КАТЕХИЗИС КАТОЛИЧЕСКОЙ ЦЕРКВИ

В римской литургии евхаристическое собрание приглашается приступить к молитве "Отче наш" с сыновним дерзновением; в восточных литургиях используются и развиваются аналогичные выражения: "Со дерзновением неосужденно", "Сподоби нас". Моисей, находясь перед Неопалимой купиной, услышал такие слова: "Не подходи сюда; сними обувь твою" (Исх 3,5). Этот порог божественной святости мог переступить только Иисус, Который, "совершив Собою очищение грехов наших" (Евр 1,3), вводит нас перед Лицо Отца: "Вот Я и дети, которых дал Мне Бог" (Евр 2,13):

Эта сила Духа Святого, Которая вводит нас в Молитву Господню, выражена в литургиях Востока и Запада прекрасным словом, типично христианским: парресия - откровенная простота, сыновнее доверие, радостная уверенность, смиренное дерзновение, уверенность в том, что ты любим.

Прежде чем сделать "своим" этот первый порыв Молитвы Господней, не лишне очистить со смирением наше сердце от некоторых лживых образов "мира сего". Смирение помогает нам признать, что "Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть", то есть "младенцам" (Мф 11,25-27). Очищение сердца касается образов отца или матери, порожденных личной и культурной историей и влияющих на наше отношение к Богу. Бог, Отец наш, превосходит категории тварного мира. Переносить на Него (или применять против Него) наши идеи в этой области - значит творить кумиров, чтобы поклоняться им или повергать их. Молиться Отцу означает входить в Его тайну - какой Он есть и каким открыл нам Его Сын:

Мы можем призывать Бога как "Отца", потому что Он открыт нам Его вочеловечившимся Сыном и Его Дух дает нам познавать Его. Дух Сына дает нам - верующим, что Иисус есть Христос и что мы рождены от Бога - приобщиться к тому, что непостижимо для человека и что неуд обозримо для ангелов: это личная связь Сына с Отцом.

Когда мы молимся Отцу, мы пребываем в общении с Ним и Его Сыном, Иисусом Христом. Тогда мы познаем Его и узнаем, всякий раз с новым восхищением. Первое слово Молитвы Господней - благословение и выражение поклонения, прежде чем начнутся прошения. Ибо это слава Божия, что мы признаем в Нем "Отца", истинного Бога. Мы благодарим Его за то, что Он открыл нам Свое имя, за то, что Он даровал нам веру в Него и что Его присутствие вселилось в нас.

Мы можем поклоняться Отцу, потому что Он возрождает нас в Свою жизнь, усыновляя нас как детей в Своем Единородном Сыне: крещением Он делает нас членами Тела Своего Христа и помазанием Своего Духа, которое изливается от Главы на членов Тела, Он делает нас "христами" (помазанниками):

Таким образом молитвой Господней мы открываемся самим себе в то же время, как нам открывается Отец:

Этот безвозмездный дар усыновления требует с нашей стороны непрерывного обращения и новой жизни. Молитва "Отче наш" должна развить в нас два основных расположения:

Желание и волю быть подобными Ему. Нам, созданным по образу Его, подобие Его возращается благодатью, и нам надлежит на это ответить.

Смиренное и доверчивое сердце, позволяющее нам "обратиться и быть как дети" (Мф 18,3); ибо именно "младенцам" открывается Отец (Мф 11,25):

Обращение Отче "наш" относится к Богу. С нашей стороны это определение не означает обладания. Оно выражает совершенно новую связь с Богом.

Когда мы говорим Отче "наш", мы прежде всего признаем, что все Его обещания любви, возвещенные через пророков, исполнились в новом и вечном завете Его Христа: мы стали "Его" Народом и отныне Он "наш" Бог. Это новое взаимоотношение представляет собой взаимную принадлежность, дарованную безвозмездно: любовью и вepнocтью мы должны ответить на "благодать и истину", дарованные нам в Иисусе Христе (Ин 1,17).

Потому, что Молитва Господня есть молитва Народа Божия в "последние времена", слово "наш" выражает также уверенность нашего упования на последнее обещание Бога; в Новом Иерусалиме Он скажет: "Я буду ему Богом, и он будет Мне сыном" (Откр 21,7).

Когда мы говорим Отче "наш", мы обращаемся лично к Отцу Господа нашего Иисуса Христа. Мы не разъединяем Божество, коль скоро Отец в Нем есть "источник и начало", но исповедуем тем самым, что от Отца предвечно рожден Сын и что от Отца исходит Святой Дух. Мы также не смешиваем Божественные Лица, поскольку мы исповедуем общение с Отцом и Его Сыном Иисусом Христом в их едином Духе Святом. Пресвятая Троица единосущна и нераздельна. Когда мы молимся Отцу, мы поклоняемся Ему и прославляем Его с Сыном и Святым Духом.

Грамматически слово "наш" определяет реальность, общую для многих. Есть один Бог, и Его признают Отцом те, кто верою в Единородного Его Сына возродились от Него водою и Духом. Церковь есть это новое общение Бога и человека: в единстве с Единородным Сыном, ставшим "первородным между многими братьями" (Рим 8,29), она пребывает в общении с Самим единым Отцом в Самом едином Духе Святом. Говоря Отче "наш", каждый крещеный молится в этом общении: "У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа" (Деян 4,32).

Вот почему, несмотря на разделения христиан, молитва Отче "наш" остается общим достоянием и настойчивым призывом для всех крещеных. Состоя в общении посредством веры во Христа и крещения, они должны сделаться участниками молитвы Иисуса о единстве Его учеников.

Наконец, если мы подлинно творим молитву "Отче наш", мы оставляем свой индивидуализм, ибо любовь, которую мы принимаем, избавляет нас от него. Слово "наш" в начале Молитвы Господней - как и слова "мы", "нам", "нас", "наш" в последних четырех прошениях, - не исключают никого. Чтобы творить эту молитву в истине, мы должны преодолеть наши разделения и наши противостояния.

Крещеный не может творить молитву Отче "наш", не представляя пред Отцом всех, за кого Он отдал Своего Возлюбленного Сына. Любовь Божия не имеет границ; такой же должна быть и наша молитва. Когда мы творим молитву Отче "наш", это вводит нас в измерение Его любви, открытой нам во Христе: молиться со всеми теми людьми и за всех тех людей, которые еще не знают Его, чтобы их "собрать воедино" (Ин 11,52). Это Божественная забота обо всех людях и обо всем творении воодушевляла всех великих молитвенников: она должна расширять нашу молитву в любви, когда мы дерзаем говорить Отче "наш".

Это библейское выражение не означает какое-то место ("пространство"), но образ существования; не отдаленность Бога, а Его величие. Наш Отец не находится где-то "в другом месте"; Он пребывает "вне пределов всего" того, что мы можем представить себе о Его святости. Именно потому, что Он - Трисвятой, Он всецело близок сердцу смиренному и сокрушенному:

Символ небес отсылает нас к тайне завета, в которой мы живем, когда мы молимся нашему Отцу. Отец пребывает на небесах, это - Его обитель; дом Отца является таким образом и нашим "отечеством". С земли завета изгнал нас грех и обращение сердца вновь приведет нас к Отцу и к небу. А небо и земля воссоединены во Христе, ибо Сын один "сошел с небес" и дает нам вновь подняться туда с Ним, через Его Распятие, Воскресение и Вознесение.

Когда Церковь молится "Отче наш, сущий на небесах", она исповедует, что мы - Народ Божий, который Бог уже "посадил на небесах во Христе Иисусе" (Еф 2,6), народ, "сокрытый со Христом в Боге" (Кол 3,3) и, в то же время, "воздыхающий, желая облечься в небесное наше жилище" (2Кор 5,2):