Дамаскин Цедрик

См. библиографию. Декларация 1927 г.

"КИЕВСКОЕ ПОСЛАНИЕ"

Оп.: «Луч Света. Учение в защиту Православной веры, в обличение атеизма и в опровержение доктрин неверия», в 2-х ч., сост. и доп. архим. Пантелеимон, Изд., Св.-Троицкий Монастырь. 1970 г., ч. 2, «Документальные данные о начале раскола Русской Церкви на «Советскую» и «Катакомбную»», стр. 16-24.

Разбор декларации митр. Сергия /Страгородского/.

Шестого августа (по старому стилю) этого года (1927—Ред.) в жизни Русской Церкви совершилось большое событие.

Заместитель Патриаршего Местоблюстителя, митр. Сергий, вместе с, так называемым, «Временным Патриаршим Синодом», опубликовал «Обращение ко всем чадам Русской Церкви».

За последние 10 лет не было документа, который бы рассчитывал иметь такое значение в церковной жизни, на какое претендует сие «Обращение».

При первом знакомстве с этим документом, возникает мысль сопоставить его с обращениями к народу ныне покойного Патр. Тихона. Однако, эти последние не претендовали на то значение, на которое претендует обращение. Надо сказать, что послания Патриарха, хотя и были обращены к народу, но всегда носили личный характер. В них Святейший говорил о своих ошибках, о своих взглядах, о своих намерениях. Он один нёс ответственность за свои слова. Не предполагалось, что кто-нибудь другой будет вынужден этими актами к составлению подобных же актов, к каким-либо действиям.

Совсем иначе обстоит дело с декларацией митр. Сергия. Как видно из неё, она неразрывно связана с, так называемой, «легализацией», она является только первым актом, сделанным в центре, которым неизбежно должны последовать соответственные действия на местах—во всех уголках Русской Церкви.

«Мы надеемся,—говорится в декларации,—что легализация постепенно распространится и на низшее наше церковное управление—епархиальное, уездное ит.д.».

Итак, митр. Сергий начал со своими помощниками дело, которое должно вызвать активность всех клеточек церковного организма. Он легализировался, конечно, на условиях издания своей декларации. С роковой необходимостью отсюда следует вывод: все клеточки церковного организма, если только они хотят быть в единстве с центральным органом церковной власти, должны тоже легализироваться и, конечно, на тех же условиях.

Значит, своим деянием митр. Сергий принимает на себя обязательство за всех членов Русской Церкви, ставит нас в необходимость не только прослушать его послание, как слушали мы прежде послания Патриарха, но он вынуждает нас или решительно встать на тот путь, которым идёт он сам — путь легализации и декларации, или же встать на путь разделения с ним, со всеми вытекающими отсюда церковными и политическими последствиями. Вот какую важность, какое значение имеет декларация.

Когда мы видим перед собою документ, принимающий на себя обязательство за целую организацию, первый вопрос, возникающий в нашем сознании, это вопрос о том, уполномочены ли нравственно и юридически лица, подписавшие документ—говорить от имени всей организации?

При нормальных условиях, Русскую Поместную Церковь возглавляет Патриарх. Однако, по смыслу церковных законоположений о Патриаршестве, установленных Московским Собором 1918г., и Патриарх не является единодержавным правителем Церкви и полномочным выразителем Её голоса. Он действует в неразрывном союзе с выборными Собором органами—Священным Синодом и Высшим Церковным Советом. По существеннейшим же вопросам он может принимать решения только совместно с Собором. Ясно, словом, что Патриарх обязан решать важнейшие вопросы церковной жизни, считаясь с общецерковным мнением, а прежде всего со всем епископатом Русской Церкви. Так обстояло бы дело, если бы во главе Русской Церкви стоял всенародно выбранный Патриарх.

Но кто такой митр. Сергий?

Митр. Сергий—заместитель Местоблюстителя Патриарха, который, хотя и отделён от нас тысячами вёрст и стеною своего заточения, однако, благодарение Богу, ещё жив, является ответственным за Русскую Церковь перед Богом святителем и поминается во всех храмах Русской Церкви.

Говорят, ещё недавно, полушутя, митр.Сергий говорил о себе, что он—только «сторож» в Русской Церкви. Принадлежат ли эти слова митр. Сергию или нет, но они хорошо характеризуют то положение, которое ему по праву должно принадлежать в церковном строительстве.

Раз Местоблюститель жив, то естественно, его заместитель не может без соглашения с ним предпринимать никаких существенных решений, а должен только охранять и поддерживать существующий церковный порядок от всяких опасных опытов и уклонений от твёрдо намеченного пути.

Митр.Сергий, «сторож» Русской Церкви, не имеет права без санкции митр. Петра и сонма русских иерархов, и находящихся на свободе, и разбросанных по местам ссылок, декларировать и предпринимать ответственные решения, которые должны в дальнейшем определить жизнь церковного организма в каждой его клеточке.

Наличие при митр. Сергии, так называемого, Временного Синода не изменяет положения. Синод митр. Сергия организован совершенно не так, как предполагают постановления Московского Собора 1918г.. Он не избран соборно, не уполномочен епископами, и потому не может считаться представительством епископата при митр. Сергии. Он составлен самим митрополитом и является, собственно говоря, как бы его личной канцелярией, частным совещанием при нём. Кстати сказать, ведь даже и самая конституция Синода приписывает ему исключительно личный характер: с прекращением почему-либо полномочий митр.Сергия, автоматически падают и полномочия Синода.

Всё это говорит за то, что поскольку заместитель Местоблюстителя декларирует от лица всей Церкви и предпринимает ответственнейшие решения без согласия Местоблюстителя и сонма епископов,—он явно выходит из пределов своих полномочий.

Переговоры с митр. Петром и со всем русским епископатом несомненно должны были быть выдвинуты митр. Сергием, как предварительные условия возможности для него всяких ответственных выступлений.

Но дело обстоит еще хуже. Митр.Сергий действует не только без согласия епископата, но явно вопреки его воле. Кто в курсе трагической русской церковной жизни последних лет и кто внимательно вчитается в текст декларации, тот, конечно, увидит, что темы, о которых говорит декларация, вовсе не новы. Перед нами «пресловутые вопросы», по поводу которых в течение последних лет предлагали высказываться представители власти и ответственным руководителям церковной жизни, и рядовым работникам на ниве церковной, как единолично, так и коллективно.

Это четыре вопроса: об отношении к Советской власти, об отношении к заграничному духовенству, главное, об отношении к ссыльным и «нелегальным» епископам и, наконец, вопрос о форме церковного высшего управления в связи с автокефалией. Они именно и трактуются в декларации.

Множество епископов, а также и других церковных деятелей, определённо высказывались по поводу этих вопросов и вовсе не в духе декларации митр.Сергия. Митр. Сергий не может не знать об этом. Перед его глазами декларация Соловецких узников, которую можно считать наиболее полным и обоснованным выражением тех точек зрения, на которых стоит епископат и лучшая часть духовенства Русской Церкви.

Правда, отдельными группами духовенства, в отдельных епархиях делались попытки издания деклараций, приближающихся по духу к тому, что мы видим в «Обращении». Но эти попытки вызывали всегда наружное негодование и в среде епископата, и в среде влиятельнейшего духовенства. Они считались равносильными переходу в обновленчество и быстро ликвидировались с позором для тех, кто их предпринимал.

Митр. Сергий не может, следовательно, ссылаться на незнание воли епископата, на то, что трудно услышать его голос. Нет, голос этот звучал неоднократно и громко, и кто не считается с ним, тот делает это, конечно, не потому, что не знает, а потому, что не хочет. Митр.Сергий не хочет считаться с убеждениями своих собратьев-епископов, томящихся за эти убеждения в тяжёлых изгнаниях.

Декларация говорит о самых больных и самых страшных вопросах нашего церковного бытия.

Откуда тот ужас, тот кошмар, в котором мы изнемогаем вот уже столько лет? Где причина того, что Церковь, официально признанная законодательством имеющей право на свободное существование, находится в положении совершенного бесправия, в состоянии «нелегальности»?

Кто виноват в том, что наши святители умирают в холоде тундр и в сыпучих песках пустынь? Лучшие представители духовенства большее время проводят в тюрьме, чем у себя дома. Наши обители уничтожаются, останки святых оскорбляются, и мы не имеем возможности совершать молитвословий, так как наши храмы переданы отступникам. Где причина этого?

Декларация дает на это определенный ответ. Митрополит говорит о принятой им на себя трудной задаче—поставить Церковь на путь легального существования. И по его словам, мешать осуществлению этой задачи «может лишь то, что мешало и в первые годы Советской власти устроению церковной жизни на началах лояльности. Это—недостаточное сознание всей серьезности совершившегося в нашей стране». «Настроение известных церковных кругов,—читаем мы дальше,—выражавшееся, конечно, и в словах, и в делах, и навлекавшее подозрение Советской власти, тормозило и усилия Святейшего Патриарха установить мирное отношение Церкви с Советским правительством».

Всюду декларация противопоставляет это нелояльное прошлое—лояльному будущему, которое будет выражено в делах.

Так вот истинная причина наших неописуемых церковных бедствий. Она в нас самих,—в нашей нелояльности. Это причина единственная, которую подчёркивает митр. Сергий.

Но, указание митр. Сергия не ново. Мы не раз слышали его и от представителей власти, и от наших церковных врагов—обновленцев всех видов, которые обвиняли нас в нелояльности и преступности.

Но мы называли это обвинение клеветой. Мы говорили, что оно не может быть подтверждено фактами. Мы указывали на то, что за все эти годы среди фигурировавших на судах политических преступников против Советской власти—не было видно представителей духовенства.

Мы обращали внимание на то, что за все эти годы все нарушения закона об отделении Церкви от государства, все отобрания храмов, все кощунственные осквернения святынь, все оскорбления и глумления духовенство встречало гробовым молчанием.

Где «слова и дела» наши, где наше реальное преступление? Так говорили мы нашим обвинителям.

Но что скажем мы, когда управляющий нами святитель сам произносит нам страшный приговор, сам говорит о «словах и делах»? Не ставят ли эти слова чёрный крест над всеми невыразимыми страданиями, пережитыми Церковью за последние годы, над всей Её героической борьбой за самосохранение? Не объявляет ли он весь подвиг Церкви—преступлением?

И как прочитают эти слова те, кто изнемогает теперь в далеком изгнании? Что почувствуют они, увидев обвинителя в лице своего ответственнейшего собрата, и не сорвется ли страшное слово «клевета» у них в ответ ему? Не покажется ли им, что даже покой усопших тревожит этот приговор, подписавших декларацию, епископов?

В своей декларации митр. Сергий говорит не только о прошлом, но также о настоящем и будущем: не только о том, что было, но и о том, что должно быть. Нелояльности прошлого противопоставляет он лояльнось настоящего и будущего. По его словам, теперь «наша Патриархия решительно и бесповоротно становится на путь лояльности». Он указывает, что теперь «нужно не на словах, а на деле показать», что мы можем быть «верными гражданами Советского Союза, лояльными к Советской власти». Но, каково же должно быть это «дело»?

Указания, на этот счет, декларации—противоречивы. С одной стороны, декларация как-будто бы требует того, на что духовенство и церковные люди с чистой совестью соглашались в течение всех этих лет—полной аполитичности, решительного отграничения храмовой и церковной жизни от политической работы и политических симпатий.

Говоря о людях, настроенных политически оппозиционно к существующему порядку, митрополит предлагает им, «оставив свои политические симпатии дома, приносить в Церковь только веру и работать с нами только во имя веры». Такое требование, которое представляется по существу законным, тем не менее оказывается односторонним, потому что оно обращается не ко всем вообще членам Православной Церкви, а только к людям определённых политических настроений.

Но, этого мало. Наряду с требованием отказа от одних политических настроений, декларация определённо предлагает нам запастись другими. Наш долг оказывается не только в том, чтобы отказаться от оппозиционных настроений к власти во время нашей церковной работы, «наш долг в том, чтобы обнаружить солидарность с этой властью...» «Мы должны, —говорит декларация,— показать, что мы... с нашим правительством».

Испытывать определённые политические настроения—наш долг. «Мы должны сознавать Советский Союз нашей гражданской родиной, радости и успехи которой—наши радости, а неудачи—наши неудачи. Всякий удар, направленный в Союз: будь то война, бойкот, какое-нибудь общественное бедствие, или просто убийство из-за угла, подобное Варшавскому, сознается нами, как удар, направленный в нас». Здесь декларация вводит нас в водоворот определённых политических оценок. Только и здесь наблюдается робкая недоговорённость. Всё должно иметь определённую логику— политика, так политика.

Отождествление себя с правительственным аппаратом с логической неизбежностью должно быть доведено до конца. Раз в вопросах внешней политики (из области которой берёт митрополит свои примеры), мы должны занять определённую позицию, то не та же ли позиция, не то же ли отождествление себя с властью («показать, что мы с нашим правительством»)—обязательны для нас и в вопросах политики внутренней?

Не становится ли, таким образом, «сторож Русской Церкви»—сторожем Советского аппарата и не превращается ли сонм служителей Церкви в послушную и безответную армию «явных и тайных» сотрудников власти?

И как тогда должны будут реагировать церковные люди на такие факты внутренней советской политики,—как поругание святынь, отобрание храмов, разрушение обителей?

Об этом ничего не говорит митр. Сергий со своими собратьями.

Он настроен чрезвычайно оптимистически по отношению к переживаемому моменту. По поводу предполагающейся легализации он предлагает выразить «всенародно нашу благодарность Советскому правительству за такое внимание к нуждам православного населения...».

В чём же «внимание» правительства и за что ему наша благодарность? Пока мы знаем один факт: митр.Сергий и члены Синода имеют возможность заседать в Москве и составлять декларацию.

Они в Москве...

Но, Первосвятитель Русской Православной Церкви—митр. Петр, вот уже не первый год без суда обречён на страшное томительное заключение!

Они в Москве...

Но, митр.Кирилл, потерявший счёт годам своего изгнания, на которое он был обречён без суда, находится ныне, если он еще жив, на много сот верст за пределами полярного круга!

Митр.Арсений, поименованный среди членов Синода, не может приехать в Москву и в пустынях Туркестана, по его словам, готовится к вечному покою.

И многочисленный сонм Русских святителей совершает свой страдальческий путь между жизнью и смертью в условиях невероятного ужаса.

За что благодарить?

За эти неисчислимые страдания последних лет? За храмы, попираемые отступниками? За то, что погасла лампада преп. Сергия? За то, что драгоценные для миллионов верующих останки преп. Серафима, а ещё раньше, останки святителей: Феодосия, Митрофана, Тихона, Иоасафа—подверглись неимоверному кощунству? За то, что замолчали колокола Кремля, и закрылась дорога к Московским святителям? За то, что Печерские угодники и Лавра Печерская в руках у нечестивых? За то, что северная наша обитель (Соловки) стала местом непрекращающихся страданий? За эти мучения? За кровь митр.Вениамина и других убиенных святителей?

За что?

Однако, важно, одно нужно знать: верит ли митр. Сергий, верят ли все те, кто с ним, тому, что они говорят и пишут? Ещё недавно он говорил и писал совсем иначе. Ещё в прошлом (1926) году он разослал всем пастырям и чадам Церкви проект декларации, совсем иной, где политическая лояльность декларировалась рядом с определённо подчёркнутой противоположностью основных принципов мировоззрения.

Когда же был искренен митр. Сергий?

Что случилось за этот год, и почему изменились тон и содержание его обращений?

Вступительная статья, предваряющая в «Известиях» декларацию, говорит о вынужденном «перекрашивании» долго упорствовавших «тихоновцев» в «советские цвета». Она противополагает им «дальновидную часть духовенства», ещё в 1922г. вступившую на этот путь, т.е.—обновленцев и живоцерковников. Статья эта, таким образом, определённо считает путь митр.Сергия проторённой дорогой обновленчества.

Для нас же важен один вопрос: мог ли бы митр. Сергий перед Крестом и Евангелием присягнуть, что то, что он пишет в декларации, включительно до «благодарности», есть действительно голос его убеждений, свидетельство его неустрашённой и чистой пастырской совести?

Мы убеждены и утверждаем, что митр.Сергий и его собратия не могли бы сделать этого без клятвопреступления.

А может ли кто-нибудь от лица Церкви, с высоты церковного амвона возвещать то, в чём он не мог бы присягнуть, как совершенной истине?

Великий русский писатель Достоевский говорил когда-то об иноках русских: «Образ Христов хранят пока в уединении своём благолепно и неискажённо, в чистоте Правды Божией от древнейших отцов, апостолов и мучеников, и когда надо будет—явят Его поколебавшейся правде мира. Сия мысль великая. От востока звезда сия воссияет».

Правда мира поколебалась.

Ложь стала законом и основанием человеческой жизни.

Слово человеческое утратило всякую связь с Истиной, с Предвечным Словом, потеряло всякое право на доверие и уважение. Люди потеряли веру друг в друга и потонули в океане неискренности, лицемерия и фальши. Но среди этой стихии всеобщего растления, ограждённая скалой мученичества и исповедничества, стояла Церковь, как Столп и Утверждение Истины.

Изолгавшиеся и истомившиеся в своей лжи люди знали, что есть место, куда не могут захлестнуть мутные волны неправды, есть Престол, на котором Сама Истина утверждает своё Царство, и где слова звучат не как фальшивая, не имеющая ценности медяшка, но как чистое золото.

Не от того ли потянулось к Церкви за последние годы столько охваченных трепетом веры, сердец, которые до этого были отделены от Неё долгими годами равнодушия и неверия?

Что же скажут они? Что они почувствуют, когда и оттуда, с высоты последнего прибежища отвергнутой миром правды, с высоты амвона зазвучат слова лицемерия, человекоугодничества и клеветы?

Не покажется ли им, что ложь торжествует свою конечную победу над миром, и что там, где мерцал для них светом невечерним Образ воплощённой Истины, смеётся в отвратительной гримасе личина отца лжи?

Одно из двух:или, действительно, Церковь Непорочная и Чистая Невеста Христова—есть Царство Истины, и тогда Истина—это воздух, без которого мы не можем дышать, или же Она, как и весь лежащий во зле мир, живёт во лжи и ложью, и тогда—всё ложь, ложь каждое слово, каждая молитва, каждое таинство.

«Кабинетными мечтателями» называет митр.Сергий тех, кто не хочет строить церковного дела по непосредственной указке ненавидящих всем сердцем веру людей, потому что ведь иначе нельзя понимать его неудобовразумительные слова—«закрывшись от власти».

Нет, мы—не мечтатели. Не на мечте, а на непоколебимом Камне воплощенной Истины, в дыхании Божественной Свободы хотим мы создать твердыню Церкви.

Мы—не мечтатели. Вместе с тем мы и не бунтовщики. Совершенно искренно мы отмежёвываемся от всякого политиканства и до конца честно можем декларировать свою лояльность. Но мы не думаем, что лояльность непременно предполагает клевету и ложь. Мы считаем, напротив, что политическая лояльность есть тоже, прежде всего, добросовестность и честность. Вот эту-то честную, построенную на аполитичности, лояльность можем мы предложить правительству и думаем, что она должна расцениваться дороже, чем явное, похожее на издевательство, лицемерие.

И кажется нам, что не мы, а митр.Сергий и иже с ним пленены страшной мечтой, что можно строить Церковь на человекоугодничестве и неправде.

Мы же утверждаем, что ложь рождает только ложь, и не может она быть фундаментом Церкви.

У нас перед глазами позорный путь «церкви лукавнующих»—обновленчества; и этот же позор постепенного погружения в засасывающее болото всё более страшных компромиссов и отступничества, этот ужас полного нравственного растления неизбежно ждёт церковное общество, если оно пойдёт по пути, намеченному деяниями Синода.

Нам кажется, что митр. Сергий поколебался в уверенности во всемогущество Всепреодолевающей Истины, во Всемогущество Божие, в роковой миг, когда он подписывал декларацию.

И это колебание, как страшный толчок, передастся Телу Церкви и заставит его содрогнуться. Не одно человеческое сердце, услыхав слова декларации в стенах храма, дрогнет в своей вере и в своей любви, и, может быть, раненое в самой сокровенной святыне, оторвётся от обманувшей его Церкви и останется за стенами храма.

И не только в сердце интеллигенции вызовет декларация мучительный соблазн.

Тысячеустная молва пронесёт страшное слово в самую толщу народа, новой раной поразит многострадальную душу народную, и во все концы земли пойдёт слух о том, что Царство Христа стало царством зверя.

Неисчислимы эти бесконечно тягостные внутренние последствия декларации, этой продажи первородства Истины за чечевичную похлёбку лживых и неосуществимых благ.

Но кроме этих внутренних последствий, конечно, будет иметь она и другие последствия, более очевидные и осязаемые.

Уже несутся из отдалённейших ссылок голоса протеста, голоса скорби и негодования. К этим голосам присоединится всё наиболее стойкое и непоколебимое в церковных недрах.

Немало найдётся тех, для кого лучше умереть в Истине, чем жить во лжи, тех, кто не переменит своего знамени.

Над Церковью навис грозный призрак нового раскола!

С одной стороны будут они—«неуставшие» от своих изгнаний, тюрем и ссылок, обречённые на новые, ещё более страшные испытания. К ним присоединится всё наиболее стойкое и непоколебимое в церковных недрах. А с другой стороны —станут полчища «уставших» от постоянного колебания и переходов, «покаяний» и непрекращающейся неустойчивости. Они, эти «неуставшие», будут, вероятно, в меньшинстве среди духовенства, но, ведь Церковная Истина не всегда там, где большинство! И не всегда Она там, где административный церковный аппарат. Об этом свидетельствует история великих святых: Афанасия, Иоанна Златоуста и Феодора Студита.

Но к ним прильнёт и пойдёт за ними, ищущая правды, душа народа.

А большинство духовенства?..

—Жалкой будет судьба его.

Оторванные от живого общения со всем, подлинно творческим и непоколебимым в Церкви, тщетно стараясь заглушить голоса обличений, несущиеся из глубины ссылок и тюрем, закрывая глаза, чтобы отвратить от себя грозящий призрак страдания исповедников, будут они, эти «уставшие», лепетать заплетающимися языками слова оправданий и нанизывать дрожащими руками на цепь лжи и компромиссов всё новые и новые звенья, втаптывая в грязь честь белоснежной Ризы Христовой.

Там впереди, маячат новые призраки: повторение легализации на местах, отрешение от кафедр епископов-исповедников, незаконные и недопустимые епархиальные съезды без ссыльных епископов, и незаконный Собор без первосвятителя и других изгнанников, и позорное примирение с обновленцами, о котором уже говорят «легализировавшиеся» епископы и, наконец, отказ от Патриаршества. Ведь декларация определенно ставит Патриаршество под вопрос. Говоря о задачах будущего Собора, она указывает не выборы Патриарха, а «избрание Высшего Церковного Управления».

Какое жалкое и недостойное существование!

Воистину лучше умереть, чем так жить!

Там, в обителях небесных, плачут о нашей земле святители русские, стоятели за Церковь прошлых веков и мученики, и исповедники недавнего прошлого.

Там, в преисподней, тёмные силы ада готовятся торжествовать новую и решительную победу.

Черная туча нависла над Церковью.

Остановитесь же, пока ещё не поздно!

Остановитесьже,пока ещё не до конца поздно!

Остановитесь же, хотя бы ценою жертвы своим положением и благополучием!

Господи! Сжалься над Твоею Церковью! Ведь Она всё же Твоя Невеста!..

Епископ Дамаскин.

* * *

29.03.1929.

Письмо Епископа Глуховского Дамаскина (Цедрика) Митрополиту Сергию (Страгородскому).

Оп.: Предъ судомъ Божиiмъ. Русская Православная Зарубежная Церковь и Московская Патрiархiя. Монреаль, 1990 г., стр. 12-27.

Его Высокопреосвященству,

Заместителю Патриаршего Местоблюстителя,

Высокопреосвященнейшему Сергию,

Митрополиту Нижегородскому.

Христос Воскресе! Христос Воскресе!

Сим миропобедным кличем Церкви приветствую Ваше Высокопреосвященство, сими святыми словами выражаю искреннее благорасположение сердца моего к Вам, сии-же чистые слова да послужат к уверению Вашего Высокопреосвященства в полной искренности всего изложенного в моем настоящем обращении к Вам со словом правды. Христос Воскресе!

Несомненно, своим настоящим письмом я усугублю Вашу душевную муку, ибо немало уже подобных писем было обращено к Вашему Высокопреосвященству от достойнейших иерархов и еще большего числа пресвитеров и мирян. И все же я побуждаюсь своею пастырскою совестью осветить с точки зрения истинного положения в Российской Церкви и обратиться к Вам с искренним призывом, исходящим из сердца, издавно расположенного к Вашему Высокопреосвященству

Предметом письма моего будет, конечно, Ваша декларация и взятый Вами на основе ее курс церковной политики. По всей вероятности, пред Вашим Высокопреосвященством уже вполне, определилось отрицательное отношение к принятому Вами курсу со стороны почти всех ссыльных иерархов, а также массы верующих и пастырей. Поэтому Вам может показаться, что мне, убогому, уже нечего будет сказать Вам нового по сему вопросу. Однако, в моем новом положении оказалось некое преимущество, по сравнению с положением большинства ссыльных иерархов, именно то, что я, по дороге из далекой ссылки к месту новой в более близких к родине краях — получил неожиданную возможность (благодаря заболеванию по дороге) быть в Москве и лично беседовать с Вашим Высокопреосвященством 11 декабря 1928 года.

Положение большинства ссыльных иерархов таково, что лишает их возможности быть своевременно в курсе церковных событий, а также получать точную информацию о положении. Многие даже до сих пор не имеют полного представления о создавшемся в Церкви положении. Вы же, возсев на первосвятительской кафедре, ничего не предприняли со своей стороны, чтобы посвятить, хотя бы виднейших из них, в свои планы, или хотя бы своевременно поставить их в известность о предпринятых уже Вами решениях. Приходилось довольствоваться небезпристрастными газетными сведениями, да сообщениями частных лиц, коим иногда мы опасались даже давать полную веру. Все же предпринятый Вами новый курс постепенно уяснялся нами из доступных источников, и больно ранилось наше сердце, особенно когда, возмутившая наши души измена Ваша, определившемуся уже, курсу церковной жизни, еще сопровождалась неправедными обвинениями нас — ссыльных и несогласных с Вами иерархов — обвинениями, на кои в свое время также не скупились обновленцы.

Не хотелось верить возможности такой перемены в Вас. Все мы предпочитали взять под сомнение не только частные сообщения, но и газетные известия. В конце концов, печальная правда подтвердилась, но нам все думалось, что за столь соблазнительными положениями Вашей декларации скрывалась действительность неповрежденных церковных отношений и твердого стояния в истинном исповедании Евангельской правды.

Скорбно, тяжко было узнавать об отходе от Вашего Высокопреосвященства группы достойных и маститых иерархов, читать массу писем от возмущенных Вашей декларацией пастырей и мирян. Доходили до нас сведения о посыпавшихся на почве такого расхождения с Вами прещениях и увольнениях. Печальная правда предстала пред нами во всей своей наготе, а мы все же продолжали лелеять в душе своей корешок сомнения, — что, может быть, нам не все известно, что, может быть, есть обстоятельства нам не известные, коими оправдывается многое в Ваших поступках.

Слишком мы доверяли Вашей мудрости, слишком были проникнуты прежним уважением к Вам и, точно сговорившись, продолжали издали сдерживать наиболее нетерпеливых из паствы нашей, чтобы предупредить очевидно назревавший раскол. Страшно было думать о возможности раскола, и сейчас эта мысль ужасает нас.

Но вот я веду беседу лично с Вашим Высокопреосвященством. Вы уверили меня, что стали на путь своей декларации совершенно сознательно и добровольно, что Вы "осуществили лишь то, к чему неудачные попытки делали и почивший Патриарх и митр. Петр; только те делали шаг вперед, а два назад. Вы же разрубили узел... Ваши преемники вынуждены будут считаться с уже совершившимся фактом"...

На мои два вопроса:

1. Считаете ли Вы, Ваше Высокопреосвященство, что решение Ваше является голосом соборного иерархического сознания Российской Церкви?

2. Имеете ли Вы основания считать Ваш личный авторитет достаточным, чтобы противопоставить его сонму маститых иерархов, совершенно не разделяющих Вашу точку зрения?

Вы, Ваше Высокопреосвященство, не дали мне ответа, чем привели меня тогда в крайнее смущение. — "Я считаю это полезным для Церкви... Мы теперь получили возможность свободно молиться, мы легализованы, мы управляем", — говорили Вы мне.

Пишу настоящее письмо уже после 4-х месячного соприкосновения с глубинной жизнью церковных масс и в условиях относительной свободы, и скажу, что, если бы Вы, Ваше Высокопреосвященство, взяли бы на себя труд ближе присмотреться к широкой церковной жизни, вдуматься в содержание направляемых Вам со стороны масс мирян и рядовых пастырей протестов, — Вы ужаснулись бы последствий принятого Вами курса и отказались бы от любования делом рук своих.

Если Вы будете судить о положении в Церкви лишь по тому, что московские храмы переполнены, что повсюду по епархиям кое-как ютятся назначенные Вами (большей частью на места иерархов, томящихся в заточениях и ссылках) епископы, которые имеют еще по несколько храмов (в Харькове, например, только один), где служат; если благополучие Вашего управления будете усматривать в том, что Вы собрали "при себе" синод (мало кем признаваемый), а посылаемые Вами епископы, возстанавливают в мизерной доле прежние условия епархиальных управлений, кого-то назначают, кого-то переводят, по чьему-то требованию составляют отчеты, на основе навязанных совне и весьма подозрительных по содержанию (далеко не в интересах Церкви) анкет от "легализованных" общин и пастырей, — то Вы очень далеки будете от понимания истинного положения в Церкви.

В живом теле Церкви — массе верующих — сейчас происходит глубокий процесс духовной дифференциации по отношению к главной спасительной идеи Церкви. И именно Ваша декларация вызвала этот процесс.

Появление "Живой церкви", обновленчества, григорианщины, самосвятов и проч. представляются мне, как необходимое явление, как сточные ямы в доме, куда направляются всякие нечистоты. Туда и влилась, вся накопившаяся за прошлый период в Церкви гниль и духовно омертвевшая часть, главным образом, духовенства; масс же верующих эти течения мало коснулись, так как большинство мирян там очутилось больше по недоразумению. Ваш "курс" всколыхнул именно массу верующих, отношение же к нему иерархов как бы заранее определялось тем, что их почти всех арестовали предварительно, иначе Вам не пришлось бы проводить "своего" курса.

Что касается рядовых пастырей, то наиболее сознательные из них, понимая, что они не могут действовать самостоятельно — без епископов, — занимают выжидательную позицию, кое-как мирясь с подчинением епископам Вашей ориентации, и лишь отдельные из них резко противятся проведению такими епископами в жизнь Вашего курса.

Главное разрушение вопроса Вашего — в массе верующих. Смею думать, что не будь в Церкви нашей печального наследия синодального периода церковной жизни — почти поголовной церковной невоспитанности масс, не было бы места в жизни нашей многим несчастным явлениям пройденной четверти XX века. Именно эта невоспитанность толкнула одних безразсудно в обновленческое болото, других — в самосвятовскую клоаку, третьих — в объятия безбожников. Эта же церковная невоспитанность удерживает и поныне многих в состоянии полной инертности по отношению к самому глубокому и тонкому соблазну, который лукаво и с большим предведением проводится врагами Церкви чрез посредство Вашей декларации.

Я вовсе не вхожу в разбор Вашей декларации, ибо таковая всесторонне разобрана и по достоинству оценена в нескольких рукописях иерархов и мирян глубокого ума и высокого духа, каковые, конечно, должны быть известны Вашему Высокопреосвященству. Я подхожу к оценке Вашей декларации с совершенно иной стороны — со стороны того соблазна, который породила она в массах, все последствия коего даже трудно предугадать. Итак, возвращаюсь к настроению масс.

Над слоем массы, хотя и достаточно инертной, но все же отгородившейся от обновленческого болота и проч. клоак, возвышается масса довольно жизнедеятельных верующих, хотя и не могущих ясно разобраться в сложном церковном вопросе. Они больше живут чувством, привязаны к храмовым службам, только в церкви чувствуют некоторую для себя отраду и умиротворение, среди надвигающегося мрака и холода жизни. Они привыкли полагаться на своих пастырей. Посему теперь, внутренне возмущаясь Вашей деклараций и дальнейшими на основе ее проводимыми Вами мероприятиями, они, держась своих пастырей, не порывающих общения с Вами, являются невольными соучастниками и греха Вашего, но с упованием взирают и ждут, кто бы их вывел из затруднительного положения

Наконец, над этим слоем возвышается еще слой ревнителей благочестия, крепко задумывающихся над смыслом современных мировых событий, ищущих в Православной вере и Церкви опоры себе среди разразившихся уже и еще ожидающихся катаклизмов жизни. Такие верующие, возмущенные в глубине души своей, изменой Вашей заветам Христа и правды Православной, отвернулись от Вас и от всех тех, кто с Вами; они предпочитают не ходить в храмы, где возносится Ваше имя, и говеет вот уже два года, из боязни сделаться причастными греху Вашему. Они с упованием и страхом ждут голоса ссыльной Церкви.

Пусть таковых будет незначительное меньшинство — но кто решится презрительно отмахнуться от них, отнести их к разряду "кликуш", "необразованных монахов" или "темных крестьян", когда именно эти "кликуши, необразованные, темные", в начале появления "Живой церкви" и проч. раздирателей Церкви, не только сами не обманулись относительно этих выплывших из мрака "обновителей" Церкви, но во многих случаях удержали от этого болота и просвещенных пастырей своих. Очень опасно пренебрегать настроением этой вовсе не незначительной группы, к которой в буквальном смысле приложимы слова Апостола:

"Ибо они среди великого испытания скорбями преизобилуют радостию, и глубокая нищета их преизбыточествует в богатстве их радушия; ибо они доброхотны по силам и сверх силы (я свидетель): они весьма убедительно просили нас принять дар и участие их в служении святым; и не только то, чего мы надеялись, но они отдали самих себя, во-первых, Господу, потом и нам по воле Божией (2 Коринф. 8, 2-5).

Стоит ли чего вся ученость человеческая пред лицем такого искреннего горения верой, такой готовности на любой подвиг исповедания, постоянных жертв, не только материальных на пользу святого дела Церкви, но решимость жизнь отдать за правду Христову со стороны этих "кликуш, темных, необразованных". А разве в этом лагере мы видим только серую массу? Разве мало среди них высоко-образованных и духовно-просвещенных мирян, а также достойнейших пастырей?

Полагаю, что только неосведомленность о положении и в Церкви мешает Вашему Высокопреосвященству со всей глубиной и мудростью подойти к оценке этого явления. Нужно при сем принять к сведению, что остальная масса верующих, особенно среднего слоя, присматривается, прислушивается к этой группе, проверяет по ним свои внутренние переживания.

И Вы, и Ваши единомышленники успокаиваете себя и парируете нападки на Вас тем, что будто бы декларация Ваша не противоречит канонам и даже находит себе оправдание в Слове Божием.

Если бы даже в действительности так было, то все же пастырская мудрость должна бы побудить Вас далеко отшвырнуть от себя декларацию, раз она производит такое возмущение среди верующих, раз она вызвала такие разделения. С одной стороны, ею нарушено то единство верующих, о котором молился Христос накануне Голгофы, а с другой — произведено как раз не то разделение, о котором говорил Христос: "не мир пришел Я дать земле, но разделение". Уже сего одного достаточно, чтобы пастырская совесть Ваша не оставалась спокойной, чтобы поспешить Вам исправить совершенную ошибку.

Но правда ли, что своей декларацией Вы не поругали правил церковных? — В упомянутых рукописях дано достаточное количество возражений на такое Ваше утверждение. Грустно думать о том, что мудрость Ваша допустила Вам настолько переоценить себя и свои полномочия, что Вы решаетесь действовать вопреки такому основному иерархическому принципу Церкви, который выражен в 34 правиле Св. Апостолов. Но еще больший грех Ваш против внутренней правды церковной, против Евангельского завета — безбоязненно исповедовать Истину, против долга Вашего, как предстоятеля Церкви — бдительно стоять на страже Ее. Вы же отказались от одной из главных сущностей Церкви — ее свободы, поступились ее достоинством. И все это из-за убогих человеческих соображений, из-за призрачных льгот от врагов Церкви и то лишь для сторонников навязанной Вами весьма подозрительной по существу "декларации".

"Ибо так говорит Господь Бог, Святый Израилев: оставаясь на месте и в покое, вы спаслись бы; в тишине и уповании крепость ваша; но вы не хотели. Горе непокорным сынам, которые делают совещания, но без Меня, и заключают союзы, но не по духу Моему: не вопросивши уст Моих, идут в Египет, чтобы подкрепить себя силою фараона и укрыться под тенью Египта — безчестием. Ибо помощь Египта будет тщетна и напрасна. Беззаконие это будет для вас, как угрожающая падением трещина, обнаружившаяся в высокой стене, которой разрушение настанет внезапно, в одно мгновение". (Ис. 30, 15, 1-3, 7, 13).

Грех Ваш еще внутренняя неправда самой декларации, основанная на боязливости. Ведь только в таком освещении становится понятным 8-й стих 21-й главы Откровения, где "боязливые" поставляются наряду с неверными, убийцами и любодейцами.

Наиболее невидный грех Вашего Высокопреосвященства, это — принижение авторитета церковной иерархии в сознании верующих, произведенное Вашей декларацией. Пораздумайте над тем, Ваше Высокопреосвященство, как высоко вознесен был авторитет наших архипастырей, когда они, уверенно отметая всякие сделки с предателями-обновленцами и с их внешними покровителями, — спокойно шли на испытания и безропотно переносили узы и суровые ссылки. Как шел в гору тогда духовный подъем верующих масс, чувствовавших себе духовную опору в своих архипастырях! Чувствовалось тогда, что мы уже почти победили, и страданиями своими завоюем свободу своего церковного бытия, даже среди советской культуры. — А теперь?.. Страшно подумать, как пошатнули, подорвали Вы Вашей декларацией авторитет церковной иерархии, какую обильную жатву собирают на этой почве враги наши, как много верующих, не видя для себя доброго примера в своих пастырях, усомнились в своем уповании на Вечную Правду, и как много их посему отшатнулось от Церкви и погибает в отщепенческих болотах и в струях сектантства!.. Пользуются умело враги произведенным Вами в Церкви смятением и с удесятеренной наглостью проводят свою безбожную программу.

О, Владыко! Подумайте, какая тьма погубленных душ на Страшном Суде смогут вину за свою гибель свалить на Вас! — Да не будет сего!

Как могла произойти столь разительная перемена во взглядах Вашего Высокопреосвященства?! Такой вопрос несомненно вставал пред каждым из расположенных к Вам. Многие пришли к тому заключению, что в нужный момент не было возле Вас ни одного доброго советника, а наоборот, тогда возможны были нажимы и нашептывания со стороны "устрашающих" и продавшихся им. Иного объяснения никто из знающих лично Вас не находил. И я — убогий, даже после уверений Ваших в том, что Вы сознательно и добровольно стали на этот путь, — готов не согласиться лишь с предположением друзей Вашего Высокопреосвященства.

Но тогда что же мешает Вашему Высокопреосвященству отказаться от совершенной ошибки, исправить, выпрямить свой путь?

Вы заявили мне, что "берете на себя всю ответственность перед Церковью за совершенное". Но какая цена такому заявлению, когда эту ответственность Вы уже распылили на группу безавторитетных и безответственных иерархов "Вашего" Синода? Чего стоит Ваша личная ответственность, когда причиненное Вами Церкви зло может быть непоправимо? Здесь потребны иные, более действенные средства для прекращения содеянного зла, чем торжественное заявление Вашего Высокопреосвященства о Вашей ответственности в будущем. Вся Церковь ждет от Вашего Высокопреосвященства открытого заявления: — считаетесь ли Вы с мнением подавляющего большинства иерархов? На определенно выраженное несогласие с Вашей линией поведения почти всей ссыльной Церкви, а также на мольбы и протесты множества других пастырей и мирян — ответите ли отказом от ошибочного шага и изменением курса своей церковной политики, или же предпочтете утверждаться на основе уже совершенного Вами уклона в сторону расхождения со всею Церковью?

Ваше Высокопреосвященство! Вглядитесь, ради Христа, вдумайтесь в то, что творится в Церкви, и каковы результаты принятого Вами курса! Прислушайтесь к стонам и мольбам, несущимся со всех сторон! Иначе, если постигнет и Вас неожиданная кончина, как м. Михаила, то поздно будет исправлять ошибки, поздно будет и раскаиваться в них. Между тем, Вы, и только Вы, Ваше Высокопреосвященство, можете совершить необходимое исправление наиболее безболезненно для Церкви. Для сего требуется признание Вами совершенной ошибки и отказ от нее, хотя бы за это и пришлось Вам со всеми другими иерархами испить новую чашу скорбей и заточений.

Разсматривая настоящий скорбный путь Российской Церкви в перспективе вечности приходишь к проразумению высокого смысла всех настоящих испытаний. Угасание духа веры в массах, принижение спасительных идеалов Церкви, забвение пастырями своего долга, умножение на этой почве беззакония и "изсякание любви многих" — не могло не привести к тяжелым последствиям. Во всяком организме угасание духа вызывает конвульсии. Слишком далеко отошли мы в нашей церковной жизни от заповедей Христа, от руководства учением свв. Апостолов, от заветов свв. Отцов, Мучеников и Исповедников; тяжкие скорби необходимы стали, чтобы хоть таким путем обратить наше внимание на великий грех призванных к святости носителей Имени Христова. Может быть во всем этом уже начало суда Божия над грешным миром, надлежит же "начаться суду с дома Божия" (1 Петр 4, 17). Благословлять подобает Господа за ниспослание нам настоящих испытаний, направленных для пользы и спасения нашего, а не прыгать в паническом страхе в болото, где позорная гибель заранее обезпечена.

Настоящие скорби можно разсматривать как промыслительный отсев пшеницы от мякины, может быть для нового доброго посева на грешной земле, а может быть для создания кадров тех верных сынов Небесного Царя, коим предстоит противостать близящемуся царству "сына погибели". Все же мы дадим ответ Грозному Судии за уходящих по нашей вине и гибнущих вне спасительной ограды Церкви овец Христова стада, за угасание светильника Евангельской Правды и Света на земле.

Задаетесь ли Вы, Ваше Высокопреосвященство, иногда вопросом: какие практические результаты принесла Ваша декларация?

Знающие лично Ваше Высокопреосвященство держатся того мнения, что к приятию настоящего курса Вы побуждались самыми чистыми и добрыми намерениями. Вы думали путем делаемых внешних уступок доставить Церкви мир и спокойствие в коих она так нуждается для залечивания нанесенных ей врагами многих ран. Но не следовало при этом упускать из виду, что сколько бы ни делать сатане уступок, он будет требовать все новых жертв себе, ибо такова природа зла; что сила Церкви и источник ее постоянного обновления не вовне, а внутри ее самой, так что наиболее обетный путь ее именно тот, который внешне выражается иногда в значительных жертвах с ее стороны. Этими жертвами больше всего выявляется сила духа Церкви, степень горения в ней благодати Христовой. Только слабодушные не понимают и боятся такого пути. Только слабодушием и отсутствием веры в победную силу благодати Христовой объясняются уклоны обновленцев, григорианцев, а может быть и декларации Вашего Высокопреосвященства.

Оцените объективно, чего достигли Вы из того, что почитали полезным, "спасительным" для Церкви? До нас доходили слухи о данном будто бы Вами обещании освободить и возвратить из ссылок томящихся там пастырей, — исполнились ли такие ваши расчеты? "Легализация" рисовала перед Вами возможность мирного развития церковной жизни, — не злой ли насмешкой кажутся теперь такие Ваши надежды? Вы собирали уже деньги на издание печатного церковного органа, — разрешают ли Вам его?

Все совершается совершенно обратно всем Вашим человеческим расчетам и упованиям. Последние храмы отбирают. Путем непосильных обложений, путем квартирных утеснений, путем всевозможных иных "нажимов" выживаются из сел и удушаются в городах православные священники, и о таковом расчете не стесняются откровенно заявлять разные представители власти на местах. Доходит до того, что за одно доказательство церковности даже рядовые крестьяне лишаются права пользоваться пайками в кооперативах. А повсеместное открытое кощунство над святынями нашими? А возмутительная, связывающая каждый шаг духовенства на Украине "регистрация", коей духовенство приравнено к уголовникам? А масса отдельных явлений, кои еще недавно могли бы приниматься нами лишь как бред сумасшедшего, насколько превосходят они границы мыслимого?! Не правильнее ли формулируют настоящее церковное положение простецы-украинцы, произнося слово не "легализация", а "нигилизация".

Вот Вы мне указывали положительные стороны Ваших достижений: — "мы легализованы, мы свободно молимся, мы управляем"... Но мне как-то стыдно думать, чтобы Вы это говорили не в шутку, настолько действительность зло подсмеивается над такими Вашими заявлениями. Простите, но невольно напрашивается мысль, что кроме хлопотливой Москвы, Ваше Высокопреосвященство не видите и видеть не хотите общей картины продолжающегося развала в Церкви.

А положение таково, что все, ставшие на путь Вашей декларации каким-то образом утратили стимул к жизни, как бы выдохнулись, лишились энергии. Церковная жизнь у них протекает кое-как лишь по инерции, при полной их неспособности чему-либо противостать. Таково настроение, как у пастырей, так и у мирян. Объясняется же это со стороны пастырей — утратой твердой почвы под ногами; со стороны мирян — утратой доверия к своим пастырям, а со стороны тех и других вместе — утратой доверия к личности Вашего Высокопреосвященства и иже с Вами иерархов. Неудивительно посему, что отстраняющееся от Вас меньшинство уверенно говорит об утрате Вами благодати.

О сем своевременно крепко пораздумать, ибо на этой почве углубляется гнусная работа безбожников, и все большее число низовой массы вовсе отходит от Церкви.

О, Ваше Преосвященство, пока не поздно, посмотрите к какой пропасти подвели Вы доверившихся Вам и, пока не поздно, торопитесь исправить свою ошибку. Вспомните Ваш достойный ответ на известном совещании в Москве в 1925 году представителям власти (Т-ву, говорю со слов участника) по поводу делавшихся тогда предложений в духе — увы! — теперешней Вашей декларации. Вспомните, в каких достойных тонах была выработана сообща иерархами в том же году декларация правительству, которую чуть-чуть только не успел митр. Петр представить правительству. Ведь сами Вы были на стороне выработанной тогда декларации. Проанализируйте в себе то возможное чувство, которое испытывали бы Вы, если бы с декларацией, подобной Вашей, выступил епископ Серафим Угличский во дни его Заместительства.

В беседе со мной Вы бросили фразу: "снимите с меня заместительство, передайте власть другому". Нет, Ваше Высокопреосвященство, слишком далеко завели Вы доверившихся Вам, слишком великое зло причинили Церкви, не так легко теперь Вам отмахнуться от содеянного, Владыко! Вы дерзнули от лица всей Церкви предложить свой унизительный акт, — Вы же обязаны от лица Церкви отказаться от него, ибо поистине Вы действовали вопреки церковному сознанию, превысив свои полномочия и вразрез с мнением Епископата Российской Церкви. Это Вы сами должны осознать и сами открыто заявить об ошибочности своего шага. Ваша мудрость, осененная благодатью Божией, подскажет Вам в каких формах достоит сие совершить.

Неужели никогда мысль Вашего Высокопреосвященства не остановилась над тем обстоятельством, что, разделяя своей деклараций пастырей на "легализованных" и "нелегализованных", бросая в сторону последних неправедное обвинение в контрреволюции, Вы тем самым поставляете всю ссыльную Церковь, оставшихся еще на свободе некоторых иерархов и значительную часть остальных пастырей под постоянные удары подозрительной советской власти, которая только и выискивает предлоги для большего ущемления ненавистного для нее духовенства? Не тем ли объясняется "безсрочность" ссылки наших первоиерархов? Известно ли Вам, например, в каких невыносимых условиях живут двое достойнейших носителей православного церковного сознания — "безсрочные" Патриарший Местоблюститель митр. Петр и митр. Кирилл, оба больные и загнанные в такие условия с неслыханным жестоким расчетом? Не мелькнула ли когда-нибудь у Вас мысль о том, что "свободой и покоем" Вы пользуетесь может быть за счет медленного умирания "неугодных" Первосвятителей наших? Если же подобная мысль хоть раз прожгла сознание Ваше, — как можете Вы спокойно спать, мирно предстоять св. Престолу?

Известно ли Вашему Высокопреосвященству, что введенная Вами новая формула поминовений многими называется провокационной? — Ведь она служит для властей блестящим поводом для обвинения в контрреволюции всех, непринимающих ее, хотя таковая формула отметается всеми по чисто догматическим убеждениям (1 Иоан. 5, 18).

Вы как-то просмотрели, в каких целях была навязана (ведь Вы не совсем по своей воле ввели ее!) Вам "новая формула молитвенных возношений". Ведь она служит к очевидному выявлению приемлющих и неприемлющих Вашу декларацию.

Теперь же возношение имени Вашего в сознании верующих отождествляется с признанием декларации, почему и вызывает столько противодействий. Выступая со своей деклараций. Вы, может быть не имели мысли навязывать ее всем (может быть думали обмануть сатану? Но его можно только отметать, но не обмануть), но помимо Вашей Воли, ловким маневром введением формулы достигается точное разграничение верующих, в результате коего, может быть, определяется формулировка обвинения со стороны известных органов: - Вы не поминаете митр. Сергия потому, что не признаете его декларации. А раз вы не признаете его декларации - вы контрреволюционеры. Знаменательно, что первым вопросом, заданном мне специально приезжавшим в Полой в 1926 г. агентом ГПУ был — "Как вы относитесь к декларации митр. Сергия?" Вот какое, несомненно, неожиданное для Вас положение усматривается Вашим необдуманным шагом.

Ради Христа, Ваше Высокопреосвященство, не приимите все сказанное, как плод моего недоброжелательства к Вам. Свидетельствуюсь Богом, что и тени такого недоброжелательства к Вам у меня нет. Все время я продолжаю служить сдерживающим началом по отношению всех "нетерпеливых", и только тяжкая скорбь при виде разрушительных последствий принятого Вами курса церковной политики, только боязнь не выполнить своего пастырского долга пред Господом, только боязнь своим молчанием усилить Ваш гибельный для Церкви уклон и желание раскрыть пред Вашим Высокопреосвященством истинную картину церковной разрухи — побудили меня вкратце сказать то, что вероятно, весьма болезненно воспринимается Вами.

Но и еще не все я сказал Вашему Высокопреосвященству из того, чего ожидает от Вас Церковь, что почитает она долгом со стороны своего Первостоятеля.

Многим, может быть покажется то требование страшным, однако, в декларации иерархов, приготовленной было для представления правительству в 1925 году, к сему частично было приступлено. И я — убогий, считаю, что Церковь не выполнила бы своего назначения в жизни, как хранительница Евангельской Правды, Истины и Любви, если бы не выступила со своим предостерегающим голосом против тех проводимых новой культурой идей, кои насильственно внедряются в жизнь и ведут народ к аморализации. Церковь может и должна указать, что все мероприятия советской власти, направленные, по-видимому, ко благу народа, но строящиеся на основе полного вытравливания из души народа нравственных принципов, — являются постройкой на песке, ибо единственным зиждущим началом жизни является широкая любовь, а никак не насилие, злоба и ненависть, ведущие народ к одичанию, к разложению. Идея устройства рая земного без Бога в небе и без совести в душе - больше похожа на гримасу сатаны. Церковь повелительным долгом своим почитает не отказываться от попыток возвратить извращенное течение жизни к нормальному руслу. Опять таки это может быть сделано в формах совершенно приемлемых и потому не могущих быть разсматриваемыми правительством, как акт контрреволюции. Ведь, по существу власть давно уже убедилась в аполитичности Православной Церкви, и жалкие фразы отдельных представителей ее о нашей контрреволюции являются лишь тактическим приемом низкого пошиба.

В случае же, если советская власть, разсудку вопреки, будет упорно продолжать разсматривать Православие вообще, как контрреволюцию, — ну, что ж? — пойдем на Голгофу. Предварительно же Церковь должна выполнить свой долг пред миром и в этом направлении, — выступить с авторитетным словом предупреждения к погибающему народу.

Вот путь к которому Вы, Ваше Высокопреосвященство, призваны, на который Вы и согласились, раз решились возстать на кафедре Первостоятеля Церкви Православной в такой грозный момент ее истории. И Вы уже не можете быть вычеркнуты со страниц ее истории: то или в сонме Исповедников своих впишет имя Ваше Российская Церковь, или же отнесет к числу изменников ее мироспасительным идеалам.

Не выполните этого долга Вы, — сделает это другой, но слово предупреждения, слово вразумления должно быть сказано Православной Церковью хотя бы и врагам. Сделайте это Вы, Ваше Высокопреосвященство, и Церковь забудет Ваши ошибки и заблуждения, она благословит Вас на веки. Во всяком случае, Ваша ближайшая задача - исправить причиненное Церкви зло путем отказа от ошибочных актов Ваших - должна быть Вами выполнена, иначе сами Вы рискуете оказаться за оградой Св. Православной Церкви.

Ваше Высокопреосвященство! Не подумайте, что я одинок, решившись выступить пред Вами со словом правды. - Смею быть уверенным, что большинство ссыльных иерархов почти также мыслят разрешение созданного Вами невыносимого положения. В каждом городе, в каждом селе есть значительные группы достойнейших пастырей и мирян, которые вполне ясно разсуждают так же. Да и подавляющая масса остальных верующих втайне, неосознанно о сем же воздыхают.

Уверен, что даже за оградой Церкви предостерегающий от общей гибели голос ее привлечет общее внимание, и, может быть, многих заставит задуматься над своим путем. Настоящий грозный момент истории Российской Церкви, если все мы по достоинству не оценим его значения, может закончиться грозным приговором: "отнимется от вас Царство Божие и дано будет народу, приносящему плоды его". Да не будет же имя Вашего Высокопреосвященства заклеймено историей, как одного из гасителей светильника Российской Церкви!

Не стану я здесь входить ни в критику Вашего окружения, ни повторять протестов возмущения против незаконных увольнений православных иерархов, против незаконных прещений, расточаемых на несогласных с Вашим курсом: не стану касаться вопроса о блазнительной системе раздаяния наград и титулов Вашим сторонникам, — все это таким мелким кажется пред лицем главнейшей задачи настоящего момента.

Как-то не хочется верить, чтобы Ваше Высокопреосвященство продолжали упорствовать в своем курсе среди ясно выраженного общего возмущения им. И я — мний из меньших иерархов Церкви, побуждаемый искренней любовью, как к Церкви Христовой, так и к Вашему Высокопреосвященству, дерзаю усердно умолять Вас: внемлите, Владыко, скорби и стонам верующих, кои отовсюду несутся к Вам, кои даже за полярным кругом не давали нам покою, внемлите общему голосу верующего народа, каковой несомненно является и "голосом Божиим", трезво оцените отрицательные результаты Вашего курса; вглядитесь в открывающуюся пред Вами пропасть неизбежного раскола; ужаснитесь ответственности за угасание огня веры в массах, произведенное Вашей декларацией; подумайте об ответственности Вашей пред историей и об ответе на Страшном Суде Божием — и откажитесь от Вашего курса, от Ваших компромиссов; аннулируйте Вашу декларацию, как акт личного Вашего заблуждения и выходящий за пределы Ваших правомочий, явите себя глашатаем Вечной Правды и истинной Любви Евангельской пред миром; отбросьте человеческие мудрования и расчеты, и станьте на путь твердого исповедничества во имя Христово; не бойтесь возможности горших скорбей и испытаний для Церкви (они неизбежны, и Ваши компромиссы лишь принижают их значимость), — ибо Церковь возликует, идя вслед за сим на новую Голгофу, и даже в страданиях своих благословит имя Ваше, зная, что главнейший источник разлагавшего ее начала Вами уничтожен.

Но, увы! — если Вы, Ваше Высокопреосвященство, станете упорствовать в Вашем курсе и открыто пренебрежете голосом Церкви, то она, продолжая свой крестный путь, откажется от Вас, как от соучастника с ее распинателями.

Большинство ссыльных иерархов до сих пор не предполагали, что в действительности Вы и Ваши единомышленники (чего стоит один беззаконный киевский акт об увольнении всех настоящих Украинских православных иерархов!) ушли гораздо дальше, чем мы в состоянии были предположить; что Вы перешагнули далеко за намеченную Вами раньше черту, и дальше путь Ваш идет уже с очевидным уклоном по направлению за ограду Церкви. Постепенно истина эта открывается для всех. Мы все остановились, не идя с Вами, и продолжаем умолять, звать Вас вернуться, вновь соединиться с нами. Но ведь жизнь не может остановиться, и мы вынуждаемся идти вперед своей прежней дорогой. Мы умоляем, зовем Вас, Владыко, мы все еще возле Вас и готовы подать Вам руки...

Если Вы все же не внемлите, не возвратитесь, — то пойдете Вашим уклоном дальше, НО БЕЗ НАС.

Епископ Дамаскин.

29 марта 1929 года.

* * *

РОЖДЕСТВО ХРИСТОВО

Буря, наполняющая смущением сердца многих из плывущих через океан жизни на Святом Корабле, не только что разразилась. Океан этот никогда почти не бывал спокоен. Страшные бури вздымались навстречу Кораблю с самых первых дней создания его. Бывали бури такие, что волнами бушующего океана смывались с Корабля многие, по неразумению своему пренебрегшие предоставленными в их распоряжение спасительными средствами. А Корабль, руководимый Создавшим его Кормчим, плывет и плывет вперед к намеченной и вечной цели.

Настоящая буря некоторым кажется особенно свирепой. При этом забывают, что никакая буря не страшна как для самого Корабля, так и для каждого, кто разумно на нем пользуется средствами защиты от бури, коих достаточно на Корабле для всех.

Особенно страшными такие бури кажутся ночью, когда ни Солнца, ни звезд не видно, когда свист ветра, сливаясь с ревом волн, шумом своим заглушает голоса людей, как бы прерывая возможность общения между ними.

Но вот просветлел восток, блеснул луч Солнца - и сразу буря как бы утрачивает свою силу, не кажется уж столь страшной, все успокаиваются, ибо видят в своем распоряжении достаточно средств, чтобы укрыться и от ветра, и от волн, и с благодарностью взирают на восходящее Солнце, которое и осветит их, и обогреет.

Таким бодрящим лучом Солнца являются для нас, плывущих на Корабле Святой Церкви, великие праздники, и особенно Рождество Христово и Пасха, которые, как солнце, периодически обтекают круг нашей жизни.

Ко времени явления Христа языческий мир, достигший вершины своего культурного развития, государственного могущества и создавший себе блестящий сонм божеств, дошел в то же время до высшей степени развращения своей жизни, так что, издеваясь над своими божествами, устами одного своего философа высказал такую мысль: что "только Сам Бог, явившись на землю, мог бы указать людям истинный путь жизни и спасти мир от окончательного разложения".

Как бы в ответ на это воздыхание человечества чудесная звезда приводит мудрецов Востока к Вифлеемской пещере поклониться этому "чаянию языков".

И вот воплотившаяся Любовь Божия, уничижившаяся до вертепа и Голгофы, воскресила умирающее человечество, вдохнула в него благодатные силы, осмыслила для человека цели его земного существования, открыла для него возможность устроения на земле Царства Божия, т.е. царства любви и правды, - учредила Церковь Христову как непрерывный союз человека с его Творцом. И поистине то было Царство Божие, когда "тем, которые приняли Его, дал власть быть чадами Божиими" и для которых "мир и радость о Дусе Святе" были главным содержанием их жизни, так что ни гонения, ни нищета, ни самая смерть не в силах были отклонить их от пути, вырвать их из лона Церкви Христовой...

Противные силы - силы мрака и зла - постоянно вздымали бури против Корабля Церкви, из среды самой Церкви воздвигая врагов истины спасения во Христе. То же видим мы и в наши дни.

Бывали и раньше моменты, когда - как, например, при господстве ариан -православных оставалось в Церкви, может быть, гораздо меньше, чем в наши дни, однако Истина Христова вновь и вновь торжествовала, и ничто не в силах было задержать движение Корабля Церкви вперед, к благодатной цели. То же будет и теперь.

Ныне совершается промыслительный "отсев пшеницы от плевел". Беззакониями и мудрованиями человеческими помрачился в нас Лик Господень, так что и не распознать Евангельского Христа по нашей жизни...

В пылу битвы на всех находит некоторое ослепление. Так и теперь - внимание всех отвлечено в сторону механической культуры, материальных достижений, а пройдет некоторое время, и все, в ком сохранится еще сознание в себе живой души, поймут, что, воздавая "кесарю - кесарево" (т.е. материальное), они необходимо должны воздать и "Божие - Богу", и тогда все, кто захочет быть Человеком (а не только животным), все поищут Христа - Спасителя своего, - и найдут Его только, может быть, после тяжких крахов и горьких разочарований в созданных ими для себя материальных кумирах.

Пока же еще продолжается ночь, бушует буря...

Однако мы явственно слышим сладчайший голос Кормчего нашего Корабля: "Зрите, не ужасайтесь: ибо надлежит всему тому быти... Не бойся, малое стадо! Ибо Отец ваш благоволил дать вам царство..."

В блаженное время живем мы, друга мои, когда так легко можно завоевать себе венец Царствия! Стойко пребудем на Корабле Церкви Христовой, крепко будем держаться ее благодатных установлений - и никакая сатанинская буря нам не страшна.

Томительная ночь продолжается, но рассвет близок. Вот сияет вновь Вифлеемская звезда, призывающая нас поклониться Рожденному в яслях Предвечному Младенцу. Пойдем навстречу ее призывному Свету. В сиянии этого благодатного Света осветится в яслях нашей собственной души "Снизшедый восставить падший образ Свой" - Христос Спас наш, Который в меру веры нашей и смирения исполнит душу нашу мира и благоволения Своего. Тогда рассеются греховные тучи, и в ясном небе души своей мы услышим в сей благодатный праздник Рождества Христова поющих Ангелов и вместе с ними воскликнем хвалебную песнь: Слава в вышних Богу и на земли мир, в человецех благоволение!

Аминь.

Родные мои! Копия письма моего моим детям да послужит моим праздничным приветствием и для вас, так как я знаю, что и ваши сердца болеют тою же скорбью сердца моего, и радости ваши - надежды и моего сердца.

Свет Вифлеемской звезды в праздник Рождества Христова да осветит и ваше обиталище, и гармония ангельского благоволения да исполнит души ваши мира и радости, вызывая созвучие сердец ваших к славословию неизреченного к нам милосердия, Снизшедшего и ныне к нам великими милостями. Радуйтесь и веселитесь, вспоминая и мою к вам любовь во Христе. Мир вам!

Епископ ДАМАСКИН Рождество Христово, 1935 г. Оп.: "Русский дом", 2002, №1.

* * *

«СОВЕРШАЕТСЯ СУД БОЖИЙ НАД ЦЕРКОВЬЮ И НАРОДОМ РУССКИМ...»

Архивные материалы к житию священномученика Дамаскина (Цедрика), епископа Стародубского (1877-1937)

Оп.: Богословский сборник. Вып. 10. М.: ПСТБИ, 2002. Начало в №9. Номер страницы перед текстом.

Второе послание к Заместителю Патриаршего Местоблюстителя митрополиту Сергию (Страгородскому)

Стародуб. 14/Х 29

14 октября 1929 года

Его Высокопреосвященству Высокопреосвященнейшему

Сергию,

м[итрополиту] Нижегородскому, Заместителю Патриаршего Местоблюстителя

Ваше Высокопреосвященство!

К настоящему письму побуждаюсь я установленным В[ашим] В[ысокопреосвященст]вом сроком для ответа митрополита] К[ирил]ла на Ваше к нему письмо от 18-IX-29, каковое в копии по Вашему благословению передано и мне Архиепископом] Пахомием2.

Слишком серьезное значение придаю я возможному обострению неполезных для Ц[ерк]ви разногласий между Вами и м[итрополитом] К[ириллом], поэтому-то, в предупреждение возможного со стороны В[ашего] В[ысокопреосвященст]ва резкого шага прежде времени, я обращаю Ваше внимание на следующее] обстоятельство.

1 Начало см.: № 9.

2 Архиепископ Черниговский Пахомий (Кедров Петр Петрович; 1876-1937).

433

Если В[ашему] В[ысокопреосвященст]ву достоверно известно, что м[итрополит] К[ирилл] выехал на юг, хотя бы в г. Енисейск, — тогда иное положение; если же м[итрополит] Щирилл] находится доселе в Турух[анском] крае, то Ваше письмо дойдет до него разве только к 1 января 30 г [ода], так как последние пароходы на север из Кр[асноярс]ка ушли прежде написания Вами письма, и т[а]к[им] обр[азом] Ваш резкий шаг может совершиться прежде ознакомления м[итрополита] Щирилла] с Вашими возражениями, что необходимо принять к сведению В[ашему] В[ысокопреосвященст]ву.

В Вашем письме Вы рекомендуете по вопросу о Ваших полномочиях «прямее и вернее обратиться к Вам и к тексту распоряжения Местоблюстителя». Это дает мне право остановиться именно на этом вопросе.

Не почтите за дерзость моих слов, что В[аше] В[ысокопреосвященст]во сами способствуете распространению убеждения в неполноте Ваших правомочий, доселе не опубликовывая, хотя бы среди круга иерархов, акта передачи Вам власти Патриаршим Местоблюстителем м[итрополитом] Петром. Не могла быть неизвестной Вам распространенная молва о том, что в передаточном акте включены определенные ограничения передаваемых Вам м[итрополитом] Петром полномочий. На днях только писал мне известный московский] протоиерей и цитировал (приблизительно) выражение о таковом ограничении из акта, который, по его словам, он сам читал. Мы получали распространяемые Вашим синодом такие, напр[имер], письма, как письмо еп[ископа] Василия1, правдивость коего митрополит] П[етр] с возмущением отрицает, а столь важный документ, как акт передачи В[ашему] В[ысокопреосвященст]ву полномочий, остается неизвестным, между тем весьма вероятно, что фактом опубликования его были бы рассеяны мн[огие]

1 Имеется в виду доклад епископа Спас-Клепиковского Василия (Беляева) митрополиту Сергию (Страгородскому) от 11 ноября 1927 года о беседе с Патриаршим Местоблюстителем митрополитом Петром Крутицким относительно Декларации митрополита Сергия 1927 года.

434

сомнения среди верующих, и, м[ожет] б[ыть], не имели бы места противные Вам выступления, не было бы оснований и для настоящего, весьма нежелательного конфликта между м[итрополитом] К[ириллом] и Вами.

Как бы ни велико было сознание в Вас своей правоты, как бы ни претило Вам входить в объяснения по поводу очевидной для Вас истины с не понимающими ее, — мудрость Ваша должна бы подсказать Вам необходимость в той или иной форме разъяснять главнейшие недоумения масс, особенно когда на почве таких недоумений ширится недоверие к верховному водительству Ц[ерк]ви. Не следует при сем упускать из виду, что, напр[имер], в вопросе о полномочиях всем известен факт ограничения м[итрополитом] Щет]ром полномочий, передаваемых предполагавшейся в 26 г[оду] коллегии1, несмотря на то что в состав ее включались иерархи, пользовавшиеся особым доверием м[итрополита] П[ет]ра; что общеизвестен факт несогласия Патриаршего Местоблюстителя с принятым Вами курсом ц[ерковной] политики.

Вряд ли, В[аше] В[ысокопреосвященст]во, станете возражать против того, что свои полномочия Патриарший Местоблюститель получил не по завещанию Св[ятейшего] Патриарха, а в силу наделения ими м[итрополита] П[ет]ра Епископатом Российской] Ц[ерк]ви. Претендуя на подобную же широту своих полномочий, Вы вряд ли сможете указать такой же источник их, ибо если бы Местоблюститель сложил с себя свои полномочия, то только тот же Епископат Ц[ерк]ви мог бы вновь наделить ими др[угое] лицо. В сем соображении новое основание для сомневающихся в объеме Ваших полномочий.

Итак, не медлите, В[аше] В[ысокопреосвященст]во, с разрешением главного недоумения — о полноте переданной Вам

1 Имеется в виду так называемая «условная» резолюция от 1 февраля 1926 году митрополита Петра Крутицкого на докладе членов Временного высшего церковного совета, в которой митрополит Петр указал, что проведение в жизнь «вопросов принципиальных и общецерковных» допустимо лишь с благословения Патриаршего Местоблюстителя (см. Акты... С. 436-437).

435

власти, ибо таковое разъяснение может предупредить новые печальные события в Ц[ерк]ви нашей.

Пусть были ошибки с Вашей стороны (суждение о них будет иметь Всероссийский] Собор), однако у всех настолько сильно сознание необходимости сохранить церк[овное] единство, что многие острые вопросы были бы отодвинуты в сторону, если бы абсолютизм В[ашего] В[ысокопреосвященст]ва не проявлялся в такой мере, что Вы сознательно игнорируете несогласные с Вашим мнения, репрессиями отвечаете на выраженные Вам протесты. Естественно, что при таком положении многие и многие, м[ожет] б[ыть] самые высокие ревнители веры и Ц[ерк]ви, вопрос о спасении поставляют выше вопроса о механической церковной дисциплине.

Я не беру на себя смелости отвечать за м[итрополита] К[ирилла], но я понял, что, посылая мне копию своего письма м[итрополиту] К[ириллу], В[аше] В[ысокопреосвященст]во, то же обвинение направляете и в мою сторону. Это соображение побуждает меня расширить рамки настоящего] письма, предпринятого гл[авным] образом в целях, указанных в начале письма.

Владыка м[итрополит] К[ирилл] прислал мне более подробное письмо с изложением своего взгляда на ц[ерковное] положение. Из него я заключаю, что воздержание от литургического] общения с В[ашим] В[ысокопреосвященст]вом принимается им как временная, крайняя мера протеста против действий Ваших.

Я лично такую меру рассматриваю как следствие того положения, которое проистекает из завета Ап[остола] Павла (2 Фес. 3, 14-151), — разрыв братского общения естественно влечет 1 временное воздержание от общего участия во Св[ятой] Трапезе. В[аше] В[ыскопреосвященст]во механически подводите такое состояние под 2 правило Антиох[ийского] Собора2, игно-

1 «Если же кто не послушает слова нашего в сем послании, того имейте на замечании и не сообщайтесь с ним, чтобы устыдить его».

2 2-е правило Антиохийского собора гласит: «Все входящие в церковь и слушающие священные писания, но, по некоему уклонению от порядка, не участвующие в молитве с народом, или отрицающиеся от причащения святой Евхаристии, да будут отлучены от Церкви дотоле,

436

рируя заповедь Христову (Мф. 5, 23-241), налагающую определенные обязательства на обе стороны. Отсюда я заключаю, что приводимое Вами правило не вполне подходит к данному положению. — Исключительно от Вашей доброй воли зависит установление согласных братских отношений с теми, кто в силу велений своей христианской совести решаются на столь необычную меру протеста против Ваших деяний.

Еще несколько слов по поводу Вашего письма.

Раз я признаю благодатность Вашего священноначалия и священнодействий, то не м[ожет] б[ыть] речи о навязываемой Вами нам солидарности с крайними течениями, перечисляемыми Вами, также в силу высказанных выше оснований, делаемое Вами сближение нас с арх[иепископом] Григорием2 теряет всякое оправдание. Вопрос о полномочиях и связанный с ним вопрос о праве Вашем самолично изменять установленный раньше (и следовательно] обязательный для Заместителя) курс корабля Ц[ерк]ви — имеет широкое принципиальное значение; сведенный по тактическим соображениям к одному, безопасному для открытой трактовки вопросу о Вашем синоде, он естественно вмещает в себя и все друг[ие] недоуменные вопросы, но мудрость Ваша почему-то игнорирует это обстоятельство.

Считаю долгом заявить В[ашему] В[ысокопреосвященст]ву, что забота о единстве церковном не менее близка мне, чем Вам, и что я, будучи противником «Вашего курса» и ожидая авторитетнейшего разъяснения недоуменных вопросов от Патриаршего Местоблюстителя, доселе продолжаю оставаться сдерживающим началом в сем отношении, как я заявлял Вам и в своем пасх[альном] письме.

как исповедаются, окажут плоды покаяния, и будут просити прощения, и таким образом возмогут получити оное...»

1 «Итак, если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой».

2 Архиепископ Екатеринбургский Григорий (Яцковский) — основатель самочинно образованного в конце 1925 года Временного высшего церковного совета.

437

Да ниспошлет Господь В[ашему] В[ысокопреосвященст]ву мудрость и силы вновь всех привести к единомыслию во славу Св[ятой] Православной] Российской] Ц[ерк]ви.

В[ашего] В[ысокопреосвященст]ва усердный богомолец

убогий Е. Д. г. Стародуб. 14 X 29

Архив УФСБ по Брянской обл. Д. П-8979. Л. 91-92 (рукописная копия), 95-96 (автограф епископа Дамаскина). Помета красным карандашом: «Обнаружено при обыске у Дамаскина».

«Письмо к легализованным»

1929 года Копия

«Блюдите убо, како опасно ходите: не якоже не мудри, но якоже премудри, искупующе время, яко дние лукави суть»

(Еф. 5, 15-16).

Плодом необдуманной и противной всецерковному сознанию политики м[итрополита] Сергия явилась так наз[ываемая] легализация церкви. Церковь, как богоучрежденный и таинственный союз всех верующих во Христа Бога нашего, удовлетворяет своему названию и назначению лишь тогда, когда твердо держится обусловливающих ее бытие догматов Христианского] учения и свящ[енных?] <канонов?>. Щер-ковь] приемлема, как мировая организация, стирающая всякие национальные] и классовые перегородки людские и уравнивающая всех в высоких званиях чад Божьих. Церковь мыслит в своем составе всякие человеческие организации и государства, сама же не должна принижаться до убогих и несовершенных форм человеческого устроения, а наоборот, должна поднимать несовершенные человеческие организации до высоких, идеальных степеней совершенного взаимоотношения в духе

438

еванг[ельской] любви и братства. Церковь должна простираться над всем человечеством, как небо, для всех близкое, всех объединяющее.

Многовековая история Церкви ясно показывает, что сплетение интересов Ц[ерк]ви с интересами государства всегда служило ко вреду Ц[ерк]ви, к умалению авторитета ее, к иссяканию в ней духа и к постоянным усилиям государства превратить Ц[ерко]вь в орудие своих грубо-политических целей. Вот почему отделение церкви от государства в России было приветствовано искренними сынами Церкви. Ц[ерко]вь, союз «призванных к свободе чад Божьих», не может эту свободу ни в чем стеснять. Не должна стеснять Ц[ерко]вь свободы и человеческих организаций и государств, она может призывать их лишь к выправлению пути их и осуществлению государства Бо-жия на земле. Вот почему обращение епископата, приготовленное было для подачи советскому правительству в 1925 г[оду], давая торжественные обязательства не вмешиваться в политическую жизнь страны, в то же время решительно отстаивало достоинство и свободу Церкви, ее внутренней] церк[овной] жизни и организаций, такое положение занимает православная] Ц[ерко]вь в Китае, Японии, Персии, Турции и др[угих] нехристианских государствах, это положение так естественно и понятно.

Митр[ополит] Сергий, выступивший с своей декларацией от лица Ц[ерк]ви, поступил совершенно обратно, чем вызвал глубокое возмущение всех верующих. Он и не вправе был самолично выступать с актом, обязывающим всю Ц[ерко]вь без благословения предстоятеля Ц[ерк]ви м[итрополита] Петра и без согласия всего епископата.

За это ждет его суд и наказание. Подавляющее большинство близких и дальних иерархов уже осудило этот акт митрополита] С[ергия]. Ему подано масса протестов, увещаний и требований отказаться от своего беззаконного акта. Однако м[итрополит] С[ергий] упорно продолжает развивать свою деятельность в духе отвергнутой всею Ц[ерковь]ю декларации.

Отцы и братья! Пока еще не поздно, подумайте, вникните в сущность милостиво дарованной вам «легализации», чтобы

439

впоследствии не раскаиваться горько в совершаемой всеми вами во главе с м[итрополитом] С[ергием] ошибки!

То, что принимается вами под названием «легализация» в сущности является кабальным актом, не гарантирующим для вас решительно никаких прав, на вас же налагающим тяжкие обязательства. Иного и ожидать было наивно.

Коммунистическая советская власть откровенна и последовательна. Она открыто заявила себя враждебной религии и государственной целью своей поставила уничтожение Церкви. Она не перестает открыто и ясно заявлять о своих богоборческих задачах, как через представителей высшего Правительства своего, так и через всех своих мелких агентов. Поэтому весьма наивно и преступно думать, что так наз[ываемая] легализация со стороны Сов-власти хоть частичной целью своей поставляет благо Церкви. А если цель легализации не благо — то, значит, зло. Так оно в действительности и есть. Вам временно (только временно!) оставляются храмы, а легализация не гарантирует сохранение их за вами. Уже у многих «легализованных» общин отняты последние храмы. Свобода церк[овной] при[ходской] жизни даже в мелочах крайне стесняется культотделами. Ваши епарх[иальные] управления в сущности являются отделами тех же культотделов и связаны между ними множеством открытых и секретных предписаний, а ведь культотдел является государственным] учреждением определенного направления. Система удушения духовенства путем квартирных утеснений и непомерных налогов все больше утончается. Весьма часто «легализованным» архиереям вашим не позволяют $ служить, где им желательно. Система обложений и штрафов, система перезаключения договоров, перерегистраций направлена всецело к тому, чтобы выдавливать из верующих деньги, деньги. Возмутительная система регистрации духовенства у нас на Украине: рассчитано поставлять духовенство на одну доску с уголовниками-рецидивистами. ..

Вдумайтесь, отцы и братия! Вы — которые в прежнее время так возмущались консисторскими требованиями отчетностей, каково содержание требуемых теперь от вас анкет и отчетностей и к чему таковые направлены? Неужели вам не приходит в го-

440

лову то, что даваемые вами сведения ничего общего с ц[ерков-ны]ми интересами не имеют? А не мелькнула у вас мысль о том, что если эти требования отчетностей немножко углубят, да вы будете добросовестно их выполнять, то верующие с отвращением отвергнутся от вас, как от открытых агентов охранных органов, тем более что сами власти постараются выставить вас именно в таком свете? Нет никакого сомнения в том, что большинство вас просто обманулось в своих надеждах на легализацию и запуталось в ней, доверившись своим представителям от имени м[итрополита] Сергия. Однако верующие невольно подметили то обстоятельство, что самыми рьяными сторонниками легализации явились как раз те, кто благодаря простоте своей или малодушию побывали недавно в обновленческом болоте.

Особенно крепко пораздумайте, отцы и братия, над тем, что настоящая ваша легализация в планах объявившей войну Церкви Соввласти является ступенью к превращению всех вас в таких же покорных слуг по разрушению Церкви, какими являются в руках властей, безусловно, все обновленцы — григорианцы и др[угие]. Остановитесь же, чтобы не плакаться вам после на свою наивную доверчивость.

Есть еще одно крайне печальное в вашем положении обстоятельство. Вы удивляетесь, что ваша легализация встречает столько противников в среде верующих, что многие из них отходят от вас... Такое обстоятельство должно бы побудить вас призадуматься над правильностью избранного вами пути. К несчастью, многие из вас думают путем нападок на «нелегали-зованных» братии ваших укрепить свою позицию. Разумно ли это? Посмотрите — ведь все противники вашей линии — это все те же братья ваши, которые в свое время распознали под овечьей шкурой волков — ж[иво-]ц[ерковников]-обновленцев. Они тогда не ошиблись. Уверены ли вы, что они теперь ошибаются, предпочитая скорби и лишения «спокойствию» легализации? Пораздумайте над тем, что эти братья ваши, с коими вы теперь чуть ли не враждовать начинаете, для многих и многих из вас сохранили ненарушимой истину и чистоту православия и помогли тем воссоединиться с Церковью...

441

Как же расценивать деятельность некоторых из вашей среды, кои распространяют про не доверяющихся легализации злобные клеветы, как, напр[имер], такую, что те будто бы получают денежную поддержку из-за границы?! Неужели такие клеветники не понимают, что для всех ясно, кем нашептана эта ложь, чьи лукавые слова они повторяют? Одумайтесь, отцы и братия, и не берите на души свои еще тяжкого греха — кле-ветничества на братии своих! Подумайте над тем, что те идут на всякие скорби ради сохранения чистоты и правды православной Церкви, а вы своим отношением увеличиваете их скорби, клеветники же поставляют их под угрозу тяжких ущемлений.

Предлагаем для вашего серьезного размышления еще некоторые положения. — «Легализуются» Соввластью только сторонники Сергиевской декларации, а утверждающиеся на основе, выраженной в приготовленном в 1925 г[оду] обращении к правительству — все продолжают томиться в бессрочных ссылках и тюрьмах1. Легализуются только — «угодные». Легализация ваша мало того, что не способствует укреплению веры в массах, а наоборот — весьма многих оттолкнула не только от вас, легализованных, но и вообще от Щерк]ви, а это последнее и является целью достижения дарующих вам «легализацию». Поразмыслите, наконец, над тем, что, м[ожет] б[ыть], завтра вам самим придется горьким сознанием совершенного греха (Мф. 6, 242;

1 Проект декларации был составлен митрополитом Петром Крутицким и епископом Иоасафом (Удаловым), властям не был передан. В нем, свидетельствуя о своей лояльности, митрополит Петр призывал власть «сделать категорическое распоряжение ко всем исполнительным органам Союза о прекращении административного давления на Православную Церковь», зарегистрировать православные общества, проживающих в Москве архиереев возвратить на свои места (см.: Иеромонах Дамаскин. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Российской Православной Церкви XX столетия: Жизнеописания и материалы к ним. Тверь: Булат, 1992. Кн. 2. С. 472-475).

2 «Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне».

442

Лк. 16, 131; 1 Коринф. 6, 14-152; 1 Коринф. 3, 11-153; Гал. 5, I4; Филипп. 1, 28-295) отрясать прах от настоящей вашей легализации.

Так не мечите же каменья вместе с врагами Церкви в тех, кто сохраняет для вас чистым источник благодатного исцеления и очищения и коим вы тогда понесете ваше покаяние.

Мир вам, отцы и братия! Да пребудет Христос посреди нас и Своею любовью и благодатию да умудрит и усовершит всех нас во спасение! Ему слава во веки. Аминь.

Ссыльный епископ

Верно: Щомощник] / Уполномоченного] [подпись] Свикис.

ЦА ФСБ РФ. Д. Н-7377. Т. 9. С. 65-66; УФСБ по Брянской обл. Д. П-8979. Л. 182-183. Машинописная копия. Документ содержит большое количество опечаток, которые, если не вызывают сомнений, исправлены без оговорок.

1 «Никакой слуга не может служить двум господам, ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить, или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне».

2 «Бог воскресил Господа, воскресит и нас силою Своею. Разве не знаете, что тела ваши суть члены Христовы? Итак, отниму ли члены у Христа, чтобы сделать их членами блудницы? Да не будет!»

3 «Ибо никто не может положить другого основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос. Строит ли кто на этом основании из золота, серебра, драгоценных камней, дерева, сена, соломы, каждого дело обнаружится; ибо день покажет, потому что в огне открывается, и огонь испытает дело каждого, каково оно есть. У кого дело, которое он строил, устоит, тот получит награду. А у кого дело сгорит, тот потерпит урон; впрочем сам спасется, но так как бы из огня».

4 «Итак, стойте в свободе, которую даровал нам Христос, и не подвергайтесь опять игу рабства».

5 «...И не страшитесь ни в чем противников: это для них есть предзнаменование погибели, а для вас — спасения. И сие от Бога, потому что вам дано ради Христа не только веровать в Него, но и страдать за Него».

443

Показание на следствии (1930 год)

16 января 1930 года

16-1-30

В Смоленское Областное ОГПУ Заключенного Епископа Дамаскина-Цедрика Д. Д.

Показание

В целях выяснения правды и облегчения Вам ведения следствия по делу, по коему я привлекаюсь, почитаю необходимым в добавление к ранее данным присоединить и настоящие разъяснения.

Главное предъявленное мне обвинение — организация и участие в конспиративных контрреволюционных] собраниях, как это уяснено мною из читанной мне Вами чьей-то информации, — лживо от начала до конца и не имеет для себя ни малейших оснований. Информация настолько противоречива, нелогична, полна явных несуразностей, что недобросовестный характер ее разоблачить совершенно легко. Я теперь жалею, что не пожелал тогда дослушивать до конца читку этого ложного на меня доноса, — вероятно, еще больше несообразностей было бы вскрыто в нем самом.

! Прежде всего о собрании 31 авг[уста] (18 по ст[арому] стилю). Если бы было такое собрание, да еще с противоправительственными целями, на которое якобы собирались лица, заранее приглашенные — то можно ли допустить, чтобы такое собрание могло осуществляться после всенощной, за которой бывает много постороннего народа, из коего кто угодно мог оставаться в храме, тем более что архиерей — главный центр внимания их — зачем-то остается и что-то собирается устраивать? Возможно ли допустить такую несообразность со стороны контрреволюционеров, когда методы государственного надзора хорошо всем известны? Если таковое собрание состоялось, то при участии стольких лиц нашлись бы лица из посто-

444

ронних, кои могли бы подтвердить донесение информатора, — а есть ли таковые? Между тем несомненно найдутся многие, кои смогут подтвердить, что после службы я тотчас ушел из храма, и некоторые из них некоторое расстояние сопутствовали мне. Это оч[ень] легко установить.

Лживость информации особенно ясна из того, что там указывается, как на видного участника в собрании, читавшего какое-то мое послание — на диакона Цокота1, между тем диакон Цокота в это время спокойно заканчивал свои полевые работы в деревне за г. Конотопом, что установить не представляет ни малейшего труда. Да и зачем было читать мои послания, если я там был налицо? Цокота был приглашен и приехал в г. Стародуб лишь накануне храмового праздника. Так же лживо указание информатора на присутствие 31 авг[уста] в Предт[ечен-ском] храме ряда др[угих] лиц, что легко установить опросом прихожан храма.

Был раз такой случай, что в половине сентября я <после> службы задержался не более, как минут на 10, чтобы с певчими прорепетировать напев акафиста, но и тогда, кроме известных всем певчих да случайных 2-3 стар [ух], никого не было. Диакон же Цокота тогда уже был <в поле?>.

Еще более несообразно донесение о моем участии в собрании 1 с<ентября?> у д[окто]ра Кибальчича. Было ли у Кибальчича вообще какое-либо собрание в этот день, мне неизвестно, так как я НИКОГДА не бывал у него на квартире, вовсе не знаком с его женой. Был я раза 3 в его докторском кабинете, как пациент, в вечерние часы его приема.

В указанный день 1 сент[ября] я никуда из дома вечером не отлучался, да и вообще за все время своего проживания в Стародубе я не отлучался из дома позднее 9 ч[асов] вечера и то

1 Диакон Кирилл Матвеевич Цокота родился в 1888 году в г. Нежине. Неоднократно судим. Проходил по одному делу с епископом Дамаскином в 1929 году. Приговорен к заключению в концлагерь сроком на 10 лет. Возможно, что он и был тем самым «диаконом К.», упоминаемым на следствии, которому епископ Дамаскин поручил сбор средств для посылки гонца к митрополиту Сергию.

445

разве только накануне праздников, что могли бы подтвердить мои тогдашние домохозяева.

В описании хода собрания 1 сент[ября] обращает на себя внимание способность информатора и записывать речи ораторов на собрании, и присутствовать с хозяйкой в столовой, где та кого-то «отвлекала чаепитием», и наблюдать, как на улице дежурил на часах «Ма<ксим> в полушубке». Вероятно, информатор писал свое донесение <здесь> и потому вспомнил о полушубке, «собрание» же датируется 1 сент[ября] (19 августа), то есть еще в летнее время, когда в Стародубе было почти жарко. Главное же в том, что Максим в указанное время также работал на своем поле на Глуховщине и приехал в Стародуб только около 20 чисел октября.

Меня невольно останавливает мысль, — не спутал ли информатор меня с кем-либо из когда-либо посещавших д<ом?> духовных лиц, приписав мне всякую отсебятину в виде «речей».

Лживость указаний на мое участие в следующих собраниях у Кибальчича 1 и 11 окт[ября] (18 и 28 сент[ября]) особенно ясна из того обстоятельства, что в это время я физически нигде не мог быть, так как болел тяжелой формой гриппа и все это время с 29 сент[ября] по 13 окт[ября] пролежал в постели. Как раз 30 сент[ября] приехал ко мне по поручению Синода Епископ Могилевский Феодосии, который застал меня больным и, уехав 1 окт[ября], оставил меня с температурой 40°, и именно при нем посетил меня д[окто]р Кибальчич, бывший потом еще раз у меня дней чрез 5, прописывая мне рецепты, что также нетрудно установить с точностью, как и то, что все это время я не вставал с постели. Все здесь изложенное показывает, как бессовестно-лживо сделано государственному органу донесение, и я не сомневаюсь, что столь серьезный орган государственного управления, как ОГПУ, не позволит вводить себя в обман бессовестной личности, сделавшей ложный донос о контрреволюционных] выступлениях непричастных к сему лиц, и сделавшей эту гнусность, м[ожет] [быть], из своекорыстных расчетов.

446

Относительно второй части обвинения — об участии моем в распространении письма «Как нам жить»1 я прошу беспристрастно принять следующие мои заявления. Я не побоялся пред Вами солидаризироваться с основными мыслями этого письма неизвестного автора, я признался, что сделал его известным некоторым лицам. Я сознаюсь, что снаивничал, допустив ознакомиться с письмом др[угих] лиц, не изменив по крайней мере резких его выражений, которые и мне лично кажутся неуместными и даже умаляющими главную цель письма. Я обязан был щадить престиж соввласти и не сделал сего. За это и несу наказание. Но да позволено будет мне вопрос вообще контрреволюционности писем церковного направления поставить в иную плоскость.

Я читал в газетах частные мнения, слышал то же и от Ваших представителей, что быть верующим, религиозным, — это ЗНАЧИТ стать врагом рабочего класса, быть контрреволюционером. — Справедливо ли такое суждение? Где в законодательстве СССР основания к такому отношению? Пусть кружки безбожников развивают свой поход против религии на идеологическом фронте, это единственная сфера их деятельности; пусть кто угодно выражает им сочувствие или выражает любые мнения о религии, — все это будут лишь частные мнения. Жизнь гражданского общества и государства любой структуры определяется лишь законодательными нормами, и где происходит смешение законодательных] норм с частными проявлениями, там возможна лишь путаница гражданских отношений. Но где Вы найдете в законодательстве СССР основания для обвинения в государств[енном] уголовном преступлении лиц, кои в защиту своих идеологических верований выдвигают против своих противников такое оружие, как «полное несопротивление», «мужественное терпение», тактикой своей принимают «полное подчинение гражданским требованиям», «спокойное

1 В делах П-8979 (Архив УФСБ по Брянской обл.) и Н-7377 (ЦА ФСБ РФ) имеется документ под названием «Как нам теперь жить?», который следователями приписан епископу Дамаскину.

447

отношение к лишению их самых дорогих для них предметов внешнего религиозного] культа».

Несомненно, и Вы не допускаете возможности заставить всех мыслить только по Вашему, только по партийной указке. А если так, то возможно выражение и иных мнений. Посему-то и законодательство СССР допускает даже агитацию религиозную.

При таком положении даже в отношении письма «Как нам жить» можно говорить не о его контрреволюционности, а лишь недопустимости, нетактичности выражений его. Мое мнение такое, что автор этого письма резко полемизировал лишь с частными мнениями и возражал против отдельных нарушений отношения к церковникам, определяемого законодательством.

И он, полагаю, совершенно прав, не почитая ни «кружков безбожников», ни отдельных частных писателей правительством.

Моя политическая физиономия вполне для Вас выясняется из моего «письма к легализованным», каковое вовсе не рассчи-i тывало попадать к Вам. Тем свободнее я позволю себе высказать мои мысли из своего заключения, которые я м[ожет] б[ыть], не высказал бы им...

1 Вы любите часто упирать на то, что Церковь в СССР не , преследуется, и утверждаете это, конечно, на основании объявленной конституции. Тем самым Вы осуждаете тот непрерывный ряд печальных явлений ущемления духовенства, закрытия храмов и проч[ее], и проч[ее]. Тем самым Вы подтверждаете, что все подобные явления — результат «местной инициативы» и выхода за границу идеологического] поля борьбы «кружков безбожников» и партийных органов. Ведь очевидно для всех, что борьба против Церкви ведется далеко не <?> оружием... Вы - большевики, прекрасно знаете из истории своей борьбы, что таким путем идею победить нельзя, а прямым следствием таких методов борьбы будет «уход в подполье» — по' Вашей терминологии, а по нашему - «в катакомбы». Будучи сам противником загрязнения идейно-цер-

448

ковной деятельности политическими тенденциями, я считаю слепым недомыслием Ваше настоящее отношение к Церкви. Вы, упираясь лишь на внешние отрицательные формы и структуры прежнего времени, из-за терпимых Вами церковных] группировок не желаете видеть истинное Православное течение в Ц[ерк]ви, которое навсегда отгородилось от политиканства. Не желая служить орудием Ваших партийных целей, оно в то же время не желает быть и полит [ическим] орудием, поставляя себе дух[овно]-нравственные цели превыше всяких иных и потому спокойно говорит о «непротивлении и мужественном терпении». Совершенно напрасно Вы стали бы определять это течение известными Вам личностями из духовенства — оно в глубинах народных, оно уже скрылось «в катакомбы» среди сумятицы жизни, оно уже отказалось от по-казности, а все эти внешние разговоры, писания — все это незначительные всплески большого течения. Грубая же государственная ошибка Ваша заключается в том, что вы лишаете себя, м[ожет] б[ыть], самых здоровых, неподкупных сил. Они всюду вокруг Вас — они в городах и деревнях, на фабриках и заводах; они не против Вас, но они поневоле и<золиро-ва?>ны, а в этом и заключается громадный государственный] минус. Как невозможно никаким давлением уничтожить пара, и тем лишь усиливается сопротивляемость его, так невозможно уничтожить вековечную идею христианства, ибо она в духе человека. Я верю, что вопрос об отношении Вашем к Ц[ерк]ви необходимо будет пересмотрен и отношение изменено в государственных интересах, если — конечно — вопрос об уничтожении Ц[ерк]ви не поставляется совершенно особой самостоятельной целью. Все дело о создании некой ста-родубской контреволюционной организации... [далее прочесть невозможно].

Архив УФСБ по Брянской обл. Д. П-8979. Подлинник. Автограф епископа Дамаскина. Л. 506-507.

449

Записка к уполномоченному Смоленского ОГПУ Василевскому

18 января 1930 года

Уполномоченному Смоленского ОГПУ гр[ажданину] Василевскому

Вы видели, насколько я во время допроса моего Вами 15-го янв[аря] был нездоров и ослаблен вследствие долгого недоедания, даже дошел до такого позорного состояния, что клянчил у Вас купить мне хлеба и дать стакан чаю. Еще одно обстоятельство с Вашей стороны весьма подавляло меня и лишало способности спокойно мыслить. Всем этим я объясняю то обстоятельство, что, как теперь начинаю припоминать содержание своих показаний, допустил неточности и даже нелепости в своих ответах, которые необходимо должны быть исправлены мною, почему и прошу не ставить того протокола в основу дальнейшего следствия. Я приготовил более подробные показания по существу вопроса, поставленного Вами 15 января и не имею пока бумаги переписать.

Епископ Дамаскин Цедрик.

18 янв[аря] 30 г[ода].

Вместе с сим представляю свое дополнительное показание, написанное мною ранее. [Подпись]

Архив УФСБ по Брянской обл. Д. П-8979. Подлинник. Автограф епископа Дамаскина. Л. 506-507 об.

450

Дополнительное показание (1930 год)

22 января 1930 года Заключеннаго Епископа Дамаскина-Цедрика Д. Д.

Дополнительное показание.

По существу допроса 15 января имею представить следующие данные.

В переживаемый нами период больших церковных потрясений естественно возникла целая литература освещающая с разных сторон различ[ные] моменты и явления церк[овной] жизни. Раз мы лишены возможности иметь свой частный орган, нужда находит себе выход в письмах, распространяющихся среди заинтересованных кругов. Даже официальные] бумаги церк[овных] органов распространяются только таким путем. За время проживания моего в г. Стародубе прошло предо мною немало таких писем. Нам нет оснований делать из них секрет, поэтому я совершенно свободно могу назвать много таковых: циркуляры митр[ополита] Сергия и его синода; переписка м[итрополита] Сергия с м[итрополитами] Агафангелом и Арсением1; ответные письма тех; письма сторонников и протесты против него; письма Петроградск[ой] группы отделившихся от м[итрополита] С[ерги]я; протесты арх[иепископа] Серафима Угличскаго2; послания м[итрополита] Михаила и циркуляры его3; возражения противников его; постановления Киевского Собора еп[иско-по]в; возражения м[итрополита] Кирилла; письмо Соловецк[их] еп[ископо]в4; послания Восточн[ых] Патриархов5; довольно об-

1 Возможно, имеется в виду митрополит Арсений (Стадницкий). О его письме к митрополиту Сергию см.: Акты... С. 605.

2 См.: Там же. С. 570-572.

3 См. Богословский сборник. 2002. № 9. С. 297-312.

4 См.: Акты... С. 515-516.

5 См. например: «Отношение Восточных иерархов к обновленчеству и выдержки из письма, полученного из Иерусалима на имя одного из Православных иерархов», хранится в деле П-8979.

451

ширная литература против обновленцев, григорианцев; самосвятов; наконец мнения отдельных церков[ных] лиц по отдельным вопросам. Все, что приобретает в ц[ерковной] жизни существенный интерес, поэтому многие делятся имеющимся у них материалом с интересующимися. Таким путем попало мне и письмо «Как нам жить», о котором я говорил в другом своем показании. Все письма появлялись в связи с тем или иным создавшимся положением, вызывались обстоятельствами момента и затем утрачивали свое значение, отходя в область истории. В силу этих же обстоятельств появилось несколько писем, выражающих мой взгляд на создавшееся в Церкви положение. Круг лиц, интересующихся взглядами известного] епископа, совершенно не определен, и зачастую обращаются к нему многие лица по одному и тому же вопросу. Именно в силу этого обстоятельства написал четыре «письма о. Иоанну»1 и копиями этих писем отвечал своим корреспондентам. Такой же характер имело и письмо «к легализованным». У Вас, конечно, имеются копии моих писем к «о. Иоанну», и из них Вы видите, что они не выходят из круга чисто церковных интересов и вопросов. 1-е письмо явилось результатом моей беседы с митр[ополитом] Сергием; 2-е и 3-е касалось вопроса о превышении им власти и вопроса о разрыве братского общения; 4-е — явилось ответом на угрозу его м|итрополиту] Кириллу и мне запрещениями. Мое письмо — обращение к м[итрополиту] С[ерги]ю я так же отсылал известным некоторым] лицам в тех же целях. Из вышеназванных писем я также некоторые передавал др[угим] лицам или давал списывать.

Из всего этого Вам станет понятным, почему я зачастую не могу конкретно указать, что именно я давал читать или списывать изв[естному] лицу, т[ак] к[ак] в зависимости от имеюще-

1 Возможно, отец Иоанн — близкий к святителю Дамаскину священник Иоанн Смоличев (1889-1937). Расстрелян вместе с епископом Дамаскином в Карагандинском лагере. Деянием Юбилейного Архиерейского Собора Русской Православной Церкви включен в Собор новомучеников и исповедников Российских в 2000 году.

452

гося по времени материала или проявляемого интереса я мог дать тот или иной церк[овный] документ.

Естественно, что я считал себя вправе ставить в курс церковной] жизни и некоторых из своих ссыльных собратий, при возможности посылал им копии или оригиналы получаемых церк[овных] документов, чаще всего обоих против<ных> лагерей. Так[им] обр [азом], и о своей связи с ссыльными я смог бы указать лишь в общей форме — посылал или нет такому-то лицу церк[овную] литературу, совершенно не отказываясь в то же время выявить пред Вами все точно запечатленное памятью.

На допросе 15-го января некоторые] факты я совершенно перепутал вследствии своего болезненного состояния. Так, о. Горский вовсе не переписывал мое письмо к м[итрополиту] Сергию, а переписывал «письмо к о. Иоанну 1-е», написанное 1-го янв[аря] 29 г[ода], которое я пересылал с Е. Кисель1 в Харьков. Это я теперь ясно вспомнил. А вот в отношении 3. Козминской2 я по той же причине указал, что в действительности только предполагалось мною: и 2-е письмо митрополиту] Сергию вовсе не копировалось, так как ответил <...> сразу обширным «4-м письмом».

Я совершенно не допускаю мысли, чтобы общая тенденция Правительства СССР в церк[овном] вопросе была направлена на то, чтобы запретить всякое движ[ение] цер[ковное], что шло бы вразрез с Советской конституцией. Это и является основанием для всех верующих не считать преступлением против

1 В документе под названием «Список объектов, имеющих связь с арестованным епископом Цедрик-Дамаскином, значится: «Кисель-Киселенко, странствующая монашка... являлась связистом ссыльного епископата» (ЦА ФСБ РФ. Дело «Всесоюзной контрреволюционной монархической организации церковников Истинно-православная церковь»).

2 Козьминская Зинаида Сергеевна родилась в 1897 году. Переписывала воззвания и письма Владыки Дамаскина. Она и ее отец, священник С. А. Козьминский, были арестованы вместе с епископом Дамаскином в 1929 году. Приговорена к заключению в концлагерь сроком на три года.

453

Соввласти всякий обмен мыслями по церк[овным] вопросам посредством писем. Совершенно искренне заявляю, что говоря в своих письмах о врагах церкви, я всюду имел в виду незаконные — по нашему убеждению — уклоны «на местах», каковые явно направлены к стеснению религиозной свободы граждан, имел в виду безбожников, очевидно выходящих из рамок идеологической борьбы против Щерк]ви, каковая сфера на съезде безбожников и была определена, подчеркнуто указаниями съезду чле<нами> Правительства. Вместе с тем я имел в виду и обновленцев, григорианцев, самосвятов и др[угих] врагов Православия.

Так[им] обр[азом], как бы широка ни была моя, как епископа, сфера общения с верующими - путем ли личного общения, путем ли письменного сообщения, — Вы имеете право расматривать мою преступность <перед> Государством лишь на основании отдельных конкретных данных как, на<пример> письмо «Как нам жить», в отношении коего известную виновность я и сам признал.

Епископ Дамаскин Цедрик 22-1-30 г[ода].

Архив УФСБ по Брянской обл. Д. П-8979. Подлинник. Автограф епископа Дамаскина. Л. 508-508 об. В левом верхнем углу помета: «С[екретный] о[тдел] Василевскому»

Письмо к неизвестным лицам

1934 год

Копия.

ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ.

Шлю свой сердечный привет и молитвенное пожелание всем моим друзьям и прошу передать Божие благословение. Пасху провожу в тюремной больнице и в ближайшие дни ожи-

454

даю высылки, но куда - не знаю. Легкого наказания не жду. Весьма великое гонение на меня.

Извещаю Вас, что дедушка Петр1 предложил м[итрополиту] Сергию распустить незаконный Синод свой, изменить свое поведение и принести покаяние перед Церковью и собратиями.

Сдержит ли он это? Конечно, нет. Значит, нам не по пути, не по дороге с ним.

Убогий еп[ископ] Дамаскин. ВЕРНО: [подпись неразборчива].

ЦА ФСБ РФ. Д. 31265. Л. 55. Заверенная машинописная копия.

Послание к священномученику Серафиму (Самойловичу), архиепископу Угличскому

15 апреля 1934 года

Копия.

Из переписки двух епископов.

Вопрос о благодатности сергианства.

Не сумею, Дор[огой] Вл[адыко], выразить благодарение своего Господу, влагающему единые мысли и даже единые формы выражения их разделеннным телом, но единым по духу рабом своим. Многажды в сем я убеждался. Ваше письмо -подтверждение сего. М[ожет] б[ыть], в деталях мы не совпадаем, но в основном единодушны. Высказал Вам свое слово по сему вопросу.

Путь митрополита Сергия - путь несомненной апостасии. Отсюда и отщетение благодати у него несомненны. Несомнен отход от благодати и всякого сознательно внедряющего в жизнь план «мудрейшего».

1 Митрополит Петр (Полянский).

455

Здесь встает вопрос о том, насколько повинны в этом грехе те массы верующих и рядового духовенства (епископам оправдания никакого быть не может), кои не в состоянии разобраться в тонком лукавстве Сергиевского «курса», кои, подчиняясь авторитету большинства епископата, боятся «раскола», к тому же не слыша авторитетнейшего суждения по сему вопросу предстоятеля церкви Патриаршего Местоблюстителя.

Встает и другой вопрос, — имеет ли право кто-либо называть безблагодатными таинства, совершаемые в сергианских храмах, раньше чем церковь Соборным решением отсечет согрешивших, предварительно призвавши их к покаянию и исправлению?

Отщетились благодати м[итрополит] С[ерги]й, X, У, Z , но пока они не отсечены - не действует ли в Ц[ерк]ви то положение, исповедуемое Церковью, что «вместо недостойных служителей алтаря Господь ангелов своих невидимо для совершения блаженственного [так в копии] таинства посылает». Если такое положение существует (й>верую, что такое есть), то не благоразумнее ли потерпеть, не обвинять в беззакониях сознательного сергианства массы тех, кои страдают в душе от творимой беззаконниками неправды, кои нисколько не разделяют их мнений, но, не будучи в состоянии уяснить себе сущность наших расхождений, боятся ошибиться при самостоятельном выборе пути, находя же единственную отраду и утешение среди окружающего мрака и скорби в церковных службах, — посещают сергианские храмы?

Такое состояние я полагаю терпимым в отношении тех слабых, непросвещенных, коим в силу их младенческого неведения и простоты не может быть вменен грех сергианства.

Погрешают те из них, кои понимают всю неправду и проистекающее из нее зло сергианства, но по инертности своей или по малодушию остаются в рядах тех.

Еще больше погрешают те пастыри, кои разбираются в положении, но благодаря трусости своей, или, того хуже — по материальному расчету, остаются в рядах сергиан, увеличивая количество и значимость их. К несчастию, таковых не мало.

456

Что же касается тех рабов Божьих, коим дано разобраться в положении, осознать неправду и зло сергианства, понять, что путь сергианства — есть путь апостасии1, — те обязаны не только выступить с протестом против деяний м[итрополита] С[ер-ги]я и присных его, не только пройти указанный писанием и церковными правилами путь увещания и обличения соблазнителей, но и своим примером должны показать свое противление совершающейся неправде и соблазну, порывая литургическое общение с сергианами, не посещая храмов их, делая все возможное для приближения момента соборного суда над без-законниками.

Лично я прошел весь этот путь, порвавши литургическое общение с м[итрополитом] С[ерги]ем по возвращении из ссылки 1-го января 1929 года, и словесно и письменно обратившись к нему с увещаниями.

Ныне совершается суд Церкви Российской, и каждый свободной волей избирает путь свой. Люди юридического склада ума церковное бытие мыслят во внешних формах отношений, субординации, различии ц[ерковных] учреждений, торжественных храмовых служениях и т. д. Путем соблюдения внешних форм, внешней дисциплины, путем умолчаний, условности, фразеологии успокаивается иногда мятущаяся совесть, все у них по видимости складно, в порядке, но за всем сим - по слову Господа (Иоанн 3, 18, 192) — совершается суд: «люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы».

Не всем, к сожалению, дано осознать, что бедность и немощь являются теми необходимыми условиями, при коих совершается преизобильная сила Божия. Поистине только во тьме безблагодатности можно было решиться пожертвовать свободой Щерк]ви ради сохранения «богатства» условно разре-

1 То есть отступничества от веры.

2 «Верующий в Него не судится, а неверующий уже осужден, потому что не уверовал во имя Единородного Сына Божия. Суд же состоит в том, что свет пришел в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы (Ин 3:18-19).

457

шенных храмовых служений и подозрительной «силы» синодального управления. Эти именно достижения свои имел в виду м[итрополит] С[ерги]й, горделиво заявляя лишь, что он «спасает Щерко^ь»1.

Мы держимся противоположного взгляда: мы готовы (до времени) отказаться ради сохранения внутренней свободы Ц[ерк]ви и от торжествен[ных] богослужений, и от конструирующих церк[овных] учреждений, предпочитая последним создание и укрепление дух[овно-?] благодатных связей между пастырями и пасомыми. Дальнейшее же, внешнее устроение церкви мы возлагаем на милость Божию к нам, кающимся в прежних своих грехах перед Ц[ерко]вью, на его божествен [ый] промысл и силу, твердо уповая на данные им Ц[ерк]ви обетования». «Верующий не судится, а не верующий уже осужден». Один из Оптинских отцев сказал: «Православие живет среди всяческого неустройства и скудности, имейно для того, чтобы было видно, что оно держится не человеческими силами и порядками, а могуществом Божием».

Несомненно, строгий суд церковный ждет м[итрополита] С[ерги]я и его присных. Строго говоря, суд, как выражение церков[ного] сознания по данному вопросу, в идеальном его содержании уже совершился. Ц[ерко]вь выразила свое полное осуждение м[итрополиту] С[ерги]ю и его беззаконным деяниям, а вместе с ним и всем участникам и соратаям митрополита] С[ерги]я на его блаженном [так в копии] пути. Выразила это десятками направленных м[итрополиту] С[ерги]ю протестов православных] архипастырей и массой таковых же со стороны верующих пресвитеров и мирян. Выразила это она массовым отходом от сергиан верующих, прекративших посещать их храмы и общаться с ними. Суд этот сказывается и в совести самих сергиан, в большинстве своем сознающих неправду сергианства и терзающихся от такого противоречия, ибо только малодушие и боязливость удерживают их в рядах

1 Известные слова митрополита Сергия в беседе с ленинградскими оппозиционерами 12 декабря 1927 года. См.: Акты... С. 538.

458

сергиан, участь же такой «боязивости» предчувствуется ими (Апок: 21, 8)1.

Недаром, однако, учрежден и видимый суд в Ц[ерк]ви для вразумления погибающих и предупреждения соблазняющимся и каждый из нас должен сделать все от него зависящее для приближения такого момента во имя общего блага Ц[ерк]ви.

Нередко мне приходилось слышать, даже от самих сергиан, недоумение по поводу молчания Патриаршего Местоблюстителя в такой критический момент церковного недоумения. Говоря, «почему м[итрополит] Петр не выскажет своего авторитетного суждения по поводу происходящей церк[овной] разрухи, хотя даже рискуя еще более потерпеть за это? Ведь интересы церкви должны быть для него дороже жизни».

А что если м[итрополит] Петр такое слово свое уже сказал, но его приказчик, присвоивший себе права бульшие, чем были у самого хозяина, не слушает его? Что если будет с очевидностью доказано, что со стороны м[итрополита] Петра дважды было послано м[итрополиту] С[ерги]ю распоряжение (хотя бы и без исходящего №) прекратить его узурпацию власти «исправить допущенную ошибку... устранить и прочие мероприятия, превысившие его полномочия»2? Как к сему отнесутся все «малодушные», все неискренние сергиане, вся масса обманутых верующих?

Здесь я, дорогой Вл[адыко], вплотную подошел к вопросу, решение которого потребует с Вашей стороны некоторого терпения. Скажу только одно пока: очевидно, произошло то, что м[итрополит] Кирилл предвидел уже давно», когда в 29 г[оду] писал мне, что наши отдельные протесты не возымеют ника-

1 «Боязливых же, и неверных, и скверных, и убийц, и любодеев и чародеев, и идолослужителей, и всех лжецов участь в озере» (Откр 21:8).

2 Цитируются фрагменты из письма митрополита Петра Крутицкого к митрополиту Сергию Страгородскому (декабрь 1929 года) (см.: Акты. С. 621). Данное письмо епископа Дамаскина свидетельствует, что письма митрополита Петра к митрополиту Сергию стали известны ряду святителей.

459

кого действия на м[итрополита] С[ерги]я, ибо «он настолько зарвался, что уже не послушает и более строгого окрика»1.

На этом до времени кончу.

Из переписки двух епископов (продолжение).

Господи благослови. Продолжаю.

То, чем вы угостили ДЕДКА2, предполагалось быть сделано нами еще в 29 г[оду], если бы вовремя была получена великолепная и столь питательная начинка с севера. Предполагалось состряпать пирог значительного размера и достойной формы вкупе с знаменитейшими кондитерами. И в 1934 г[оду] я получил одобрение3 ... на то же и была намечена форма. Теперь я пришел к совершенно иным выводам, когда после «падения с луны»4 присмотрелся к вашей земной жиз-

1 См. письмо от 19 июня 1929 года // Е. Л. Епископы-исповедники. С. 34. В тексте публикации: «Недостатка в братских увещаниях по отношению к нему за эти два года не было. Но м[итрополит] Сергий глух к ним. Не расслышит он и нового, хотя и более строгого окрика».

2 Так в письмах святителей кирилловского круга часто называли митрополита Кирилла. Возможно речь идет о неизвестном воззвании архиепископа Серафима (Самойловича). В некоторых документах ОГПУ имеются сведения о том, что он «будучи в ссылке в Архангельске, в 1934 году проводил совещание (нелегальное) нескольких ссыльных епископов, от имени которого им было составлено и разослано воззвание, призывавшее к объединению и решительным контрреволюционным действиям в блоке со всем оппозиционно настроенным духовенством» (допрос архимандрита Симеона (Холмогорова) // Архив УФСБ по Ивановской обл. Д. П-8151. С. 222).

3 Возможно, имеются в виду письма митрополита Петра (Полянского) к митрополиту Сергию (Страгородскому).

4 Имеется в виду пребывание в Соловецком лагере. Ср. фрагмент из письма А. Розанова епископу Дамаскину в 1929 году: «...В настоящее время неудивительно было бы то обстоятельство, если бы кто из нас в одно прекрасное время очутился прямо на луне». Д. П-8979. Л. 136).

460

ни и проразумевая во всем совершившемся и совершающемся благую волю Божию, ведущую нас к великой апостасии Ц[ерк]ви православной.

Продумайте, Друже и Брате возлюбленный, следующую мысль. Если происходит суд Божий, если Господь творит отсев пшеницы, отбор воинов для противостания выходящему из бездны зверю, — какое может быть наше место в этом плане? Мое настроение в отношении данного момента определяется последними стихами 97 псалма1. И чем более углубляюсь я мыслию к уразумению совершающегося, тем более проникаюсь ужасом благоговения перед величием и благостию промысла Божия о нас и в восторге воспеваю первые два стиха 45 псалма2.

Совершается суд Божий над Церковью и народом русским3. Ныне отняты пастыри от пасомых4 именно для того, чтобы перед лицом суда каждый совершенно] самостоятельно избрал путь свой — ко Христу или от Христа, причем и пастыри судятся, как рабы. Совершается отбор тех истинных воинов Христовых, кои только смогут быть строителями нового здания Церкви, кои только и будут в состоянии противостоять самому «зверю», времена же приблизились несомненно апокалипсические.

Разумеется, в таком плане необходимо быть и сергианам, как необходим был Иуда. Недаром апостол говорит: что «над-

1 Пс 97:7-9: «Да подвижится море и исполнение его, вселенная и все живущие на ней. Реки восплещут рукою вкупе, горы возрадуются. От лица Господня, яко грядет, яко идет судити земли, судити вселен-ней в правду, и людем правостию».

2 «Бог нам Прибежище и Сила, Помощник в скорбех, оберетших ны зело. Сего ради не убоимся, внегда смущается земля и прелагаются горы в сердца морская».

3 См. первое письмо епископа Дамаскина митрополиту Сергию (Страгородскому), где цитируется послание апостола Павла: «Ибо время начаться суду с дома Божия; если же прежде с нас начнется, то какой конец непокоряющимся Евангелию Божию? (1 Пет 4:17).

4 Примечание епископа Дамаскина: «В настоящее время нет ни одного правосл[авного] архиерея, пребывающего на кафедре».

461

лежит быть и разномыслиям1, дабы открылись искусные»2. Тяжесть греха этих соблазнителей определена самим Господом. Он и судит их уже, ибо они уже приходят к концу своему, как в свое время «живцы». Вам еще неизвестно, вероятно, о готовящемся в Москве преподнесении титула -* «блаженнейшего» и «митрополита Московского»3. Как видите, они сами себя уже топят4.

Что же можем сделать мы при настоящих условиях? Добиваться удаления м[итрополита] С[ерги]я? Поздно, да и бесполезно. Уйдет м[итрополит] С[ерги]й — остается сергианство, т. е. то сознательное попрание идеала св[ятой] Ц[ерк]ви ради сохраниетя внешнего декорума и личного благополучия, которое необходимо является в результате т[а]к наз[ываемой] легализации.

Что собственно имеет м[итрополит] С[ерги]й? Немногие храмы и готовое ко всему приспособиться духовенство. Паства? Там ее почти нет, ибо за храмы в настоящих условиях держатся в большинстве люди внешнего устроения. Печальную картину являют собою люди, приверженные к храму, но совершенно нецерковные, ибо сменяют православных священнослужителей в храме живцы, тех обновленцы или самосвяты, этих сергиане, потом вновь обновленцы, а приверженцев храма это мало волнует, — им нужен храм, декорум богослужебный, привычная обрядность внешнего участия их в таинствах и только. В этом вся сущность сергианской церкви. Это печальное наследие синодального периода церкви, этот показатель угасания

1 В источнике: разномыслянам.

2 1 Кор 11:19.

3 10 мая 1934 года Заместителем Патриаршего Местоблюстителя митрополитом Сергием и Священным Синодом был издан циркулярный указ, по которому митрополиту Сергию присваивался титул «Блаженнейший Митрополит Московский и Коломенский» (Акты. С. 703-704).

4 Примечание епископа Дамаскина: «О титуляции было известно гораздо ранее 2/V, таким образом этим обнаруживается ложь м[итро-полита] С[ерги]я, будто это произошло для него "неожиданно"(Пшпу сие 15 мая)».

462

духа в Церкви. Все мы — пастыри, много повинные в сем тяжком грехе перед Церковью, крепко должны в сем каяться.

Еще до появления сергианства, во время натиска на Церковь со стороны обновленцев и самосвятов, я писал одному батюшке в ответ на его по сему случаю жалобы: Господь весть, что благодетельнее теперь для Церкви, сохранение храмов во чтобы ни стало или полное закрытие их. Все наши усилия теперь должны быть направлены на установление прочных дух[овно-?] благодатных связей между пастырями и пасомыми, тогда в настоящую бурю Церковь будет непоколебима пред лицом еще более тонких соблазнов и без храмов.

Теперь мы свидетели того, что храмы служат не к единению, а к разделению верующих, ибо без храмов не было бы ни сергианства, ни самосвятства, ни григорианства, ни обновленчества. Идейных служителей сих совне навязанных учений почти нет, и если бы им не даны были наши храмы, как трибуны для сеяния соблазна и разложения, то и не было бы у нас и поводов для настоящих разговоров.

«Горе, имже соблазн приходит»1, однако таковые попущены выявиться, и, очевидно, через посредство их производится «отсев». Каково же наше с Вами место в настоящем плане домостроительства Божия? А свое место нам отыскать необходимо.

Пастыри отъяты, «поражены». Овцы рассеялись или уловлены хищниками-наемниками, которые загнали и сторожат овец, томят их в безводных дебрях. Мы же и не в силах противостоять наемникам, ибо находятся те под охраной надежной.

Теперь, очевидно, все призваны на суд, и сами овцы, ибо могли они в свое время и убежать от «чуждого гласа». Теперь никто ни за кого не ответственен и ответит каждый за себя.

Да не соблазнится брат мой чем-либо в словах моих, заподозрив меня в превозношении, прельщении. Спаси меня, Господь, от греха сего. Я всегда со страхом имею перед собою предупреждение Апостола: «ты стоишь, — берегись, чтобы не

1 Лк 17:1.

463

упасть»1. Я самого себя прежде всего виню и бичую за грех церковный невоспитанности русского народа, за грех утверждающегося на сем богоборческого похода в России.

Каково же мое собственное место при таком сознании моем? Неключимый и ленивый раб, повинный в столь страшном грехе пред Церковью, напоминающий все зло, содеянное при его участии и необходимые последствия сего греха, — что другое должен делать, как не горько плакаться в содеянном грехе, умолять милосердного Судию дать время покаяться и по возможности исправить совершенный грех путем противостания злу, до готовности кровию омыть грех свой.

Нечего нам мечтать и стремиться к кафедрам,.— каждый из нас уже сделал свое. Мы теперь «самим Богом потушенные свечи» (см. письмо старицы2 на стр. 3). Если мы умолим Праведного Судию потерпеть на нас, да убелим ризы свои слезами покаяния, смиренным подвигом «гефсиманской» молитвы заслужим милость, — Господь еще возжет нас на свещнице цер-ковней, а если будем мнить, что мы призваны только восседать на кафедрах и начальствовать в наследии Божием, — то останемся навсегда потушенными.

Подобное стояние наше не может быть рассматриваемо, как отказ от общественно-церковного служения, ибо таковое стояние в подвиге, как и каждое духовное выявление, имеет многократное значение. Работа над очищением своей души будет вместе с тем и накоплением благодатной духовной силы, а это и будет то единственное, что только и может быть проти-воставлено духу злобы, силящемуся утвердить свое царство на место Церкви Христовой.

Внешнее наше противостание царству зла может выразиться разве в том, что мы имеющимися еще в нашем распоряжении средствами будем утверждать, подкреплять вместе с

1 1 Кор 10:12.

2 Вероятно, имеется в виду весьма чтимая выдающимися митрополитом Агафангелом Ярославским и архиепископом Серафимом Угличским старица Ксения, проживавшая вблизи г. Рыбинска.

3 Так в тексте. Письмо не обнаружено.

464

нами предстоящих суду меньших братьев наших единых с нами по духу, уясняя им путь наш, как правильный и со стороны канонической, как благословенный предстоятелем Российской] Православной] церкви, который из своего заточения поручил передать одному их собратий наших: «Скажите Вл[ады]ке X, что если он с м[итрополи]том С[ерги]ем, то у меня нет с ним ничего общего».

Такую свою обязанность я сейчас и выполняю, в ней я вижу весь смысл моей нежданной свободы. Следом за этим и Вы, друже мой Вл[ады]ко, получите доказательство сего.

Перечитываю настоящее письмо в присутствии одного хорошего батюшки и в ответ на его недоумение по поводу «потушенных свечей» и в предупреждение возможного по сему же недоумения и с Вашей стороны поясняю следующее. Потушены свечи только в отношении «начальствования», а не благодатного горения, которое необходимо продолжается по мере свободы от личных грехов наших. Ни распоряжаться, ни приказывать теперь кому-либо мы не можем и не должны. Мы можем лишь быть «правилом веры и образом кротости», яко да стяжем «смирением высокая, нищетою богатая». В силу такого моего убеждения все мое старание сейчас направлено к тому, чтобы обрести место, где бы я мог, удалившись в тишину кельи души своей, по возможности изолировав себя от суеты, должным образом приуготовлять себя на суд Божий.

Помолитесь обо мне, Брате, да дарует мне Господь сию милость.

Скажу несколько слов по поводу Вашего (вернее о. Н-я1) письма, ответного на мое. Вы, вероятно, не вчитались в него, если стучите в открытую дверь. Я сказал: «Путь м[итрополита] С[ерги]я — путь несомненной апостасии. Отсюда и отщетение благодати у него несомненное. Я нахожу возможным «потерпеть», не обвинять в беззаконии сознательного сергианства массы простодушных, непросвещенных», и только потерпеть, ибо завтра они сами побегут к нам, вернее — те из них, кои «предуставлены

1 Неустановленное лицо.

465

ко спасению». История времен соборов дает нам много примеров такого снисходительного отношения к «простодушным».

Оба пункта обвинений м[итрополита] С[ерги]я, представленные мне в письме о. НДЧ, лишены оснований, ибо, как мне известно, оба деяния не доведены м[итрополитом] С[ергие]м до конца. В моем обвинительном акте тому же м[итрополиту] С[ерги]ю действительных пунктов обвинения не 2, а 22. Хотите, я когда-либо представлю Вам?

Дерзну высказать свое мнение в противовес и второму Вашему возражению. Излияние и действие благодати не представляется мне как действие струи воды, которой необходимо окачивается всякий подошедший под открытый кран, или коей всякий может напиться, стоит только ему открыть рот. Если искать аналогий во внешних явлениях, то действие благодати представляется мне, как действие света в затхлом подполье, когда откроют туда доступ солнца: вся нечисть, макрицы, миазмы, гнилостные черви будут убиты светом или скроются опять во тьму, всякая плесень потребится, попавшие туда здоровые семена дадут ростки и потянутся к свету, питаясь и претворяясь в животворящих лучах света и тепла. Поэтому, пока Церковью не пресечен доступ благодатного света в дебри сергианства, случайно попавшие туда здоровые семена или растеньица могут еще пользоваться дарами благодати Духа Святого в меру веры своей, в меру возраста духовного. Мы же вместе с Вами исповедуем, что одни и те же Св[ятые] тайны служат одним во спасение, другим «в суд и осуждение». 15-IV-34 г[ода].

ВЕРНО:

ЦА ФСБ РФ. Д. 31265. Л. 75. Незаверенная машинописная копия послания, обнаруженого при обыске у митрополита Кирилла. Заголовок принадлежит епископу Дамаскину.

1 Примечание епископа Дамаскина: «Снятие клятв собора 66 г[ода] и реабилитация В. Путяты, быв[шего] архиепископа». Знак сноски в копии отсутствует, нами поставлен условно.

466

Заявление народному комиссару внутренних дел УССР

16 августа 1934 года

Народному Комиссару Внутренних дел УССР

з/к1 Епископа Дамаскина — Цедрика Димитрия Димитриевича

Заявление.

Только вначале с[его] г[ода] я возвратился из Соловков, откуда был освобожден после ряда мед[ицинских] комиссий из центра, как полный нетрудоспособный инвалид, с предоставлением мне права повсеместного проживания. О сем у меня на руках имеется документ выданный Управлением] СЛАГ'а2.

Прежде чем поселиться на Украине (я сам уроженец Украины), я в феврале побывал у Заведующего] отд[елом] Культов при ВУЦИК'е3 гр[ажданина] Катунина с целью выяснения, не является ли мое имя настолько одиозным, что мое пребывание на Украине может явиться нежелательным. 10 лет назад я был Управляющим Черниговской епархией, и личность моя достаточно была определена. Хотя я и был выслан административным] порядком на основе 10 и 11 п. 54 ст. УК, но никогда конкретных обвинений мне не было предъявлено, а от предъявлявшихся обвинений формально отказались, и недаром приблизительно] в июле 1925 г [ода] Наркомюст УССР и Прокурор по наблюдением] за ГПУ зачитали мне коллегиальное свое суждение, где были точно такие слова: «в политическом отношении епископ Дамаскин вполне безупречен». Вероятно, нетрудно было бы проверить этот документ и теперь. Во всяком случае гр[ажданин] Катунин, который прекрасно помнит мое дело того времени, заявил мне, что препятствий моему поселению на Украине и, в частности, на Черниговщине нет. За-

1 Заключенного.

2 Соловецкого лагеря.

3 Всеукраинский центральный исполнительный комитет.

467

тем я заявился в Черниг[овский] обл[астной] отд[ел] культов, высказал свое намерение поселиться на Глуховщине или Нежинщине и также не встретил к сему препятствий. После неудачных попыток устроиться под Киевом и в Глухове я поселился с соблюдением необходимых формальностей в г. Нежине. И гр[ажданину] Катунину в отделе культов я заявил, что вступать в отправление каких-либо епархиальных обязанностей не намерен, и действительно, я совершенно устранился от церк[овного] управления. 1 авг[уста] с[его] г[ода] арестован в г. Нежине, очевидно, по распоряжению Черниговского] ГПУ. Допроса мне не было, каких-нибудь обвинений мне предъявлено не было, но в постановлении о содержании меня под стражей есть указание, что я обвиняюсь в организации — никогда мною не слышанной и до сих пор не расшифрованной — «ИПЦ». Я попросил Нач[альни]ка Черниг[овского] ОблГПУ вызвать меня для объяснений и с совершенной откровенностью — ибо мне абсолютно нечего скрывать — высказал ему все то, что и Вам сейчас излагаю письменно. 14-го авг[уста] меня этапом предводили в Киевск[ое] ГПУ. В чем же моя вина?

В краткой беседе с Нач[альником] отд[ела] Черн[иговского] ГПУ гр[ажданином] Абруцким на вопрос последнего — какой церковной ориентации я держусь, — я заявил, что не признаю митр[ополита] Сергия законным предстоятелем Церкви. В ответ я услышал приблизительно] такое замечание: «Пока вы не перестанете так рассуждать, не перестанут создаваться к.-р.1 дела против вас». — Так неужели мое непризнание митрополита] Сергия является к-р. преступлением в глазах представителей Соввласти? — Не могу верить сему! В разных местах существуют поныне храмы церк[овных] общин, не признающих м[итрополита] Сергия; и в самом Киеве еще совсем недавно существовало 3 таких храма. Не было бы преступлением, если бы я стремился иметь в своем распоряжении такой храм. Но даже такой попытки я не находил нужным делать. Я просто

1 Контрреволюционные.

468

отошел от церк[овного] управления, я желаю жить на правах частного человека, заняться книгами да поддержанием вконец расстроенного здоровья, тем более, что дома мне и молиться никто не запрещает, входить же в столкновение с сергианами я не почитаю благоразумным.

Организация «ИПЦ»? — О таковой я впервые слышу. Абсолютно ни в какие организации я вообще не входил и таковых не создавал. Никаких сообраний никогда не устраивал. Я провел несколько дней под Глуховом. Посетило меня там несколько лиц в разное время, пожелавших приветствовать меня с возвращением из ссылки. Никаких выступлений я там не делал, разве что запретил одному спекулировавшему моим именем священнику возносить мое имя в Церкви. Вот и все. В Нежине же я живу так, что по прошествии нескольких месяцев немногие из нежинцев знали о том, что я живу в их городе. Удобство г. Нежина я увидел между прочим и в том, что ни одного священника, единомысленного мне, там нет!

Гражданин Народный Комиссар! Вот фотография моей жизни после возвращения из Соловков. Все это с точностью м[ожет] б[ыть] установлено. За что же меня лишают свободы? Если мое пребывание на Черниговщине или даже на Украине почему-то не желательно, то не достаточно ли было бы указать мне на то, и также просто выехал бы отсюда, как просто и открыто я запрашивал вначале о возможности проживать здесь. Трепать же тюрьмами и этапами совершенно больного человека — это не значит ли прямо добивать его? Уверенно ожидаю Вашего справедливого и скорого решения по сему вопросу.

г. Киев 16-VIII-34 Епископ Дамаскин — Цедрик Д. Д.

ЦА ФСБ РФ. Д. 31265. Л. 45-45 об. Подлинник. Автограф епископа Дамаскина.

469

Письмо к народному комиссару внутренних дел УССР

23 сентября 1934 года

Гр[ажданину] Народному Комиссару В[нутренних] Д[ел] УССР

з/к Епископа Дамаскина — Цедрика Димитрия Димитриевича

Заявление.

14 авг[уста] с/г я послал Вам свое заявление-протест на лишение меня свободы, с изложением фактов сопутствовавших сему.

Уже здесь, в Киеве, следователь Иванов расшифровал мне, что страшная организация1 «ИПЦ», в принадлежности к коей я обвиняюсь, есть «Истинная Православная Церковь».

Следователь сказал мне, что по всей вероятности, меня ждет высылка.

Гр[ажданин] Народный Комиссар! Я только что отбыл непрерывно Туруханскую ссылку и 5 л[ет] Соловков, откуда освобожден, как полный инвалид. Единственная моя вина в том, что я Православный Епископ. Меня ужасает перспектива долгих этапов в окружении уголовного элемента, так как и раньше этапы неизменно приводили меня к лазаретной койке.

Разрешите мне обратиться с просьбой к Вам — если предопределена мне ссылка, дайте мне возможность самостоятельно направиться в любой указанный Вами пункт, а если возможно, то предварительно дать мне 5-7 дней на ликвидацию своего имущества в г. Нежине.

Епископ Дамаскин — Цедрик Д. Д.

23-IX-34

ЦА ФСБ РФ. Д. 31265. Л. 60-60 об. Подлинник, автограф епископа Дамаскина. Резолюция: «Т. Гольдфорбу. К делу [подпись неразборчива]».

1 Подчеркнуто, по-видимому, сотрудником ОГПУ.

470

Заявление следователю Иванову

7 октября 1934 года Следователю ОГПУ УССР гр[ажданину] Иванову или его заместителю

з/к Епископа Дамаскина — Цедрика Димитрия Димитриевича

Заявление.

Прошу Вас разрешить мне личное часовое свидание с родственницей моей Лякичевой Е Е или иным лицом, коему она поручила, так как, ввиду предстоящей мне ссылки, мне необходимо дать поручения о ликвидации моих вещей и заготовке необходимых для дороги вещей.

з/к Еп[ископ] Дамаскин Цедрик Д.

7-Х-34 г. Киев

ЦА ФСБ РФ. Д. Р-31265. Л. 61 и 61 об. Подлинник. Автограф епископа Дамаскина Стародубского.

Публикация, подготовка текста и примечания О. Косик.

Лемешевский:

Дамаскин (Цедрик Дмитрий Дмитриевич), епископ Глуховский, викарий Черниговской епархии.

Родился 29 октября 1877 в г. Маяки Одесского уезда Херсонской губернии в семье служащего.

Первоначальное образование получил в духовной семинарии.

Окончил Сельскохозяйственный институт, Владивостокский Восточный институт (институт Восточных языков в Казани?).

Работал миссионером при Пекинской духовной миссии. В 1914-1917 гг. в отряде Красного Креста на Кавказском фронте. Насельник Киевского Михайловского монастыря. Слушатель Киевской духовной академии. В 1919 г. рукоположен во иеромонаха. В конце 1919 г. возведен в сан архимандрита.

К моменту хиротонии числился архимандритом Георгиевского Балаклавского монастыря.

В 1922 (?) г. арестован в Симферополе. Выслан из пределов Крыма.

14 сентября 1923 г. хиротонисан в Москве Святейшим Патриархом Тихоном во епископа Стародубского [Мануил: Глуховского], викария Черниговской епархии.

1923 (?) г. в.у. Глуховской епархией.

В 1923 г. арестован. Находился в заключении в тюрьме г. Глухова.

[Мануил: С 1923 по 1926 г. за отсутствием архиепископа Пахомия управлял Черниговской епархией].

В 1924-1925 гг. в ссылке в г. Харькове. В сентябре 1925 г. выслан в Москву.

30 ноября 1925 г. арестован в Москве вместе с митрополитом Петром (Полянским), помещён в Бутырскую тюрьму. 21 мая 1926 г. приговорен к 3 годам ссылки в Сибирь. Осенью 1926-1928 гг. находился в ссылке в Красноярске. Служил в храмах города, позже - в с. Полой Красноярского края.

В ноябре 1928 г. освобожден из ссылки. В апреле 1929 г. жил в Стародубе.

После Декларации - в оппозиции митрополиту Сергию, был близок к даниловской группе "непоминающих".

В октябре (ноябре?) 1929 г. арестован в Стародубе по делу филиала ИПЦ. Приговорен к 3 годам концлагеря. В ноябре 1929 -1934 гг. находился в заключении вместе с митрополитом Иосифом (Петровых) и др. архиереями в Соловецком лагере особого назначения. В 1934 г. освобожден из лагеря, вернулся в Стародуб. Направил послание митрополиту Сергию против его церковной политики. Проповедовал уход в катакомбы. Вел активную работу по объединению "непоминающих" на юге России. Проводил тайные богослужения на квартирах в Киеве.

Осенью 1934 г. арестован в Стародубе (Херсоне?). Приговорен к 3 годам ИТЛ. Находился в заключении: в Северных ИТЛ, с 1935 - Сибирских ИТЛ. В 1936 г. арестован в лагере. Приговорен к 5 (?) годам ИТЛ. В 1936-1937 гг. в заключении в Карлаге.

В 1937 г. арестован в лагере.

10 сентября 1937 г. приговорен к высшей мере наказания в Карагандинском концлагере.

10 сентября 1937 г. расстрелян (по другой версии, умер 10.09.1937 простудившись на пароме).

[Мануил: Вел скитальческую жизнь.

Назначения на кафедры не принимал.

Отказывался от общения с митрополитом Сергием.

Скончался 10 сентября 1943 г. в Казахстане].

Труды:

Pis'mo Ep. Damaskina Mitropolitu Sergiju, in: Prav. Rus' 1977, 13, 7-12 (vom 29.3.1929).

Литература:

ФАМ I, № 84, с. 7.

Заметки и дополнения Е.М. № 66.

Исправл. и дополн. А.А.

M. Pol'skij Novye muceniki I, 138, 157-163, 180.

Regel'son 390, 392, 452, 461, 464, 466, 535, 537, 578f.

Prav. Rus' 1981, 10, 8-14.

E.L. Episkopy ispovedniki S. Francisco 1971, S. 36-98.

Prav. Rut' 1980, 140-146.

Joh. Chrysostomus, Kirchengeschichte 11, 186.

N. Rklickij, Zizneopisanie V, 233.