Arthur Koestler
Albert Camus

SUR LA PEINE CAPITALE

Introduction et etude
de Jean Bloch-Michel

Edition revue et augmentee
Editions Gallimard
Paris 2002

Артур Кёстлер
Альбер Камю

РАЗМЫШЛЕНИЯ
О СМЕРТНОЙ КАЗНИ

Введение и очерк
«Смертная казнь во Франции»
Жана Блок-Мишеля
Праксис
Москва 2003

ББК 87.3
К 37

Данное издание выпущено в рамках проекта «Translation Project»
при поддержке Института «Открытое общество» (Фонд Сороса — Россия)
и Фонда «Next Page» (Институт «Открытое общество» — Будапешт).

Кёстлер А., Камю А.
К 37       Размышления о смертной казни / Пер. с франц. А. И. Любжина, П. И. Проничева. — М.: Праксис, 2003. — 272 с.

ISBN 5-901574-37-0

Тема смертной казни, ее правомерности либо неправомерности как меры наказания человека за преступление, является одной из наиболее общественно значимых юридических и этических проблем для государств современного мира,
Известнейший французский философ и писатель Альбер Камю и не менее известный английский писатель и публицист Артур Кёстлер были едва ли не первыми европейскими интеллектуалами, которые, со всей остротой и актуальностью поставили перед обществом проблему правомерности такого вида наказания.

ББК 87.3

© Editions Calmann-Levy, 1957
© Editions Gallimard, 2002
© А. И. Любжин, П. Ж. Проничев, пер. с франц., 2003
© А, Кулагин, оформление обложки, 2003
© Издательская группа «Праксис», 2003

ISBN 5-901574-37-0

СОДЕРЖАНИЕ

От издателя................................................................................ 9
Предисловие к изданию 1979 года........................................ 14
Введение к изданию 1957 года............................................... 23

Артур Кёстлер. Размышления о виселице.......................... 31
Предисловие............................................................................ 31
I. Наследие прошлого.............................................................. 33
II. Размышления о повешенном поросенке............................ 81
III. Беспрецедентный прецедент............................................. 89
IV» Свобода воли и детерминизм......................................... 106
V. Лорд Годдард и Нагорная проповедь............................. 123

Альбер Камю. Размышления о гильотине........................... 137

Жан Блок-Мишель. Смертная казнь во Франции...... 199

Документальное приложение............................................... 242

Смертная казнь в мире.......................................................... 259

Примечания............................................................................ 264

Мы пользуемся случаем, чтобы выразить особую благодарность Марсель Маазла и Юлии Морино за помощь в наших исследованиях фонда Камю в библиотеке Межан города Экс-ан-Прованс, а также в поисках в Интернете.

ОТ ИЗДАТЕЛЯ

Когда эти Размышления о смертной казни вышли в свет — а было это в 1957 году — гильотину во Франции не сдали в архив, и она служила наказанием как за преступления общей юрисдикции, так и за те, которые были связаны с войной в Алжире. В момент последнего издания этой книги, в 1979 году, когда прошло почти двадцать лет после смерти Альбера Камю, смертная казнь во Франции еще не была отменена. Тем не менее, к ней прибегали все реже и реже, и в своем предисловии Жан Блок-Мишель имел возможность сказать: «Есть основания полагать, что это уже ненадолго».
И на самом деле, не прошло с того момента двух лет, как кандидат в президенты Франсуа Миттеран заявил о своем намерении отменить смертную казнь, и в ряду законодательных инициатив, последовавших за его избранием на высший пост Республики, Робер Баденте, назначенный хранителем печатей, 9 октября 1981 года успешно представил на парламентское голосование законопроект об отмене смертной казни.
Ликвидацию этой меры наказания» подкрепленную международными соглашениями, во Франции уже нельзя поставить под вопрос. Зачем же в этих условиях печатать вновь данные Размышления? Затем, что, не говоря уже об исторической ценности этого произведения, спор не прекращается. Он обрел себе иное — более широкое — поприще, получив статус международного. А кроме того, затем,

9//10

что аргументы, актуальные для Франции 1957 года, все еще актуальны — на заре XXI века — для тех стран, и прежде всего демократических, где еще осуществляются узаконенные убийства.
В 1979 году мир был уже не тот, что в 1957-м. Отмена смертной казни стала европейской позицией, и во всем мире она завоевывает все новые и новые территории. Но смертная казнь все еще применяется, иногда широко, во многих странах — таких, как Китай или Иран. Если не вызывает удивления отрицательная оценка действий тоталитарных режимов, независимо от их материалистического или теократического фундамента, то значительно больше споров вызывает позиция демократических стран, В 1979 г. Жан Блок-Мишель писал: «Мы высказываем беспокойство по поводу смертных приговоров, приведенных в исполнение в Соединенных Штатах, — в первый раз за четыре года». С 1967 по 1976 г. Верховный Суд Соединенных Штатов на деле установил мораторий на применение смертной казни. Но резкий поворот в его судебной практике, который произошел в 1976 году, позволил тридцати восьми штатам из пятидесяти и федеральному правительству вернуть смертную казнь в свои законодательные арсеналы.
Таким образом, в США с 1976 года было осуществлено 720 казней, в том числе 37 — с января по июнь 2001 года 1. Их совершают с помощью «современного механизированного инструментария, силящегося замаскировать древнюю камеру пыток под операционный зал», что разоблачалось уже в 1953 г. в призыве против смертной казни, переданном Альберу Камю итальянским инициативным комитетом 2.

10//11

В Соединенных Штатах место в присутствии родственников жертв, а это придавало тому, что во всяком случае может быть только наказанием со стороны общества, родовой мести, вдохновленной ветхозаветной формулой «око за око, зуб за зуб». В июне 2001 года губернатор Перри, сменивший Джорджа У. Буша на посту руководителя Техаса, — того из американских штатов, где смертная казнь применяется наиболее активно, — наложил вето на законопроект, запрещающий казнить людей с отсталостью умственного развития. Кроме того, во многих штатах казнят лиц, не достигших совершеннолетия к моменту совершения преступления.
Недостатки американской юридической системы были вскрыты и выставлены на всеобщее обозрение самими же американцами. Обвиняемые, если они водные или «цветные» — или и то и другое вместе — гораздо больше рискуют получить смертный приговор и дождаться его исполнения, чем если бы они были богатыми и белыми. Новые технологии, а именно идентификация ADN, позволили недавно установить невиновность девяноста приговоренных к казни (с 1973 года), освобожденных после того, и как они многие годы провели в «коридоре смерти». Впрочем, мы не имеем в виду клеймить американскую систему, закрывая глаза на наши собственные немощи. Просто тот факт, что приговор к высшей море наказания может быть приведен в исполнение — «что люди могут подвергаться абсолютной каре  за вину, не имеющую абсолютных доказательств» 3 делает судебные ошибки неисправимыми. Все это создает почву — в частности и во Франции — для широкой кампании против смертной казни в США.

11//12

Осуществленная 11 июня 2001 года казнь террориста крайне правой ориентации Тимоти Мак-Вея, чья бомба, взорванная в Оклахоме в апреле 1995 г., стоила жизни 168 жертвам, парадоксальным образом сдвинула вопрос с мертвой точки. Споры о возможной трансляции его казни в интернете или по кабельному телевидению вышли за рамки узкого кружка аболиционистов, и сейчас американское общественное мнение пришло в движение. В 1990 году 80% американцев приветствовали смертную казнь, В начале 2001 года таковых осталось лишь 62%. Осенью 2001 года Верховный Суд был вынужден высказаться по поводу умственно отсталого человека, осужденного за предумышленное убийство, и тринадцать штатов уже отказались казнить преступников, имеющих умственные расстройства. Законопроект о финансировании тестов ADN обсуждается в сенате. В январе 2001 года губернатор Иллинойса Джордж Райен решился ввести мораторий на смертную казнь, после того как в его штате тринадцать приговоренных были признаны невиновными. В июле 2001 года Сандра Дэй О'Коннор, судья Верховного Суда США, до того момента поддерживавшая смертную казнь, заявила: «Если придерживаться статистики, то система допускает осуждение невиновных», добавив, что необходимо задаться вопросом, «правильно ли подходят к вопросу о смертной казни в этой стране» 4.
И вот, мы сочли целесообразным дать участникам спора возможность ознакомиться с Размышлениями Кёстлера и Камю, ныне недоступными.
Как и в предыдущих изданиях, мы поместили в книге таблицу о нынешней распространенности смертной казни в мире. Для нее мы воспользовались

12//13

данными, предоставленными Международной Амнистией, чья неустанная борьба против смертной казни представляет собой прекрасный пример для подражания.
Кроме того, мы впервые опубликовали некоторые письма и выступления Альбера Камю, показывающие, что с момента Освобождения и вплоть до самой смерти он не прекращал излагать свою позицию и вступаться за приговоренных к смерти во Франции и во всем мире, независимо от того, как он относился к их действиям, — поддерживал ли их, как в случае с испанскими профсоюзными деятелями, или осуждал, что имело место, например, по отношению к французским коллаборационистам. С того момента, когда он решил не высказываться более публично о ситуации в Алжире, поскольку «любую публичную манифестацию можно было бы политически эксплуатировать, что могло бы усугубить несчастья моей страны» 5, он конфиденциально вступился за приговоренных к смерти в Алжире президентом Республики.

Марк Ж. Блок

 

13//14

ПРЕДИСЛОВИЕ К ИЗДАНИЮ 1979 ГОДА

Первое издание настоящего труда вышло в свет в 1957 году. Без сомнения, не я должен был бы писать нижеследующие строки. Но Альбера Камю, чьей дружбе я обязан своим сотрудничеством в подготовке этой книги, более нет в живых. И любая публикация остается незавершенной — ведь в ней не будет того, что он мог бы сказать.
Тем не менее, чтобы воздать должное его памяти, вспомним, что первым шагом демократической Испании, которого он ожидал с таким пылом, была отмена смертной казни. Более того, это решение было принято на конституционном референдуме 6 декабря 1978 года, — принцип отмены смертной казни представлялся настолько важным, что установить его обычным законодательным актом показалось недостаточно. Таким образом, Франция остается сегодня единственной страной Западной Европы, где смертная казнь пока остается в силе. Есть, однако, все основания полагать, что такое положение продлится недолго.
С начала президентского семилетия г. Валери Жискар д'Эстена смертной казни на гильотине были подвергнуты трое осужденных: Кристиан Рануччи (20 января 1976 г, в Марселе), Жером Каррен (23 июля 1977 года в Дуэ) и Хами да Джандули (10 сентября 1977 г. в Марселе). Не желая выносить окончательного суждения на сей счет, не следует забывать, что у многих есть сильные сомнения в

14//15

виновности Рануччи. Об этом была написана книга » множество статей. Надо полагать, выяснится невиновность одного из последних казненных.
Три последних смертных приговора, вынесенные судом присяжных, были отменены в кассационном порядке Кассационным судом. Во время последнего разбирательства трое осужденных были приговорены к пожизненному тюремному заключению. В настоящее время, после того как суд присяжных в Кот-д'Ор 27 февраля 1979 года приговорил Жана Порте к тюремному заключению, отказавшись исполнить требование прокуратуры, настаивавшей на смертной казни, присяжные стали вести себя так, что во французских тюрьмах более не осталось ни одного осужденного на высшую меру наказания. Ранее такого никогда не было; это знак наступления новой эпохи. В последние годы смертные приговоры выносились со все большими колебаниями, сейчас же от них и вовсе отказались.
И в самом деле, неоднократно случалось, что, судя преступления, которыми общественное мнение было глубоко потрясено, присяжные отказывались как следовать рекомендациям прокуратуры, так и поддаваться влиянию кампаний в прессе или даже считаться с давлением, которое оказывали на них представители учреждений, чей долг — оказывать беспристрастие; для многих граждан, и в том числе для автора этих строк, г. Леканюэ останется примером слуги правосудия, который еще до процесса высказался за смертный приговор для подсудимого. В наше время, когда по праву гордятся все большей скрупулезностью в соблюдении прав человека, такое значительное нарушение одного из основополагающих для демократии прав заслужива-

15//16

ет того, чтобы о нем напомнили. Нужно добавить: тот, кто стал предметом его по меньшей несвоевременных заявлений, совершил ужасающее преступление. Адвокат этого человека, метр Баденте, должен был счесть большой удачей спасение своего подопечного от гильотины.
Стало быть, можно отметить некоторое расхождение между общественным мнение и решениями присяжных, чье назначение — представлять его. Неоспоримо, что в большинстве своем — которое, однако, становится все более зыбким — общественное мнение пока высказывается в пользу смертной казни. Об этом свидетельствуют результаты опросов — в той мере, конечно, в какой они заслуживают доверия. Но когда к тем же гражданам, которые, может быть, ответили при таком опросе утвердительно, обращаются с предложением приговорить человека к «разрезанию надвое» — по выражению метра Баденте — они говорят «нет». И дело не в том, что они столь терпимы, что они столь порочно снисходительны к преступлению. Они не защищают преступника, они выступают против смертной казни: в период с 24 октября 1978 года по 1 марта 19 79-го на восьми процессах заместитель прокурора требовал смертной казни, и восемь раз присяжные отказали ему.
Аболиционисты добиваются весьма значительных результатов; однако есть у смертной казни и защитники. Так, в 1965 году была создана Ассоциация против преступности и за применение смертной казни. Если создатель этого объединения имеет право на то, чтобы критика в его адрес молчала, — он отец убитого ребенка — все же вызывает удивление, что вокруг него собираются такие раз-

16//17

ные люди, г. Жан Дютур, чьи статьи в пользу смертной казни во Франс-Суар восприняли эстафету у недавних публикаций Анри Беназе в Авроре, г. Тиксье-Виньянкур, г. Кристиан Бонне, нынешний министр внутренних дел... и г. Гастон Дефферр, мэр-депутат Марселя от социалистической партии.
Мы отметили, что после 24 октября 1978 года не было вынесено ни одного смертного приговора; дата эта была выбрана не случайно. Именно в этот день — впервые за несколько десятилетий — проблема смертной казни была поставлена перед парламентом. Депутат от Парижа г. Пьер Бас ранее уже выдвинул законопроект касательно отмены смертной казни. Отмечая, что хранитель печатей г. Ален Пейрефитт и правительство отказались внести его и повестку Национального Собрания, г. Бас пытался провести его окольными путями как поправку к финансовому закону. Эта поправка, внесенная 24 октября 1978 года, имела в виду уничтожить в бюджете прокуратуры статьи, предусматривающие ассигнования для поддержания гильотины в рабочем состоянии и вознаграждения палача.
Поправка была отклонена, но, кажется, г. Бас, заставив законодательный орган в первый раз высказаться по этой проблеме, преодолел своего рода табу. Вопрос, который власть пыталась скрыть, отныне выходит на свет Божий.
В самом деле, вспомним, что Исследовательский комитет по изучению насильственных действий, преступности и правонарушений был учрежден премьер-министром 20 апреля 1976 года и вверен руководству г. Алена Пейрефитта. Текст преамбулы его заключительного доклада, опубликованный под заголовком «Ответ насилию», указывает, что тру-

17//18

ды комитета «были практически завершены, а основные результаты инициированных им исследований приняты к сведению для размышлений и рекомендаций, когда его председатель был 30 марта 1977 года назначен хранителем печатей». Как будет видно ниже, это уточнение не лишено значимости.
В двух томах этого длинного и кропотливого доклада, составленного по выслушивании многих лиц, обратим внимание на два — с нашей точки зрения, основных — отрывка. Для начала — наиболее важный, поскольку речь идет о формальной рекомендации в должной форме:
Рекомендация 103
Предложить отмену смертной казни и — в том случае, если законодатель примет такое решение, находящееся исключительно в его компетенции — ее замену так называемой мерой безопасности, которая может быть принята в следующих случаях... В течение длительного срока (его должен назначить законодатель) с момента вынесения приговора эта мера не может быть подвержена никаким изменениям, ни в административном, ни в судебном порядке.
Принцип отмены смертной казни был принят Комитетом тайным голосованием, с шестью голосами «за» при трех «против» и двоих воздержавшихся (Reponse a la violence, vol. I, p. 217).

Данный текст, прежде чем его комментировать, следует дополнить другим отрывком из того же доклада:

Эти рассуждения могут привести к выводу, что даже за наиболее тяжкие проступки наказание, которое вылилось бы в пожизненное заключение, не должно быть допускаемо (op. cit., vol. II, p. 507).

Приведем также по крайней мере неожиданный вывод, который г. Ален Пейрефитт, тогдашний хра-

18//19

нитель печатей, приводит в изложении этого доклада:

Вот наши размышления. Каждый может подтвердить, что из них нельзя сделать заключение, будто Комитет проповедует немедленную отмену смертной казни. Тем не менее часть публики поняла его именно так. В связи с этим я счел своим долгом уточнить: «У меня нет уверенности, что сейчас настал момент отменить смертную казнь» (op. cit., vol. I, р. 235).

Когда речь идет о столь серьезном предмете, следует избегать полемических выпадов. Отметим, однако же, что рекомендация Комитета, которую мы только что привели, не содержит в себе ни оговорок, ни упоминаний об отсрочке. И та часть публики, которая поняла ее как проповедь немедленной отмены смертной казни, поняла ее правильно.
С другой стороны, нам показалось недопустимым, г. Пейрефитт пользуется для поддержки «временного» сохранения смертной казни авторитетом Альбера Камю. Приведенная им фраза, которую Камю вложил в уста одного из персонажей драмы Калигула, выражает исключительно мнение этого персонажа. И нам кажется весьма отвратительным приемом цитировать любой отрывок из пьесы писателя, не считаясь с тем, что этот писатель занял по обсуждаемой проблеме слишком недвусмысленную позицию, чтобы его произведения можно было использовать для подкрепления взглядов, решительно противоположных его собственным. Но довольно об этом.
Напомним, что аргумент, в соответствии с которым смертную казнь необходимо упразднить, но «момент для этого еще не наступил», — тот самый который позволяет сохранять ее, по-

19//20

Поскольку за неимением лучшего в конечном итоге придется обращаться именно к нему. Ни у кого из государственных людей до сих пор не достало смелости, по крайней мере во Франции» высказаться против общественного мнения, когда оно заявляет себя приверженцем смертной казни, и не следовать за ним по пятам, а самому указать ему дорогу. Если истинно то, что пишет г. Пейрефитт, — а именно, что прежде чем «предлагать парламенту упразднить смертную казнь, нужно подготовить к этому французов — вместо того, чтобы их провоцировать» (ibid., p. 236), то к этому надлежит прибавить, что сторонники аболиционизма в течение десятилетий — причем в постоянной оппозиции к властям — как раз и занимаются со всей возможной ревностью социальной педагогикой в данном направлении. Но им прекрасно известно, что, пусть им и удалось убедить большое число своих сограждан, всегда останутся люди, благожелательно настроенные — в тот или иной момент, под того иного драматического происшествия — по отношению к гильотине. Другие в темноте убеждены, что гильотина их «защищает». И если кто-то полагает, будто «момент наступит» тогда, когда в один прекрасный день вся Франция единодушно потребует уничтожения орудий смерти, то и следует сказать: эти последние останутся навечно, поскольку такой момент никогда не наступит. Если опыт показывает, что «подготовить» всех не удается, он показывает также и то, что можно привычки общества и победить его рефлексы.
Последнее говорит и о том, что положение меняется быстрее, нежели думают иные. Предложив открыть «дебаты без голосования» о смертной

20//21

хранитель печатей г. Пейрефитт и правительство допустили, чтобы предложенные законопроекты стали предметом настоящего обсуждения в Национальном собрании. Более того, комиссия по законодательству данного Собрания приняла одно чрезвычайно важное решение. Она сложила с г. Жана Фуае, пламенного приверженца смертной казни, обязанность сделать доклад касательно различных предложений по ее отмене и возложила ее на убежденного аболициониста г. Филиппа Сегэна. Все клонится к тому, что упразднение смертной казни уже не за горами. Однако же вполне можно согласиться с соображениями, высказанными г. Сегэном в интервью журналу Ле Матен 20 апреля 1979 года: «Вспомните, что примерно шестьдесят лет тому назад, когда шли первые дебаты по этой теме, казалось, будто смертная казнь обречена. Тем не менее в силу непредвиденных обстоятельств ее сохранили». Непредвиденных обстоятельств и убеждения некоторых, что «момент не наступил».
Отмена смертной казни — а французов нужно готовить к этому — повлечет за собой через более или менее значительный промежуток времени упразднение пожизненных наказаний. Это, вероятно, столкнется с трудностями, хотя на самом деле их никогда и не применяли. Если ничего не случится, любой заключенный знает, что в один прекрасный день он выйдет из тюрьмы. С другой стороны, этот дарованный ему шанс, эта оставленная ему надежда — не что иное, как способ защиты персонала пенитенциарных учреждений от «хищного зверя», готового на все и на самое страшное, в которого заключенный превращается, если лишить его всякой надежды.

21//22

В течение двадцати лет с момента первой публикации настоящего труда множество человеческих жизней было принесено в жертву общественно санкционированному ритуалу, в бесполезности которого сегодня убеждены практически все. Нет ничего невозможного в том, что в число этих жертв попали и невинные люди. Сегодня во французских тюрьмах нет ни одного приговоренного к смерти. Таковы факты. И закону предстоит их санкционировать.
И, наконец, последнее. Страницы, венчающие эту книгу, не имеют целью дать исчерпывающую информацию о применении или неприменении смертной казни в иностранных государствах, их единственная задача — указать на тенденции, проявившиеся в тех или иных странах.
На самом деле страны, которые здесь обсуждаются, — те, где убивают не так много, даже если там применяется смертная казнь. Высшая мера наказания, примененная в Соединенных Штатах в первый раз в течение четырех лет, вызывает у нас беспокойство, и это факт, с которым мы должны считаться. Но мы не будем говорить о бойнях, вдохновленных фанатизмом или подготовленных соображениями государственной целесообразности, которые происходят на наших глазах в Чили и Индонезии, в Камбодже и Уругвае, в Уганде и Аргентине, в Иране Пахлеви и аятолл. Это оправданное логикой молчание следовало бы прервать хотя бы на минуту — пусть только для того, чтобы напомнить о нашей солидарности с жертвами.

Жан Блок-Мишель
июнь 1979 года

22//23

 

ВВЕДЕНИЕ К ИЗДАНИЮ 1957 ГОДА

Мучительность пыток, одиночества и заключения, приближение и зрелище насильственной смерти — таков опыт, роднящий европейцев нашего поколения. В течение тридцати лет тоталитарные режимы со своей полицией и армией научили Европу новой науке — науке сопротивления. Значение этого слова не может быть ограничено тем или иным видом действия, тайного или открытого, той или иной страной или отдельным периодом. С того дня, когда старым демократиям пришлось столкнуться лицом к лицу с фашизмом, родился дух сопротивления. Им руководствовался Артур Кёстлер в 1937 году, в тюрьмах франкистского генерала Квейпо да Лландо, находясь под угрозой смертного приговора. Но дух сопротивления находит себе поприще и в тех странах, которым удалось избежать полицейского режима. На самом деле нет ведь демократий, где в том или ином учреждении не таился бы или древний пережиток авторитарной власти, или зародыш чего-то нового, разрушительного для ею же провозглашенных свобод. Это опасности, очевидные не для всех. Артуру Кёстлеру, испытавшему на себе долгое ожидание смерти в одиночных камерах тюрем, самому удалось избежать палача, но на его глазах многие из его друзей падали под ударом репрессий, так что он не остался бесчувственным ко всякого рода мучениям, которые испытывают обреченные. Естественная склонность заставила его бороться с тем, что в его глазах представлялось са-

23//24

мой вопиющей несправедливостью и самым гнусным насилием, которому могли подвергнуться люди, — со смертной казнью. Несправедливостью более вопиющей, насилием более гнусным, нежели предумышленное убийство, возмездием за которое она якобы является, поскольку речь идет об убийстве, но обдуманном, оформленном как административная машина и — что еще хуже — со статусом допустимого.
В 1955 году Артур Кёстлер создал Национальную кампанию за отмену смертной казни. Общественные собрания прошли по всей Англии. Давление общественного мнения было таково, что для противодействия парламентскому законопроекту об упразднении высшей меры наказания правительство сэра Энтони Идена выработало компромиссный проект. 13 февраля 1956 года этот проект был отвергнут, и Палата общин вотировала отмену смертной казни. Аналогичные результаты голосования были получены во втором, затем и в третьем чтении. Тем не менее Палата лордов отказалась последовать за Общинами и вотировала сохранение смертной казни.
Осенью 1955 года Артур Кёстлер написал книгу Reflexions on Hanging (Размышления о виселице), сначала опубликованную еженедельником Обсервер. Эта книга содержала как соображения общего порядка против смертной казни, так и детальное рассмотрение английского законодательства и его применения в данной сфере. Однако тот перевод, который мы издаем сейчас во Франции, не полон. По соглашению с автором некоторые части даны в виде резюме, иные, касающиеся специфически британских реалий, малоинтересных для французской

24//25

публики, мы устранили вовсе. Но, осуществляя свой выбор, мы приложили все старания, чтобы не утратить из полемики о смертной казни ничего такого, что приложимо к любой стране и к любому законодательству, где она еще применяется. В то же время мы не тронули глав, специально предназначенных для английского читателя, но наряду с тем проясняющих позицию аболиционизма в Англии. С другой стороны, как читатель и сам сможет увидеть, если истоки и развитие законодательства о смертной казни в Англии и Франции различаются, то сегодня обе страны пришли к положению, в котором есть очевидные сходные элементы.
Один пункт нужно прояснить безотлагательно. В тот момент, когда Артур Кёстлер опубликовал свои Размышления о виселице, английское правительство еще не воспользовалось своим правом, которое ему предоставляли различные результаты голосования в Палате общин и в Палате лордов, то есть оно не издало закон, считавшийся бы одновременно с пожеланиями одной и с отказом другой. Сейчас это уже сделано, и если аболиционисты и не стяжали немедленно полной победы, то по крайней мере получили значимые уступки и уверенность в том, что в конечном итоге партия — за ними.
И в самом деле нужно вспомнить, что, в отличие от французского закона, английский не признавал относительно предумышленного убийства смягчающих обстоятельств. В то время как сентенция присяжных во Франции может колебаться от условного осуждения и до смертной казни, присяжным английским вовсе не было предоставлено свободы выбора. Или обвиняемый объявляется невиновным, и тогда он выходит из зала суда, свободный от любо-

25//26

го преследования. Или его признают виновным, и тогда смертный приговор неизбежен. Был, однако же, в наличии и третий исход: объявить обвиняемого guilty but insane (виновным, но невменяемым), и в данном случае он покидал тюрьму для того, чтобы отправиться в приют. Нужно еще добавить, что — как мы увидим в главе «Беспрецедентный прецедент» — судьи были вынуждены подчиняться правилам, согласно которым было практически невозможно объявить невменяемым человека, виновного в предумышленном убийстве. По крайней мере, дело обстояло бы так, если бы закон и пресловутые «правила М'Найтена», определяющие условия, в которых убийца мог быть признан не отвечающим за свои поступки, постоянно соблюдались. На самом деле целью английского законодательства было поставить присяжных и судей перед ужасающе простой дилеммой: между совершенной невиновностью и полной виновностью и, следовательно, между жизнью и смертью. Это жуткое упрощение — главное, против чего выступил Артур Кёстлер в своей книге; в этом пункте он одержал победу. Новый закон об убийстве, одобренный в марте 1957 года Палатой лордов, на самом деле содержит положения, на первый взгляд неожиданные, но при более пристальном рассмотрении представляющие собой глубокое преобразование уголовного законодательства в смысле его смягчения. Закон предусматривает смертную казнь только для преступлений, предпринятых с целью грабежа, для преступлений, жертвами которых стали бы полицейские, представители тюремного персонала и т. д., и за все, осуществленные с применением огнестрельного оружия. Эта последняя категория введена не для

26//27

того — как представляется на первый взгляд, — чтобы ввести различие между, например, отравлением и револьверным выстрелом с преимуществом в пользу первого, но чтобы поддержать традицию, любезную всем британским гражданам: полицейские не носят оружия. Они чувствуют себя лучше защищенными законом и правосудием, нежели кольтом.
Но важнее всего те радикальные изменения — в двух направлениях — которые новый закон вводит в прежнее законодательство:
1. Он оговаривает, что в предумышленном убийстве не может быть обвинено лицо, «страдающее умственным расстройством (будь то отсталость или остановка умственного развития, наследственное расстройство либо вызванное болезнью или раной), если оно существенным образом изменяет его умственную ответственность в действии или бездействии, которым предавалось это лицо, совершая преступление или участвуя в его совершении». Таким образом, закон об убийстве полностью упраздняет «правила М'Найтена», пламенную критику которых читатель найдет в изложении Артура Кёстлера.
2. Статья III закона вводит понятие «провокации» в новых терминах: «Вопрос о том, была ли провокация достаточной для того, чтобы заставить разумного человека действовать так, как он [обвиняемый] действовал, будет предоставлен для решения присяжным». Таким образом, английские присяжные заседатели смогут принять в расчет смягчающие обстоятельства — понятие провокации, заключенное в столь широких рамках, может столь же широко и применяться.

27//28

В соответствии с прогнозами правительства применение нового закона сможет уменьшить среднегодовое количество казней в Англии с тринадцати до трех. Таким образом, смертная казнь станет практически неприменяемой мерой, как то произошло во Франции.
Но, начиная с этого пункта, ситуация в обеих странах становится различной. И в самом деле, лейбористская партия взяла на себя обязательство упразднить смертную казнь. Достаточно ее прихода к власти, а это непременно произойдет, чтобы мера наказания была отменена. Отзываясь об этой возможности, Артур Кёстлер мог написать в письме, адресованном автору этих строк; « Короче говоря, в Англии битва выиграна».
Во Франции положение дел не таково. Кажется даже — настолько общество и гражданские власти видимо равнодушны к этому вопросу» — что этот последний никого не интересует. Но молчание прежде всего — дело рук самих властей. Достаточно его нарушить, чтобы весь мир услышал устрашающий лязг ножа гильотины. Именно этим занимается сегодня Альбер Камю.
В то время как текст Артура Кёстлера требовал для представления французской публике некоторых вышеизложенных замечаний, принадлежащий перу Альбера Камю не нуждается в предварительных разъяснениях. То, о чем он говорит, знают — или должны были бы знать — все французы. Нужно лишь напомнить им об этом. Что касается наиболее настоятельной задачи, то для того, чтобы это стало очевидно всем, достаточно вспомнить следующее: на одном из последних процессов, которыми , занимался суд присяжных Сены, адвокат метр Воде

28//29

выступал скорее против смертной казни, нежели в защиту своего клиента. Может ли сохранять сегодня статус общепринятого то, что становится невыносимым для служителей правосудия? Вот ответ: смертная казнь существует до сих пор потому, что мы закрываем глаза и уши, чтобы ничего не знать о ней. У этой книги нет иной цели, кроме как поставить каждого читателя перед лицом той правды, пробиться к которой отказывается его равнодушие. В Англии этого оказалось достаточно, чтобы упразднение смертной казни из проекта утопического стало проектом реальным и вполне осуществимым. Нет никаких причин, почему бы подобное не произошло и во Франции,

Жан Блок-Мишель, 1957

 

29//30