Иоахим Иеремиас

БОГОСЛОВИЕ НОВОГО ЗАВЕТА

К оглавлению

В приводимом ниже списке литературы названия некоторых работ даны сокращенно.

Dalman, Worte Jesu². - A.Schlatter, Die Geschichte des Christus, Stuttgart, 1909,²1923. - H.L.Strack, Jesus, die Häretiker und die Christen nach den ältesten jüdischen Angaben, Schriften des Institutum Judaicum 37, Leipzig, 1910. - A.Schweitzer, Die Geschichte der Leben-Jesu-Forschung, Tübingen, 1913 =⁶1951. - Dalman, Jesus-Jeschua. - R.Bultmann, Jesus, Die Unsterblichen I, Berlin, 1926 = Tübingen, 1964. - H.Windisch, Das Problem der Geschichtlichkeit Jesu; Die außerchristlichen Zeugnisse, in: ThR I, 1929, 266-288. - J.Klausner, Jesus von Nazareth. Berlin, 1930, ³Jerusalem, 1952.-Manson, Teaching². - Jeremias, Abendmahlsworte⁴.- M.Dibelius, Jesus, Sammlung Göschen 1130, Berlin, 1939, ³1960 mit einem Nachtrag von W.G.Kümmel. - R.Meyer, Der Prophet aus Galiläa. Tübingen und Leipzig, 1940. - Jeremias, Gleichnisse⁸; он же, Unbekannte Jesusworte, Zürich, 1948, Gütersloh, ⁴1965. -Bultmann, Theologie. - E.Percy, Die Botschaft Jesu, Lund, 1953. - G.Bornkamm, Jesus von Nasareth, Urban Bücherei 19, Stuttgart, 1956 = ⁷1965. - D.Daube, The New Testament and Rabbinic Judaism. London, 1956. - W.Grundmann, Die Geschichte Jesu Christi, Berlin, 1957 = ³1960. - E.Stauffer, Jesus. Gestalt und Geschichte, Dalp Taschenbücher 332, Berlin, 1957. - H.Conzelmann, Jesus Christus, in: RGG³ III, 1959, Sp. 619-653. - E.Stauffer, Die Botschaft Jesu damals und heute, Dalp Taschenbücher 333, Berlin, 1959. - G.Gloege, Aller Tage Tag. Unsere Zeit im Neuen Testament, Stuttgart, 1960. - H.Ristow und K.Matthiae (hg.), Der historische Jesus und der kerygmatische Christus, Berlin, 1960.- A.Vögtle, Jesus Christis, in: LThK V, 1960, Sp. 922-932. - G.Jeremias, Lehrer der Gerechtigkeit. - R.Schnackenburg, Neutestamentliche Theologie. Der Stand der Forschung. Biblische Handbibliothek I, München, 1963, ²1965. - O.Betz, Was wissen wir von Jesus?, Stuttgart und Berlin, 1965. - Chr.Burchard, Jesus, in: Der kleine Pauly, Lexikon der Antike II, Stuttgart, 1967, Sp. 1344-1354. - H.Conzelmann, Grundriß der Theologie des Neuen Testament, München, 1967, ²1968. -Perrin, Rediscovering. - R.Slenczka, Geschichtlichkeit und Personsein Jesu Christi, Göttingen, 1967. - Flusser, Jesus. - W.G.Kümmel, Die Theologie des Neuen Testaments, Göttingen, 1969.

Глава 1

К вопросу о достоверности передачи речений Иисуса

В этой главе речь пойдет о проблеме исторического Иисуса¹¹. Мы рассмотрим вопрос, который для целей нашего исследования является решающим: достаточно ли имеющихся у нас источников, чтобы с некоторой вероятностью восстановить основные идеи проповеди Иисуса, или же эта надежда изначально утопична? Здесь возникают два больших затруднения. Прежде всего: если, например, тексты Павла, которыми мы располагаем, являются аутентичными документами, то от Иисуса до нас не дошло ни одной строчки, написанной им самим. Лишь по прошествии более чем тридцати лет со дня его смерти его речения, к тому времени давно уже переведенные на греческий, начали записывать в виде связного текста. За этот долгий период устной передачи предание неизбежно претерпевало изменения. Уже одно сравнение, к примеру, редакций «Отче наш» или обетовании блаженства у Матфея и у Луки может дать представление об этом процессе и в то же время, конечно, предостеречь от того, чтобы придавать ему чрезмерно большое значение. Второе обстоятельство, делающее вопрос о надежности передачи вести Иисуса столь непростым: мы должны учитывать не только возможность искажения речений Иисуса до того, как их стали записывать, но и возможность добавления новых текстов. Семь посланий Христа к семи малоазийским общинам (Отк 2-3) и другие передаваемые от первого лица слова прославленного Господа (например, Отк 1,17-20; 16,15; 22,12слл) позволяют сделать вывод, что первохристианские пророки, укрепляя, увещевая, порицая и пророчествуя перед своими общинами, произносили речи от его имени, употребляя при этом форму первого лица. Эти пророческие речи проникали в предание об Иисусе и сливались со словами, сказанными им самим при жизни. Примером, иллюстрирующим этот процесс, могут служить речи Иисуса в Евангелии от Иоанна: это ведь по большей части проповеди на тему речений Иисуса, без обиняков произносимые от первого лица.

Путь, по которому уже давно - и с полным основанием - пошли исследователи в поисках ответа на вопрос о подлинности предания ввиду этих факторов неопределенности, - это метод сравнительного религиоведения. Он основан главным образом на использовании «критерия несводимости» (criterion of dissimilarity¹²): текст считается древнейшим преданием, если его содержание или побудительный мотив не могут быть приписаны древнему иудаизму или первохрстианской Церкви. Примером такой несводимости к древнему иудаизму может служить провозглашение Иисусом любви Божьей к грешникам: для большинства его современников подобная мысль была столь предосудительной, что ее невозможно объяснить исходя из представлений окружавшей его среды. Несводимость к представлениям первохристианской Церкви обнаруживается в тех случаях, когда Иисус говорит о своих ожиданиях, которые впоследствии не сбылись¹³; в таких случаях допасхальное происхождение предания следует считать доказанным. К этому общепризнанному критерию мы будем обращаться постоянно. У него, однако, есть недостаток: сопоставление речений Иисуса с миром религиозных идей палестинского иудаизма и первохристианской Церкви с точки зрения оригинальности является односторонним и вследствие этого позволяет выделить лишь часть тех речений, которые принадлежат древнему преданию. Этот критерий не работает во всех случаях, когда Иисус использует уже существующий материал, скажем апокалиптические идеи, позднеиудейские пословицы или расхожие выражения окружавшей его среды, да и в тех случаях, когда речения Иисуса передавались первохристианской общиной в неискаженном виде, как, например, его обращение к Богу 'Аbbа.

Нужно прямо сказать, что распространенный сегодня способ использования «критерия несводимости» наподобие слова «шибболет» является серьезным источником ошибок, упрощений и искажений исторической картины, ибо не позволяет выявить связь Иисуса с иудаизмом. Поэтому так важно, что наряду с методом сравнительного религиоведения в нашем распоряжении имеется и другое, вспомогательное средство установления допасхального происхождения предания, а именно анализ особенностей языка. Об этом далеко еще не оцененном по достоинству вспомогательном средстве и пойдет речь в трех параграфах первой главы.

§ 1. Арамейская первооснова логий Иисуса в синоптических евангелиях

Для ссылок на литературу, приводимую в начале каждого параграфа, в примечаниях используется символ → (стрелка).

Dolman, Grammatik²; он же, Worte Jesu². - J. Wellhausen, Einleitung in die drei ersten Evangelien, Berlin, 1905, ²1911, 7-32. - Dalman, Jesus-Jeschua. - C.F.Burney, The Poetry of Our Lord, Oxford, 1925. - P.Joüon, L'Evangile de Notre-Seigneur Jesus-Christ, Verbum Salutis 5, Paris, 1930. - C.C.Torrey, The Four Gospels, London, 1933. - M.Black, An Aramaic Approach to the Gospels and Acts, Oxford, 1946, ³1967.

Речения Иисуса передаются синоптиками семитизированным греческим койне. Хотя в эллинистической среде семитский оттенок речи должен был восприниматься как неблагозвучный и требующий исправления, предание в целом проявляет большую сдержанность в том, что касается улучшения речений Иисуса с точки зрения греческого языка. Эта проистекающая из благоговения перед Господом сдержанность особенно отчетливо выражена у Луки, где семитизмы логий резко выделяются на общем фоне греческого текста.

Установлено, что язык речений Иисуса относится к западной ветви семейства арамейских языков¹⁴. С тех пор как Г.Дальман привел решающие доказательства (1898 г.)¹⁵ и своими до сих пор непревзойденными трудами - «Грамматикой иудео-палестинского арамейского языка»¹⁶ и «Словарем»¹⁷ - заложил основу для дальнейшей работы, другие исследователи, и прежде всего Ю.Вельгаузен¹⁸, П.Жюон¹⁹ и М.Блэк²⁰, представили столько подтверждающего материала, особенно по синтаксису, что справедливость этого вывода уже не может вызывать сомнений. Точнее говоря, родной язык Иисуса - это галилейская разновидность западноарамейского, ибо ближайшие языковые соответствия речениям Иисуса мы обнаруживаем в популярных арамейских текстах галилейского происхождения, вошедших в палестинский Талмуд и Мидраш²¹. Хотя их письменная фиксация и произошла не ранее IV-VI вв. н.э., вероятнее всего, уже во времена Иисуса галилейский арамейский, на котором говорили в повседневной жизни, особенностями произношения²², лексическими отклонениями²³, грамматическими небрежностями²⁴, а также тем, что в нем меньше чувствовалось влияние языка раввинистических школ²⁵, отличался от южнопалестинского (иудейского) арамейского. Мф 26,73 свидетельствует о том, что в Иерусалиме галилеян узнавали по их говору.

Вот примеры логий Иисуса, в которых непосредственно обнаруживается их первоначальный арамейский язык: повеление ταλιθα κοΰμ (Мк 5,41)²⁶, логия Мф 5,17б в раввинистической передаче²⁷, возглас на кресте ήλί, ήλί λεμά σαβαχθάνι (Μф 27,46 пар. Мк 15,34)²⁸, а также отдельные слова, употреблявшиеся Иисусом²⁹. Поскольку полный перечень этих слов до сих пор не составлялся, мы приводим его ниже (в нем не учтены встречающиеся в логиях Иисуса арамейские названия местностей³⁰, имена³¹, слова указывающие на происхождение³² или принадлежность к определенной группе³³, так как они не позволяют прийти к однозначным заключениям о собственном языке Иисуса). Вот этот перечень арамейских слов, встречающихся в речи Иисуса:

К этим предложениям и словам, в которых первоначальный язык выступает в чистом виде, примыкает множество мест, где лежащий в основе арамейский текст может быть восстановлен. Сюда относятся выражения, которые в арамейском являются идиомами, но которые несвойственны древнееврейскому и греческому (арамеизмы)⁶⁰; затем - неверные переводы, выявляемые при обращении к арамейскому оригиналу⁶¹; наконец, разные варианты предания, возникшие в арамеискоязычнои среде⁶².

Проверка присутствия в речи Иисуса древнееврейских слов дает минимальный результат. Ведь αμήν и ήλί. нельзя отнести к числу древнееврейских, оба эти слова заимствованы из арамейского⁶³; является ли слово έφφαθά арамейским или древнееврейским - вопрос спорный⁶⁴; слово κορβάν, Мк 7,11 (в отличие от κορβανάς, Μф 27,6) хотя и древнееврейское, но не разговорное: это укоренившаяся в языке формула для выражения отказа⁶⁵. Таким образом, в речи Иисуса остается, если я не ошибаюсь, только одно древнееврейское слово zebul (жилище); но и в этом случае мы имеем дело не с повседневной речью, а с игрой слов, принятой в богословских спорах. Иисус истолковывает βεελζεβoύλ как οίκοδεσπότες («хозяин дома», Мф 10,25), разлагая это имя на арамейское be'el (хозяин) и древнееврейское zebul (жилище).

Эти данные еще раз показывают, что утверждение, будто древнееврейский был во времена Иисуса разговорным языком в Палестине, и прежде всего в Иудее, оказывается несостоятельным⁶⁶. Это не дает оснований отрицать, что Иисус владел древнееврейским, о чем свидетельствует Лк 4,16-19, где сообщается, что во время богослужения в синагоге он прочитал на древнееврейском поучение из Пророков (haphtara). Однако обнаружить следы того, что в основе дошедшей до нас редакции речений Иисуса лежит древнееврейский первоначальный текст, можно лишь в единичных случаях, и прежде всего в тех местах, где его речь носит особо торжественный характер. Так, принимая во внимание некоторые гебраизмы⁶⁷, мы должны учитывать возможность того, что слова Иисуса на Тайной вечере были произнесены на lingua sacra⁶⁸.

Констатация того факта, что в речениях Иисуса проступает арамейская языковая основа⁶⁹, имеет большое значение для решения вопроса о достоверности предания; результаты этого лингвистического анализа возвращают нас к устному арамейскому преданию и ставят перед нами задачу: сопоставить речения Иисуса и изречения, характерные для еврейской религиозной традиции той эпохи, не только по содержанию (что уже много раз делалось), но и по языку.