ПЕРЕПИСКА МЕЖДУ МИТРОПОЛИТОМ СЕРГИЕМ И МИТРОПОЛИТОМ
ВЕНИАМИНОМ
Еп. Иларион (Алфеев). СВЯЩЕННАЯ ТАЙНА ЦЕРКВИ. Введение
в историю и проблематику имяславских споров. Т 2. с.449-457.
О митр.
Вениамине Федченкове.
Т 2. с.459-512 -
Т 2. с.513-558
Cм. Имяславие. См. его же очерк об И. 1954 года.
Письмо архиепископа Вениамина (Федченкова) митрополиту
Сергию (Страгородскому) от 17 (30).10.1937
Письмо митрополита Сергия (Страгородского) архиепископу
Вениамину (Федченкову) от 9.04.1938
Доклад архиепископа Вениамина (Федченкова) митрополиту
Сергию (Страгородскому) от 10.06.1938
Письмо митрополита Сергия (Страгородского) митрополиту
Вениамину (Федченкову) от 14.09.1938
Сопроводительное письмо митрополита Вениамина (Федченкова)
митрополиту Сергию (Страгородскому) от
4 (17).10.1938
Сопроводительное письмо митрополита Вениамина (Федченкова)
митрополиту Сергию (Страгородскому) от 17.10.1938
Письмо архиепископа Вениамина (Федченкова)
митрополиту Сергию
(Страгородскому) от 17 (30).10.1937
ВАШЕ БЛАЖЕНСТВО! После доклада прилагаю Вам еще это частное письмо.
<...>
Посылаю и письмо п[ослушника] Г[еоргия]. Я никогда не отвечаю за
написанное им. В частности по поводу имеславия сообщаю Вам, что
после Вашего ответа и по просьбе п. Г. дать ему мой окончательный
ответ, я стал серьезно заниматься этим вопросом: собрал литературу;
выписал массу выдержек; теперь проштудировал о. Иоанна Кронштадтскаго;
читаю Троицкаго... И прежде чем я до конца не выясню и не формулирую
своего воззрения на этот вопрос, я не могу дать и Вам окончательнаго
слова: мне так же дорого православие, как и Вам и п. Г. — Если же
я сейчас поспешно согласился бы с той или другой стороной, я согрешил
бы. — А формально, по канонам, я — вне суда; так как своих воззрений
не проповедую /да я их еще и не довел до конечной формулировки/.
А п. Г. мог бы исповедываться и у о. Чечилы, и у о. Феодора, который
жил здесь почти год; а теперь у Еп. Антонина. Что ему мешает? Я
стараюсь не ссориться с ним. Но изучаю вопрос. Вероятно, через месяц-два
все кончу и напишу. И тогда пошлю Вам свой доклад об имеславии,
— который обещает быть значительным. . . Вопрос важный...
<...>
Прошу молитв.
Вашего Блаженства нижайший послушник Архиепископ Вениамин
1937г. 17 /30 октября. №201
Письмо митрополита Сергия (Страгородского)
архиепископу Вениамину (Федченкову) от 9.04.1938
9 /IV 38 г.
№295
ВЫСОКОПРЕОСВЯЩЕННЕЙШЕМУ ВЕНИАМИНУ, АРХИЕПИСКОПУ АЛЕУТСКОМУ И С.
АМЕРИКАНСКОМУ ЭКЗАРХУ МОСКОВСКОЙ ПАТРИАРХИИ В АМЕРИКЕ.
Взаимно и заблаговременно поздравляю Вас, Преосвященного Антонина
и всех с Вами с приближающимся праздником праздников и радостно
отвечаю на Ваш привет: “Воистину воскресе Христос!”
<...>
Ваш Георгий обрушился на нас /на Вас и на меня/ целым обвалом,
отлучил нас от Церкви и объявляет безблагодатными. Конечно, кто
доказывает слишком, тот ничего не доказывает. А все-таки... Он описывает,
как Вы назначили во священники человека, не знающего даже азбуки
литургической, и уж посвятили его во диаконы, а потом, после письма
к Вам Георгия, сами убедились, что ставить такого нельзя, и со скандалом
отменили хиротонию... Потом, Церковь дала Вам послушание — управление
епархией, что требует всей Вашей души, а Вы зачем-то берете на себя
защиту имябожничества. Защита эта для Церкви, по меньшей мере, не
нужна. Если бы “новый догмат” нужен был для Церкви, неужели бы она
в продолжении девятнадцати веков не позаботилась его формулировать
и утвердить? Почему предлагают этот догмат не Симеон, — Новый Богослов,
не Каллист и Игнатий, не кто-либо другой из великих отцев церкви,
а какой-то иерогусар Булатович? /Насколько помню, сам Иларион высказывал
свой “догмат” в качестве догадки и не требовал, чтобы вся церковь
становилась на колени пред его догадкой/. Показательно отношение
Е. Феофана Затворника: он ли не знал подвижнической литературы?
При этом и авторитетом обладал и ученым, и иерархическим, и подвижническим.
В вопросах меньшей важности он не стеснялся высказываться очень
независимо. А нового догмата Преосв. Феофан не только не предлагает,
но и совсем о нем молчит. Вы усиленно ссылаетесь на о. Иоанна Кронштадтского.
Не будем отрицать, что о. Иоанна, как и многих духовных писателей,
можно поймать на слове /Булатович это и делал/. Правильнее, однако,
иметь в виду, что всякий подвижник в своих речах и писаниях пытается
выразить свои внутренние переживания и притом, насколько вообще
достижимо это человеческому слову. Вот почему ни о. Иоанн, ни кто
другой и в мыслях не имели выдавать свое описание за логически выведенную
формулу, да еще обязательную для Церкви. Мне, напр., думается, что
Е. Феофан... переживание /Иисус Христос — в Его имени/ на более
для нас понятном языке, выражает указанием, что при молитве не нужно
иметь каких-нибудь пространственных представлений, а нужно просто
веровать, что Он — “туг”, с нами и только. Воображать, а также и
умствовать, как это происходит, и безполезно. Существа тайны все
равно постигнуть умом нельзя, да и очень опасно, потому что умствование,
в особенности при свойственной нам несовершенным самонадеянности,
легко может завести в заблуждение. Синодальное постановление не
противопоставляет догмату Булатовича свой догмат; оно только показывает,
что догмат Бу-латовича можно понимать крайне механически /как и
понимают некоторые/ и он тогда неизбежно поведет к извращению духовной
жизни. Поэтому, молитесь, но не умствуйте над молитвой. Монастырские
старцы так и поняли. Они не могли, конечно, удовлетвориться нашими
духовно незрелыми семинарскими разсуждениями; однако, предостережение
признали и законным и обоснованным, почему и подчинились ему. Тем
паче нужно бы ожидать того от нас, архипастырей...
<...>
Прошу молитв Ваших.
Доклад архиепископа Вениамина (Федченкова)
митрополиту Сергию (Страгородскому) от 10.06.1938
ЕГО БЛАЖЕНСТВУ,
БЛАЖЕННЕЙШЕМУ СЕРГИЮ, МИТРОПОЛИТУ
МОСКОВСКОМУ И КОЛОМЕНСКОМУ, ПАТРИАРШЕМУ
МЕСТОБЛЮСТИТЕЛЮ,
ВЕНИАМИНА, Архиепископа Алеутскаго
и Северо-Американскаго, Патриаршаго
Экзарха в Америке,
доклад.
Получил письмо ВАШЕГО БЛАЖЕНСТВА от 9 апреля. Благодарим за взаимное
приветствие с прошедшей уже теперь Пасхой.
Относительно имеславия пишу теперь особый доклад ВАМ. Сущность
его сводится к тому, что в Послании Св. Синода несоразмерно выдвигается
пункт о значении человеческой стороны в молитве Иисусовой и соответственно
умаляется первенствующее значение благодатной силы самого имени
Божия. И это обстоятельство способно было не только смутить “простых”
монахов, но и доселе — меня и притом совершенно искренно. Есть ли
это различие — результат неполной формулировки, или даже полемическаго
обострения, с педагогической целью, спорнаго пункта, — не знаю еще.
Но принять в напечатанной формуле Синодальное Послание мне не позволяет
ни моя вера, ни епископская ответственность, ни просто — совесть
христианская. А вопрос — важный не только по прошлому, но и по настоящему,
и вообще навсегда, — поскольку им затрагивается таинство молитвы
вообще и имен Божиих в частности.
Мое убеждение /и верую, что оно — церковное/ состоит, говоря оч.
кратко, в следующем.
Первое. Сила действия имени Божия происходит от БЛАГОДАТИ Божией,
присущей САМОМУ ИМЕНИ, в нем заключающейся.
Второе. Поэтому именно и можно говорить, что имя Божие прежде всего
действенно САМО ПО СЕБЕ, то есть Благодатию, в нем сущей.
Третье. В этом смысле не только можно, но и должно /и у святых
Отцов, — не говоря уже об о. Иоанне Кронштадтском, — так это и есть/
говорить и по существу верно, что “молитва есть Бог действующий”:
это слова Св. Григория Синаита; как равно и Св. Иоанн Златоуст говорит,
что “Слово Божие”, то есть Св. Писание, “есть Сам Бог”, действующий
в нем. Эта формула совершенно не новая, следовательно, а древняя,
и истинная, и абсолютно верная в существе дела. Посему никак невозможно
отменять ея ни у о. Иоанна, ни у других святых Отцов.
Четвертое. Что касается дальнейших спорных пунктов о том: как именно
присутствует в Своем имени Господь, то здесь у защитников имеславия
и в истории вопроса и в богословствовании, было немало разноречия
и рискованных, не точных, преувеличенных формул, включая утверждение,
что Бог пребывает в Своем имени существом Своим. Не принимая сего
последняго положения ни богословски, ни по содержанию, я тем не
менее совершенно понимаю и психологию защитников имеславия и относительную
правду их формул, когда они говорят даже о пребывании Господа в
Своем имени и по существу, то есть — реально, действительно, объективно;
а также и постольку, поскольку они не желают — по благоговению и
по боязни ереси — отделить имя от Самого Бога. И у о. Иоанна, как
известно, есть целый ряд случаев, когда он говорит, что Бог пребывает
в имени Своем — САМ, СУЩЕСТВОМ Своим, существенно. Это совсем не
противоречит приведенному выше положению о благодатном присутствии
и действии Бога в имени Своем, — наоборот, этим оттеняется лишь
реальность Бога, действующаго БЛАГОДАТИЮ, в имени Его пребывающей.
Пятое. В Послании Св. Синода, — насколько я воспринял и многократно
проверял по тексту его и по сопровождающим формулы разъяснениям,
— оттеняется наоборот иная сторона молитвеннаго делания и употребления
имен Божиих, это — вера и подвиг самого человека. И притом эта субъективная
сторона выдвигается на первый план; до такой степени, что без нея,
— напр, без усердия веры, — самое имя Божие оказывается будто бы
пустым, ничего в себе не заключающим звуком или воспоминанием. Здесь
несоответственно выдвигается так называемая “нравственно-психологическая”
теория истолкования догматов и вообще всей духовной жизни, которую
так усердно и неверно-преувеличенно проводил покойный теперь Митрополит
Антоний, — дошедший, благодаря такому методу, до еретическаго искажения
догмата Искупления. Опасаясь такого ложнаго уклона, я и не могу
принять таких формул, которыя дают повод подозревать неправильное
понимание дела уже и по существу. Есть ли в Послании Св. Синода
только неточности в формулах, или недоговоренности; или же в них
открывается более опасная вещь — преувеличения человеческаго элемента
над Божественным, субъективнаго над объективным, естественнаго —
в конце концов — над благодатным, — вот это и есть предмет недоумений
моих, которыя заставляли меня осторожно относиться к Синодальному
определению; тем более, что тогда в этом деле большое участие принимал
именно М. Антоний, написавший такой ужасный, поверхностный и ругательный
по стилю доклад С. Синоду об именах Божиих, который может
только оттолкнуть верующаго человека, а не привлечь к правильному
пониманию дела.
На этом пока и ограничусь в ответе на ВАШИ замечания. Я уверен,
что в изложенных пунктах нет никакой ереси.
А подробное изложение дела, обоснованное документальное, благоволите
подождать до следующаго моего очередного доклада, который надеюсь
послать не позже дней 10, — если Бог поможет.
Испрашивая молитв ВАШИХ и благословения Патриаршаго Синода, честь
имею оставаться
ВАШЕГО БЛАЖЕНСТВА нижайшим послушником Архиепископ Вениамин
1938г. 10 июня. №51
Письмо митрополита Сергия (Страгородского)
митрополиту Вениамину (Федченкову) от 14.09.1938
14 Сент. 1938 №686
Высокопреосвященнейший и дорогой владыко!
Приятно читать, с какой радостью встретили Ваши близкие весть о
митрополитстве. Значит, и на нашей улице все-таки могут быть праздники.
Будем молиться, чтобы эта радость усугубилась и пользой для святой
церкви и прежде всего для вверенной Вам паствы и для тех родных
Вам овец, которые, увы, до сих пор “не от двора сего”.
2. Одно неприятно задело меня в Вашем письме: Вы торопитесь награждение
использовать для имябожничества; будто бы патриархия, награждая
Вас, тем самым выражает почти одобрение Вашим мнениям. Конечно,
это в порядке вещей или точнее, в порядке тех приемов, какими ведется
полемика по этому вопросу. Мне думается, многие из отцов церкви
и духовных писателей, которых теперь выставляют в качестве защитников
нового “догмата” /Иларион, кажется, так и называл свое мнение/,
искренно бы удивились найдя свое имя в таком списке. Впрочем, не
будем спорить, а обратимся к делу. Вы как-то мне писали, что свое
мнение держите при себе и не распространяете его среди паствы чрез
проповеди, беседы, газетные статьи и под. При таком условии церковной
власти нет повода вмешиваться в дело. Можно только частным образом
с Вами спорить или Вам с несогласными. Но, по моему убеждению, это
будут “словопрения ни на куюже потребу, на разорение слышащих” /2
Тим. 2, 14/. Недаром, ведь, повторю еще раз, церковь не внесла этот
догмат в обязательное свое учение, предоставив каждому понимать,
как может, лишь бы без распутинства и под. выводов. Итак, будем
думать о том, как лучше устроить нам нашу паству, а имя Божие да
не будет для пас предметом словопрения. Кстати, спрашивали ли Вы
совета у о. Силуана и одобряет ли он Вашу Кампанию за имябожничество?..
<...>
Прошу Ваших молитв. Господь да хранит всех Вас и милует!
Сопроводительное письмо митрополита Вениамина
(Федченкова) митрополиту Сергию (Страгородскому) от 4 (17).10.1938
Ваше Блаженство, Владыка Святый!
С сим посылаю последний мой доклад об имеславии.
Теперь уже можете вполне судить о моем православии.
Прошу не обращать внимания на промахи в частных пунктах и выражениях.
А суть моих воззрений, кажется, ясна. И вероятно, обилие материала
весьма затруднило Вас, — столь занятого другими вопросами вообще
и церковнаго данного времени, в частности, — что пришлось читать
так много. Но я не нашел умения писать короче, — по своему менталитету.
Простите. —
Прошу всегда молитв о спасении моем.
Ваш недостойный послушник, М. Вениамин
1938. 4/17 октября.
День Св. Иерофея свмч. —
P. S. Как я писал Вам, — Ваше распоряжение — написать схимонаху
о. Силуану — я тогда же исполнил. Но за день или 2 или 3 до моего
письма (отправки из Нью-Йорка) он скончался 11/24 сентября (Ваше
письмо получено было 14/27 сент.). Так написал мне о. Димитрий Бальфур
из Афин: он был на отпевании на Афоне. След. Бог не судил получить
ответ от о. Силуана. М. В. —
Сопроводительное письмо митрополита Вениамина
(Федченкова) митрополиту Сергию (Страгородскому) от 17.10.1938
RUSSIAN ORTHODOX CHURCH
MOST REV. BENJAMIN,
M. OF THE ALEUTIAN ISLANDS AND NORTH AMERICA PATRIARCHAL
EXARCH IN AMERICA
Diocesan Сonsistory:121 East 7th St.
New York, 17 октября 1935 No. 250.
Ваше блаженство, Владыка Святый!
Долг имею послать Вам последний доклад об имеславии.
Вашего Блаженства послушник, Митрополит Вениамин
|
