Жизнь
и учение
св. Григория Богослова

     Обратимся теперь к тому, что на языке Григория называется христианской философией-любомудрием, к его концепции философского образа жизни.¹ Как мы помним, Григорий любил говорить о себе самом как философе, о том, что он "философствует в безмолвии", о том, что жизнь философа предпочтительнее для него, чем что бы то ни было иное. Итак, о какой "философии" идет речь в данном контексте?
     Прежде всего, речь идет о философии, которая имеет небесное, а не земное происхождение, она есть плод Божественного Откровения, а не человеческих исканий: этим она коренным образом отличается от языческой. Христианское учение, говорит Григорий, излагается "догматически, а не состязательно, по способу рыбаков, а не по-аристотелевски, духовно, а не хитросплетенно, по законам Церкви, а не рынка, для пользы, а не напоказ".² Предметы христианской философии - мир, материя, душа, ангелы и демоны, воскресение, суд, возмездие, страдания Христовы и, наконец, сам Бог.³ Христианская философия есть ни что иное, как богословие: философствовать значит размышлять о Боге и познавать Его, насколько такое познание возможно человеку.⁴
     Речь также идет о философии как некоем высшем призвании человека, как образе жизни, который сродни монашеству и к которому призваны немногие избранные: "Вести образ жизни философа (philosophein) - как выше всего, так и труднее всего, и немногие способны к ней, а только те, кто призваны к этому великим Промыслом Божиим, который подает предызбранным руку помощи".⁵ Истинная философия есть любовь к благу - не ради будущих наград, но ради самого блага.⁶ Она есть путь к вершинам богопознания - отрешение от мира, пребывание с Богом, восхождение через низшее к высшему, приобретение постоянного и вечного посредством скоропреходящего.⁷
     Наиболее полно учение о христианской философии изложено Григорием в Слове 25-м, "В похвалу философа Ирона". Приветствуя прибывшего в Константинополь Ирона-Максима - того самого, который вскоре станет его злейшим врагом - Григорий говорит о том, как античное философское наследие, в частности киническая философия, может в жизни человека сочетаться с христианским благочестием. Синтез античной мудрости и благочестивого образа жизни, философского поиска и богословского откровения, разума и веры, философии и христианства - вот основная тема Слова. Добавим, что образ христианина в философской мантии, созданный Григорием в 25-м Слове, не может не напомнить нам об Иустине-философе, который за два столетия до Григория тоже трудился над созданием синтеза между христианством и философией.
     Григорий говорит об Ироне как "любителе мудрости" (philosophos), а о себе - как "служителе мудрости" (sophias therapeutēs).⁸ Григорий приглашает Ирона встать рядом с ним у священного Престола, на котором приносится евхаристическая жертва и совершается посредством Евхаристии обожение человека.⁹ Тем самым подчеркивается родство между философией и богослужением: в видении Григория философ стоит рядом со священником, любитель мудрости рядом со служителем Софии-Христа. Задача обоих - восхвалять добро, не отставать друг от друга в добродетели и стремиться к блаженству.¹⁰
     Григорий называет Ирона "гражданом всей вселенной" как киника, "поскольку не позволяет киническая философия ограничиваться узкими пределами".¹¹ Говоря о жизни своего героя, Григорий подчеркивает, что он - философ по призванию, причем сознательно избравший христианское "любомудрие" вместо языческого:

     Под "нашей философией" Григорий подразумевает здесь христианскую веру, которой противопоставляется внешнее изящество и внутренняя пустота греческой философии. Однако "наша философия" - это не только доктрина, учение, образ мыслей: это также образ жизни, а именно тот, при котором уединение, полу-отшельничество сочетается со стремлением приносить пользу обществу. Развивая традиционную со времен античности тему созерцания и деятельности,¹³ Григорий говорит об истинном философе как человеке, который стремится сочетать и то и другое:

     Иначе говоря, общественная жизнь более соответствует новозаветному Откровению; претворить в жизнь евангельские заповеди можно только живя среди людей; вне общества активное доброделание невозможно. Нельзя не вспомнить, читая эти строки, что вопрос о том, какой образ жизни следует предпочесть - созерцательный или деятельный - стоял весьма остро для самого Григория, когда он думал о выборе пути после окончания Афинской Академии.
     Итак, "наша философия" - это, во-первых, правая вера, во-вторых, сбалансированный образ жизни, совмещающий созерцание и деятельность на пользу ближним. Каково соотношение этой философии с учением античных философов? Григорий весьма категоричен в своем утверждении о том, что христианину следует "отослать" подальше от себя большинство древних философских систем; он может лишь заимствовать некоторые положительные свойства древних философов, в частности киников. Ирон, по словам Григория, именно так и поступил, отвергнув в античной философии все, что противоречило христианскому учению и образу жизни, и сохранив лишь то, что этому не противоречило:

     Таким образом, истинный философ - это тот, кто, даже находясь среди толпы, остается наедине с собой, и живя среди шума и суеты мира, не теряет сосредоточенности и собранности. Философия заключается не во внешнем облике, но в устремленности к благу вне зависимости от внешних обстоятельств. Философия - это Ноев ковчег, в котором человек сохраняется от катаклизмов мира сего и достигает спасительного Арарата - христианской веры.
     Что включает в себя христианская философия? Чему должен учить философ-христианин? Согласно Григорию, он должен прежде всего употребить свой дар для обличения идолопоклонства. Однако не менее важной задачей является обличение ересей, возникающих внутри христианской Церкви, и научение людей догматам истинной веры. Христианская философия включает в себя богословие как один из важнейших элементов. Благословляя Ирона с церковной кафедры на занятия философией, Григорий говорит:

     Григорий искренне желал сделать Ирона-Максима своим союзником в борьбе с арианством, в укреплении православной веры и в защите учения о Божестве Святого Духа. По мысли Григория, союз философа с богословом - та сила, которой еретикам трудно противостоять; именно поэтому он так настойчиво приглашает Ирона встать рядом с ним, принять участие в его проповеднической и богословской деятельности.
     Обстоятельства, как мы помним, сложились иначе, и Максим-Ирон сделался врагом Григория. Последний, однако, не изменил своих взглядов на философию и не отказался от идеи союза философии и богословия. В Слове 26-м Григорий опять рисует портрет христианского философа, однако на этот раз он имеет в виду себя самого. По мысли Григория, наличие в мире лже-философов ничуть не снижает ценности философии, которая есть самый прямой путь к Богу. Истинный философ, о котором говорится в 26-м Слове, есть воплощение всех добродетелей. Вместо благородного происхождения он обладает духовным благородством, которое заключается в добродетельной жизни. Если он молод, он борется со страстями и в юном теле являет старческое благоразумие; если стар, не стареет душой, но с радостью ожидает смерти. Если он красив, в его телесной красоте сияет душевная; если же наружность его безобразна, благообразным будет его внутренний человек. Если он здоров, употребит здоровье во благо других людей и для аскетических подвигов; если болен, будет бороться с болезнью и или выздоровеет, или перейдет в лучшую жизнь: в обоих случаях он будет победителем. Если он богат, будет делиться с бедными; если беден - обогатится в Боге. Когда философ алчет, он питается простой пищей, как птицы; когда жаждет, пьет сырую воду из источника. Злословие, гонения, клевету, удары - все примет истинный философ, подражая в этом Христу.¹⁹
     Григорий описывает философа как ангелоподобное существо, совмещающее в себе совершенства античных мудрецов со святостью христианина. Он искренне убежден в том, что он сам полностью соответствует этому идеалу, в отличие от того, кого он прежде считал за идеал, но кто не оправдал его надежд:

     Работая над автопортретом, Григорий пользуется двумя источниками - античным философским наследием и новозаветным благовестием. Космополитизм киников, которые весь мир называли родиной, сочетается у него с учением апостола Павла о "странничестве" в мире, где христиане не имеют постоянного града, но ищут будущего.²⁵ Античное восприятие тела как "одежды", в которую облечена душа, сочетается с христианской идеей обнажения от всего материального и телесного для приближения к Богу. Жизнь христианского философа, таким образом, воплощает в себе лучшие черты обеих традиций, а "христианская философия" в буквальном смысле становится синтезом этих традиций.