СТАЛИНСКОЙ ПРЕМИИ РЕЛИГИОЗНЫЙ ДИССИДЕНТ
Почему свт. Лука выступил за то, чтобы Патриарха избирали путем жребия?
Ист.: portal-credo.ru, 28.12.2008
Сегодня в определенных церковных кругах (связанных с Православным Свято-Тихоновским богословским университетом (ПСТБУ), к примеру) словосочетание "религиозный диссидент" стало чуть ли не бранным. Исповедников, прошедших тюрьмы и лагеря защитников Церкви некоторые ревнители не по разуму называют "неправославными". Между тем, диссидентский опыт стояния в Правде, борьбы за Церковь в Церкви чрезвычайно важен для верующих. Особенно теперь, когда некоторые негативные формы советской жизни снова дают о себе знать. Имена православных диссидентов хорошо известны – Александр Огородников, Владимир Осипов, Анатолий Левитин-Краснов, о.о. Глеб Якунин, Николай Эшлиман, Дмитрий Дудко, Сергий Желудков, Павел Адельгейм и многие другие. Их диссидентские акции приходятся на 50-е – 80-е годы прошлого, XX, столетия. Но на полтора десятилетия раньше подобные вещи стал совершать святитель Лука (Войно-Ясенецкий). Его по праву можно назвать не только первым советским религиозным диссидентом, но и небесным покровителем православного диссидентства в СССР. Святитель Лука действительно был человеком необыкновенным. Хирург с мировым именем, лауреат Сталинской премии, многие годы проведший в тюрьмах и ссылках за исповедание веры, он стал активным участником воссоздания структур РПЦ МП. Долгие годы ему удавалось совмещать научную деятельность и врачебную практику с архипастырским служением. Популярность святителя в научных и церковных кругах была столь велика, что власти держали его под постоянным прессингом. И он, памятуя слова апостола, был покорен властям. Но не в тех случаях, когда дело касалось Церкви и отстаивания Ее интересов. За свою долгую жизнь свт. Лука совершил немало диссидентских деяний. Достаточно сказать, что он стоит у истоков послевоенного религиозного самиздата. Он не только призывал переписывать вручную нужные для богословского образования книги, но и предлагал верующим ученым написать апологетические труды с критикой антирелигиозной литературы. Сам он написал религиозно-философскую работу "Дух, душа и тело", которая получила широкое хождение в самиздате. Публичность и гласность, за которые ратовали диссиденты, стали у архиепископа Луки серьезным оружием в борьбе с уполномоченным Совета по делам РПЦ МП. Совет настаивал на том, чтобы все директивы и указания правящий архиерей получал от представителей Совета устно. Лука, напротив, стремился сделать тайное явным, задокументировать происходящее. Писал, скажем, духовенству Крыма о том, что уполномоченный запрещает крестить детей в отсутствие родителей и это требование представителя власти надо выполнять. Когда уполномоченный запрещал проводить епархиальные собрания, Лука рассылал окружные послания духовенству и тем приводил в ярость чиновника, не привыкшего к тому, что "церковники" могут сметь свое суждение иметь. Хорошо известны случаи, когда святой выступал в полном архиерейском облачении на собраниях врачей эвакогоспиталей. Атеисты приходили в бешенство от такой демонстрации и со временем добились того, что архипастыря перестали приглашать читать публичные лекции. Диссидентствующим в условиях поголовно бритого и стриженого советского мира мог стать и сам образ священнослужителя. Лука требовал от своих клириков отращивать бороду, усы и не стесняться быть старомодным. Можно привести немало диссидентских акций, связанных с именем святителя. Но мы здесь хотели бы остановиться более подробно только на одной. А именно, на предложении Луки избрать на Поместном Соборе 1945 года предстоятеля Русской Православной Церкви Московского патриархата тайным голосованием и жребием из нескольких кандидатов. Это предложение имеет и внутрицерковную, и политическую составляющую. Оно прозвучало на Архиерейском Соборе 21-23 ноября 1944 года во время обсуждения процедуры избрания Патриарха. Согласно этой процедуре, каждый архиерей публично называл имя того преосвященного, кого он хотел бы видеть первоиерархом. Роль духовенства и мирян сводилась к простому свидетельству: "Да, мы, представители такой-то епархии, с выбором согласны". Все собравшиеся прекрасно понимали, что выбор уже сделан. И не только ими, но, прежде всего, правительством. И дело стоит за малым – продемонстрировать всему миру свой свободный выбор. В ходе обсуждения уже зазвучали речи, предваряющие решение Поместного собора. Один из епископов сказал, что покойный Патриарх Сергий как бы подал свой голос за митрополита Алексия (Симанского), назначив его местоблюстителем. Что за него будут голосовать не 41 приехавших на собор участников, а 42 человека во главе с покойным Патриархом. После чего Архиерейский собор пропел преосвященному Алексию "многая лета". Местоблюститель был немного смущен такой спешностью. И даже попытался несколько охладить епископский пыл: "Я должен внести некоторые поправки, что Святейший не избрал, он не голос свой подал, он просто поручил временно, указал, кому он поручает временно вести корабль церковный до момента избрания Патриарха". Но архиереев, что называется, понесло. "Путеводная звезда нас руководит!", – воскликнул епископ Иоанн. И тут слово взял свт. Лука: "Я не сомневаюсь, что избран будет наш любимый местоблюститель, преосвященный Алексий. Единодушие уже высказано. Но меня заботит вопрос о том, чтобы дело избрания нашего было бы твердым делом, касающимся успокоения всей Церкви. Знаете вы все, что положение нашей Церкви теперь еще довольно далеко от мира и благополучия. Есть у нас раскол, есть у нас инакомыслящие, есть у нас даже шипящие и клевещущие. Я предвижу, что если мы будем избирать тем порядком, который сейчас предложен и уже обсужден в прениях, то могут подняться эти голоса. Я думаю, что, во-первых, в интересах мира и единства Церкви, а, во-вторых, в интересах самого будущего Патриарха обставить выборы так, чтобы никто не смел шипеть, чтобы никто не смел возражать, чтобы никто не смел хулить избрание Патриарха. Это в высшей степени важно будет и для утверждения авторитета нами избранного Патриарха (это в его интересах) и, повторяю, больше всего и прежде всего, это в интересах Церкви нашей Матери. Вот я ужу начинаю предвидеть некоторые возможные возражения и некоторые возможные споры. Скажут тут – вот, соблюли приличие, допустили на Собор представителей клира и мирян. Это как будто будет сделано для того, чтобы успокоить страсти, которые могут потом разгореться. Ну, а какое же право, и какое, по существу, участие получили клирики и миряне? Скажут – никакого. Только право подписания протокола. Скажут – это фикция. Этого нам надо опасаться. Если уже мы считаем необходимым и обязательным участие клириков и мирян в Соборе, то нельзя ограничить их права только правом подписания протокола. Или нужно дать им большие права, или совсем не нужно их привлекать к участию в Соборе. Этот вопрос подлежит обсуждению, и для меня не совсем ясен. Мне не представляется безусловно необходимым и обязательным участие мирян, ибо мы знаем по канонам, по апостольским правилам все права по избранию епископов и патриархов – избирает исключительно Собор Епископов. Из истории церкви мы знаем, что участие мирян и клириков, как это было в прежние годы, диктовалось особыми условиями времени, особыми обстоятельствами, особой политической обстановкой. Так вот, нужно было бы, прежде всего, взвесить, существует ли у нас такая обстановка, которая бы вас вынуждала к привлечению клириков и мирян. Если, по обсуждении, окажется, что никаких таких обстоятельств нет, то можно было бы иметь статут избрания и представить право избрания только одним епископам. Если же будет решено, что участие клириков и мирян не только желательно, но и необходимо, то надо предоставить им более реальные права и более действенное участие в избрании, чем только право подписания протокола. В чем же может выразиться их участие? Я думаю, что оно может выразиться в предварительном обсуждении кандидатур на патриарший престол. Радостно, разумеется, видеть и слышать то единодушие среди епископов, которое сейчас проявилось в отношении приветствия достойнейшего Патриарха, преосвященного Алексия, местоблюстителя. Мне это глубоко радостно. Но было бы лучше, если бы дело было утверждено более солидно, более крепко, чем только выражение единодушного одобрения. Опять-таки, повторяю, в интересах Церкви. Таким образом, предварительное обсуждение кандидатур, намечение кандидатов – 2-х или 3-х, мне представляется делом желательным. Что же касается самого порядка избрания Патриарха, то и здесь у меня есть некоторые сомнения. Великое и благое дело – единодушие епископов. Великое и благое дело, если открыто всеми епископами избирается достойнейший. Но еще гораздо более великое и еще гораздо более благое дело – предоставить избрание столь великого лица, как глава Русской Церкви, самому Господу Богу, как это было не только на Соборе 1917-18 гг., но и на тех соборах, которые избирали наших древнерусских патриархов. Их избирал Сам Бог. Намечались кандидаты, а избрание Патриарха из числа кандидатов предоставлялось Господу Богу, путем жребия. Почему на этом соборе у нас будет изменен такой порядок, почему мы будем избирать путем голосования, а не предоставим Богу указать, кого он избирает? Относительно избрания покойного Патриарха Тихона дело обстояло так, что при избрании одного из кандидатов, за него было наименьшее число голосов и даже потребовалось, как вы сейчас слышали, перебаллотировка его – он был самым слабым кандидатом, а Господь выбрал его. Об этом, мне кажется, нужно будет подумать. Это мне представляется чрезвычайно серьезным, и я хотел бы знать мнение собора о том, нужно ли нам заменять этот давно уже установившийся порядок или не нужно? Будем ли мы избирать открытым заявлением, избираю такого-то, или будем предварительно намечать кандидатов, а затем предоставим избрание Самому Богу? Что касается избрания кандидатов, то, конечно, оно требовало бы предварительного обсуждения не только в среде епископов, но и в среде всех членов собора. В обсуждении кандидатур могли бы и должны бы принять участие все клирики и миряне собора. Это было бы весьма серьезным и важным. Если это будет принято, то надлежит ли обсудить и самый порядок избрания кандидатов. Нужно ли это будет провести только предварительными разговорами среди епископов, или нужно будет здесь подавать голоса закрытым порядком, или открытым порядком – это все придется обсудить. Вот те соображения, которые я хотел высказать". Можно было бы подумать, что подобная речь произведет эффект взорвавшейся бомбы. Но ничего подобного, судя по стенограмме, не произошло. Архиепископ Псковский и Порховский Григорий (Чуков) поспешил поставить все в известные бюрократические рамки: "Статут, который выработан, он, мне представляется, должен остаться неизменным… что же касается прав, которые нужно было бы дать клирикам и мирянам… дело каждого из нас на месте, в каждой епархии эту кандидатуру с клириками и мирянами обсудить". Однако, даже эта малая уступка насчет "обсуждения" не устроила председательствующего митрополита Алексия (Симанского): "Но миряне и клирики, они, по существу, не знают состава епископата. Поэтому, как они могут высказывать свое мнение? Они прислушиваются к мнению своего епископа, а епископ, выбирая представителей от мирян и клира на месте, согласовывает этот вопрос с ними и приезжает сюда с ними, чтобы они были свидетелями того, что он говорил там, у себя. Относительно жребия, – нужно сказать, что это никогда не применялось". Лука пытается возразить, происходит примечательный спор: "Арх. Лука: В истории Голубинского написано, что был жребий. Председатель: Нет, это было всего один раз, когда применялся жребий – на Соборе 1917 года. Мы изучали этот вопрос, и проф. Георгиевский мне как раз делал извлечения из исторических документов, и он доказывает, что жребий – не канонический способ избрания и, кажется, на Востоке не бывает". Разговор исчерпан, и послушное большинство забалтывает проблему. Как сделал это, к примеру, преосвященный Стефан: "Владыка Лука говорит, что надо, чтобы Сам Господь Бог избрал, но мудрая пословица говорит, что "голос народа – голос Божий". И если здесь говорили о единодушии, значит, Сам Господь Бог так хочет". ГАРФ. Ф. 6991с. Оп. 2. №32, лл. 65, 66 об, 67, 67 об, 68, 68 об, 69. Из множества тем и вопросов, поставленных святителем, мы бы хотели обратить внимание на две вещи. Во-первых. И жребий, и сама процедура участия мирян в выборе первоиерарха нужны были Луке не сами по себе, а как возможность узнать волю Божию. В то время как большинство епископата стремилось в единомыслии совершить избрание первосвятителя, Лука хотел сделать прямыми пути Господни. В этой связи вызывает некоторое недоумение молитва, которая недавно зазвучала во всех храмах РПЦ МП. В ней говорится о единомыслии при избрании Патриарха, но ни слова об исполнении Господней воли. Такое впечатление, что ее составители скорее солидаризируются с Патриархом Алексием I, чем со святителем Лукой. Во-вторых. Не будем забывать о том, что голос Луки был направлен против Совета по делам РПЦ, против безбожной власти. Святитель стремился вывести хотя бы избрание Патриарха из прямой зависимости от правительства СССР. Это сильный диссидентский ход. И, если угодно, благословение религиозному диссидентству. |
