БОРИС КОЛЫМАГИН

Его очерк о Серафиме Чичагове в 1917 г. О Войно-Ясенецком в 1945 г., 2008.

Колымагин Б. Крымская экумена: Религиозная жизнь послевоенного Крыма. СПб.: Алетейя, 2004.

О нравственных проблемах почитания жертв репрессий, 2013.

2003 г.: защищает диссертацию, оглавление и отрывок из которой следуют ниже:

РЕЛИГИОЗНАЯ ЖИЗНЬ КРЫМА ВО ВРЕМЯ СЛУЖЕНИЯ СВЯТИТЕЛЯ ЛУКИ: ИСТОРИЧЕСКИЕ И ПОЛИТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ

Содержание

Введение с.2

Глава I. Русская православная церковь в Крыму в 1944 – 61 гг.

1.1. Политическая и духовная ситуация в Крыму в первые года после его освобождения от оккупантов (1944 - 1948 гг.) с.4

1.2. Русская православная церковь в Крыму в последние годы правления Сталина (1948 – 1953 гг.) с.9

1.3. Русская православная церковь в Крыму от смерти Сталина до хрущевских гонений (1953 – 1957 гг.) с.13

1.4. Русская православная церковь в Крыму в период хрущевских гонений (1958 – 1961 гг.) с.15

1.5. Церковная культура советского Крыма с.17

1.6. Бюджет Крымской епархии с.18

1.7. Крымское духовенство в 1944-61 гг. с.20

1.8. Архиепископ Симферопольский и Крымский Лука в 1946-1961 гг. с.25

Глава II. Другие религиозные объединения Крыма в 1944 – 61 гг.

2.1. Общая характеристика других религиозных объединений Крыма с.33

2.2. Евангельские христиане-баптисты с.34

2.3. Иудеи с.37

2.4. Караимы с.38

2.5. Адвентисты Седьмого Дня с.40

2.6. Старообрядцы с.42

2.7. Религиозное подполье: пятидесятники с.43

2.8. Другие незарегистрированные группы с.46

Глава III. Советская власть и религиозные объединения Крыма

3.1. Функции надзора и контроля уполномоченных Совета по делам РПЦ и Совета по делам религиозных культов с.50

3.2. Использование семейных и сексуальных проблем для контроля над жизнью религиозных общин с.53

3.3. Разрушение межрелигиозного диалога с.55

3.4. Рост правового сознания верующих Крыма и их конфликты с советской властью на этой почве с.59

3.5. Религиозная «борьба за мир»: ее положительные и отрицательные аспекты с.60

Заключение с.63

Библиография с.64

2.3. Иудеи

Иудеи Крыма по праву считались одной из самых значительных групп на полуострове. Дело было и в их численности, – община объединяла 3000 человек (1). И в высоком социальном статусе многих членов общества. Мы видим здесь врачей, учителей, юристов, директоров предприятий, жен руководящих работников.

До революции в Таврической губернии проживало примерно 25000 иудеев. В Симферополе находилось 4 синагоги, в Евпатории – 3. Одна из них в каждом из этих городов принадлежала крымчакам (этнографической группе евреев). Имелись синагоги в Ялте, Керчи и некоторых других районах. (2).

При советской власти последнюю синагогу в Крыму закрыли в 1938 г., а вновь открыли в 1946-м, в областном центре. Так получилось, что долгие годы она оставалась единственной на полуострове. Сюда приходили крымчаки (в Симферополе насчитывалось до 100 семейств), жители других городов и сел, отдыхающие.

Ежедневно молитвенное собрание посещало человек 20-25. Зато на праздники в синагоге яблоку негде было упасть. Например, в 1947 г. в Судный день (“Йом-Киппур”) присутствовало больше тысячи человек. Кантор из Днепродзержинска Борис Герценштейн пел «с большим вдохновением. На женщин его пение подействовало настолько, что они с громким плачем, как бы ища в этом успокоение, продолжали молиться». (3).

На собрании «присутствовали и члены ВКП (б), из них: Зусман З. С., директор симферопольского Райпромкомбината, Гольдберг Д. Б., председатель артели “Красный прядильщик”». (4).

«По договоренности община уплатила кантору 5000 руб. Для денежных сборов были оборудованы две копилки из коробок от пулеметных лент». (5).

После столь вдохновенного пения уполномоченный Совета по делам религиозных культов посоветовал руководству кантора больше не приглашать. Это была только одна из его тишайших просьб. В рамках «ограничительной» политики он потребовал прекратить помощь бедным, не распространять пригласительные билеты на богослужение, не устанавливать радиорепродукторы и даже «не расширять молитвенных помещений за счет постройки в виде шалашей» (один из аксессуаров праздника Суккот). (6). В соответствии с общими установками Совета подходит он и к попыткам молитвенно почтить память погибших земляков.

6 августа 1946 г. иудеи совершили панихиду «по расстрелянным евреям с массовым выездом на место совершения расстрела, для этой цели были наняты 3 автомашины». Уполномоченный тут же поставил раввина в известность, «что эти действия являются нарушением». От иудеев поступило два заявления. «В одном из них они ходатайствуют о разрешении установить памятник на месте расстрела. Во втором заявлении ходатайствуют о разрешении совершать погребения по еврейскому обряду, для чего требуется 3 человека погребальщиков». (7). Погребения Совет разрешил, а вот дать «добро» на социально значимую инициативу, какой являлось сооружения памятника, отказался. Памятник этот, надо сказать, открыли не скоро – 28 июня 1958 г., и он стал боком иудейской общине. «Перед открытием памятника погибшим гражданам от руки фашистских палачей председатель совета синагоги Франклах и председатель ревкомиссии Мостовой из кассы синагоги пожертвовали одну тысячу рублей на строительство гроба при памятнике, чем нарушили советское законодательство. Франклах и Мостовой с регистрации сняты». (8).

Численность иудеев в Крыму быстро возрастала за счет реэвакуированных семей, и во многих местах появились новые религиозные общины: в Евпатории, в Джанкое, в Саках, в пос. Азовском… В начале уполномоченный настраивал их на подачу заявлений на регистрацию. Однако Совет недвусмысленно дал понять, что этого делать не стоит, и потребовал принятие мер к прекращению их деятельности. В частности, Совет порекомендовал уполномоченному «поставить в известность финорганы на предмет обложения подоходным налогом лиц, сдающих свои квартиры под эти собрания. Опыт показывает, что налоговый пресс в этих случаях является наиболее эффективным». (9).

Для выявление состава общины и самого факта незаконного собрания уполномоченный посоветовал представителям местной власти «проверять в определенные дни и часы правильность заполнения домовой книги, сверять с наличием проживающих в данной квартире. Этот метод в городах и поселках оправдывает себя». (10).

Особенно остро борьба за открытие синагоги развернулась в Евпатории. Оттуда одна за другой в Симферополь и Москву ехали делегации, писались письма. Иногда горсовет разрешал верующим проведение молитвенных собраний на дому, но чаще всего отказывал.

Эпопея с открытием синагоги тянулась долгие годы. Иудеи даже обратились с письмом к патриарху Алексию с просьбой о помощи (11), действовали через дипломатические каналы. Но власть упорно не шла на уступки. Почему? Ответ, видимо, связан с внешнеполитической ситуацией (отношениями СССР с Израилем окончательно испортились), и с внутренней, российской. В одном из писем из центра подчеркивалось: «Город Евпатория является союзным курортом, в летний период много тысяч трудящихся приезжают на лечение по курсовкам; в числе приезжающих имеется большое количество евреев. Если открыть синагогу в г. Евпатории, то она будет иметь уже не местное значение». (12).

Примечания

(1). Ф. 6991, оп. 3, № 1176, л. 21. К концу 50-х эта цифра увеличилась до 4000-4500 чел. (Ф. 6991, оп. 3, № 1185, л.л. 3, 4, 5).

(2). Ф. 6991, оп. 3, № 1180, л. 91.

(3). Ф. 6991, оп. 3, № 1171, л. 248.

(4). Ф. 6991, оп. 3, № 1171, л. 248.

(5). Ф. 6991, оп. 3, № 1171, л. 251.

(6). Ф. 6991, оп. 3, № 1171, л. 334.

(7). Ф. 6991, оп. 3, № 1172, л. 130.

(8). Ф. 6991, оп. 3, № 1184, л. 140.

(9). Ф. 6991, оп. 3, № 1172, л. 269.

(10). Ф. 6991, оп. 3, № 1176, л. 165.

(11). Ф. 6991, оп. 3, № 1184, л. 176.

(12). Ф. 6991, оп. 3, № 1180, л. 99.