Письмо владыки Василия (Кривошеина) митрополиту Антонию (Блуму)

От публикаторов: 20 февраля 2008 г.  Богослов.Ru (http://bogoslov.ru/text/286310.html) предлагает вниманию читателей письмо владыки Василия (Кривошеина) митрополиту Антонию (Блуму), написанное вскоре после высылки  из  СССР А.И.Солженицына. Письмо любезно предоставлено Никитой и Ксенией Кривошеиными и публикуется впервые.

« ...недовольны митр. Антонием за то, что он подал в отставку сразу после своего выступления в пользу Солженицына. На своём заседании 05.04.1974 Священный Синод РПЦ, заслушав прошение митрополита Антония от 21.02.1974г. об отставке с поста Патриаршего Экзарха по состоянию здоровья, постановил освободить его от должности и иметь суждение о назначении Патриаршего Экзарха Западной Европы после праздника Святой Пасхи. Митрополит Антоний предлагал на этот пост митрополита Берлинского Филарета (Вахромеева), Патриаршего Экзарха Средней Европы».       (ЖМП.1974г.№ 6.С.4)

Его Высокопреосвященству Высокопреосвященнейшему Антонию, Митрополиту Сурожскому, патриаршему экзарху в западной Европе.

Ваше Высокопреосвященство, дорогой Владыко!

Получил Ваше письмо от 28 февраля с сопровождающими его приложениями (впрочем, я получил всего одну проповедь, а Вы пишете о двух). Постараюсь ответить прежде всего на самое главное, то есть, конечно, на предполагаемую Вашу отставку от должности Экзарха. Конечно, я определенно против, хотя бы потому, что Вас некем заменить и некоторую пользу благодаря Вашей популярности среди западных инославных Вы несомненно приносите. Ведь что будет в случае Вашего ухода? Меня Патриархия никогда не назначит, да и я не соглашусь по возрасту. Владыка Петр совершенно не подходит, не пастырская личность, не русский, и к тому же большевизан (его назначение было бы началом советизации Экзархата, он уже сейчас дошел до того, что бывает в посольстве на праздник красной армии). Во всяком случае мы его здесь как Экзарха не примем, а будем просить о непосредственной зависимости от Патриархии. Нечего и говорить, что советский Экзарх еще менее приемлем. Нет у них ни одной подходящей личности, все они не разбираются в положении на Западе, сотрудничать с ними я не смогу и не желаю (хотя бы в вопросе о "Вестнике"). Придется тоже просить о непосредственной зависимости от Патриархии (по принципу: Москва далеко, Париж близко, значит, иго ее будет менее чувствительным).

Поражает отсутствие серьезных мотивов Вашей отставки. Вы выдвигаете два: 1) здоровье; 2) несогласие с линией Патриархии, особенно в вопросе об итальянских приходах. Относительно здоровья я скажу, что все мы болеем (возраст тоже болезнь, да к тому же неизлечимая), однако все ж таки терпим. Впрочем, я согласен, что возраст и болезнь являются единственными причинами, по которым епископ имеет право просить об освобождении от должности. Но к Вам это безусловно не относится, возраст у Вас детский, а то, что Вы в силах постоянно ездить в Голландию и Швейцарию, показывает, что у Вас еще достаточно сил. А если их не будет хватать, не путешествуйте так много, в этом нет крайней необходимости, кроме как в Париж, куда Вы, однако, не ездите. Что касается "линии Патриархии", с которой Вы не согласны, то это не причина подавать в отставку (Вы не митрополит Николай Еремин). Ведите упорно свою линию, а если Патриархия будет недовольна, пусть она Вас увольняет без прошения, а сами не уходите. Я так понимаю образ действия архиерея. Это прежде всего относится к области экуменизма. Далее, насколько я могу понять, поводом к Вашей отставке было совсем не "дело Солженицына", а итальянские приходы. Вы меня удивляете: неужто из-за этих "бандитов" Вы хотите поднимать шум? Да они не стоят того! Почему нигде, где существуют западные приходы, не происходят столкновения с католиками, а только в Италии? Может быть, в Италии католики более лютые, но и итальянские "православные" тоже, вероятно, большие скандалисты. Поэтому очень хорошо, что Вы их отпустили на все четыре стороны, а еще лучше, что Румынская Церковь, как я слыхал, категорически отказалась их принять (знает, с кем имеет дело!). Но почему Вы обиделись на Патриархию, что эти приходы отняли от Вас и подчинили митрополиту Ювеналию? Надо было радоваться, что Вас освободили от "бандитов", тем более что по состоянию Вашего здоровья это для Вас большое облегчение, не надо путешествовать. Ведь и у меня отняли Голландию (хотя и признали, что я был прав), а я только сказал: "Слава Тебе, Господи, освободили меня от "бандита" Дионисия!" А Вы обижаетесь, как митрополит Николай Еремин, когда у него отняли Роттердам и Женеву.

Еще одна причина, почему Вы не должны уходить от должности Экзарха. Вы не злой человек, никого не душите, с Вами можно жить. А это то, что мы ожидаем от Экзарха. Да к тому же знаете языки, можете эффектно говорить. Все эти качества не так часто встречаются.

Все эти рассуждения носят, однако, чисто теоретический характер: я глубоко убежден, что после Ваших выступлений о Солженицыне Патриархия ни в коем случае не примет Вашей отставки, ибо в противном случае начнется крик, что Вас уволили за защиту Солженицына и компании. Этого как Патриархия, так особенно Совет по делам религии смертельно боятся. Своим "солженицынским" молебном Вы очень упрочили Ваше положение как Экзарха, если только Вы сознательно не перейдете известных пределов (чтобы "красиво пасть").

Теперь о Солженицыне. Я рад, что мы в один день, 17 февраля, не сговорившись между собою, каждый по велению своей архиерейской совести, выступили: Вы - молебном о "людях доброй воли", я - телеграммой Патриарху. Это для меня очень отрадно и духовно, и практически в смысле взаимной поддержки, хотя между нашими выступлениями большая разница. Вы, вероятно, будете несогласны, но я скажу прямо, как думаю: Ваше выступление политическое, в широком смысле этого слова и в хорошем его смысле, мое церковное. Поводом Вашего молебна была высылка Солженицына, целью   молитвенная поддержка его и всех "инакомыслящих" и политических заключенных в России (Буковский и т. д.). Поводом моей телеграммы было не изгнание Солженицына как таковое, а выступление митрополита Серафима против него. Если бы митрополит Серафим не выступил, и я, вероятно, не счел бы полезным и возможным вмешаться, при всем моем сочувствии Солженицыну. Правда, это сочувствие, ярко выраженное в моей телеграмме, придает и ей "политический" характер, но это не на первом месте. Главная моя цель - забота о добром имени Московской Патриархии. Я не отвергаю избранного Вами политического пути, он может быть рассматриваем как дополнительный к "церковному", вопрос только в том, насколько он полезен для Церкви в России в данный момент (а на Западе этот путь будет весьма популярным). Я знаю, что в России многие независимые церковные деятели, как о. Всеволод Шпиллер, против поддержки Церковью оппозиционного движения, а среди массы верующих такая линия вызвала бы непонимание и осуждение. А что молебен о Солженицыне в глазах советских властей является политическим актом, показывает пример панихид о жертвах гонений и террора митрополита Евлогия в Лондоне в 1930 году. Так вынужден был их характеризовать митрополит Сергий. И так их характеризует Успенская в недавно изданной от имени Экзархата брошюрке, сильно повредившей нашей Церкви во Франции. (В последней глубине ни евлогианские панихиды, ни "солженицынские" молебны не умещаются в понятия политического акта, но мы должны честно признать, что оба богослужения явления аналогичные.)

Другое мое возражение, на первый взгляд противоположное и для меня очень существенное, может быть названо риторическим термином captation benevolentia. В древних учебниках риторики рекомендовался при составлении просьб высоким особам следующий прием: прежде чем начать излагать просьбу, поместить несколько льстивых фраз с целью благоприятно расположить, "уловить" его "благорасположение". Я не говорю, чтобы Вы так примитивно и утилитарно сознательно применяли этот прием, но такая тенденция была проявлена Вами на Соборе 1971 года и вызвала у меня глубокое разногласие с Вами. Вы считаете, что "уловите благорасположение" советских людей, и они будут Вас лучше слушать, если Вы будете восхвалять им советские порядки, социалистическое строительство, выявлять чувства советского патриотизма и т. д. А я считаю наоборот, Вы их тем только оттолкнете, не говоря о том, что восхваление советских порядков как основанное на извращении действительности недопустимо. Так, в Вашем выступлении в последний день Собора Вы говорили, что как русский человек Вы гордитесь советскими достижениями, разделяете гордость советских людей, но так как в Англии много западных православных, то с них нельзя требовать таких же советско-патриотических чувств, и Вы просите, чтобы подобных мест не было бы в резолюции Собора, хотя "как русский" Вы их приемлете. Я был вынужден ответить на это, что я русский, а не иностранец, но именно как для русского это восхваление советских достижений для меня неприемлемо. Пишу об этом, потому что в Вашем письме к митрополиту Ювеналию Вы идете еще дальше. Вы молились "за Советский Союз" (почему не сказать "за Россию", если вообще на эту тему Вы считаете возможным говорить), "за его правительство (не против него)" (не верю, что искренне; даже в Москве, когда молятся за властей, никто не крестится, а когда "да тихое и безмолвное житие поживем"- крестятся и кланяются). Несогласен я и с модным экуменическим лозунгом, что нельзя молиться "против", а только "за". А как же на Пасху мы поем: "Да воскреснет Бог, и да расточатся врази Его" и т. д.? Но дальше уже идет утверждение, находящееся в кричащем противоречии с действительностью: "Всем известно, что в самой России существует сильное, все возрастающее движение людей, принимающих социалистический строй, готовых принимать участие в строительстве нового мира... но с ужасом воспоминающих... сталинские времена". Неверно: людей, принимающих социалистический строй и видящих все зло в Сталине, становится все меньше. Кроме Роя Медведева, я никого не знаю, кто бы так думал: прекрасная октябрьская революция, прекрасный Ленин, прекрасный коммунизм, а вот Сталин все испортил! Да и Медведев уже перестал так говорить, а: "И у Ленина были ошибки, и в революции не все было прекрасно, но до Сталина все еще было сносно". На примере Солженицына мы видим, какую эволюцию проделали в России русские люди: Солженицын был марксистом, поклонником Ленина, а потом все это отверг, ибо понял, что дело не в "сталинских временах", даже не в Ленине, хотя он и главный виновник, а в октябрьской революции, в марксизме-коммунизме и самом социалистическом строе. Все возрастающее число людей в России начинает все больше и больше это понимать. Боюсь поэтому, что Ваши слова о "социалистическом строе" и "строительстве нового мира" не встретят понимания и сочувствия среди верующих и мыслящих людей в России.

Мое общее отношение к "политике" в Церкви следующее: я в принципе не против участия Церкви в политической жизни. Церковь - всеобъемлющий организм, политика   часть жизни, христианство судит обо всем; естественно поэтому Церковь высказывает политические суждения и выражает их в действии, но, конечно, эта политическая сторона не должна никогда доминировать, как это часто случается сейчас на Западе. И главная задача Церкви не в этом. Так в принципе, а в конкретной исторической жизни в применении этого принципа многое зависит от исторических обстоятельств. Так, сейчас, в условиях безбожной тоталитарной диктатуры, когда Церковь борется за само свое существование и не может в России иметь свою собственную самостоятельную линию, а части Церкви за рубежом не могут свободно высказывать свои взгляды из опасения повредить Церкви на родине, наиболее правильной церковной линией является полное воздержание Церкви от политических высказываний и действий. Этим исключаются участие Русской Православной Церкви во всех видах "борьбы за мир", во многих политических и социальных секциях Всемирного совета Церквей с одной стороны, политические открытые высказывания зарубежных церковных деятелей Московской Патриархии   с другой. Одно совершенно недопустимо - ложь!

Теперь снова о "Солженицыне". Я слыхал, что Вы опубликовали письмо в "Таймс", еще не видел текста, постараюсь достать. Со своей стороны, я переделал мою телеграмму в "Письмо в редакцию" (с небольшими дополнениями и, конечно, без упоминания о телеграмме) и послал в редакции "Ле Монд" и "Ле Суар" (самая большая бельгийская газета). Посмотрим, напечатают ли? Саму телеграмму публиковать пока не буду, это было бы некорректным по отношению к Патриарху. Но показывать телеграмму, давать ее текст Вы можете свободно, кому хотите, только чтобы не печатали.

Приглашен уже после отправки телеграммы митрополитом Ювеналием приехать в Москву в качестве гостя 14-28 мая. Буду очень рад с Вами встретиться и поговорить в Брюсселе 23-24 марта, как Вы пишете, только точно сообщите заранее, в какие часы и когда приезжаете.

У меня несчастье: заболела м. Екатерина, артроз правого колена, с трудом ходит по комнате с палочкой. Вообще очень переутомлена. Временно помещена в старческом нашем доме.

Прошу Ваших святых молитв и остаюсь с любовью о Христе.