Яков Кротов. Путешественник по времени. Вспомогательные материалы XIX век..

Марианна Ковальская

ДВИЖЕНИЕ    КАРБОНАРИЕВ    В    ИТАЛИИ   1808-1821 гг.

К оглавлению

Глава 3. ОРГАНИЗАЦИОННАЯ СТРУКТУРА И ИДЕОЛОГИЯ КАРБОНАРИЗМА

К 1820-1821 гг. - времени наивысшего подъема карбонаризма -организационные и идеологические основы этого движения, общие в основных своих чертах для карбонариев всех итальянских государств, получают окончательное оформление. Как и другие тайные общества, возникшие в конце XVIII-начале XIX в., карбонарии широко использовали масонскую технику создания тайной организации, хотя по своим задачам карбонаризм коренным образом отличался от масонства. Важнейшими чертами масонов тогда были аполитичность и аристократический состав организации в отличие от демократического состава и политического характера карбонарского общества1.

Как и у масонов, у карбонариев была иерархическая структура организации. На первых порах существовало две степени посвящения: степень ученика и степень мастера. Позднее появилась третья степень - великого мастера. После 1815 г. третья степень была заменена, по одним сведениям, еще семью2, а по другим - восемью3 степенями полумасонского типа, по-видимому, для лучшей маскировки конечных целей.

По Сент-Эдму, высшей степенью карбонариев была степень «великого избранника великого мастера». До нас дошли документы первых двух степеней, а также этой последней степени.

Карбонарии восприняли от масонов «до виртуозности доведенную конспиративность»4. Сохранение тайны было первым и главным условием вступления в карбонарское общество. И клятва вступающего, как в первую, так и во вторую ступень, начиналась с обещания «тщательно и неизменно хранить тайну карбонаризма; никогда не говорить о тайнах учеников перед непосвященными, о тайнах мастеров - перед учениками...»5 О том, что эти обещания не оставались пустыми словами, можно судить по некоторым дошедшим до нас документам. Так, А.Я.Италийский рассказывал в донесении об одном карбонарии, арестованном в Риме и заявившем, чю лучше он умрет от голода, чем выдаст тайны общества. «У вас в клетке крупная птица, - сказал он, -но вы никогда не заставите ее петь»6.

Первичной ячейкой карбонариев была вента (vendita - дословно «лавка» - так называли средневековые лавочки, где торговали углем). Несколько соседних вент подчинялись одной материнской венте, расположенной обычно в более крупном населенном пункте. Материнская вента должна была иметь в своем подчинении по крайней мере три дочерние венты7. Материнские венты подчинялись высоким вентам. Высокие венты существовали в Неаполе, Салерно, Анконе, Алессандрии и других городах8.

Контакты между высокой, материнской и дочерними вентами осуществлялись с помощью детально разработанных средств связи, к которым относились условные знаки, пароли, шифры и т.п., менявшиеся очень часто. Процесс над карбонариями Папского государства в 1819 г. обнаружил много интересных деталей, касавшихся средств связи между вентами Романьи. Например, при переписке фраза «Синьора Розина имела беседу» означала, что состоялось собрание карбонарской венты, носившей название «Розина». Для связи между вентами использовались кольца, в которых были выгравированы названия и эмблемы различных провинций. Каждому эмиссару, посылаемому в другую венту, давалось такое кольцо и пять арабских цифр, означавших имя, фамилию эмиссара, место и дату его отъезда9.

Все должностные лица внутри венты избирались членами венты - «добрыми кузенами» - большинством голосов. Руководили церемонией на заседании венты великий мастер, два ассистента и церемонимейстер. Младшие должностные лица состояли из оратора, секретаря, казначея и архивариуса10.

При вступлении в карбонарскую организацию каждому карбонарию выдавался диплом - членский билет, написанный от руки, подписанный всеми должностными лицами и скрепленный печатью венты.

Изображения на дипломе имеют аллегорический смысл. Как правило, изображался отшельник святой Теобальд, сидящий близ ствола дерева с одной ветвью. Рядом с ним - его хижина, лес, горящий очаг, чаша, корзина с углам, листья, вода и т.д. и т.п.

Три цвета карбонарской ленты - голубой, красный и черный, - связанные с важнейшим ритуалом (сжиганием угля в очаге) и означавшие дым, пламя и уголь, символизировали надежду (голубой), добродетель (красный) и веру (черный)11.

Средства венты складывались из вступительных и регулярных ежемесячных взносов, которые устанавливались в зависимости от материального положения каждого «доброго кузена». Эти поступления делились пополам: одна часть шла на нужды венты, другая отправлялась в высшую венту12. Кроме того, в случае необходимости проводились экстраординарные сборы13. Так, например, среди карбонариев Романьи в 1818 г. собирались средства для поддержки арестованных в Риме карбонариев14.

Дополнительным источником средств венты, идущих в пользу бедных, были штрафы, взимаемые за различные нарушения дисциплины - за неявку на собрание венты, опоздание, нарушение тишины (для того чтобы получить слово, карбонарий должен был поднять руку и дождаться разрешения) и т.п.

У карбонариев существовала детально разработанная система судебного разбирательства и наказаний за нарушение моральных и дисциплинарных норм, установленных правилами организации15.

Если организационные основы и внешний ритуал были восприняты карбонариями у масонов, то идеологические истоки карбонаризма следует искать у общества иллюминатов, организационные принципы которого также чрезвычайно близки масонским.

Орден баварских иллюминатов был основан Адамом Вейсгауптом в 1776 г.16 С помощью морального усовершенствования членов общества (которых, по мысли Вейсгаупта, следовало привлекать из всех слоев населения и создать, таким образом, общенародную конспирацию) Вейсгаупт мечтал создать идеальное общественное устройство в соответствии с идеями естественной свободы и равенства. Разумеется, эта просветительская утопия не могла быть претворена в жизнь. Орден иллюминатов был разгромлен в 1785-1787 гг.

Идеи иллюминатов оказали большое влияние на европейское революционное движение. Так, под прямым идейным и организационным воздействием иллюминатов возник во время Французской революции «Социальный кружок» Фоше и Бонвиля17. Теснейшим образом был связан с иллюминатами Буонарроти18.

В Неаполитанское королевство учение Вейсгаупта было занесено, по-видимому, ближайшим его сподвижником неаполитанцем маркизом ди Костанцо19. Во время Великой Французской революции неаполитанские якобинцы в большинстве своем были иллюминатами. Естественно, что якобинцы, явившиеся основным костяком первых вент, принесли в них иллюминатские идеи. На иллюминатское происхождение идеологии карбонариев указывали многие современники: и генерал Коллетта20, и Иоганн Вит21, и посол в Риме А.Я.Италийский22. Барон Ган в записке «О положении Италии на 5-17 мая 1820 г.», выясняя истоки учения карбонариев, писал: «Аббат Костанца, секретарь неаполитанского посольства в Мюнхене, сблизился с Вейсгауптом и другими руководителями иллюминатов. Вернувшись на родину, он тотчас же установил связи с многочисленными последователями экономистов и философов XVIII в.» Именно они, по мнению Гана, заложили основы учения карбонариев23. Как и у иллюминатов, в обществе карбонариев все отношения строились на началах строжайшей дисциплины, беспрекословного подчинения рядовых членов общества воле руководителей24.

Слепое послушание было необходимо, по мысли Вейсгаупта, для того чтобы с его помощью успешнее осуществлять перевоспитание членов организации -разрушение «грубой коры» предрассудков и пороков, которые покрывают «чистую часть человеческого существа». С помощью дисциплины, детальной регламентации норм поведения, осуществляемых посредством катехизисов, члену общества должны были внушаться истинные представления о добродетели. Именно таким путем, полагал Веисгаупт, человек должен прийти к состоянию совершенной свободы, причем сам он это сделать не может и его следует вести по этому пути. Для этой цели широко использовались масонский ритуал и символика25. Так, в тексте инструкций (1820 г.) для первой ступени -учеников-карбонариев - эти мотивы являются доминирующими26. При приеме новых членов от вступающих требовали прежде всего моральной чистоты и добродетели. Одним из главных испытаний для вступающих было символическое путешествие через огонь, олицетворяющий огонь доброты, который должен всегда гореть в человеческом сердце. Кандидату объясняли, что истинная добродетель - это милосердие к ближнему. «Мы собираемся, - заявлял оратор, -прежде всего для того, чтобы постичь и распространять великие принципы истинной морали, подлинная цель которой состоит в борьбе за всеобщее счастье, которого никогда нельзя достичь, не совершенствуя каждого человека, целые нации, весь род человеческий»27. Вступающему в венту предлагалось доказать свое милосердие оказанием помощи семье бедняка.

В книге О.Дито «Масонство, карбонариам и другие общества в истории итальянского Рисорджименто» содержится подробное изложение катехизисов 1-й и 2-й степеней, где процессу «выжигания угля» и строгим моральным правилам также уделено центральное место .

Идеи морального очищения нередко отражались даже в названиях вент. Так, некоторые венты в Апулии носили следующие названия: «Добродетель», «Любовь к добродетели», «Преследуемая добродетель»29 и т.п. Что должны были означать практически эти требования высокой морали, мы узнаем из текста «Уголовного статута», распространявшегося в 1820 г. среди салернитанских карбонариев, где наряду с общими принципами содержались весьма конкретные запрещения -посещать кабаре, играть в азартные игры; самому строгому осуждению подвергались уход карбонария из семьи, супружеская неверность и т.п.30

Издатели подпольной карбонарской газеты «Иллюминаторе» видели свою главную задачу в том, чтобы «распространять повсюду истину и семена добра»31.

Необходимость постепенного «морального очищения» представителей низшей степени карбонариев, воспитание у них слепого повиновения - все это предопределяло пассивную роль рядовых карбонариев. Им не раскрывались цели движения32. Поэтому ученикам-карбонариям не разрешалось обсуждать политические вопросы. Так, в катехизисе для учеников, присланном русским посланником в Неаполе Штакельбергом в 1820 г., говорилось: «Короной с шипами карбонарии символически украшают шляпу, чтобы помнить, что им запрещено допускать мысли, враждебные добродетели, религии, государству»33. Та же мысль в несколько иной формулировке - в другом катехизисе 1-й степени, где указывается, что «корона с шипами означает глубокое уважение к добродетели, религии и к нашему правительству» .

Правила карбонариев, опубликованные Сент-Эдмом, категорически запрещали «всем добрым кузенам беседовать о политических делах и о правительстве» .

Анонимный автор карбонарской брошюры (найденной и опубликованной лишь недавно Л.Кьярелли), принадлежавший, по всей вероятности, к одной из низших степеней, заявлял, что в вентах не говорят о политике36. Арестованный в 1817 г. в Папском государстве член карбонарского общества Джулио Пеллеи на допросе показал, что в различных вентах, которые он посещал, будучи учеником, «никогда не было речи о суверене и правительстве...»37 Лишь для карбонариев более высоких степеней раскрывались задачи политического, а подчас и социального преобразования общества.

Существенное различие между масонством и карбонаризмом было в подходе к религии. «Если... масонство стремилось от веры в Бого-человека перевести своих посвященных к вере в Человека-бога, карбонаризм... ставил себе целью утвердить, закрепить - и возможно тверже - наивную веру притекавших в венты католиков»38, - отмечал Сидоренко. Действительно, обращение к Христу как к основателю естественной религии и христианскому учению в его первоначальной чистоте привлекало в карбонарские ряды широкие массы религиозного крестьянства и низшего духовенства. Об этом говорилось в «Записке о тайном обществе карбонариев», составленной графом Валлезе, которую прислал в Россию в 1815 г. сотрудник русской миссии в Риме Тейль: «Членам низших степеней этого тайного ордена дают понять, что целью его является очищение католической религии и восстановление ее первозданной простоты. Таким образом, они уже вовлекли в свою организацию многих кюре»39. Об обращении к Иисусу Христу для привлечения в организацию широких масс писал также историк Де Кастро. В частых напоминаниях карбонариям о страданиях Христа, отмечал Де Кастро, заложена и другая идея - воспитание у членов организации готовности пойти на любые жертвы во имя целей общества40.

Карбонариям внушалась мысль, что Иисус Христос, великий мастер Вселенной (терминология карбонариев здесь очень близка к масонской), был первым карбонарием и покровителем карбонарского общества41.

В речи оратора на заседании мастеров-карбонариев в неаполитанской венте «Свободных пифагорейцев» говорилось о том, что «максимы истинных карбонариев основаны на простых принципах природы, разума и особенно на заповедях Иисуса Христа...»42

О первостепенном значении религиозной окраски в деятельности карбонариев говорят и названия некоторых вент: «Крест», «Святой дух», «Спаситель»43 и т.п.

Основная масса карбонариев, особенно представители низших степеней, была бесспорно глубоко религиозной. В этом смысле характерны взгляды, высказанные в анонимной брошюре 1820 г., уже упоминавшейся выше. «Истинные карбонарии, - говорится там, - полны уважения и почтения к христианству». Автора брошюры глубоко оскорбляют тяжелые и несправедливые, с его точки зрения, обвинения карбонаризма в безбожии44.

А между тем карбонариев действительно часто обвиняли в атеизме. Так, барон Ган полагал, что религия была для создателей карбонаризма лишь маской, используемой в целях одурачивания низшего духовенства45. В документах, которыми мы располагаем, почти нет следов, на основании которых можно было бы судить о наличии атеистических идей хотя бы у некоторых групп карбонариев. Скорее всего к таким взглядам могли прийти карбонарии Папского государства, где управление государством велось настолько плохо, что это вызывало глубочайшее недовольство во всех слоях населения.

Деятельность папы и его приспешников по управлению государством подвергалась самой острой критике со стороны карбонариев и членов других тайных обществ, причем иногда эта критика доходила до протеста не только против политического, но и против духовного гнета священников. Так, в газете «Иллюминаторе» (15 мая 1820 г.), в статье «Два слова попам», говорилось: «Ваше беспомощное сопротивление неотвратимому суду истории бесполезно... У Европы в конце концов откроются глаза и разорвется завеса, закрывавшая ваши мерзкие деяния, раздастся единодушный и грозный протест против ваших злодейств, и вы будете покрыты позором и будете валяться в пыли вместе с разбитыми идолами, которым вы заставляете нас теперь курить фимиам. Даже невежественная чернь больше не верит тем грубым сказкам, которые вы распространяете с алтарей. Миру открылся ваш разврат и ваше мошенничество. Итак, исчезните с лица земли... Оставьте престол, который больше не поддерживает вас. И когда люди, освободившись от вашего рокового угнетения, восстановят свои исконные права, мы будем петь гимны обновленной природе...»46

Столь решительный тон в отношении христианского учения, названного «грубыми сказками», видимо, все же не был характерен для настроений подавляющего большинства карбонарских организаций даже в Папском государстве. И не за такого рода высказывания в первую очередь обвиняли в атеизме и предавали анафеме карбонариев папские энциклики и другие постановления властей в различных итальянских государствах. В самом деле, в послании папы Пия VII против общества карбонариев (13 сентября 1821 г.) признавалось, что «карбонарии проявляют необыкновенное усердие и огромное уважение к католической религии, а также к личности и учению Иисуса Христа...»47 Однако папа, как и другие итальянские монархи, естественно, не мог примириться с такой трактовкой христианского учения, когда проповедовалась необходимость возврата к первоначальной свободе и равенству.

Эти мотивы все с большей силой звучали в карбонарских документах по мере перехода в высшие степени. Так, в сборнике, опубликованном Сент-Эдмом, говорилось, в частности, о церемонии открытия заседаний одной из высших степеней, где в самом начале возносилась хвала Создателю Вселенной и «Иисусу Христу, его посланцу на Земле для того, чтобы восстановить там философию, свободу, равенство»48.

Толкование Христа как носителя идей свободы и равенства часто оказывалось у карбонариев неразрывно связанным с радикальной интерпретацией тираноборческого начала, идущей от иллюминатов. В этом плане следует обратить внимание на комментарии к высказываниям о карбонаризме графа Г.Орлова49. В комментариях издателя книги А.Дюваля, которым присущ в высшей степени доброжелательный тон по отношению к карбонариям, говорилось, что карбонарии рассматривают Иисуса Христа как жертву самой жестокой тирании. «Секта карбонариев, - отмечал он далее, - отстаивает теперь основы евангелия и демократии против тиранов всех видов и всех нации» .

Стремление карбонариев превратить христианское учение в орудие борьбы против тирании, за свободу и равенство нашло яркое отражение также в подпольной карбонарской печати Папского государства. Так, в газете «Нотицие дель мондо» (20 мая 1820 г.) говорилось: «Деспоты призвали себе на помощь религию... Но теперь завеса разорвана, и даже самые невежественные в религиозных делах люди знают, что религия... на самом деле враждебна не менее, чем философия, всякому захвату власти и какому бы то ни было деспотизму»51.

Понятно, что такое толкование христианства могло вызвать лишь ярость и ненависть столпов католической церкви. В цитированной выше папской энциклике против карбонариев говорилось, что учение их чуждо католической религии прежде всего потому, что оно защищает идею восстания, уничтожения власти монарха

Идея природного равенства людей занимает в идеологии карбонариев чрезвычайно важное место. Выше уже отмечался тот факт, что во многих карбонарских документах эгалитаризм выводился из основ естественной религии. Однако нередко мотив равенства звучал у карбонариев и независимо от изложения основ христианства.

Франкович в своем исследовании показывает, что идея равенства, занимавшая центральное место в учении Вейсгаупта, была воспринята затем всеми итальянскими тайными обществами. Близость карбонариев к иллюминатам в трактовке идеи равенства усматривали еще современники. Так, в уже упоминавшемся выше обзоре «О положении в Италии...» Ган отмечал, что основой нового социального строя как у иллюминатов, так и у карбонариев должно было стать «равенство условий существования и более равномерное распределение имуществ...»

Чрезвычайно близко к идеям Вейсгаупта о первоначальном равенстве54 (даже текстуально) было изложение аналогичных идей в ряде карбонарских катехизисов. Так, Дж.Берти приводит выдержки из катехизиса для учеников, который носит название «Суммонте Алессио» (Неаполь, 1820 г.): «...Первые люди на Земле было истинно счастливыми. Оказывая друг другу помощь и творя добро, они вели простую жизнь, не нуждаясь в роскоши и не испытывая зависти друг к другу, так как все были равны!»55

Любопытно, что тексты некоторых катехизисов, принадлежавших вентам различных районов Италии, оказались почти идентичными, что может быть связано с общим происхождением от иллюминатов. Так, прославление свободного и счастливого существования человека в естественном состоянии мы находим (в одинаковых формулировках) в двух катехизисах 1-й степени, обнаруженных Дж. Берти: катехизисе Ланцелотти (Неаполь, 1820 г.) и сицилийском катехизисе «Образованный карбонарий» (точная дата появления которого неизвестна, но во всяком случае - до 1821 г.)56. С теми же словами мы вновь встречаемся в отрывке из катехизиса для учеников тосканских карбонариев, опубликованном Франковичем из коллекции Вальтанколи57.

Еще более определенные и более радикально звучащие мотивы равенства - в другом катехизисе 1-й степени, который также цитирует Берти. Этот катехизис принадлежит одной из калабрийских вент, носящей название «Совершенный союз», и относится к 1810 г. В центральной части этого катехизиса говорится: «Земля доказывает равенство всех людей, так как все они появляются на земле и в землю же все должны возвратиться... Она является тем местом, где существует свобода и равенство и где жили первые карбонарии...»58

А вот цитата из «Объяснения сами символов» в катехизисе 2-й степени мастеров-карбонариев, содержащая ту же мысль: «Земля напоминает нам, что не надо быть честолюбивыми и убежденными в собственном величии, поскольку все мы должны будем превратиться в прах...»59

Наконец, очень близко к приведенным выше отрывкам объяснение символической картины в катехизисе для мастеров: «...Полотно означает равенство, потому что в него заворачивают людей и когда они рождаются, и когда они умирают, как богатых и могущественных, так и самых нищих и ничтожных смертных». И дальше: «...Земля, являющаяся общей матерью всех людей, напоминает нам, что среди них нет ни последнего, ни первого...»60

На символической картине, помещенной в (работе Франковича, в верхних углах расположены буквы «L» и «Е» - Liberia (свобода) и Egualianza (равенство)61. О равенстве как цели, за которую борются карбонарии, говорится в объяснении символов в катехизисе 2-й степени: «...Ствол с единственной ветвью означает, что после великой операции (свержения тиранов. - М. К.) мы будем равны перед великим мастером»62.

Борьба во имя торжества принципов свободы и равенства провозглашается целью карбонариев в множестве документов, главным образом высших степеней, на которые ссылаются историки63. В марте 1818 г. начальник австрийской полиции в Ломбардо-Венецианской области Седльницкий писал графу Страссольдо о том, что карбонарии 4-й степени «исповедовали политические принципы свободы и равенства и торжественно клялись напрячь все свои усилия, чтобы сделать эти принципы господствующими в Италии»6 .

Разумеется, в понятие «равенства» различные карбонарские организации и даже лица в зависимости от степени их радикализма вкладывали различный смысл.

Так в брошюре, опубликованной Кьярелли и принадлежавшей безусловно перу человека весьма умеренного и, как уже отмечалось, находившегося на одной из низших ступеней карбонарской лестницы, автор разъяснял свои представления об этом понятии следующим образом: «Равенство понимается карбонариями лишь как чувство; свобода не означает нарушения закона и неповиновения. ...Они (карбонарии. - М.К.), - заявлял он далее, - под равенством абсолютно не имеют в виду полное равенство рангов, классов или условий... Теперь все равенство свободных карбонариев заключается в братских взаимоотношениях между ними, во взаимопомощи, в одинаковом уважении к правам людей, которыми щедрая природа наградила всех в равной степени» .

Совсем иначе представлялось равенство наиболее радикальному крылу карбонариев и высшим карбонарским степеням. Вот, например, что говорил оратор о преимуществах естественного состояния человечества, когда не существовало частной собственности, на заседании карбонариев, принадлежавших к 3-й степени: в те времена «неразделенная земля давала все необходимое тем, кто ее обрабатывал...»66

Ирландский генерал Черч, находившийся на службе у неаполитанского короля и руководивший в 1818 г. в Апулии жесточайшей расправой с крестьянским движением, связанным с карбонариями, вспоминал впоследствии слова одного из участников восстания. На вопрос: «К чему вы стремитесь?» - тот отвечал: «К равенству, ваше превосходительство. Никто не должен владеть большим, чем другие»67.

Наиболее ярко идея имущественного равенства отразилась в карбонарском катехизисе 3-й степени, который австрийская полиция обнаружила у арестованного в 1818 г. карбонария Оробони, принадлежавшего к венте во Фратта Полезине (Венецианская область). В клятве, содержавшейся в этом катехизисе, говорилось: «Всеми своими силами и даже ценою жизни я буду добиваться провозглашения и осуществления аграрного закона, без которого не может быть свободы..., так как частная собственность является покушением на права всего человечества и, следовательно, каждого представителя великой семьи». Дальше в катехизисе следовал вопрос: «Что вы будете делать после того, как добьетесь осуществления этой цели?» И ответ: «Сделаю всех людей равными и сам, оставшись равным им, буду довольствоваться философскими занятиями и на развалинах тронов, среди возрожденной добродетели буду мирно ждать конца своих дней, не стремясь к нему и не страшась его»68. Однако обращение к социальной проблематике в карбонарских документах крайне редко. Немногочисленные упоминания аграрного закона, дошедшие до нас, связанные с традицией самого крайнего крыла Французской революции и наиболее радикальных итальянских просветителей, не дают возможности судить о степени осознания итальянскими карбонариями стихийных потребностей крестьянских масс. Очевидно лишь, что основная масса карбонариев, отражавшая интересы земельной буржуазии, которая была тесно связана с феодальным строем, не могла принять и отстаивать идею аграрного закона.

О том, насколько чужда была идея аграрного закона умеренному большинству карбонариев, можно судить по следующему факту. Один из ломбардских карбонариев Джованни Арривабене в приложении к своим воспоминаниям привел статью из австрийской газеты по поводу приговора по процессу Пеллико-Марончелли. В этой статье, в частности, говорилось о том, что карбонарии проповедовали аграрный закон. Арривабене снабдил это заявление следующим примечанием: «Вы утверждаете, что карбонаризм провозглашает аграрный закон, т.е. распределение земли поровну между всеми жителями страны. В самом деле, вы оказываете большую честь карбонаризму. Многие из тех, кого вы считаете карбонариями, по крайней мере в Ломбардии, были крупными собственниками земли; как, например, граф Порро, являвшийся, по вашим сведениям, основателем карбонаризма в этом районе Италии. Я, к примеру, был владельцем около 2500 акров в провинции Мантуя... Всего в этой провинции около 500 тыс. акров земли, а население - 250 тыс. человек. Таким образом, на каждого человека пришлось бы 2 акра. Уверяю вас, что такая глупость никогда не приходила мне в голову...

Во всех партиях есть разумные люди и безумцы. Возможно, что и среди карбонариев есть такие безумцы, но их мнение не является преобладающим».69

Специфически итальянской была идея национального единства, порожденная политической раздробленностью Италии. Эта идея, выдвигавшаяся итальянскими революционерами еще в период Великой Французской революции, вновь возникла в программе Мюрата в конце его правления. Однако, как мы видели, попытка Мюрата использовать в своих целях лозунг национального возрождения Италии провалилась. В эпоху Реставрации к этой идее не раз обращались итальянские патриоты. Так, в 1815 г. Козловский отмечал, что в Северной Италии очень много сторонников единства Италии70. В 1818 г. в одном из его донесений говорилось, что «идея объединения Италии является любимой темой большинства просвещенных итальянцев»71. На это обстоятельство указывал также барон Ган72 и др.

Мысль о необходимости единой Италии содержится во многих карбонарских документах. С большой силой она звучит, например, в подпольных газетах и других документах карбонариев Романьи. Так, в газете «Иллюминаторе» авторы обращались ко всем итальянцам с призывом осознать, что они являются представителями единой итальянской нации, и бороться за единую Италию73. Национальное единство - главная цель карбонариев, провозглашала газета «Нотицие дель мондо»74. Мечты о единой родине, о том, чтобы «трехцветное знамя развевалось над всей итальянской землей»75 выражал анонимный автор листовки, распространявшейся в Романье в 1821 г.

Об объединении Италии как цели движения говорили в своих показаниях многие карбонарии на различных судебных процессах76. Профессор Падуанского университета Адеодато Ресси, например, заявлял, что его взгляды сводятся к стремлению создать единое центральное итальянское правительство77.

В карбонарском катехизисе для учеников, обнаруженном Дж. Берти (время и место его издания не известны), единство Италии является одной из центральных идей. В содержавшемся там объяснении различных символов речь идет, в частности, о голубом цвете, символизирующем «Надежду на осуществление в скором времени столь желаемого Единства, Свободы и Независимости нашей общей Родины»78. Однако мысль о необходимости национального объединения носила у карбонариев скорее риторический и литературный, чем практический характер. Ни в предреволюционные годы, ни в эпоху революций 1820-1821 гг. это требование не выдвигалось участниками движения в качестве конкретного лозунга политической борьбы, что свидетельствовало о незрелости национального движения, порожденной в конечном счете тем же обстоятельством, что и само это требование, а именно - многовековой раздробленностью Италии.

Абстрактно-утопическими были и взгляды карбонариев на формы объединения страны. Большинство из них были сторонниками федерального государства или федерации уже существующих в Италии государств. По-видимому, партикуляристские тенденции, присущие жителям каждой из областей Италии того времени (наряду с осознанием передовыми людьми теоретической необходимости единства), определяли эту приверженность карбонариев к федерации как менее централизованной форме государства по сравнению с унитаристской. Так, по циркулировавшему в Романье в 1820 г. «Органическому проекту устройства Италии» следовало создать Соединенные штаты Италии из шести частей. Во главе каждой части страны должны были сохраниться ныне царствующие династии. Этот проект, как полагает опубликовавший его Дж.Бандини, имеет неаполитанское происхождение, поскольку основателем и главой четырех из шести частей этой федерации назывался неаполитанский король Фердинанд79. Очень близки к этому проекту идеи подпольной романьольской газеты «Квадраджезимале итальяно», которая также мечтала о конфедерации итальянских государств с царствующими ныне династиями. Возглавлять федерацию должны были поочередно все монархи80.

Весьма детальную разработку и более радикальное звучание получила идея федеративного устройства единой Италии в так называемом «Пакте республики Авзонии», своеобразной конституции единого государства. Место и время появления этого документа точно не установлены. Известно лишь, что до его опубликования, осуществленного Сент-Эдмом в Париже в 1821 г., он циркулировал среди карбонариев Южной Италии в рукописном виде. Относительно даты возникновения «Пакта» среди историков нет единого мнения. Однако большинство из них сходится на том, что он относится к периоду Реставрации81. Как бы то ни было, «Пакт» представляет собой один из самых интересные карбонарских документов, в котором содержится цельная политическая программа.

В основе его - концепция единой независимой Италии. Возрожденная и объединенная страна, получившая свое античное название Авзония и включившая в свои пределы весь Апеннинский полуостров, территорию бывшей Венецианской республики, а также острова Адриатического и Средиземного морей (расположенные в пределах 100 миль от итальянского берега), со столицей в Риме должна была получить единое управление. Верховная 'власть в стране передавалась Национальной ассамблее, исполнительная власть - двум королям, избиравшимся сроком на 10 лет. Страна должна была состоять из 21 провинции, причем каждая из них избирала свою провинциальную ассамблею. Провозглашался принцип выборности не только административных и судебных властей, но и духовенства. Устанавливалась всеобщая воинская повинность. Все граждане были равны перед законом, наследственные титулы и феодальные привилегии отменялись. Предусматривалась система прогрессивного налога, по которой бедные должны были уплачивать 1/7 своего личного дохода, а богатые -6/7. Отношения с соседними государствами должны были основываться на принципах мира и справедливости .

«Пакт республики Авзонии», содержавший идеи свободы, юридического равенства и стремление по крайней мере ослабить имущественное неравенство -это документ, принадлежавший самому радикальному крылу карбонариев.

В отличие от идеи национального единства идея национальной независимости имела конкретный практический смысл с самого зарождения итальянского карбонаризма, возникшего как антинаполеоновское движение.

В эпоху Реставрации стремление к национальной независимости приобрело новую, антиавстрийскую окраску.

Требование национальной независимости содержалось в различных карбонарских документах во всех уголках Италии: и в документах карбонариев Апулии, где изображались страдания народа под игом иностранцев и выражалась уверенность в грядущем оеввбождении83, и в показаниях на процессах карбонариев Папского государства в 1817 г.84, и в подпольных газетах карбонариев Романьи85. Одним словом, в любом карбонарском документе, затрагивавшем политические проблемы, требование национальной независимости всегда было на первом плане. Однако особенно острой представлялась эта проблема карбонариям и другим участникам патриотического движения в Ломбардо-Венецианскои области. Австрийское правительство беспощадно расправлялось с участниками конспиративного движения. Одним из его первых декретов явился закон, запрещавший деятельность тайных обществ, который был опубликован в Вероне в январе 1815 г.86 А несколько дней спустя в веронском зале филармонии была обнаружена карбонарская листовка, широко распространявшаяся по городу и являвшаяся ответом карбонариев на этот закон. В ней говорилось: «Народы Италии! Вы слышали свой ужасный приговор? Речь идет о том, чтобы приговорить вас к смерти, навсегда лишить свободы. Карбонарии, т.е. все истинные итальянцы, должны быть уничтожены, потому что они знают священные права общества, потому что они видят, что оно находится под игом деспотизма и тирании, и хотят защитить его от ужаса и ярости деспота. В этом состоит все их преступление... Народы Италии, вооружайтесь, настал час; этого требует справедливость, требуют ваши попранные права, сама религия требует от вас этого; вооружайтесь не для того, чтобы защищаться, а чтобы избавиться от деспотизма... и заложить фундамент истинно свободного общества, основанного на принципах самой здоровой и разумной Конституции, которая сделает вас свободными и счастливыми.

Итальянцы, любящие свою Родину»87. Программа, сформулированная в одном из немногих дошедших до нас документов, принадлежавших карбонариям Ломбардо-Венецианской области, не сводилась только к освобождению от гнета австрийской тирании. Здесь звучало также другое важнейшее политическое требование карбонариев - провозглашение конституции. Кроме того, в обращении ко всем итальянцам и в подписи «итальянцы» обнаруживалось стремление карбонариев к созданию единой Италии.

Во многих карбонарских документах содержится идея тираноборчества, воспринятая у иллюминатов. Как правило, эта идея появляется в документах 2-й степени. Клятва мастера-карбонария из венты «Свободных пифагорейцев» звучала, например, так: «Клянусь вечно ненавидеть всех тиранов и их

QO

приспешников и использовать все возможности для их уничтожения...»

Весьма показательно, что именно эти строки привлекли особое внимание

Штакельберга. В донесении министру иностранных дел, препровождавшем

карбонарский документ, он их особо выделил, заметив, что здесь карбонарии -

ученики Лувеля и Занда89.

В таком же тоне звучала клятва мастеров-карбонариев Папского государства,

обнаруженная во время процесса над заговорщиками Мачераты (1819 г.). Здесь

90 г-»

также говорилось о сотрудничестве во имя уничтожения тиранов и деспотов . В церемонии вступления в эту степень карбонариев говорилось, что «крест должен служить для того, чтобы распять тирана..., терновый венец - вонзаться в его голову, копье - пронзить грудь и пролить нечистую кровь, которая течет в его жилах,... топор отрубит его голову..., огонь сожжет его тело, а лопата развеет его

41

прах по ветру...»

Об истреблении тиранов и уничтожении их тронов как о главной цели говорилось в документах 2-й степени карбонарского «Республиканского обществам в Папском государстве92.

Особенно грозное звучание приобретали проклятья тиранам в документах 3-й и других высших степеней. Так, великие мастера-карбонарии Папского государства клялись, выпивая красный напиток, символизирующий кровь тирана, выпущенную карбонарием, «вечно ненавидеть тирании и уничтожать их»93.

А вот как звучала клятва в катехизисе Оробони: «... Клянусь вечно ненавидеть тиранов; клянусь уничтожать всех их до последнего отпрыска всеми силами моего

Q4 _.

ума и моих рук» . В начале заседания одной из высших степеней прославлялось уничтожение навеки всех тираний95. Процедура приема в эту степень завершалась речью президента венты о приближении революции в Италии. К концу речи разыгрывалась сцена кровавой битвы между карбонариями и австрийскими солдатами, завершавшаяся победой карбонариев, восклицавших: «Победа! Смерть тиранам! Да здравствует республика Авзония! Да здравствует свобода! Да здравствует равенство!»96

Подчас революционные мотивы борьбы с тиранами проникали в документы учеников-карбонариев. В объяснении символики в катехизисе для учеников «Суммонте Алессио» говорилось, например, что под лесом понимается мир, и очистить лес от волков означает освободить мир от тиранов97.

Во всех приведенных документах требование борьбы с тиранией проникнуто решительным боевым духом. Это требование вышло за пределы законспирированных катехизисов и содержалось во множестве листовок и прокламаций, распространявшихся по всей Италии. Так, к освобождению Италии от гнета деспотизма и тирании призывала приведенная выше карбонарская листовка, найденная полицией в зале филармонии в Вероне в начале 1815 г.98

Коротко и очень решительно звучали строки четверостишия, распространявшегося в 1820 г. в Ломбардо-Венецианской области: «Италия, уставшая от бесконечных горестей, выпустит кровь из своих тиранов»99.

Среди конечных целей, которые упоминались в документах радикальных карбонариев, было требование республики100. Республиканские цели раскрывались, например, мастерам-карбонариям провинции Бари, когда они клялись хранить тайну общества, заключавшуюся в борьбе за «независимость родины от королей и священников»101. На процессе карбонариев в Марке в 1817 г. в показаниях многих арестованных говорилось о некоторых руководителях карбонариев Романьи - Томмази, Карли, Монталлегри и других, - стремившихся «к полной абсолютной демократии... и мечтавших о единой универсальной итальянской республике»102.

В Папском государстве в 1817 г. даже возникло «Республиканское общество», щель которого состояла в истреблении тиранов, уничтожении их тронов и создании единой общеевропейской республики. Однако это общество, не предприняв почти никаких практических действии, вскоре распалось . Абстрактный характер требования республики понимали сами радикальные карбонарии. Так, арестованный в Триесте в 1817 г. карбонарий Пеллегрини говорил, что цели карбонариев - абсолютная свобода и последовательное республиканское правительство. Но поскольку этого нельзя добиться теперь, то они требуют по крайней мере независимости и конституционной монархии104. При допросе арестованного, оказавшегося мастером-оратором карбонарской венты и членом общества гвельфов Папского государства, на вопрос о целях карбонариев последовал ответ: «Подлинная цель - уничтожение тронов...» А на вопрос, какую форму правления пожелают установить гвельфы после революции, арестованный ответил: «Республику, а если не удастся - конституционно-монархическое

104

правительство, которое оставит королю лишь титул и видимость власти» .

Еще более трезво оценивала республиканские идеи романьольская газета «Квадраджезимале итальяно»: «Республика, демократия - кричат некоторые. Нет, друзья мои! Еще не время. Исполнительная власть - одному человеку; пусть он называется королем! Король Италии,- но целой и независимой Италии! О итальянцы! Будьте довольны конституционно-монархическим режимом»106.

Вместе с тем конечные цели радикального крыла карбонаризма пугали правящие круги тех государств, где обнаруживались подобные документы. Так, в брошюре о карбонариях, представленной неаполитанскому королю полицейским комиссаром Айелло еще в 1814 г., говорилось, что конечная цель карбонариев -«вернуть людей к естественному состоянию, уничтожив всякую религию, всякое правительство, всякую собственность»107. В записке того же Айелло, относящейся к 1821 г., отмечалось, что ступенями к естественному состоянию, по мнению карбонариев, являются сначала демократия, а затем анархия, что конституция для них - лишь предлог и что замысел восстания они прячут под маской уважения к королю, к закону и к религии108. Генерал Нунцианте, комендант провинции Калабрия Ультра, где карбонарии были чрезвычайно активны, в донесении министру полиции (15 марта 1816 г.) писал, что самая опасная часть карбонариев «отождествляет карбонаризм с анархией»109.

На деле большинство карбонариев, выражавшее интересы буржуазии, вдохновлялось в борьбе не расплывчатыми идеями тираноборчества и не абстрактно-республиканскими целями, а практически назревшим требованием конституционной монархии. Только конституция могла привести буржуазию к политической власти, находившейся в эпоху Реставрации в руках абсолютных монархов.

Требование конституции, источником которого был опыт Великой Французской революции, выдвигалось карбонариями еще в наполеоновскую эпоху. Однако оно стало знаменем широкого движения лишь после того, как передовые силы итальянских государств в полной мере убедились в стремлении монархов не только сохранить, но и укрепить абсолютистские режимы и вытекавшую из них крайне реакционную политику.

О широком распространении конституционных идей сообщали неоднократно русские дипломаты. «Конституционная болезнь, вызвавшая большую смертность в Северной Италии, продолжает изнурять эту столицу (Неаполь. - М.К.), но еще больше - провинции...»110, - писал в 1817 г. из Неаполя Мочениго. Тот же Мочениго, спустя месяц, вновь сообщал о том, что все неаполитанские либеральные силы и особенно карбонарии «единодушно стремятся к конституции; король же не желает слышать о ней...»111 К одному из донесений Мочениго приложил текст прокламации: «Со всех концов королевства его величеству присылаются справедливые просьбы о предоставлении либеральной конституции, которая бы обеспечила трон королю и счастье нации. Если король не удовлетворит это обоснованное требование, то мы разрешаем каждому и призываем всех отстаивать свои права, начав с прекращения выплаты всех налогов и вплоть до пролития крови, поскольку никто не обязан ничем правительству, которое не признает прав нации». Листовка заканчивалась угрозой, далеко не беспочвенной: «Горе тому, кто осмелится уничтожить эту листовку». Подписался под ней судья в отставке Винченцо Маллеоне112. Тон прокламации был далек от нижайшей просьбы к королю. Скорее это - открытый призыв к восстанию. И в самом деле, как мы видели выше, 1817 год ознаменовался целой серией попыток карбонариев организовать восстание.

О многочисленных требованиях такого же рода сообщал позднее Штакельберг. В его донесении, относящемся к апрелю 1820 г., говорилось о том, что в этих обращениях речь шла часто об испанской конституции 1812 г.113

Требование введения испанской конституции, которая предусматривала сильное ограничение власти монарха и создание однопалатного парламента, выдвигалось южными карбонариями еще в 1817 г. Копии этой конституции нередко прилагались к обращениям к Фердинанду114. Однако особенно распространенным это требование стало в 1820 г., после того как в Испании разразилась революция.

Из многочисленных документов, рассматривавших конституцию как важнейшую цель движения115, приведем еще одно чрезвычайно яркое и красноречивое обоснование необходимости конституции, содержащееся в газете «Иллюминаторе»: «Конституционное правительство вытекает из самой природы вещей, которая доказывает также, что абсолютная и тираническая монархия незаконна. Что же представляет собой конституция, как не торжественный договор между народом и хранителем его прав? Это священный монумент, воздвигнутый в честь свободы, на котором неизгладимо очерчены пределы власти монархов и гарантия свободы народов...» Далее в статье подробно перечислялись преимущества конституционного правления, гарантирующего свободу личности, ответственность министров. «Нация избирает своих

представителей для определения налогов, выработки законов, ограничения власти суверенов и министров...»116

И в мемуарах Айелло, и в донесении Нунцианте говорилось о намерениях карбонариев осуществить революцию.

По мере того как рассеивались надежды на добровольные конституционные уступки со стороны монархов, карбонарское движение принимало все более решительный революционный характер.

Революционные ноты звучали во многих упомянутых выше документах карбонариев. О революции как средстве достижения карбонарских целей говорилось и в катехизисе для учеников, приведенном Де Кастро, где под изображением дерева с вырванными корнями понимались «разрушенные царства и свергнутые троны»117, и в показаниях многих арестованных карбонариев (о необходимости «использования всех насильственных средств, включая революцию», говорил, например, Пеллегрини118). Наступление неизбежной и желаемой революции в Европе и в Италии предвещала газета «Иллюминаторе» (Болонья, 15 апреля 1820 г.): «В современных европейских условиях гражданская революция уже близка и неотвратима. Это будет революция народов против монархов; свободы против тирании; истины против суеверия и предрассудков; большинства против олигархии»119.

Революционный характер деятельности карбонариев неоднократно отмечали русские дипломаты. Барон Тейль сообщал в 1816 г. из Рима о революционных планах карбонариев Папского государства120; Ган в 1820 г. (накануне неаполитанской революции) - об общей цели карбонариев опрокинуть алтари и

121

троны .

1 Е.Сидоренко. Итальянские угольщики начала XIX века (Опыт исторического исследования). СПб., 1913, стр.30, 184-187.

2 О девяти карбонарских степенях говорят К. Франкович (C.Francovich. Gli illuminati di Weishaupt e I'idea ugualitaria in alcune societa sergete del Risorgimento - Movimento operaio», 1952, №. 4, p.581), Дж.Канделоро (Дж.Канделоро. История современной Италии, т.1. М., 1958, стр.440), О.Дито (O.Dito. Massoneria, carboneria е altre societa segrete del Risorgimento italino. Torino-Roma, 1905, p.180).

3 О существовании восьми степеней у неаполитанских карбонариев сообщает, в частности, Штакельберг (АВПР, ср. Канцелярия, 1820, д.8318, л.155).

4 Е.Сидоренко. Указ.соч , стр.190.

5 «British critic», 1821, vol.15, p.594-599.

6 АВПР, ф. Канцелярия, 1820, д. 10007, л.110 об.

7 A.Luzio. II processo Pellico-Maroncelli. Milano, 1903, p.293.

8 D.Spadoni. Sette cospirazioni e cospiratori nello Stato pontificio alH'indomani della Restaurazione. Roma-Torino. 1904, p.CXV.

9 A.Liizio. Op. cit., p30.

10 Е.Сидоренко. Указ.соч., стр.31-35.

11 АВПР, ф. Канцелярия, 1820, д.8317, л.506.

12 A.Luzio. Op. cit., p.293.

13 «Carte segrete e atti ufficiaili della polizia austriaca in Italia dal 1814 al 1848», vol.1, Capolago, 1851, p.102.

14 A.Pierantoni. I carbonari dello Stato Pontifico ricercati dalle in-quisizioni austriache nel Regno Lombardo-Veneto (1817-1825), vol.1. Milano-Roma, 1910, p.37.

15 A.Luzio. Op. cit., p.293.

16 S.S.Landa. Konspiracje oswieceniowe i tajne organizacje politycz-ne.- «Przeglad historyczny», 1967, zesc. 2, s. 243-266.

17 Ibid., s.247-249. Идеи Вейсгаупта восприняли также немецкое тайное общество «Тугендбунд» и польские филоматы. Чрезвычайно велик был интерес к идеям Вейсгаупта у деятелей русских тайных обществ (С.С.Панда. О некоторых особенностях формирования революционной идеологии в России.- «Пушкин и его время». Л., 1962, стр.165-166).

18 A.Saitta. Filippo Buonarroti. Contribute aMa storia della sua vita e del suo pensiero, vol.1. Roma, 1950, p.121. Влияние Вейсгаупта на европейское и, в частности, на русское революционное движение отмечалось В.М.Далиным на I конференции советских и итальянских историков в Москве, в 1964 г. (см. «Проблемы советско-итальянской историографии». М., 1964, стр.250-251).

18 C.Francovich. Op.cit., p.553-597. Ср. E.Eisenstein. The first professional revdiutionist: Filippo Michele Buonarroti. Cambridge, 1959.

20 P.Colletta. Storia del Reame di Napdii dal 1734sinoal 1825, vol.3, Napdii, 1957, p.110.

21 J.Wit. Les societes secretes de France et de I'ltalie, ou Fragments de ma vie et de mon temps. Paris, 1830, p.16.

22 АВПР, ф. Канцелярия, 1818, д.10002, л.31.

23 АВПР, ф Канцелярия, 1820, д.4505, л.75-76 об.

24 Е.Сидоренко. Указ.соч., стр.129.

25 S.S.Landa. Op.cit., s.246.

26 АВПР, ф. Канцелярия, 1820, д.8317, л.489-492.

27 Там же, л.491.

28 O.Dito. Op.cit., р.149, 160-166, 180.

29 A.Lucarelli. La Puglia nal Risorgimento (Storia documentata), vol. 4. Trani, 1953, p.105.

30 J.Lett. Charbonnerie et maconnerie dans le reveil national italien. Paris, 1925, p.71.

31 АВПР, ф. Канцелярия, 1820, д.10007, л.124.

32 Е.Сидоренко. Указ. соч., стр.151-152.

33 АВПР, ф. Канцелярия, 1820, д.8317, л.507.

34 O.Dito. Op.cit, p.396.

35 Е.Сидоренко. Указ.соч., стр.47.

36 L.Chiarelli. Un opuscolo carbonaro del 1820. - «Rassegna storica dell Risorgimento», 1929, № 3, p.555.

37 «Carte segrete...», vol.1, p.103.

38 Е.Сидоренко. Указ.соч., стр.111..

39 АВПР, ф. Канцелярия, 1815, д. 9989, л. 103.

40 G De Castro. II mondo segreto, vol.7. Milano, 1864, p. 158. Е.Сидоренко писал, что обряд посвящения в мастера «символизирует только одно: полную беззаветную готовность на смертную жертву, «на распятие» по образу и подобию Христа Спасителя» (Е.Сидоренко. Указ.соч., стр.111). Этот обряд неизменно привлекал внимание исследователей, начиная с современников карбонарского'движения (см. «Denkwurdigkeiten der geheimen Gesell-schaften in Unter-ltalien, inbesondere der carbonari». Weimar, 1822, S.160-163; АВПР, ф. Канцелярия, 1820, д. 8317, л. 29) и до сегодняшнего дня (J.Rath. The carbonari: their origins, initiation rites and aims. - «American historical review», 1962, № 2, 359-361).

41 АВПР, ф Канцелярия, 1820, д.8329, л.139.

42 АВПР, ф. Канцелярия, 1820, д.8317, л.398.

43 A.Lucarelli. Op.cit., vol.4, p.105.

44 L.Chiarelli. Op.cit., p.588, 593.

45 АВПР, ф. Канцелярия, 1820, д.4505, л.70 об.

46 G.Bandini. Gromali е scritti politic! clandestini della Carboneria romagnola. Roma-Milano, 1908, p.30.

47 «Carte segrete...», vol.1, p.457.

48 M.Saint-Edme. Constitution et organisation des carbonari. Paris, 1820, p.97.

49 G.Orloff. Memoires historiques, politiques et litteraires sur le Royaume de Naples, t.2. Paris, 1819.

50 Ibid., p.421-422.

51 G.Bandini. Op. cit, p.222.

52 «Carte segrete...», vol.1, p.457.

53 АВПР, ф. Канцелярия, 1820, д. 4505, л. 75 об.

54 C.Francovich. Op.cit, p. 563-564.

55 G.Berti. I democratic; e I'iniziativa meridionale nel Risorgimento. Milano, 1962, p.180.

56 Ibid., p.181-182.

57 С Francovich. Op.cit., p 594.

58 G.Berti. Op.cit, p.181.

59 Ibid., p.187. Берти, приводя отрывок из этого документа, отмечает, что он вышел в Неаполе в 1820 г. и хранится в Библиотеке новой истории в Риме. Тот же самый документ прислал Штакельберг из Неаполя в Троппау Нессельроде (в октябре 1820 г.). Однако на этот раз на титульном листе его была обозначена знаменитая неаполитанская вента «Свободных пифагорейцев» (АВПР, ф. Канцелярия, 1820, д.8317, л.398 об.).

60 C.Francovich. Op.cit., p.595-596.

61 Ibid., p.582.

62 A.Luzio. Op.cit, p.329.

63 F.Gualterio Gli ultimi rivolgimenti italiani, vol.1. Napoli, 1861, p.166; C.Canta. II «Conciliatore» e i carbonari. Milano, 1878, p.116; D.Spadoni. Op.cit., p.119.

64 J.Rath. Op.cit., p.363.

65 L.Chiarelli. Op. cit., p.556, 584.

66 G. De Castro. Op. cit., p.174.

67 D.Cantimori. Utopisti e riformatori italiani. 1797-1847. Ricerche storiche. Firenze, 1943, p.145.

68 Впервые отрывок из этого катехизиса был опубликован Р.Соригой в 1925 г. (R.Soriga. Le societa segrete, I'emigrazione politica e i primi nioti per I'indipendenza. Modena, 1942, p.101). В наиболее полном виде его воспроизвел Кантимори (D. Cantimori Op. cit,p. 143).

69 G.Arrivabene. An epoch of my life. London, 1862, p. 145-147.

70 АВПР, ф. Канцелярия, 1815, д.11290, л. 120 об.

71 АВПР, ф. Канцелярия, 1818, д.11298, л.163.

72 АВПР, ф. Канцелярия, 1820, д.4505, л.71.

73 G. Bandini. Op. cit, p.159-160.

74 Ibid., p.205.

75 Ibid., p.255.

76 A.Luzio. Op.cit., p.31, 68; A.Pierantoni. Op.cit., vol.I, p.274.

77 R.Soriga. Op. cit., p.215.

78 G.Berti. Op.cit., p.185,

79 G.Bandini. Op.cit., p.250.

80 Ibid., p.61.

81 O.Dito. Op.cit., p.195; A.Ottolini Op.cit., p.27. Несколько более ранние даты называют Лети (1811-1816 гг. J.Leti. Op.cit, p.73) и Дж.Берти (1813-1814 гг.) - Дж.Берти. Демократы и социалисты в период Рисорджименто. М., 1965, стр.192).

82 M.Saint-Edme. Op.cit., p.112-138.

83 A.Lucarelli. Op.cit., vol 4, p. 244-245.

84 C.Canta. Op.cit., p.115.

85 G.Bandini. Op.cit., p.13, 31, 32, 254.

86 A.Otiolini. Op. cit., p.65; O.Dito. Op.cit., p.113.

87 «Carte segrete...», vol.1, p.30-31.

88 АВПР, ф. Канцелярия, 1820, д.8317, лл.396 об.- 397.

89 Там же, л.382.

90 A.Luzio. Op.cit., p.330.

91 Ibid., p.328-329.

92 D.Spadoni. Op.cit., p.129.

93 A.Luzio. Op.cit., p.330.

94 R.Soriga. Op.cit., p.99.

95 R.Soriga. Op.cit., p.99; M.Saint-Ed me. Op.cit, p.98; G. De Castro. Op.cit, vol.7, p.173.

96 M.Saint-Edme. Op.cit., p.141-159.

97 0. Dito. Op. cit., p.139.

98 «Carte segrete...», vol.1, p.30-31.

99 Ibid., p.254,

100 в исторической литературе существуют две крайние точки зрения на этот счет. Согласно одной из них (ее сторонником является О.Дито), карбонариям вообще не были присущи республиканские взгляды. Дито высказывает предположение, что документы карбонариев 3-й степени, обнаруженные австрийской полицией, - полицейское изобретение. Однако гипотеза Дито не подтверждается никакими фактами. Вместе с тем вряд ли можно сомневаться в подлинности многих других карбонарских документов, о которых пойдет речь ниже. С другой стороны, нельзя согласиться и с точкой зрения Е.В.Тарле, считавшего, что «чаще, чем какие-либо другие воззрения, республиканизм и объединение Италии были главными идеалами этих обществ (карбонариев. - М.К.)» (Е.В.Тарле. История Италии в новое время. СПб., 1901, с.148).

101 G. de Ninno. Filadelfi е carbonari in Carbonara di Barinegli albori del Risorgimento italiano. Bari, 1922, p.18.

102 A.Pierantoni. Op.cit, vol.1, p.376-388.

103 D.Spadoni. Op.cit. p.CXXXHI, 129.

104 Ibid., p.161,

105 «Carte segrete ..», vol.1, p.101-102.

106 G.Banditti. Op.cit., p 205.

107 Дж.Берти. Указ.соч., стр.155.

108 АВПР, ф. Канцелярия, 1821, д.8329, лл.138 об.-139.

109 R.Romeo. Moment! е problemi della Restaurazione nel Regno delle due Sicilie.- «Rivista storica italiana», 1955, № 3, p.417. О стремлении к анархии у некоторой части южных карбонариев, особенно пугающем неаполитанское правительство, сообщал в донесении Мочениго (АВПР, ф. Канцелярия, 1819, д.8313, лл.29 об.-30 об). Крайние карбонарии Папской области и, в частности, уже упомянутый выше Томмази в представлении умеренного карбонария адвоката А.Солеры, также стремились «к полной абсолютной демократии, которая в конечном счете является анархией».

110 АВПР, ф. Канцелярия, 1817, д.8308, л.110.

111 Там же, л.179 об.

112 Там же, л.187.

113 АВПР, ф. Канцелярия, 1820, д. 8316, л. 70 об.

114 G.Romani The Neapolitan revolution of 1820-1821. Evanston, 1950, p.23.

115 Подобные документы содержатся, например, в трудах A.Luzio. Op.cit, р.68; C.Canta. Op.cit., p.115;

A.Pierantoni Op.cit., vol.1, p.274.

116 АВПР, ф. Канцелярия, 1820, д.10007, лл.125 об.-126.

117 G. De Castro Op. cit., vol.7, p.153.

118 D.Spadoni Op.cit, p.161.

119 G Bandini. Op.cit, p.179.

120 АВПР, ф. Канцелярия, 1816, д.9996, лл.32, 45-48.

121 АВПР, ф Канцелярия, 1820, д.4505, л.68 об.