МЕЛОЧИ ПРИХОДСКОЙ ЖИЗНИ
(несколько эпизодов внутренней жизни Введенского кафедрального собора г. Чебоксар в 1960-х гг. XX в.).
См. библиографию. Чувашия.
Публикуемые ниже документы относятся к довольно драматическому периоду истории Русской Православной Церкви. 30 июля 1961 гг. в газете «Правда» был опубликован проект III Программы КПСС, который был утвержден XXII съездом партии в октябре того же года. Программа провозглашала, что к 1980 г. «в СССР будет в основном построено коммунистическое общество». В соответствии с советским, схематическим пониманием марксистской теории, такое достижение вершин коммунизма волевым рывком предполагало такое же волевое решение всех проблем, стоящих перед советским обществом, в том числе и перестройку сознания людей. Естественно, при таком понимании задач построения нового общества было не избежать конфликта с религией, т.к. религии нет места в коммунизме: «Партия использует средства идейного воздействия для воспитания людей в духе научно-материалистического миропонимания, для преодоления религиозных предрассудков, не допуская оскорбления чувств верующих. Необходимо систематически вести широкую научно-атеистическую пропаганду, терпеливо разъяснять несостоятельность религиозных верований, возникших в прошлом на почве придавленности людей стихийными силами природы и социальным гнетом, из-за незнания истинных причин природных и общественных явлений».
В соответствии с задачей, поставленной партией, усиливается, начатая в конце 1950-х гг. компания по борьбе с «религиозными предрассудками», причем послушная церковная иерархия, волей-неволей вынуждена подыгрывать такой политике. Важно отметить, что в этот период не произошло каких-либо существенных изменений в советском законодателстве о религии, все мероприятия по «преодолению» проводились при помощи административных мер и психологического давления на верующих. Следует обратить внимание, что интенсивность «мероприятий» очень сильно зависела от понимания конкретными руководителями на местах задач «текущего момента», от их «административного восторга» и общей культуры. Скажем так: «волюнтаризм» на самом верху партийной иерархии рассыпался на множество мелких «волюнтаризмов» на местах. Публикуемые ниже документы, как мне кажется, прекрасно это иллюстрируют.
18 июля 1961 года Архиерейский собор РПЦ внес изменения в «Положение об управлении Русской Православной Церковью», согласно которым клирики полностью устранялись от хозяйственно-финансовой деятельности приходов. «Настоятель храма, памятуя слова апостолов: «А мы постоянно пребудем в молитве и служении слова» (Деян. 6, 2-4), осуществляет духовное руководство прихожанами» - говорилось в новой редакции Положения.
Устранив от руководства общинами духовенство, власти пытались поставить во главе приходов своих людей. Естественно, что такое прямое и неприкрытое администрирование приводило к конфликтам. Такую конфликтную ситуацию и описывают публикуемые документы.
Не смотря на то, что советское законодательство и существовавшие в то время подзаконные акты прямо запрещали уполномоченному по делам РПЦ или другим представителям власти вмешиваться в деятельность религиозных общин [1], тогдашний уполномоченный по делам РПЦ при Совете Министров ЧАССР Я.Г. Маклашкин, судя по всему, в соответствии с собственным пониманием «линии партии», решил административным путем поставить под свой полный контроль финансовую деятельность чебоксарского Введенского собора – главного храма Чувашии. Сложно сказать, какие цели преследовались чиновником, возможно в его намерение входило полностью закрыть собор, чтобы затем отрапортовать наверх, об успешной ликвидации главного очага «религиозных предрассудков» в республике. Как видно из документов, Маклашкин систематически вмешивался в деятельность приходского совета, пытался произвольно менять состав «двадцатки». Такая кипучая деятельность привела к тому, что хозяйственная деятельность собора была почти парализована. Естественно, возмущенная община стала «сигнализировать» в вышестоящие инстанции о нарушении прав верующих. 12 октября 1961 г. Приходской совет Введенского собора обратился Московскую патриархию с жалобой на уполномоченного. Патриархия сообщила о нарушениях чувашского уполномоченного в Совет по делам РПЦ при союзном Совете министров. Можно предположить, что уполномоченному было указано из центра несколько умерить административный пыл. Однако это, похоже, только усилило его непримиримость, надо полагать, при полной поддержке местной власти. В результате этого конфликта и появились публикуемые документы.
Данные материалы являются внутренними документами общины Введенского собора г. Чебоксар. До настоящего времени внутренние архивы религиозных организаций, в подавляющем большинстве, недоступны для исследователей, поэтому издание таких документов должно представлять особый интерес. Публикуемые материалы хранились среди бумаг И.Ф. Федоровой, которая была членом церковного совета собора в 1960-х гг.
При публикации материалов сохранялись особенности орфографии и пунктуации подлинников. Для авторов данных бумаг русский язык не был родным языком, что и отразилось на особенностях авторской письменной речи.
ПАТРИАРХУ МОСКОВСКОМУ И ВСЕЯ РУСИ АЛЕКСИЮ
от общины верующих
Чебоксарского Введенского
Кафедрального Собора
ПРОШЕНИЕ
Докладываем Вашему Святейшеству то, что Вам было посланы протоколы собрание 20-ки от 16/1, 9/III, 23/V, 20/VI и 22/VIII сего года с предпроводительной. В ответ на это нам было прислано управляющим архиепископом Пименом документ от 12/Х-61 г. в котором говорится, что наше прошение с Вашей резолюцией было направлено в Совет по делам Русской Православной Церкви., но оттуда до сих пор нам ничего не прислали. А незаконные действия уполномоченного все еще продолжаются. Недавно им вызывались все члены 20-ки, где предлагалось снять казначея и другое. Все указание дает устно. Община волнуется. Все верующие не довольны незаконными действиями уполномоченного. Просим Вас помогите нам. Что нам делать? Новых членов 20-ку не пропускают, старых запугивают и другие, с этим прошением препровождается копия письма с Вашей Патриархии копия препроводительная к протоколу собрание 20-ки и копия протокола от 22 авг. с/г.
Верующие: (следуют 10 подписей).
Церковному Совету Чебоксарского Введенского Собора
от просфорни Зотовой Т.В.
бухгалтера Василевой А.В.
Пред. рев. Комиссии Смирновой А.А.
член рев. Комиссии Сыриковой В.П.
Докладная.
Доводим до Вашего сведения, что 27 октября 1961 г. В 3 часа дня староста собора Долгов Ф.Я. направил в дом просфорни Зотовой Т.В. пред. рев. комиссии Смирнова А.А., член рев. комиссии Сыриковой В.П. и бухгалтера Васильевой А.В., взять в учет сколько испечено просфор на родительскую субботу. Во время подсчета просфор, пришли в дом просфорни две женщины незнакомые и неизвестные откуда и кем направленные. Не предъявив никаких документов кто они такие, и кем направленные, эти две женщины начали спрашиват и следить за работой просфорни Зотовой. Они спрашивали сколько печешь, с кем печешь, и с чем печешь. Потом они окончательно требовали просфорную машину. Но просфорня Зотова села за стол и показала свою саморучную работу, т.е. начала катать и выделывать тесто. Убедившись представители, что саморучная тяжелая работа, и начали уговаривать, что ты такая старая, что тебе нехватает, бросай эту работу, что на квартирантские деньги проживешь. Зотова ответила, я с младу люблю работу, и чувствую себя превосходно, и зачем мне бросать эту работу.
Подсчитывая просфор у просфорни мы все три лица ушли у Зотовой, а эти две женщины остались еще у просфорни. Ревизионная комиссия ушла в Собор, а я – Василева как квартирантка у Зотовой, пошла в магазин купить на обед. Время подошла к 4-м часам когда я пришла с магазина с хлебом и банкой томата. Когда я зашла в дом эти представители две женщины ушли, по нашим мнениям они от Горисполкома.
Чтобы больше никто не мешал не тревожил работать, хозяйка Зотова велела мне запирать двери. Я заперла двери и предложила хозяйке вместе обедать. Но она мне попросила, как квартирантке, сначала до кушанья смягчит ей тесто, т.к. тесто уже давно перестояло. Я послушалась ее просьбе, жалея ее старость, и села рядом с ней смягчить на время тесто. Не успела я взяться за работу, как вдруг послышались шаги в сенях, и я встала с места, чтобы открыть запертую дверь, как чужие люди уже ворвались в дом. Я с удивлением вышла во двор, чтобы узнать, как они открыли запертую дверь, и за раз пошла в туалет, находящуюся во дворе. Но я не успела оправиться, как одна из них подошла где я нахожусь, открыла она дверь, смотрит на меня и стоит. Мне стала неудобно, пусть хоть она женщина, закрывала дверь, но она настойчиво открыла она дверь и стояла до тех пор передо мною, пока я не оправилась. И говорит она мне: - «Куда ты бежишь»? Я сказала: - «Никуда». И так, как заключенную сзади, ввела она меня в дом я сразу узнала, что эти представители с Горфинотдела. Я, - бухгалтер Собора хорошо знаю на личность кто они такие и где работают, т.к. я опратилась к ним всякими делами не раз, но не знаю ихние фамилия и отчества, кроме Гагарникова – инспектора Госдохода.
Одна из них, которая охраняла мне в туалете, - полная смуглолицая женщина, недавно мне выписывала чек, когда я получила возврат денег от Горфинотдела неправильно возложенные на мне, на бухгалтера по 19 статье подоходного налога. А другая, - худощавая, крашенными губами, на месте работы в конторе Горфинотдела работает против нее, обе они русские.
А другого тоже знаю, он высокого роста, черный, худощавый чувашин, работает там же налоговым инспектором г. Чебоксары.
Эти представители так же не показали, т.е. не предъявили свои документы, и не познакомили хозяйке Зотовой кто они такие, зачем пришли, и чего им надо, кто их сюда направил, так же не сказали как они открыли запертую дверь. Эти представители так же расспрашивали, проверяли сколько просфор печешь, с кем печешь и др.
Время подошло к половину пятого дня и я начала обедать открывая банку томата и уходить в Собор на родительскую вечернюю службу. Во время еды они спрашивали с меня где я живу, я им ответила: - здесь у Зотовой. Они не поверили, затребовали показать домовую книгу, и я им показала домовую книгу. Потом они опять спрашивали мой паспорт, но паспорт у меня находился в конторе у бухгалтерского стола. Они опять не поверили, говорили, что я подозрительный человек, ни паспорта, ни прописки у меня ничего нету. Раз такое дело я им предложила: - «сообщите в милицию».
В это время один из них начал писать чего то, разговаривая шопотом с другими женщинами меж собою.
Я спокойно наелась, одеваясь, и подошла к двери, чтобы уходить в Собор. Но полная женщина крепко держалась за двери и меня не пускает. Я спрашиваю в чем дело?, в чем я виновна? Она ответила: «Значала распишись на акт, что ты вместе Зотовой просфоры печешь, тогда тебе отпустим». Я ответила, что я в Соборе бухгалтером работаю, пришла подсчитать просфоры по распоряжению церковной старосты, и осталась от комиссии до вечерней службы покушать. Но они не поверили меня, и слушать тоже не хотели и с двери не пускали.
Схватили они с меня одна с руки, другой, который писал, - с моей телогрейки, а другая крепко держалась за двери. Выслушиваясь на этот шум-гам, и смотря на это не справедливость хозяйка Зотова 70 летняя старушка расстроилась. У нее выпало тесто из рук, и начала кричать, зачем ее вы не пускаете, зачем издеваетесь, что вы самовольничаете. Но крик хозяйки Зотовой на них немножко подействовало, они немножко отпустили руки, и я в это время убежала от них. После этого меня там не было. По разговору Зотовой они дописали свою бумагу и начали строго настаивать, требуя чтобы Зотова на эту бумагу расписалась.
Но расстройство Зотовой ударило в голову, и она старушка, недопоняла таже чего там написано. Она попросила в испуге, что я от вас ни на какие бумаги не распишусь, приведите другого человека, чтобы он мне объяснил в чем дело, итогда только распишусь. Но эти представители не приводили другого человека, пошумели, пошумели да ушли.
Ушли они так же неизвестными, кто они, откуда и кто их направил.
В чем и доведем до Вашего сведения случившегося 27-го октября в 4 часа дня 1961 года, как варварское отношение со стороны с представителями Горисполкома и Горфинотдела.
Просфорня Собора
Пред рев ком
Член рев ком
Бухгалтер
ЦЕРКОВНОМУ СОВЕТУ ВВЕДЕНСКОГО СОБОРА Г. ЧЕБОКСАР.
Продавщ. свеч. ящика № 1
Ильиной Марии И.
Докладная
Довожу до Вашего сведения, что 28-го октября 1961 г. во время поздней обедний примерно в 11 часов дня пришел ко мне из Горфинотдела инспектор Раскащиков Владимир и задреповал проверит свечной ящик. Я его не допустила без старосты во первых народ стоял толпами за просфорами и свечей. После этого пришел со старостой Собора и проверил все виды свечей. В это время продажа свечей не производилась, а народ стоял волновался. Считаю доводить до вашего сведения.
Ильина
28/Х – 6l г.
МИНИСТЕРСТВУ ФИНАНСОВ РСФСР
МОСКОВСКОЙ ПАТРИАРХИИ АРХИЕПИСКОПУ ПИМЕНУ
МИНИСТЕРСТВУ ФИНАНСОВ ЧУВАШСКОЙ АССР
от Церковного совета Введенского собора
ДОКЛАДНАЯ
Доводим до вашего сведения, что 28 октября сего года Горфинотдел в лице тов. Рассказчикова была произведена не своевременная проверка свежей в Церковных ящиках, что вызвало неудовольствие многих верующих.
На основании известных нам постановлений проверка во время Богослужение запрещается.
Просим дать им соответствующие указание о недопущении впредь таких действий.
«Запрещается в какой бы то ни было форме выяснять необходимые сведения у служителей культов, верующих и других лиц в помещение во время исполнения религиозных обрядов и служб».
Постановление Министерство Финансов СССР от 25-го апреля с/г. за подписью замминистра финансов - Посканова.
Уполномоченные городских советов и других допускаются без припятственно за исключением того времени в течение которого производится совершение религиозных обрядов. /Коммунистическая партия и Советское правительство о религии и церкви/. стр. 84 пункт «е»
Исполнительный орган
Введенского собора
/Долгов/
Членов двадцатки
10 ноября 1961 Г.
В Церковный Совет Чебоксарского Введенского Собора.
от бухгалтера
Васильевой А.В.
Докладная.
В Газете «Советская Чувашия» за 25 ноября 1961 года напечатана статья Черепановой «В тенетах церкви». В этой статье сказано, что Собор чуть-ли не всем помогает, у Церкви денег много «куры не клюют». Такое выражение набрасывает тень, как будто у нас в Соборе нет учета – отчетности деньгам.
Как Вам известно, я веду строгий учет. На все приходны и расходы есть последующие документы, но документа о помощи Семеновой нет. Стало быть Собор ей ничем не помогал, и вообще фонд о помощи нуждающимся Собор не имеет, и никаких денег не растранжиривает. А документы о помощи дело мира имеется. Собор перечислил в фонд защиты мира в 1961 г. 12500 руб.
Все поступленные деньги в кассу, своевременно сдаются в Госбанк.
Притом у нас есть своя ревизионная комиссия, которая проверяет все приходы и расходы каждый месяц. И не раз учет-отчетность проверялось Инспекторами Горфинотдела и никаких нарушенийв бухгалтерии не обнаружили. По этому считаю такой выпад не верным, оскорбляющим меня как бухгалтера и всю общину верующих.
26 ноября 1961 г.
Памятная записка
27-го ноября 1961 года, к 11 часам дня в контору Чебоксарского Введенского Собора приходила Зам. председателя Горисполкома Шелевая М.Н. В это время в конторе была я, бухгалтер собора Васильва А.В. и некоторые члены 20-ки: Смирнова, Сырикова, Сухинина, Богатырева, свечница ящика № 1 Ильина М.И. Долгова Ф. Я. в конторе не было в это время.
Тов. Шелевая затребовала с меня документы Церковного Совета, где хранится план на постройки гаража. Я ответила, что я как бухгалтер к делам Церковного Совета не касаюсь и не знаю. Но скоро в контору зашел староста Долгов Ф.Я. Тов. Шелевая М.Н. задала вопросы, почему у вас ничего не выполняется (гараж не ломаете, реставрацию не закрасите, хор не переделаете) и др. Она затребовала чертеж на постройки гаража, заверенное и выданное с Инвентарь бюро. Староста Долгов показал план, но М. Николаевна ответила, что чертежь это не годен, дали это вам после постройки гаража. И строго приказала ломать гараж в кратчайший срок с угрозой, если вы не выполните наши приказания, то Министерство культуры Чуваш. АССР с вами не сделает договор дальнейшего пользования с храмом, и дело будет передано в прокуратуру за то что до сих пор не выполняете наши приказания.
А я, бухгалтер Васильева вмешивалась в ихний разговор и спросила, почему на Вашем письменном распоряжении выданном Церковному Совету на 20 ноября ломать гараж, не имеется номера исходящего документа, притом это распоряжение с одной только подписью, без никаких оснований запродоколенное заседанием Горисполкома.Но Шелевая М.Н. ответила: «приходите да поставьте». Я опять задавала вопрос, если сломаем, до куда будем девать это строение, она ответила: - «сожгите».
Я ей сказала, если Вас сегодня уберут с работы, до другой на Вашем месте затребует с нас куда вы дели гараж, зачем сожгли такое драгоценное строение, которое отценивается со стоимостью 2189 рублей, притом куда на что списать такую сумму, когда без представителя Горисполкома не разрешается списать даже рванные худые ковры, которые износились. Но М. Николаевна ответила кто бы не был на моем месте, никто бы ничего не затребовал, также и поступили бы, ты много говоришь но мало понимаешь. Я опять заговорилась, как же М. Николаевна, все церковное имущество, и все постройки и сооружения церковные принадлежат Горисполкому, ничего Церковного нету, хотя их построил Собор, пусть Горисполком сносит гараж и заберет куда им нужно. Но шелевая ответила кто построил, пусть тот разрушит.
Я в этот день писала заявление вступить в Члены «20-ки», и один экземпляр отправила заказным письмом в Горисполком, а другой в Церковный совет. Об этом как раз я известила Шелевой М.Н.
Она спросила с меня есть у тебя собственный дом, где ты живешь. Я ответила мой дом вся на мне, все богатство, все таланты и способности и умение все при себе в здоровье человека. Пока я жива и здорова буду работать и отвечать полностью принятое на договоре обязательство на хранение церковного имущества. На это она мне ничего не ответила.
27 ноября 1961 г.
ЧУВАШСКОМУ ОБКОМУ КПСС
ГОР. ЧЕБОКСАРЫ.
Жалоба.
Я, Федорова Иулита Федоровна с 1942 года до 1948 года работала на почте в селе Советском Чувашской АССР в должности старшого почтового агента /кассира/.
За время своей работы в Министерстве связи я не однократно была награждена денежными премиями. Во время реформы в 1947 роду МНОЮ было внесены в сберкассу собственные средства в сумме 3000 руб./три тысячи руб./. В 1948 году меня осудили на 10 лет за неправильное вложение собственных денег в сберкассу. В конце 1949 года мною была подана касация в гор. Москву и в феврале месяце 1950 года меня освободили из мест заключения и были возвращены внесенные мною деньги в пересчете 1к 10. в сумме 300 руб.
В 1951 году я поступила на работу в Чуваштарпромсоюз, где работала 4 года т.е. до ликвидация последнего. За время своей работе в Чуваштарпромсоюзе в должности счетовода-кассира также замечаний и взысканий не имела. После ликвидации Чуваштарпромсоюза с 1956 года до 1959 года по семейным обстоятельствам /мать была парализована/ я не работала.
В июле месяце 1959 года я поступила работать в Введенский Кафедральный Собор гор. Чебоксары, где работала зав. свечным ящиком, за время своей работы замечаний не имела.
В мае месяце 23 числа 1961 года общее собрание «20»-ки меня выдвинуло работать казначеем в Введенском Кафедральном Соборе и была зарегистрирована уполномоченным по делай Русской Православной Церкви где я работаю по настоящее время. За последнее время, уполномоченный Делам Русской Православной Церкви тов. Маклашкин неоднократно дает устное распоряжение старосте собора Долгову об освобождении меня о работы, ссылаясь на то, что я не местный житель, не имею собственного дома и была судима. Выдвинутые уполномоченным по делам Русской Православной Церкви тов. Маклашкиным причины об освобождении меня с работы, считаю неправильным. Во-первых, я yже более 10 лет проживаю в гор. Чебоксарах, во-вторых, согласно Указа Президиума Верховного Совета СССР от 1-го ноября 1957 года п.6 - судимость с меня опята. С января месяца 1961 года /члены «20»-ки/ не можем укомплектовать церковный совет и Ревизионную комиссию. Проводимые несколько раз собрания «20»-ки признавались уполномоченным не действительными в виду выдвигаемых им различиях претензий /например: местожительство, место работы, отношение членов семьи к выдвигаемому кандидату и т.д./. Учитывая то, что в нашем Советском Государстве всем гражданам предоставлено полная свобода удовлетворения религиозных потребностей и что в брошуре Коммунистическая партия и Советское правительство о религии и церкви есть такое указание.
Обязать обкомы, крайкомы КПСС, ЦК компартий союзных республик и все партийные организации решительно устранить ошибки в атеистической пропаганде и впредь ни в коем случае не допускать каких-либо оскорблений чувств верующих и церковнослужителей, а также административного вмешательства в деятельность церкви. Необходимо иметь в виду, что оскорбительные действия по отношению к церкви, духовенству, верующим гражданам не совместимы с линией партии и государства в проведении научно-атеистической пропаганды и противоречат Конституции СССР, предоставляющей советским гражданам свободу совести. Поэтому считаю необходимым дать соответствующее разъяснение уполномоченному тов. Маклашкину и мне.
О принятых мерах прошу сообщить по адресу: гор.Ч ебоксары ул. 1-я Пионерская дом № 16 Федоровой И.Ф.
Акт.
11-го марта 1962 г. Чебоксары, мы члены Церковного Совета староста собора долгов Ф.Я. при участии председателя Ревизионной комиссии Смирновой А. А. член ревком, Сырикова В.П. и члены «20» Сухинина А. Г., Мочалов А.И. и Белкин В. В. произведи тщательную ревизию-проверку в помещении собора, Сергиевского придела и алтарей: главного и Сергиевского придела и нигде не выявили посторонних денежных кружек, называемую черную кассу, кроме нами установленных в количестве шесть штук. Кружки эти имеют соответствующие запоры и подвешенные нами пломбы и печать.
Сделанное гражданкой Яковлевой настоятелю Собора Прохорову [2] заявление от имени Колесниковой о существовании в Соборе, якобы «черной кружки» Церковный Совет расценивает, как явно очередное клеветническое измышление Колесниковой З.М., которая при посредничестве своей приятельницы Яковлевой решила таким образом еще раз оклеветать Церковную организацию Введенского собора.
О чем и составлен настоящий акт.
Подписали:
/Долгов/
/Смирнова/
/Сырикова/
/Сухинина/
/Мочалов/
/Белкин/
ПАМЯТНАЯ ЗАПИСКА.
от председателя Церковного Совета и членов 20-ки Чебоксарского Введенского собора
Я Долгов Ф.Я. вчера т.е. 14 мая 1962 года был вызван в республиканскую прокуратуру через гр-ку Колесникову, которой было поручено прокурором Федоровым с частной запиской со штампом за № 44 от 14 мая 1962 г. следующего содержания:
Прощу явиться в прокуратуру республики по разрешению прежнего вопроса. За подписью нач. отдела Федорова.
От Церковной двадцатки и церковного совета нас было в прокуратуре всего четыре человека: Мочалов Алексей И., Сухинина А.Г., Белкин В.В. и Долгов Ф.Я. С начала вызвали в кабинет прокурора Федорова самого председателя Церковного Совета Долгова Ф.Я на личную беседу. Прокурор Федоров стал спрашивать у Долгова почему он не выполняет его приказание, которое было дано Долгову устно 27 апреля 1962 Г. о немедленном принятии гр-ку Колесникову 3. на должность казначея и снять настоящего казначея Федорову от занимаемой должности казначея.
Я, Долгов, ответил: как это можно сделать, по скольку двадцаткой опровержена регистрация и без разрешения двадцатки я не имею право принять на работу Колесникову т.к. на ее отрицательное поведение было составлено несколько актов о ее хулиганских выпадок. Я спрашиваю у прокурора Федорова, чтобы он на это дело дал письменное распоряжение поскольку он ручался за Колесникову головой и упорно настаивал принять ее на должность казначея. Наконец то он говорит, что даст он письменное распоряжение и говорит, что он все права может применять.
После всего были вызваны остальные члены двадцатки на личную беседу с прокурором и начал спрашивать у них почему вы не берете Колесникову работать, мы отвечаем потому что мы, ее не выбирали, она нам не нужна, но прокурор Федоров сказал, что они начальники власти, заставим вас взять ее на работу, а если не возмете, давайте будем драться, всеровно мы победим. На это Сухинина ответила, если прокурор с нами будет драться, кто тогда нас судить будет, мы люди немощные драться не собираемся у нас не кому драться одни дряхлые старики да старухи, а прокурор Федоров говорит, что у вас там в церкви полная забастовка кругом тащут и воруют. Мочалов на это ответил, что забастовка в церкви никогда не было в нашей стране: она частенько бывает за границей. Сухинина еще спрашивает его, что ты прокурор подверждаешь, что мы воровали и тащили а именно кто видал и поймал чем это можно доказать. Прокурор Федоров опять сказал что мы в Госбанк деньги мало сдаем, но Долгов ему и говорит, что уполномоченный по делам РПЦ Маклашкин закрыл счет в Госбанке поэтому приходится расчитатся наличными. Потом прокурор Федоров повернул свое слово на другую сторону, что дескать не вам я сказал а сказал на Алатырьскую церковь, что они там воровали, а не вы.
Но прокурор Федоров на последок настойчиво стал требовать о принятии Колесниковой на работу и дал двух дневный срок на прием-сдачи кассы. А мы когда стали уходить и сказали, что она нам не нужна, мы Колесникову всеровно не возмем. И вышли. В чем и подверждаем своими подписями!
14 мая 1062 года
подписали:
Долгов
Мочалов
Сухинина
Белкин
Примечания:
1. Напр.: «Исполнительные комитеты местных органов власти, Совет по делам русской православной церкви при Совете Министров СССР, Совет по делам религиозных культов при Совете Министров СССР, а так же уполномоченные на местах должны строго следить за тем, чтобы всем гражданам на деле была обеспечена свобода совести, провозглашенная Конституцией СССР, не допускать применения административных мер борьбы с религией (незаконного закрытия молитвенных зданий и т.п.), административного вмешательства в деятельность религиозных объединений, грубого отношения к духовенству и оскорблений чувств верующих». – Инструкция по применению законодательства о культах. Утверждена постановлением Совета по делам религиозных культов и постановлением Совета по делам русской православной церкви при Совете Министров СССР 16 марта 1961 года. // Законодательство о религиозных культах. Для служебного пользования. – М.: Юридическая литература, 1969. – С. 137 – 138.
2. Протоиерей Евгений Прохоров – род. в с. Семеновском, Порецкого р-на Чувашской АССР, закончил Московскую духовную академию, в 1960-х гг., непродолжительное время, был настоятелем Введенского собора г. Чебоксар, затем до конца 1980-х гг. был клириком собора. Из-за конфликта с архиепископом (ныне митрополит) Варнавой (Кедровым) оставил собор и перебрался на служение в г. Москву. В 1990-х гг. – настоятель храма Воскресения в Сокольниках.
