Ко входуЯков Кротов. Богочеловвеческая историяПомощь
 

Игумен Иларион (Алфеев)

Жизнь
и учение
св. Григория Богослова


К оглавлению


Глава V
ЛИТЕРАТУРНЫЕ ПОРТРЕТЫ

 

     Рассмотрением темы обожения можно было бы закончить анализ богословия и мистицизма св. Григория.
     Есть, однако, еще один пласт в его богословском творчестве, который заслуживает отдельного исследования: это Слова, посвященные тем, кого он счел необходимым увековечить - древним святым, родителям, родственникам, друзьям, врагам. У Григория был особый дар - изображать людей при помощи слов. Он написал несколько ярких словесных портретов как своих современников, так и святых предшествующего периода.
     Мы сознательно оставили рассмотрение этих портретов до настоящего момента, так как их значение становится понятным только в свете всей системы богословских взглядов Григория. Среди сочинений Григория нет простых жизнеописаний, нет и чего-либо подобного житиям святых. Создавая образ того или иного человека, Григорий вкладывал в него те богословские и нравственные идеи, которые ему самому были дороги; портрет человека становился своего рода иллюстрацией к этим идеям, доказательством того, что они - не абстракция, но реальность, воплощенная в жизни конкретного индивидуума. Каждый из героев Григория - прежде всего олицетворение той или иной богословской концепции, развитию которой подчинен весь сюжет. Афанасий, например,- образец истинного епископа, борца за православие, исповедника никейской веры; Кесарий - образец государственного деятеля; Горгония - образец женщины-христианки; Ирон - образец христианского философа. Напротив, Юлиан олицетворяет идею отступничества и предательства, а Максим-циник являет собой образ лже-философа. От словесной иконы (Афанасий, Киприан) до карикатуры (Юлиан, Максим) - таков спектр портретного дарования Григория Богослова.
     В настоящей главе мы рассмотрим похвальные, приветственные и надгробные Слова св. Григория. Будут рассмотрены также его обличительные сочинения. Мы завершим книгу подробным анализом Надгробного Слова Василию Великому, в котором сконцентрированы все главные богословские и нравственные идеи Григория Богослова.


1. СВЯТЫЕ

 
МАККАВЕИ

     Сюжетом Слова 15-го1 стал подвиг мучеников Маккавеев, память которых совершается в Восточной Церкви 1 августа. Слово произнесено, вероятно, 1 августа 362 г.,2 когда Григорий только начинал свое священническое служение, а у власти в Восточно-Римской империи находился император-отступник Юлиан. За полтора месяца до этого, 17 июня 362 г., он опубликовал свой знаменитый Эдикт об учителях, запрещавший христианским профессорам преподавание в университетах. Возможно, Слово 15-е является прямой реакцией на начатую Юлианом кампанию по дискредитации христианства и дискриминации христиан.
     О мучениках Маккавеях говорится в греческой Библии, а именно во 2-й Книге Маккавейской, однако Григорию было известно и отдельное сочинение Иосифа Флавия, посвященное Маккавеям.3 События, о которых идет речь в Книге Маккавейской и у Иосифа Флавия, относятся к периоду гонений сирийского царя Антиоха IV Епифана (176-164 до Р.Х.), который проводил политику интенсивной эллинизации Иудеи, сопровождавшуюся принуждением евреев к участию в языческих жертвоприношениях, нарушению субботы и других "законов отеческих".4 За отказ принять язычество тысячи евреев были казнены Антиохом.
     Одной из его жертв стал пожилой книжник Елеазар со своей женой и семью детьми, которые за отказ вкушать свиное мясо были подвергнуты жестоким мучениям и смерти.5 Сначала был умерщвлен отец, потом его семь сыновей, которых мать увещала мужественно встретить смерть; после всех скончалась мать. Перед лицом смерти все - и отец, и мать, и сыновья - твердо исповедали веру в единого Бога, в загробное воздаяние и воскресение мертвых. Так один из сыновей, умирая, говорил исполнителю казни: "Ты, мучитель, лишаешь нас настоящей жизни, но Царь мира воскресит нас, умерших за Его законы, для жизни вечной". Другой, протянув руки для отсечения, говорил: "От неба я получил их, и за законы Его не жалею их, и от Него надеюсь опять получить их". Еще один из сыновей говорил: "Умирающему от людей вожделенно возлагать надежду на Бога, что Он опять оживит".6 Рассказ о мучениках свидетельствует не только о мужестве иудеев, которые были готовы умереть за свои отеческие традиции, но и о том, что вера в воскресение мертвых была широко распространена в еврейском народе задолго до пришествия Христа.
     Начиная Слово, посвященное Маккавеям, Григорий говорит о том, что немногие христиане чествуют этих мучеников, так как они пострадали до Христа. По мнению Григория, однако, все ветхозаветные праведники достигали совершенства не иначе, как через веру во Христа:

 

...Ибо есть некое мистическое и сокровенное учение,- весьма убедительное для меня и для многих боголюбивых людей,- согласно которому никто из достигавших совершенства прежде пришествия Христа не мог достичь этого без веры во Христа. Ибо Слово, хотя явно открылось лишь в известные последние времена, было и прежде известно тем, кто чист разумом, как это явствует из (примера) многих, прославленных до Христа.7

 

     Григорий ссылается на традиционное для восточной патристики учение о врожденном Логосе, которому причастен весь род человеческий, в том числе и те, кто жили до Христа.8 В соответствии с этим учением, все доброе и великое, что совершалось в дохристианском и языческом мире, тем или иным образом причастно Христу: ветхозаветные пророки действовали благодаря вдохновению, полученному от Божественного Логоса; древнегреческие философы, праведники еврейского народа - все те, кто жил "согласно Логосу", были христианами до Христа.9 Следовательно, и Маккавеев нельзя унижать за то, что пострадали до крестной смерти Христа: они пострадали "согласно Кресту" (kata ton stauron), а потому и заслуживают почитания со стороны христиан.10
     В библейском рассказе о мучениках Маккавеях одним из главных персонажей является мать, которая не только стала свидетельницей смерти своих семи сыновей, но и сама вдохновляла их на мученический подвиг, говоря каждому из них: "Я не знаю, как вы явились во чреве моем; не я дала вам дыхание и жизнь; не мною образовался состав каждого. Итак, Творец мира, Который образовал природу человека и устроил происхождение всех, опять даст вам дыхание и жизнь с милостью, так как вы теперь не щадите самих себя за его законы".11 Слова матери являют глубокую и благоговейную веру в таинство сотворения человека единым Богом и в воскресение мертвых. Благодаря этой вере она не пощадила ни своей жизни, ни жизни сыновей. Григорий сравнивает ее подвиг с подвигом Авраама, который был готов, из послушания Богу, принести в жертву своего сына Исаака:12

 

Мать.., мужественная и благородная, любящая и своих детей, и Бога, переносит в сердце своем сверхъестественные страдания. Не жалеет она стадающих детей, напротив, она боится, что они не пострадают. Она не столько скорбит об отшедших, сколько желает, чтобы присоединились к ним оставшиеся... О, мужественная душа в женском теле! О, чудная и великодушная жертва (epidōsis)! О, жертва (thysia) Авраамова и, если не дерзко сказать - большая Авраамовой! Ибо он одного, хотя и единородного, приносит с готовностью.., она же посвятила Богу целый народ сыновей, превзойдя и матерей, и священников числом жертв... Она указывала на сосцы, напоминала о питании молоком, приводила в пример свою седину и старость для большей убедительности увещаний - и это не для того, чтобы спасти детей от смерти, но чтобы побудить их к страданиям...13

 

     Описывая смерть Елеазара, семи сыновей и матери, Григорий влагает в уста своих героев продолжительные речи, темой которых служит исповедание единого Бога, готовность умереть за Него, радость от сознания важности и спасительности мученического подвига. Речи семи сыновей сведены Григорием в одно твердое исповедание веры, произнесенное перед лицом мучителя:

 

Антиох и все стоящие здесь! У нас один царь - Бог, от Которого мы получили бытие и к Которому возвратимся... Одна у нас безопасность - в соблюдении заповедей... Одно богатство - те (блага), на которые надеемся; и ничто для нас не страшно, кроме того, чтобы бояться чего-либо больше Бога... Наша родина - вышний Иерусалим, которого никакой Антиох не возьмет в осаду и не сможет взять... Наш храм - великолепнейшее небо, а праздник наш - ликование ангелов. У нас одно великое и величайшее таинство - Бог, на Которого указывают и все здешние таинства.14

 

     Читая эти строки, нельзя не увидеть, что Григорий как бы проецирует ситуацию в Иудее времен Антиоха Епифана на ситуацию в Византийской империи времен Юлиана Отступника. И там и здесь - нечестивый царь, который принуждает подданных отречься от веры в единого Бога и принять язычество. И там и здесь - граждане, лояльные своему царю во всем, кроме того, что касается веры: когда есть выбор между царем земным и Царем небесным, они предпочитают последнего. В Слове 15-м много тем, которые прозвучат в Словах 4-м и 5-м - обличительных на царя Юлиана.15
     Описав подвиг мучеников Маккавеев, Григорий подводит слушателя к своей главной идее: мученичество не есть лишь пример героизма отдельного человека или группы лиц; оно может быть вдохновляющим, очистительным и спасительным для целого народа. За полтора столетия до Григория Ориген писал: "Крещение исповедничества не точно ли так же служит во спасение и очищение многим, как крещение Спасителя сделалось очистительным средством для мира?"16 Иными словами, мученичество и исповедничество сопоставимо с искупительным подвигом Христа. Именно на подвиге исповедников веры и строится Церковь, именно кровью мучеников сохраняется и возрастает истинная вера:

 

Терпению (Маккавеев) удивлялась вся Иудея: она радовалась и торжествовала, будто сама была увенчана. Ибо предстояла ей борьба, труднейшая из всех видов борьбы, перед которыми когда-либо стоял город (Иерусалим) - или видеть в тот день попрание отеческого закона, или прославиться. Ибо (судьба) народа еврейского находилась как бы на острие меча и зависела от подвига (Маккавеев)... Будем подражать им - и священники, и матери, и дети... Ибо желаю, чтобы во все времена и при всех обстоятельствах были подвижники всякого рода и возраста...17

 

     Итак, судьба целого народа при Антохе Епифане зависела от твердости каждого человека и всего народа в соблюдении "отеческих законов": именно благодаря таким людям, как Елеазар, его жена и сыновья, вера была сохранена. Точно так же во времена Юлиана будущее христианства зависело от того, насколько твердым окажется народ и каждый отдельный христианин в исповедании веры во Христа. Так же во времена императора-арианина Валента (164-178) от твердости защитников никейской веры зависела судьба Церкви - выстоит ли она под натиском арианства или, покорившись светским властям, встанет на сторону еретиков. В этой ситуации каждый христианин должен был найти в себе мужество стать, если понадобиться, исповедником и мучеником - свидетелем истинной веры.
     В различные эпохи, в разных странах государство становилось враждебным Церкви, и Церковь превращалась в общину гонимых, обездоленных и отверженных. В такие времена от Церкви, ее руководителей и рядовых членов требовалось особое мужество. Миллионы людей в течение всей истории Церкви - начиная с апостолов Христа и кончая мучениками наших дней - отдавали свою жизнь за веру, тем самым становясь сотрудниками Христа в Его искупительном деле. Эти люди, кровью которых сохранилась Церковь, остаются в памяти верующих, и имена их окружены благоговейным почитанием.
     Но почитания достойны и те люди, которые, не будучи христианами, отдавали жизнь за свой народ, за свою веру, за "законы отеческие". Многие народы в какие-то моменты оказывались на острие меча, и судьба их часто зависела от героев духа, которые жертвовали своей жизнью ради блага других и вдохновляли тысячи людей на подвиг. Именно эти герои духа, а не "народные массы", нередко становятся главной движущей силой истории.
 
 


     1 В рус. пер. 16-го. ^

     2 Ср. Bernardi. SC 309,13. ^

     3 "О Маккавеях, или о самовластном разуме". О мучениках Маккавеях говорит также Ориген в Увещании к мученичеству 23-26. ^

     4 См. 2 Мак.6:1-11. ^

     5 Вкушение свинины было запрещено законом Моисеевым (Лев.11:7). ^

     6 2 Мак.7:9-14. ^

     7 Сл.16,1; PG 35,912-913 = 1.245. ^

     8 Это учение развито, в частности, Иустином Философом в его 1-й Апологии. Ср. раздел "Ученость и философия" в гл. II нашей книги. ^

     9 Ср. Иустин. Апология I,46. ^

     10 Григорий. Сл.16,2; 913 = 1.245. ^

     11 2 Мак.7:22-23. ^

     12 См. Быт.22:1-13. ^

     13 Сл.15,4; 916-917 = 1.246. ^

     14 Сл.15,5; 920 = 1.247-248. ^

     15 Слова 4-5 написаны после смерти Юлиана, то есть позже Слова 15-е, если верить предположению, что последнее произнесено 1 августа 362 г. ^

     16 Увещание к мученичеству 30. ^

     17 Сл.15,12; 932-933 = 1.253-254. ^

 
Ко входу в Библиотеку Якова Кротова