Яков Кротов. Путешественник по времени.- Вера. Вспомогательные материалы: Российская империя в 20 в.
К оглавлению
1.2. Русская православная церковь в Крыму в последние годы правления Сталина (1948—1953)
Во второй половине 1948 г. произошел перелом в государственно-церковных отношениях. Власть предержащим все яснее становились ограниченные возможности использования патриархии на международной арене, и они утрачивали к ней интерес. Сталин переключил внимание на новый виток внутриполитической борьбы. А поскольку значительная часть партийных кадров ратовала за «решительную антирелигиозную войну», вождь не мог полностью игнорировать такие настроения.
С конца 1948 г. вплоть до смерти Сталина в стране не было открыто ни одного православного храма, более того, началось массовое их изъятие. Участились случаи ареста членов клира. В Крыму за решеткой оказались Лобов, Ковшик, Руденко и другие священники.1
Атеистическая машина набирала обороты. В то же время руководство прекрасно понимало, что открытая война может привести к большим моральным издержкам, и стремилось большинство ограничительных мероприятий проводить через церковный центр. Однако такая политика властей в Крыму давала сбои. И все потому, что здесь появился сильный архиерей — архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий).
Лука приехал в Крым 24 мая 1946 г. Синод перевел его из Тамбова, сделав своеобразную рокировку — на Тамбовскую кафедру отправился владыка Иоасаф.
Святитель оказался в почетной ссылке. Но вопреки ожиданиям он не только не пал духом, но с еще большим азартом взялся за работу.
И начал он с того, что с первого же шага нарушил существовавшие на местном уровне правила игры. По приезде в Симферополь Лука прислал к У. своего секретаря с сообщением о вступлении на кафедру. Это взбесило Жданова, и он потребовал личной явки архиерея. Владыка приехал, и между ними состоялся тяжелый разговор.2
Архиерей — в рамках данных ему полномочий — постарался освободиться от чрезмерной опеки и не стал, к примеру, спрашивать разрешения на выезды по епархии. Ставил Жданова в известность, и все. Да иногда приглашал его присоединиться к поездке.
Лука постарался полностью взять кадровый, финансовый и другие вопросы в свои руки. Более того, настойчиво пытался расширить влияние Церкви: добивался предоставления верующим права свободно посещать храмы в воскресные дни, обязал всех священников произносить проповеди, активно занялся незаконными с точки зрения власти делами милосердия и благотворительности.
На изменение государственной религиозной политики святитель реагировал достаточно бурно. Когда в ноябре 1948 г. Синод вынудили принять решение о запрещении превращать проповеди в храмах в уроки Закона Божия для детей, он написал патриарху письмо с протестом против «абсолютного» запрещения обучения детей основам веры.3
Чиновника же Совета, решившего показать Луке, кто в доме хозяин, он быстро вывел на чистую воду.
«Благодаря неумелому подходу со стороны т. Жданова к даче архиепископу рекомендаций, последним были разосланы настоятелям церквей указания о проведении некоторых ограничений в такой форме, что т. Жданов предстал в глазах приходского духовенства и церковников в роли администратора, ограничивающего деятельность духовенства», — читаем мы в одном из документов.4
Действительно, Лука, после проведенной с ним У. беседы, разослал настоятелям указы. Вот один из них (февраль, 1952 г.): «Послание всем священникам Крымской епархии: крестные ходы вокруг храма, кроме первого дня Пасхи, запрещены не архиереем, а Уполномоченным, и это запрещение должно соблюдаться. В первый день Пасхи обхождение вокруг храма должно совершаться один раз, а не три. Общие обеды в храмовые праздники запрещаются Уполномоченным под открытым небом в ограде храма и разрешаются только в закрытых помещениях. Все изложенное в настоящем послании должно быть оглашено прихожанам с амвона».5
Кроме этого было еще несколько указаний, от которых представители Совета приходили в ярость. Им хотелось бы оставаться тайными кукловодами. Именно поэтому они стремились заменить официальные бумаги лукавыми советами и свести до минимума деловую переписку. «В марте вами по вопросу церкви в г. Алупке на имя архиепископа Луки было послано пространное письмо с излишними объяснениями, которые вы могли бы сделать устно. В дальнейшем никакой переписки с епархиальным управлением вести не следует», — вот характерная реакция центра на письменно упорядоченные отношения.6
К 1952 г. отношения архиепископа с У. испортились настолько, что он ни разу за весь год с ним не встречался. Впрочем, и в другие годы было не намного лучше. В 1950 г. Лука разослал несколько симптоматичных распоряжений. Одно из них датируется 23 апреля: «Уполномоченный Совета по делам РПЦ Я.И. Жданов требует, чтобы в алтаре прислуживали только мальчики от 14 до 18 лет, и притом с письменного согласия родителей». Чуть раньше, 31 марта был разослан приказ № 140: «Уполномоченный Совета по делам РПЦ по Крыму требует, чтобы священники крестили детей не иначе, как с устного или письменного разрешения родителей. Предупреждает, что за крещение ребенка партийных родителей без такого разрешения священник будет подлежать судебной ответственности».7
В 1950 году Лука пишет рапорт патриарху (копия тут же оказывается у Жданова): «В Симферопольской епархии продолжается ликвидация сельских церквей. После выселения церкви в районном селе Советском на очередь стала церковь в селе Найденовка (в Найденовке У. предложил «сельсовету возбудить ходатайство об изъятии у общины здания молитвенного дома, как бывшего колхозного клуба». На что получил ответ, что клуб у них имеется, и использовать это здание они вряд ли смогут. — Б.К.), иеромонаху Клименту, пять лет священствовавшему в этом селе, предложено немедленно освободить дом. О своих прихожанах он отзывается как о весьма верующих людях, но напуганных до такой степени, что никто не решается даже ему предоставить квартиру, и в церковь никто не смеет или не имеет возможности ходить, так как все воскресные и праздничные дни заняты работами. Церковь в Найденовке придется закрыть. Почти такое же положение и в селе Орловка... Вопиющее положение в селе Магазинка.
После ликвидации церкви в соседнем селе Воинка в 1944 г., под церковь отдали полуразрушенную хату в селе Магазинка. На средства и трудами верующих из развалин был сделан хорошо оборудованный молитвенный дом. Настоятель этой церкви протоиерей Стефан Ковшик развил там столь активную деятельность, что теперь в его приходе не осталось ни одного не крещеного. И вот ему предъявляют требование освободить занимаемое церковью помещение на том основании, что оно принадлежит колхозу, и, сверх того, требование уплатить колхозу арендную плату и страхование за 1944—50 гг.».8
В 1949 г. в Крыму было закрыто четыре храма.9 В 1951-м — еще один.10 И затем несколько лет к этим цифрам новые не добавлялись. Луке удалось сдержать волну закрытия сельских храмов. Но ему-то хотелось увеличить их число. Обстоятельства, увы, этому не способствовали. За все время служения святителя в Крыму ему довелось открыть только один-единственный приход в 1947 г., хотя попытки делались постоянно.
Например, 19 июля 1952 года «от архиепископа Луки с его отношением поступило заявление от группы верующих с ходатайством». Инициатор подачи заявления рассказал У., что в селе Гвардейском и окружающих его населенных пунктах имеются старушки, которые не могут ходить в Ново-Александровку. «Если им будет разрешено открыть молитвенный дом, средства они соберут». В ответ на просьбу чиновник говорит решительно «нет», мотивируя свой отказ тем, что 1) помещения для молитвенного дома не имеется, 2) группа верующих небольшая, всего 43 подписи, 3) действующий храм находится на расстоянии всего 6 км». Туда немощным старушкам пешком 6 км, обратно 6 — таково иезуитство власти.11
«Ограничительные» меры коснулись переноса храмов в более оживленные места. Любые попытки выбраться из «медвежьего угла» пресекались на корню. Когда, скажем, староста Константино-Еленинской церкви в селе Митрофановка поинтересовался, нельзя ли перевести церковь в райцентр Нижнегорск, откуда большинство прихожан, то получил доброжелательный ответ, «что ничего предпринимать о переводе церкви не следует, так как из этого вряд ли что получится, потому что в селе Митрофановка здание церковное. Расстояние от Митрофановки до Нижнегорска всего 3 км». Чего-чего, а невольных аскетических упражнений в советские времена верующим хватало.
В 1951 г. резко выросли налоги. Ими стали облагать причтовые отчисления и подарки духовенству. В принудительном порядке заставили уплатить соответствующие суммы за 1949— 1950 гг. Увеличение финансового бремени было связано с началом новой атеистической волны, однако объяснялось причинами сугубо экономическими.
Лука постарался поставить все на свои места. Во время посещения У. 20 декабря 1951 г. он спрашивает: «Почему подоходный налог на духовенство был значительно увеличен? Например, он лично как управляющий епархией все время получает 2 тыс. руб. в месяц или 24 тыс. руб. в год и с этих 24 тыс. руб. он платил в 1950 г. подоходный налог в сумме 6700 рублей, а в 1951 г. с этой же суммы пришлось уплатить до 8700 рублей. Для всех ли такое увеличение подоходного налога или только для духовенства. Если только для духовенства, то нет ли здесь соответствующего нажима на духовенство путем налога». Чиновник ушел от прямого ответа, сославшись на то, что увеличение коснулось всех лиц, платящих налог по статье 19. Похожим был ответ и на вопрос об увеличении налогов с рабочих, ремонтирующих храмы. Сохранились выдержки из письма Луки в областной финансовый отдел, где он говорит о злоупотреблениях чиновников: «Финансовые органы на местах, в большинстве случаев, при определении размеров обложения руководствуются не данными, декларированными священнослужителями по их фактическим причтовым доходам, а какими-то своеобразно-надуманными исчисленьями облагаемых доходов».12
Духовенство активно протестовало против увеличения налогов на 100 и более процентов, писало жалобы в финансовые органы. Но это мало помогало, и чиновники старательно вычищали карманы клирошан. «По четырем жалобам налог был уменьшен, а пять жалоб оставлены без последствий», — таковы итоги одной из проверок действий налоговиков.13
Регулярно проводимые государственные займы также способствовали этой цели. Уполномоченный ревностно следил за тем, сколько внесено денег на государственные нужды. И слал наверх донесения вкупе с доморощенной аналитикой: «Архиепископ Лука подписался на 2 тыс. руб. Протоиерей Милославов на 1 тыс. руб. при зарплате 2 тыс. руб. и по Кафедральному собору (где он настоятель) при среднемесячном доходе не менее 2 тыс. руб. подписался только на 500 руб.».
По Кафедральному собору: «Священники 4 чел., каждый из них подписался на сумму 500 руб. при среднемесячной доходности не менее 2 тыс. руб. Диакона 2 чел., подписались каждый на сумму 300 руб. при их среднемесячной доходности не менее 1 тыс. руб., из них: протодиакон Бондаренко Николай вначале якобы совершенно не желал подписываться на заем». «Певчие (хористы) собора все вместе подписались на сумму 2445 рублей». Ильинская церковь пос. Саки, Сакского района: «Общая сумма подписки на заем составляет 1900 руб. В том числе священник Осипов Иван подписался на 800 рублей. Псаломщик на 200 руб., церковный староста на 200 руб., казначей на 100 руб. и обслуживающий персонал, как-то: сторож, пономарь-уборщица и просфорня 3 чел. подписались на сумму 600 руб.».
«Каких-либо жалоб со стороны духовенства о нарушении принципа добровольности, грубостях, на определение размеров подписки и другие при размещении займа среди духовенства не поступало. Хотя имею данные о размещении займа среди духовенства по небольшому количеству церквей области, все же можно сделать вывод, что Крымское духовенство подписалось на заем на меньшую часть своих возможностей».14
Давайте теперь обратимся к статистике и попробуем высветить некоторые фрагменты картины православного Крыма в эти годы.
В конце 40-х произошел некоторый спад религиозной жизни. Спад временный, во многом связанный с ограничительными акциями властей и атеистической пропагандой. Но тем не менее спад.
«Если в первые годы после войны церковь посещала значительная часть молодежи, то уже за последние годы этого явления не наблюдается; конечно, имеются еще случаи посещения церкви молодежью, но это уже единицы, да и там, где слабо подготовлена культурно-воспитательная работа; например: в селе Мазанка Зуйского района нет ни клуба, ни кино, ни избы-читальни, а село большое, не менее 500 дворов, и молодежь заявляет, что ей некуда пойти, кроме церкви.
За последние годы установился постоянный контингент посетителей церкви, в основном это женщины пожилых возрастов, имеются и средних, но меньше; мужского населения посещает церковь незначительный процент, посещаемость церкви детьми школьного возраста также постепенно уменьшается».15 В 1953-м в Крыму действовало 49 церквей, а практикующих христиан было около 50 тыс. человек, т.е. примерно 6%. Эти цифры берутся из подсчета уполномоченным числа «исповедников», т.е. тех, кто хотя бы раз в год был на исповеди и причастился.
По этим данным в 1949 г. «исповедников» было 45400 чел., в 1950-м несколько меньше, 42905 чел.16
«Случаев распада церковных двадцаток (то есть групп, состоящих из двадцати человек, которые регистрировали приход в местных органах власти. — Б.К.) и исполнительных органов не было. Но исполнительные органы распоряжениями Архиепископа Луки очень часто переизбираются, в некоторых церквах по 2—3 раза в год».17
В 1951-м на приходах служили 53 пресвитера и 1 диакон.18 Храмы на двунадесятые праздники в среднем посещало от 400 до 700 человек в городах, и от 150 до 250 на селе.19 Ниже приводится таблица, в которой показана динамика посещения крымских храмов на Рождество и Крещение в годы наибольшего спада религиозности.20
Наименование города, села Посетило церковь в Рождество в 1949 году Посетило церковь в Рождество в 1950 году Посетило церковь в Крещение в 1949 году Посетило церковь в Крещение в 1950 году
Симферополь, 4 церкви 3800 1150 4900 3150
Феодосия,
3 церкви 1050 850 1710 950
село
Мазанка,
1 церковь 110 150 300 175
село Пионерское,
1 церковь 175 100 100 118
село
Н.-Царицыно,
1 церковь 150 110 100 150
село
Грушевка,
1 церковь 150 110 100 150
Если уж мы обратились к сухому языку цифр и фактов, то, наверное, стоит привести данные о числе крещений, браков и отпеваний, позволяющие представить распространение «традиционных ценностей» внутри простого народа. У. приводит такие, безусловно, заниженные цифры, взятые из отчетов приходских священников и из бесед с церковным активом21:
в 1951 в 1952
Крещений 8348 9481
Церковных браков 171 199
Погребений 1335 1517
По сравнению с предыдущими годами рост, действительно, прекратился. Но это была временная остановка.
При этом финансовое положение епархии оставалось вполне стабильным. В 1948 г. доход составил 3296259 руб., в 1949 г. — 3321934 руб.22
Примечания
1. Ф. 6991, оп. 1, № 453, л. 53, 54.
2. Протодиакон Василий Марущак. Указ. соч. С. 57.
3. Шкаровский М.В. Указ. соч. С. 343.
4. Ф. 6991, оп. 1, № 1032, л. 26.
5. Ф. 6991, оп. 1, № 1032, л. 27.
6. Ф. 6991, оп. 1, № 1596, л. 16.
7. Ф. 6991, оп. 1, № 769, л. 30.
8. Ф. 6991, оп. 1, № 640, л.л. 93, 94.
9. Ф. 6991, оп. 1, № 640, л. 85.
10. Ф. 6991, оп. 1, № 769, л. 71.
11. Ф. 6991, оп. 1, № 899, л. 71.
12. Ф. 6991, оп. 1, № 899, л. 6.
13. Ф. 6991, оп. 1, № 899, л. 51
14. Ф. 6991, оп. 1, № 899, л.л. 24, 25, 27, 28.
15. Ф. 6991, оп. 1, № 769, л. 66.
16. Ф. 6991, оп. 1, № 640, л. 40.
17. Ф. 6991, оп. 1, № 769, л. 68.
18. Ф. 6991, оп. 1, № 769, л. 69.
19. Ф. 6991, оп. 1, № 640, л. 15.
20. Ф. 6991, оп. 1, № 640, л. 17.
21. Ф. 6991, оп. 1, № 1032, л. 16.
22. Ф. 6991, оп. 1, № 640, л. 18.
Страница 2
Главная страница » Библиотека » Б.Ф. Колымагин. «Крымская экумена: Религиозная жизнь послевоенного Крыма»
В пятидесятые годы в Крым приехали переселенцы из разных областей России и Украины. По данным статистического управления, за 6 лет население области увеличилось на 329 тыс. человек. В 1950 г. было 823 тыс. человек, в 1956 — 1152 тыс. человек.1
Увеличение населения сказалось на положении церквей. В связи с ростом числа прихожан «малоперспективные» церкви встали на ноги. «Проверкой на месте установлено, что дотация, выдававшаяся священнику церкви в селе Грушевка, прекращена с прошлого года, так как надобность в этом миновала, церковное здание отремонтировано и находится в хорошем состоянии. О влиянии этой церкви на окружающее население можно судить по такому факту, что организованный правлением колхоза воскресник 5 апреля (первый день пасхи) был сорван, никто из колхозников не явился. На воскресник, объявленный до этого, в день так называемого Вербного воскресенья, явилось на работу во всем колхозе 35 человек, и те вскорости покинули работу.
Церковь в селе Шубино, считавшаяся безнадежной, в настоящее время уже имеет 4 тыс. руб. свободных денег...
Молитвенный дом в селе Почтовое в день пасхальной службы не вместил всех верующих, много их находилось вне помещения, а поодаль стояло 5 легковых автомашин и 1 автобус.
4 апреля, накануне пасхи, 35 колхозников, как заявил председатель правления колхоза, не вышли на полевые работы. Правление колхоза, опасаясь невыхода на работу в день пасхи, объявило воскресенье 5 апреля выходным днем...
Остальные церковные общины сельских церквей сравнительно крепкие, церковные помещения содержат в хорошем состоянии и имеют свободные денежные средства...
Богаче и сильнее, чем в сельской местности, выглядят церковные общины в городах. Например, церковная община собора г. Феодосии... Исполнительный орган собора, расходуя ежемесячно на текущие нужды (оплата хора, обслуживающего персонала, отчисления в епархиальное управление и др.) около 10 тыс. рублей, имеет на текущем счете 55 тыс. рублей и наметил произвести в этом году реставрацию росписи внутри храма...
В Керчи функционируют три церкви, положение которых мало чем отличается от церквей г. Феодосии».2
На 1 января 1954 г. в Крыму числилось 49 действующих церквей, сведения о которых собраны в таблицу3:
Местонахождение Всего церквей и м/домов Церквей типовых М/домов всего Из них в бывших обществ. зданиях Снято с регистрации
в городах 23 20 3 — —
в пос. городского типа 2 1 1 — —
в сельской местности 24 9 15 5 —
Всего 49 30 19 5 —
Из таблицы видно, что примерно половина функционировавших храмов находилась в городах. Здесь оставалось большинство не изуродованных типовых зданий. В сельских районах, напротив, их было немного, и знакомый пейзаж русской равнины с маковкой вдалеке редко встречался на полуострове. В 5 районах действующих церквей вообще не было. Как не было в Крыму и приписных храмов, то есть храмов, где богослужение совершалось спорадически командированным с этой целью священником. Из документов известна только одна незаконная «приписная» часовня. Часовня находилась в заповеднике под Алуштой, и там 11 лет подряд 11 августа (очевидно, с негласного согласия Луки) совершался молебен, на котором присутствовало 50—60 человек. Уполномоченный делал вид, что ничего не знает об этом. В 1957 г., с началом хрущевских гонений, молебны по требованию У. были прекращены, а священник в качестве наказания переведен.4
Характерная особенность приходской жизни послевоенного Крыма — устройство агапических трапез после богослужения. Скажем, в Покровской церкви Джанкоя на престольный праздник. «Такие обеды в этой церкви по установившейся традиции устраиваются в этот день ежегодно, за счет самих верующих, приносящих продукты, кто что может».5 Или в Успенском храме в Старом Крыму, где в 1957-м в праздничной трапезе участвовало 300 человек. С резким изменением церковно-государственных отношений эти трапезы были отменены.6
Значительное оживление религиозной жизни каким-то образом повлияло даже на стилистику отчетов. Обычно сухие, сдержанные, они вдруг изменились. В них появились живые детали, живописные подробности. Особенно выделяется рассказ о Пасхе 1954 года. Чиновник Совета по делам РПЦ посетил 11 храмов и составил отчет по 19. В первый и последний раз он работал в жанре репортера районной газеты, за что, к слову, получил выговор от начальства: «Зачем Жданов ездит по церквам на престольные праздники? Если для того, чтобы подсчитать количество молящихся, то это дорогое и ненужное удовольствие».
Вот некоторые фрагменты этих зарисовок с натуры, в которых пасхальные описания неотделимы от фискальных поворотов и атеистической «аналитики».
«Николаевская церковь с. Зуя. Был здесь в 9:30 вечера. Хотя служба еще не начиналась, но в церкви было уже не менее 250 чел. и примерно такое же количество было вне храма в ограде церкви, сидели группами с узелками пришедшие из других деревень для освящения пасок, куличей, яиц и др., среди таковых много было молодежи и подростков. Кроме этого немало находилось молодежи и местной, так как кроме платных танцев в районном доме культуры, который находится почти напротив церкви, ничего не было».
«Кладбищенская церковь гор. Симферополь, в 11:30 уже шла пасхальная служба, в самой церкви, которая была переполнена, и вне ее находилось не менее полутора тысяч человек (в прошлом году до тысячи чел.), много было молодежи и подростков».
«Кафедральный собор г. Симферополь — в 12:00 ночи в пасхальной службе принимал участие архиепископ Лука, а также и в крестном ходе вокруг собора. Здесь в это время было не менее 6 тыс. чел., больше, чем в прошлом году, примерно на 2 тыс. чел., много было молодежи и подростков, примерно 20—25%. У собора стояло 5 автомашин, из них: 4 «Победы» и 1 грузовая. Вторично посетил собор в 3:45 ночи, количество верующих уменьшилось незначительно».
До этого У. успел побывать в нескольких храмах. «Николаевская церковь, село Мазанка Зуйского района. В 10:30 вечера службы еще не было, но в церкви и ее ограде было не менее 400 чел., из них не менее 40% молодежи и подростков. В это время в клубе демонстрировалась кинокартина, но на ней были только мужчины и не более 30 чел. Молодежь находилась в церкви и около нее. Верующие в это время еще подходили».
«Успенская церковь, село Чистенькое, Симферопольского района. В 0:40 здесь было до 250 чел., больше, чем в прошлом году, примерно на 100 чел., было много молодежи, которая составляла не менее 40%».
«Покровский молитвенный дом с. Почтовое Бахчисарайского района. В 1 час ночи храм был переполнен, всего было до 500 чел., из коих до 40% молодежи и подростков. Поодаль от молитвенного дома стояло 10 легковых автомашин, из них: 4 «Победы», 4 «Москвича», 1 иномарка и 1 автобус».
«Николаевский молитвенный дом гор. Бахчисарай. В 1:45 ночи было до 800 чел. Храм и двор его были переполнены верующими, молодежи было до 40%. Здесь имело место и проявление хулиганства со стороны 4 молодых парней, которые вошли в храм в головных уборах, подняли шум и стали свистеть, для их удаления были вынуждены пригласить находившегося недалеко на улице милиционера, который отобрал у хулиганов паспорта и удалил их с территории молитвенного дома».
«Петропавловская церковь, село Партизанское, Бахчисарайского района. В 2:30 ночи здесь было до 400 чел., из них до 50% молодежи».
«Николаевская церковь, село Пионерское, Симферопольского района. В 3:10 ночи здесь было до 500 чел., из них до 50% молодежи. Здесь также имело место проявление хулиганства. Против церкви примерно в 20—25 метрах открыт винно-водочный ларек, который и торговал водкой всю ночь. Пьяные заходили в церковь и поднимали шум, что мешало нормальному проведению церковной службы, конечно, их удаляли из церкви сами верующие, но у последних создавалось убеждение, что ларек против церкви торговал ночью водкой с целью, чтобы пьяные сорвали пасхальную службу».
В других храмах У. был уже днем. «Николаевский собор гор. Евпатория, здесь в пасхальную ночь было до 4 тыс. чел., значительно больше, чем в прошлом году. Имело место хулиганство со стороны пьяных, которые заходили в храм и поднимали шум».
«Казанская церковь, село Красногвардейское. Здесь не обошлось без происшествий. По заявлению церковного старосты, подростки-школьники в возрасте 12—13 лет разобрали метров десять-двенадцать каменной ограды и камень разбросали, поломали в ограде скамейки и сделали ряд других повреждений».7
Празднование Пасхи — этот праздников праздник — в СССР имело свои особенности. В пасхальную ночь в храмы приходило немало людей, далеких от церкви. Те, кто уже давно не бывал в храме, но в глубине души сохранял искорки веры. Те, для кого оставалась важной традиция, кто помнил об обычаях старины. И молодежь — потусоваться, посмотреть на крестный ход. И для всех пришедших под советским весенним небом звучало Евангельское благовестие — Христос воскрес! Громко. Единственный раз в году. Атеисты, чуявшие нутром миссионерское значение пасхальной службы, устраивали, чтобы отвлечь народ, многочисленные мероприятия. Но эти программы мало кого интересовали. А многочисленные кордоны активистов, призванные не пустить подрастающее поколение в храм, еще не практиковались.
Оборотной стороной пасхальной службы, и это видно из «репортажа», было банальное хулиганство. Дух атеизма, сопутствующий толпе, проявлял себе во всей красе. Не случайно святитель после пасхальной ночи направил на имя начальника областной милиции письмо: «Во время Пасхального Богослужения в селе Красногвардейском группой хулиганов была разрушена часть недавно построенной каменной ограды. Кроме того, вывернуты из земли находившиеся в ограде церкви скамьи.
Грубые хулиганские выходки мешали пасхальному крестному ходу также в гор. Белогорске.
И в Красногвардейском и в Белогорске милиция не сочла своей обязанностью присутствовать при огромном стечении народа в ночное время.
Прошу произвести расследование о разрушении ограды и привлечь к ответственности Красногвардейскую и Белогорскую милицию за неисполнение своих обязанностей, а также и виновников разрушения ограды церкви».8
Хулиганские выходки, к слову, не ограничивались Пасхой. Даже в эти относительно спокойные годы верующим жилось непросто. Осенью, зимой и весной в Белогорске, Ялте, Евпатории и других местах крымские школьники и молодые люди били стекла в окнах храмов и совершали другие пакости. И власти, судя по оперативности действий, смотрели на это сквозь пальцы.9 Более того, местные «князьки» стремились внести свой вклад в дело борьбы «с религиозным дурманом». То дорожный отдел, ремонтируя дорогу, разрушит мостик для проезда в церковную ограду.10 То установят водопроводный кран в ограде церкви, и образуется целое болото.11 То придумают и того круче. Рядом с церковью в Ново-Александровке председатель колхоза Файнберг поместил свинарник, «в котором имеется до 100 свиней». Священник, естественно, пожаловался, поскольку «соседство отражается на деятельности церкви, особенно во время кормления свиней, которые своим ревом и криком заглушают церковные службы и верующие теряют молитвенное настроение, что вместо ладана кадильного отвратительный запах от свиного кала проникает в храм».12 Разруливать подобные ситуации был призван У. Но он не особенно ревностно исполнял эти свои обязанности. Эпопея с фермой продолжалась и в 1955-м, и в 1956-м годах.13
Но, в сущности, все это было мелочью по сравнению с ветрами из Кремля. 7 июля 1954 г. ЦК КПСС принял постановление «О крупных недостатках в научно-атеистической пропаганде и мерах ее улучшения», в котором пересматривалась «примиренческая» позиция в «церковном вопросе». Началась новая травля верующих, в которой партийные органы действовали рука об руку с органами КГБ. Антирелигиозный вал за считанные месяцы достиг высот угрожающих. Лука писал патриарху о необходимости собрать архиерейский собор, чтобы обсудить сложившееся положение. На постановление он откликнулся проповедью «Не бойся, малое стадо»: «Везде и повсюду, несмотря на успех пропаганды атеизма, сохранилось малое стадо Христово, сохраняется оно и доныне. Вы, вы, вы все, слушающие меня, — это малое стадо... чего нам смущаться, чего тревожиться, чего скорбеть?! Незачем, незачем! Малое стадо Христово, подлинное стадо Христово неуязвимо ни для какой пропаганды».14
Антирелигиозная война вызвала негативные последствия внутри страны и за рубежом. К тому же в правительстве сохранялось немало сторонников старого курса. И уже осенью Хрущев отступил. 10 ноября 1954 г. ЦК КПСС принимает постановление «Об ошибках в проведении научно-атеистической пропаганды среди населения», ряд пунктов которого прямо противоположен июльскому.15
Волна схлынула. Однако атеистическая машина продолжала свою работу. С церковным активом «беседовали» (но с работы не выгоняли). Храмы продолжали закрывать. (Во втором полугодии 1956 г. закрыли молитвенный дом в селе Емельяновка)16. В Симферополе городской фотограф обходил храмы и, не слишком стесняясь, фотографировал прихожан в лицо. Так люди попадали в досье соответствующих органов.17
И все-таки Крымская церковь укреплялась. Росли доходы епархии. В 1955 г., к примеру, по сравнению с 1954 г. они выросли на 193305 руб.18 Весной 1956 г. усилился процесс освобождения духовенства. Из заключения прибыли о. Григорий Афанасьев (назначен настоятелем в с. Почтовое) и о. Евгений Руденко (назначен настоятелем Всесвятской церкви в Феодосии).19 Ежегодно епархия тратила значительные суммы (в 1957-м — 650 тыс. руб.) на ремонт и украшения храмов.
На У. посыпались заявления об открытии новых приходов, и хотя они, как и прежде, отражались, появилась надежда, что законные интересы верующих будут хотя бы частично удовлетворены.
Так что архиепископ Лука имел все основания в своем отчете патриарху за 1956 г. написать: «В важнейших городах Крыма и особенно Симферополе ярко выражен подъем церковной жизни: очень небольшой (до 2500 чел. вместимостью) кафедральный собор не вмещает молящихся».20
Примечания
1. Ф. 6991, оп. 1, № 1497, л. 54.
2. Ф. 6991, оп. 1, № 1032, л. 23, 24. 25.
3. Ф. 6991, оп. 1, № 1139, л. 7.
4. Ф. 6991, оп. 1, № 1497, л. 57.
5. Ф. 6991, оп. 1, № 1139, л. 19.
6. Совет требует от У.: «Об устройстве религиозными общинами благотворительных обедов при удобном случае переговорите с Управляющим епархией о прекращении таких обедов». (Ф. 6991, оп. 1, № 1497, л. 12).
7. Ф. 6991, оп. 1, № 1139, л. 41, 42, 43, 44, 45.
8. Ф. 6991, оп. 1, № 1139, л. 52.
9. Ф. 6991, оп. 1, № 769, л. 57, 112; ф. 6991, оп. 1, № 1139, л. 52; ф. 6991, оп. 1, № 1389, л. 9, 14.
10. Ф. 6991, оп. 1, № 1389, л. 68.
11. Ф. 6991, оп. 1, № 1032, л. 84, 85.
12. Ф. 6991, оп. 1, № 1139, л. 9.
13. Ф. 6991, оп. 1, № 1389, л. 68.
14. Поповский М. Указ. соч., с. 470.
15. Шкаровский М. Указ. соч., с. 351.
16. Ф. 6991,оп. 1, № 1487, л. 3.
17. Поповский М. Указ. соч., с. 468.
18. Ф. 6991, оп. 1, № 1389, л. 107.
19. Ф. 6991, оп. 1, № 1389, л. 42.
20. Ф. 6991, оп. 1, № 1497, л. 20.
