Иоахим Иеремиас

БОГОСЛОВИЕ НОВОГО ЗАВЕТА

К оглавлению

§ 5. Призвание Иисуса

A von Harnack, Zur Textkritik und Christologie der Schriften des Johannes. Zugleich ein Beitrag zur Würdigung der ältesten lateinischen Überlieferung und der Vulgata in: Sitzungsberichte der Preußischen Akademie, 1915, 534-573 = in: A. von Harnack Studien zur Geschichte des Neuen Testaments und der Alten Kirche L AKG 19 Berlin-Leipzig, 1931, 105-152. - H.Sahlin, Studien zum dritten Kapitel des Lukasevangeliums, Uppsala Universitets Aarsskrift, 1949, Uppsala-Leipzig, 1949.- A Vögtle Exegetische Erwägungen über das Wissen und Selbstbewußtsein Jesu, m: Gott in Welt. Festgabe für Karl Rahner, Bd. I, Freiburg-Basel-Wien. 1964, 608-667.

Когда Иисус принял от Иоанна крещение, чтобы присоединиться к собираемому Крестителем народу Божьему²⁵⁹, ему открылось его призвание.

1. Источники

О крещении Иисуса предание сообщает пять раз: во-первых, Мк 1,9-11 и, на его основе, Мф 3,13-17; во-вторых, в близком по содержанию, но с высокой вероятностью самостоятельном (в литературном аспекте) предании Лк 3,21сл²⁶⁰; в-третьих, как описание этого события Крестителем Ин 1,32-34; в-четвертых, во вторичном, но независимом изложении в «составленном по-еврейски Евангелии, которое читают назореи»²⁶¹. В-пятых, к этим описаниям примыкают два места в Заветах 12 патриархов, в которых, весьма вероятно, используются древние иудео-христианские предания о крещении Иисуса. Первое находится в Завете Левия 18,6сл. Призвание мессианского первосвященника в конце времен описывается здесь в следующих словах: «Небеса откроются, и из храма величия сойдет на него с отеческим гласом святость, как от Авраама, отца Исаака. И возгласится ему величие Всевышнего, и дух разума и святости будет покоиться на нем в воде». Подобным же образом в Завете Иуды 24,2сл. говорится о Мессии: «И небеса откроются над ним, чтобы излить дух, как благословение Святого Отца, и он сам будет изливать дух милости на вас. И вы поистине станете ему сынами»²⁶².

Все тексты без исключения согласуются между собой в том, что они сообщают о двух вещах: о сошествии Духа и о связанном с ним провозглашении²⁶³.

2. Крещение Иисуса

Согласно распространенному представлению, крещение Иисуса мыслится таким образом, что он стоит перед Крестителем и тот из руки или из чаши льет воду на голову Иисуса. Это представление вряд ли соответствует действительности. Прежде всего, что касается обряда крещения, то греческому пассиву глагола βαπτισθήναι [омыться, креститься] (Мк 1,9 пар. Мф 3,16; Лк 3,21) в арамейском соответствует активный залог qal непереходного глагола tebal, означающего не «омыться», а «уйти под воду», «окунуться»²⁶⁴. Έβαπτίσθη [был крещен] Мк 1,9 восходит, следовательно, к преданию, которое свидетельствует, что Иисус «окунулся». Это представление налицо также в Лк 3,7 D it, где говорится, что крестящиеся окунались ενώπιον αύτοΰ - «в присутствии» Крестителя. Креститель, как впоследствии при омовении прозелитов, выполнял функцию свидетеля. Далее, неправомерно представлять крещение Иисуса как некий акт, происходивший с глазу на глаз между ним и Крестителем. Скорее прав Лука (έγενετο δέ έν τώ βατττισθήναι άπαντα τόν λαόν καΐ Ίησού βαπτισθέντος 3,21 [И было: когда крестился весь народ, и Иисус, крестившись...]), описывающий крещение Иисуса как участие в коллективном крещении²⁶⁵. Как один из крестящихся, ничем не выделяясь (Ин 1,26.31), стоит Иисус среди народа, который по знаку или по призыву Крестителя окунается в Иордан.

Во время крещения Иисуса, как мы знаем, Дух Божий сошел на него. На этом сходятся все имеющиеся сообщения. Конкретные подробности, выходящие за рамки этого утверждения, могут быть результатом последующего развития предания.

Когда Лука (только он один) упоминает о том, что Иисус при крещении молился (3.21), за этим, возможно, стоял первохристианский обряд крещения. Когда синоптики и Заветы 12 патриархов предпосылают сошествию Духа открывающиеся небеса, а более поздние предания говорят о сиянии²⁶⁶ или огне²⁶⁷, то это - наглядное пояснение: Бог открывает запертые небесные врата, чтобы явить свое величие. Попыткой пояснения является и выражение «как голубя» (Мк 1,10 пар.). Оно представляется весьма примечательным, так как древнему иудаизму сравнение Духа с голубем совершенно неизвестно²⁶⁸. Поэтому для его объяснения привлекали самые невероятные религиозно-исторические параллели²⁶⁹. Все эти теории предполагают, что Дух представлялся в виде голубя. В действительности же при использовании выражения ώς περιστερά [как голубь] (Мк 1,10) имелось в виду весьма простое сравнение, такое же, как, например, в Лк 22,44: καί έγένετο ό ίδρώς αύτοΰ ώσεί θρόμβοι αίματος καταβαίνοντες έπί τήν γήν [и сделался пот его как капли крови, падающие на землю]. Это ведь означает не то, что пот Иисуса превратился в кровь, а то, что он был так обилен, что, подобно каплям крови, капал на землю. Точно так же и ώς περιστερά первоначально означало не то, что Дух превратился в голубя или явился в обличий голубя, а то, что он, «как голубь», опускался с легким шелестом. И лишь позднее (особенно ясно это видно в Лк 3,22 σωματικώ είδει [в телесном виде]) произошло отождествление Духа с голубем - в ходе наблюдавшейся и в других проявлениях материализации представления о «Пневме» в эллинистическом мире. Наконец, развитие предания налицо и там, где четвертое евангелие (1,32) и Евангелие назореев придают моменту крещения исключительное значение тем, что (имея в виду Ис 11,2) подчеркивают: Дух «покоился» на Иисусе (έμεινεν έπ 'αύτόν, requievit)²⁷⁰; Евангелие назореев (см. примеч. 3) поясняет это, вводя мотив неспокойного Духа Божьего, который, переходя от одного пророка к другому, тщетно искал покоя, пока не нашел его у Иисуса: tu es enim requies mea [ибо ты мой покой].

Сошествие Духа на человека в древнем иудаизме почти всегда означает пророческое вдохновение²⁷¹: Бог овладевает человеком, которого он уполномочивает быть своим посланником и проповедником и через которого говорит. Если Дух сошел на Иисуса, это означает, что тем самым Иисус призывается быть посланником Божьим. Однако, как мы увидим далее²⁷², призвание Иисуса коренным образом отличается от призваний ветхозаветных пророков благодаря возвращению угасшего Духа, которое придает этому событию эсхатологический характер.

Эсхатологический смысл крещения Иисуса особенно отчетливо проявляется в обоих цитированных отрывках из Заветов 12 патриархов: разверзающиеся небеса, откровение святости из храма величия, отеческий небесный глас, провозглашение величия Божьего, излияние и «успокоение» сошедшего духа милости, разума и святости, усыновление; все это - многообразные иносказания, передающие полноту эсхатологических даров Божьих и наступление эры спасения. Второе свидетельство, относительно которого все сообщения согласны, говорит о том, что за сошествием Духа последовало провозглашение. Однако в деталях эти сообщения расходятся. Так, согласно синоптикам, провозглашает небесный глас, согласно Евангелию назореев - Дух, согласно четвертому евангелию - Креститель. По Марку, Луке и Евангелию назореев, провозглашение имело форму обращения и адресовалось Иисусу, по Матфею - оно обращено к Крестителю, по четвертому евангелию - ко всем, кто мог слышать. Однако самое важное различие - это различие в самих словах провозглашения, точнее, в том, как они соотносятся с Писанием.

У синоптиков стих Мк 1,11; Мф 3,17; Лк 3,22: σύ εί [ты] (Мф: ούτος έστιν [это]) ό υίός μου ό άγαπητός, έν σοί [Сын мой возлюбленный, на тебе] (Мф: ώ [на ком]) ευδόκησα [мое благоволение] - выглядит как смешанная цитата, составленная из Пс 2,7 («Ты Сын мой, я ныне родил тебя») и Ис 42,1 («Вот Служитель мой, которого я держу, избранный мой, на ком мое благоволение»)²⁷³. У Иоанна (1,34) в разных рукописях текст колеблется между ούτος έστιν ό υίός τού θεού [это Сын Божий]²⁷⁴ и ούτος έστιν ό έκλεκτός τοΰ θεοΰ [это избранник Божий]²⁷⁵. Второе из этих чтений хотя и имеет значительно более слабое подтверждение, представлено, однако же, как в Египте, так и на Западе и в Сирии очень ранними (p^5vid sa אּ*) или даже древнейшими (a b e ff² sy^{sin cur}) свидетельствами. Уже сама его древность придает чтению ούτός εστίν ό έκλεκτός τού θεού значительный вес, но еще больший - сложность его содержания. С одной стороны, титул «избранник Божий» встречается в четвертом евангелии только один раз, что должно было склонять к приведению его в соответствие с синоптическим гласом при крещении (ό υίός μου); с другой стороны, представление, согласно которому Иисус был человеком, «избранным» на роль Мессии, уже Юстином²⁷⁶ расценивалось как заблуждение эбионитов, что послужило поводом для устранения предосудительного έκλεκτός. Если труднее поддающееся объяснению чтение ούτος έστίν ό έκλεκτός τοΰ θεοΰ должно быть признано более древним²⁷⁷, то провозглашение при крещении Иисуса в том виде, как оно представлено в Евангелии от Иоанна, следует считать отсылкой единственно к Ис 42,1. Быть может, это справедливо также и для синоптического гласа во время крещения. К этому выводу легко прийти, если сопоставить синоптические тексты с Ис 42,1²⁷⁸:

Эти три текста обнаруживают далеко идущее сходство; единственное существенное различие - это ό υίός μου / ό παίς μου. Так как слово παίς имеет два значения (1. слуга; 2. сын) и так как в эллинистической среде уже издавна избегали называть Иисуса ό παίς θεού²⁷⁹, то напрашивается предположение, что слова гласа во время крещения ό υίός μου - это христологическое возвышение первоначального ό παίς μου, имевшее место уже к моменту написания Евангелия от Марка.

Необходимо, таким образом, считаться с возможностью того, что синоптический глас во время крещения - это не смешанная цитата из Пс 2,7 и Ис 42,1, и синоптики (так же как, вероятно, и Ин 1,34) опирались только на Ис 42,1²⁸⁰. Предположение, что провозглашение связано с Ис 42,1, и только с этим местом, получает весомую поддержку, если обратить внимание на продолжение Ис 42,1. Сразу за этим текстом следует (ср. Мф 12,18): Οήσω τό πνεύμα μου έπ' αυτόν [положу Дух мой на него]. Эта фраза непосредственно вводит нас в ситуацию истории крещения. Нельзя забывать, что в древнем иудаизме, когда значительные по объему части Писания знали наизусть, был широко распространен обычай цитировать только начало того или иного места, даже если при этом подразумевалось и его родолжение²⁸¹. Возможно, именно такой случай сокращенного цитирования имеет место при передаче небесного гласа в Мк 1,11/ Лк 3,22. Сама же решающая фраза Ис 42,1: Οήσω τό πνεΰμά μου έπ' αύτόν - далее уже не цитируется. Таким образом, провозглашение с высокой вероятностью означает: обещание Ис 42,1, что Бог положит Дух на своего Служителя, только что исполнилось.

Если провозглашение сошествия Духа означает исполнение Ис 42,1, то это имеет далеко идущие последствия для понимания рассказа о крещении Иисуса. Прежде всего, оказывается, что акцент переносится на сам факт сошествия Духа: его толкование выполняет лишь служебную функцию. Далее, становится понятным, что провозглашение изначально не имело ничего общего ни с торжественным возведением царя на престол, ни с ритуалом усыновления или чем-то подобным, оно вводит нас не в круг представлений о Мессии-Царе, а в круг изречений Писания о Служителе Божьем.

3. Смысл переживания Иисуса в момент крещения

Выше (с. 63) мы видели, что сомневаться в историчности крещения Иисуса нет никаких оснований. По всей вероятности, верен и рассказ о том, что при крещении Иисус имел определяющее для его миссии переживание. О достоверности рассказа говорит то, что Иисус близок к Крестителю и тем не менее коренным образом отличается от него. Надо думать, что пропасть между ними возникла в результате какого-то события. Сообщения о крещении свидетельствуют, что это событие произошло во время крещения Иисуса.

Если попытаться уточнить, в чем состояло переживание Иисуса во время крещения, то можно сказать следующее: при крещении Иисус чувствует, что он охвачен Духом. Бог берет его на служение себе, вооружает и уполномочивает быть своим посланцем и подателем спасения. Во время крещения Иисус узнает о своем призвании.

Согласно Ис 42,1, удел избранника Божьего, его Служителя - принять Дух. Не исключено, что мысль об этом месте Писания, в том виде, в каком она выражается в провозглашении, была уже у Иисуса и что с момента крещения он сознавал себя Служителем Божьим, которого предвещал Исайя. Нам придется вернуться к этому в § 24.

В любом случае твердо установлено, что Иисус придавал моменту своего крещения величайшее значение. Это показывает загадочная и уже поэтому древняя перикопа Мк 11,27-33 пар. У Иисуса спрашивают, от кого он получил свои полномочия. Когда он отвечает контрвопросом: от Бога было крещение Иоанна или нет? (ст. 30), то едва ли это была попытка уклониться, маневр, с помощью которого он хотел уйти от прямого ответа. Если же считать этот контрвопрос Иисуса серьезным ответом²⁸², то он означает: мои полномочия основываются на крещении Иоанна, что, в свою очередь, имеет более конкретный смысл - они основаны на том, что произошло во время моего крещения Иоанном.

Мы задавали вопрос об отправной точке для изложения вести Иисуса. Вот она: это призвание, которое Иисус почувствовал и пережил при крещении Иоанном.

Но можно, пожалуй, сказать и кое-что сверх того.