовати о сем! Промчася устав сей и до Сибирских предел, и укрепися догмат саможжения твердо, паче еуангельскаго благовестия Христова, и бысть, яко мечь пресечения верным християном, и умножися всюду любопрения и вражда, возвыси бо ся закон саможжения, и попрася церковное// разсуждение, и проповедася всюду, якоже римский чистец.
Сего ради бысть християнским пастырем досаждение и укоризна, саможжению же возвышение и дерзость, паче же скитником пустынным великое утеснение, понеже мужественно сташа противо саможжения догмата, изволиша бо бедно страдати, нежели церковный закон преложити и самогубителному сжению последовати.
Сего ради саможжению учители заповедаша учеником своим таковых в домы своя не пускати, и потребное в милостыню отнюд не давати, паче же яко хулников и// мятежников бегати и отвращатися, и всячески не слушати ни единого словеси учения, да некако обратившее и покаянием спасутся, а их, яко губителей и язычников, отбегнут и тако бысть им в претыкания и соблазн даже до днесь. Аще ли лицемерующеся пред человеки, якоже романовстии учителие глаголют: "Яко уже мы сего не творим, и не учим", обаче же несогласующихся с ними и неприемлющих устава саможжения, таковых всячески отвращаются и ненавидят, и в домы своя не приемлют и учеником своим возбраняют при имати.
Сего ради от нас, смиренных, богомудрым отцем и жалобница сия к разсуждению написася. // Преждереченному последствует и молебное предложение от нас, смиренных и скитоживущих поморских старцов, по именованию вышеписанных, со множеством християн к вам, священопастырем и бого мудрым великим отцем, и ко всему богоименитом правоверных собору, содержащих благочестия истиннаго догмата восточныя церкви.
О имени Господа нашего Исуса Христа всюду живущим неразделно, просим соборнаго о Христе всем полезнаго разсуждения и молим благодатию Духа Святаго мы, недостойнии, ваше преподобство богомудрых отец сословие: не презрите Господа ради всемирнаго лика молебный глас от усердия// и услышите жалостно вопиющих чрез далное разстояние и умилно слезящих ны за общее смущение от саможжения, помилуйте! От болезненных бо душа предложихом повесть во истории сей к расуждению премудрости вам по Евангелию Христову и во благопотребное поможение к церковному исправлению по божественных апостол учению и седмочисленных собор правилному изложению в полезное всем спасение и в приличное християном утвержение.
Сего ради подсвистайте пастырьски о Христе богословия гласом и накажите церковная чада Божиим страхом, яко да правилне о Святем Дусе саможжения мятеж восхластится, и всяк соблазн претыкания // вашим о Христе отеческим судом да пресечется, и свет пред человеки благоверния истинно возсияет, благоплодныя добродетели евангельскаго жития возрастивше и премудрости талант вернии раби многосугубне принесше и вечней радости наследницы будут Господа своего. Вы же, яко добрии пастырие словесному стаду Христовых овец, друголюбное показующе о друзех полезное учение, бодренно стрегуще церковную ограду и доброподвижно отгоняюще пагубныя волки, усердно полагающе душа своя о овцах, подражающа пастырю первоначалнаго Христа, от него же восприимете сугубую мзду // трудом своим в будущей славе ясныя венцы, во царстве же небесном — светлыя почести, ныне же пребывающе в богоугоднем житии, сугубо о Христе присно здравствуйте. Чрес далное разстояние усердно требуем о Христе вашего, преподобных отец, благословение и любовно кланяемся до земнаго лица. От начала века осмыя тысящи 199-го, месяца въ 25 день, жалобница сия написася.
Учините милостиво, отцы святии, Господа ради, порадейте усердно о сем разсуждении, понеже многочисленное приготовилися в нашей стране самех себе сожечь деревенскаго народу. Сего ради подайте руку помощи о Христе таковой бедности християнским душам.
|
