Для истории хазар, особенно ранней (VII-VIII вв.), огромное значение имеет богатая древнеармянская литература. Возникнув уже в первой половине V в. после изобретения армянского алфавита Месропом Маштоцем [318], эта литература довольно быстро стала развиваться как оригинальная и многожанровая. Уже в V в. появилось немало чисто исторических трудов по истории Армении и сопредельных стран. Позже возникла географическая литература. Интерес к северным кочевникам - гуннам, савирам, булгарам, хазарам - диктовался постоянными с ними контактами, прежде всего политическими и военными, так как эти кочевники неоднократно вторгались в Закавказье, прежде всего в Кавказскую Албанию. А поскольку в последней, несмотря на наличие письменности и литературы на одном из местных языков [319], историография, по-видимому, существовала только на древнеармянском языке, да и вообще в VII-VIII вв. армянское культурное влияние в Албании было очень велико, то албанские сюжеты прочно вошли в собственно древнеармянскую литературу раннего средневековья. [320]
Закавказье издавна имело через знаменитый проход Чола (Чора) [321] постоянные контакты с северокавказскими кочевниками. Когда возникла древнеармянская историография, в областях севернее Дербента господствовали племена - осколки Гуннского союза, распавшегося в середине V в. Ранние армянские писатели хорошо знали алан [322] и маскутов [323], и уже в самых первых исторических трудах фигурируют булгары, басилы, хазиры [324]. Примечательно, что все они уже во второй половине V-VI в. рассматриваются как старые насельники "северных стран", а порой их обитание в последних переносится в легендарную древность.
Наиболее примечателен здесь труд "отца армянской истории" Мовсеса Хоренаци. Правда, "проблема Хоренаци" окончательно не решена до сих пор. Согласно традиции, он жил в V в. и был одним из младших учеников создателя армянской письменности Месропа Маштоца [325]. Целый ряд крупных исследователей оспаривали это и относили деятельность Хоренаци к VII и даже IX в. [326] Ныне господствует традиционная точка зрения, хотя не все доводы ее критиков опровергнуты. Но может быть, здесь надо винить поздних переписчиков? Во всяком случае, упоминание у этого историка булгар [327] во времена легендарного Валаршака [328] можно объяснить общим стремлением Хоренаци возвести все устои и условия Аршакидской Армении к этому "землеустроителю". Упомянуты у Хоренаци и хазары (хазиры) [329], опять-таки в легендарном рассказе о царе Валарше, сыне Тиграна "последнего" [330]. Любопытно, что здесь Хоренаци ссылается на сирийского писателя Бардацана (Бардейсана) [331], жившего во II в. н. э. Исторические труды этого сирийца не сохранились, и отсылки на него (как и по другим материалам вообще неведомого Map Абаса Катину [332]) всегда вызывали много вопросов и недоверие. В рассказе Хоренаци о хазарах последние вместе с басилами через Чора вторглись в Закавказье. Это вполне могло иметь место в VI в., но не раньше. Возможно, что Хоренаци здесь связал реальную гибель какого-то армянского царя Аршакида I-II вв. н. э. [333] в борьбе с северными кочевниками с современными ему обитателями прикавказских степей.
С VII в. количество данных о хазарах в древнеармянской литературе возрастает. Но даже у писателей VII в. упоминаний о хазарах немного. Это прежде всего относится к крупнейшему из них - епископу Себеосу. С его именем связывают "Историю", в начало которой включена так называемая Анонимная хроника, где излагается древняя история армян от легендарного Хаика [334]. Она во многом сходится с первыми разделами труда Хоренаци, но в ряде существенных деталей отличается от последнего [335]. Наиболее оригинальна часть от конца VI в. до 661 г., когда повествование заканчивается.
Надо сказать, что и в отношении этого источника не все ясно. Высказано мнение, что его написал вовсе не Себеос [336]. Для нашей цели это существенного значения не имеет. Важно другое. Себеос (будем его так именовать в соответствии с традицией) подробно описал войны Ираклия с Хосровом II. Союзником императора был властитель северных кочевников - хакан, который в некоторых других памятниках называется и хазарским хаканом. Между тем у нашего автора, писавшего где-то в 50-60-х годах VII в., он именуется "царь северных стран", подвластные ему "азги" ("народ, племя") находятся на севере, за Каспийскими воротами ("Касбиакан дур") [337]. Поэтому есть основания полагать, что речь идет о каком-то кочевом объединении, из которого хазары еще окончательно не выделились. М. И. Артамонов называет этих кочевников тюркюто-хазарами [338], но вопрос не столь прост.
В VII в. была составлена "Армянская география" ("Ашхарацуйц"), которую прежде приписывали Мовсесу Хоренаци, но ныне ее автором чаще всего считают армянского ученого VII в. Ананию Ширакаци [339]. Труд очень своеобразен по составу: в него вошли сведения, восходящие к античным географам (Птолемею и Марину Тирскому), данные, взятые из почти полностью утраченных среднеперсидских географических сочинений [340], и материалы (прежде всего по Кавказу) местные, закавказские. В разделе о Восточной Европе имеется список народов и племен, связанных с Булгарским и Хазарским союзами [341]. Датировать эти сведения можно 60-80-ми годами VII в.
Больше всего сведений о хазарах у историка VIII в. Левонда (Гевонда) [342], описавшего положение Армении под властью арабов в VII-VIII вв. [343] В связи с этим в "Истории" Левонда подробно рассказано об арабо-хазарских войнах; сведения этого историка дополняют информацию арабских писателей, отличаясь от последних тем, что рассказ ведет человек, одинаково враждебно относящийся и к халифам, и к их наместникам в Закавказье, и к северным "варварам" - хазарам.
У более поздних армянских историков (IX и последующих столетий) информация о хазарах невелика и взята от предшественников.
Особое место занимает "История страны алван", автором которой чаще всего считается Мовсес Каланкатваци, хотя есть и иные суждения [344]. Это историческое сочинение, посвященное Кавказской Албании, написано на древнеармянском языке, и потому уже входит органически и в древнеармянскую литературу. С последней связан и ряд сюжетов данного памятника. Однако основное содержание его - история Кавказской Албании, а потому труд этот надо считать и памятником албанской историографии, хотя установить его связь с существовавшей, но полностью утраченной литературой на албанском языке [345] крайне трудно. Информация "Истории страны алван" о хазарах и других северокавказских кочевниках особенно содержательна для VII в., так как передает уникальные местные сведения о хазарских походах в Закавказье, албано-хазарских отношениях и т. д. Только в этом источнике содержатся значительные материалы о быте хазар, их религии в VII в. Поэтому для VII в. "Историю страны алван" можно считать основным источником о хазарах. В то же время по ней не всегда можно четко выделить хазар из числа других северных народов, т. е. родственных хазарам кочевников Северного Кавказа.
Древнегрузинская литература, возникшая, как и древнеармянская, B V в., сохранилась гораздо хуже. От V-VIII вв. уцелело лишь несколько агиографических сочинений, из которых одно, "Мученичество Або Тбилисского" (VIII в.), содержит известия о современных ему хазарах [346].
Фрагменты древнейших грузинских летописей вошли в состав "Мокцевай картлисай" ("Обращение Картли"), памятника, скорее всего, IX-Х вв. [347] В них есть данные о хазарах VII в. [348]
Обширный свод грузинских летописей "Картлис цховрэба" сложился в XII в. [349] В его состав вошло несколько сочинений очень сложного состава [350]. Упоминания там о хазарах исторической ценности, как правило, не имеют. Среди грузинских историков давно сложилось мнение, что "хазары" в тексте Леонти Мровели заняли место более древних кочевников-скифов и сармат [351]. Лишь в связи с событиями VII-VIII вв. упоминания о хазарах [352] отражают исторические реалии этих веков, но их немного [353].
Богатая литература на сирийском (арамейском) языке появилась уже во II-III вв. [354] Центры сирийской культуры существовали по обе стороны римско (византийско)-иранской границы, и в каждой из этих частей Сирии имелись свои культурные школы и литературные традиции [355]. Расцвет сирийской историографии приходится на V-VIII вв., после чего сирийский язык сдает свои позиции, сменяясь арабским, и позже, с IX-Х вв., литература на сирийском языке постепенно ограничивается христианскими общинами Сирии и Месопотамии, да и то с переходом на арабский язык последний постепенно сменяет литературный сирийский. Тем не менее еще XII-XIII вв. дали значительные образцы историографии на сирийском языке.
Как известно, именно через сирийские христианские общины христианство начало проникать в страны Закавказья, где возникли и сирийские колонии [356]. Через закавказские общины сирийская историография черпала сведения о горном Кавказе и Восточной Европе. Поэтому в сирийских источниках содержатся ценные оригинальные известия о Северном Кавказе и народах, его населявших.
Из ранних сирийских материалов для нас интересно историческое сочинение, приписываемое Захарию Ритору (середина VI в.) [357]. В нем есть небольшой раздел о Кавказе и его народах, среди которых упомянуты хазары. Это первое достоверное упоминание хазар в источниках.
Значительный интерес представляет "Хроника" Михаила Сирийца (1126-1199 гг.). Это большое сочинение в 28 книгах типа всемирной истории [358]. Автор - уроженец г. Мелитена (современная Турция), с 1166 по 1199 г. был патриархом яковитской сирийской церкви [359]. Данные по интересующим нас сюжетам содержатся в одиннадцатой-тринадцатой книгах "Хроники".
Последним крупным сирийским историком был Абу-л-Фарадж Григориус Бар Гебрей (1226-1286 гг.). По происхождению еврей (как и его младший современник Рашид ад-Дин), Бар Гебрей являлся видным деятелем яковитской церкви, много ездил по странам Ближнего Востока, был весьма начитанным человеком. Бар Гебрей - ученый широкого профиля, но его исторические труды обеспечили ему видное место в средневековой науке [360]. Его "Всеобщая история" делится на две части; светскую и церковную. Для нас наиболее интересна первая, существующая в сирийском (более подробном) [361] и арабском [362] вариантах. В отличие от других представителей сирийской историографии Бар Гебрей немало данных черпал из трудов арабских историков, но его известия об арабо-хазарских отношениях VII-VIII вв., о походе русов в Закавказье 40-х годов Х в.[363] содержат интересный дополнительный материал.
Казалось бы, византийская историография должна содержать обширную информацию о хазарах. На деле это не так, на что есть свои причины. Во-первых, Византийская империя в период расцвета Хазарии (VII-VIII вв.) переживала ослабление и даже упадок [364]. На Ближнем Востоке арабы не только вытеснили византийцев из Закавказья и Сирии, но даже отняли у них большую часть Малой Азии [365]. Империя лишилась значительной части балканских владений, и сам Константинополь подвергался осаде и с европейской стороны [366], и с Босфора. Авары, славяне, булгары - вот с кем имела дело империя в эти века на Балканах. Правда, у нее оставались владения в Крыму, где гегемония перешла к хазарам [367], но Крым был окраиной, о которой византийские историки тех веков писали мало, разве что в связи с историей безносого Юстиниана II, сосланного в Херсонес.
Другая причина малой информации византийских историков о хазарах состоит в том, что и византийская историография в VII-VIII вв. переживала упадок [368]. После крупных имен VI в. (Прокопий Кесарийский, Агафий и др.) [369] выделяется Феофилакт Симокатта, а затем вплоть до Феофана (начало IX в.) в Византии не появилось ни одного значительного историка [370].
Авторы VI в. дают обширную информацию о Восточной Европе, но хазар как таковых не знают, хотя, возможно, последние скрываются под каким-либо иным названием восточноевропейских кочевников. Но скорее всего, хазары, обитавшие тогда вдали от границ империи и находившиеся в зависимости от более крупных кочевых объединений, византийцев интересовали мало. Не упоминает хазар и Феофилакт Си мокатта, который пишет о гуннах и тюрках [371] (для конца VI в.).
И только у авторов IX в. Феофана и Никифора [372] информация по интерсующему нас сюжету и довольно обильна, и оригинальна. Но и она, по существу, ограничена несколькими вопросами. Кроме крымских приключений Юстиниана [373], у этих авторов особый интерес представляют история протоболгар и их ухода с Северного Кавказа [374], а также некоторые сведения об арабо-хазарских отношениях.
Более поздние византийские авторы уделяют хазарам относительно немного внимания. Показателен Константин Багрянородный, у которого сведения о хазарах появляются преимущественно в связи с венграми ("турками") или другими этносами Восточной Европы [375]. Это доказывает, что в 40-х годах Х в. Хазария уже утратила свою политическую роль и византийского монарха куда больше волновали венгры, печенеги и русы. У следующих историков (например, Скилицы [376]) упоминается только Крымская Хазария как область в XI в.
Особо должен стоять вопрос о византийских агиографических сочинениях, в которых повествуется о миссии Константина Философа в Хазарию. Эти материалы основательно изучали и прежде. Не ослабевает к ним внимание и ныне [377]. Вопрос, однако, упирается в особенности агиографической литературы вообще и ее специфику в Византии в частности. Дело осложняется и тем, что некоторые из этих памятников в греческом оригинале не сохранились. Во всяком случае, ставить их в один ряд с историческими трудами оснований нет.
Хотя по истории древнерусского летописания существует огромная литература, общепринятой даты его начала нет. Но и предполагать появление первых летописных записей ранее 90-х годов Х в. нет оснований [378]. Скорее же всего, летописание на Руси возникло при Ярославе Мудром, когда Хазарского государства уже не существовало. В ПВЛ, конечно, вошли известия о хазарах, основанные главным образом на преданиях и устной традиции. Их немного, но они уникальны. Речь идет об отношениях полян с хазарами, освобождении юго-восточной группы русского славянства от хазарской зависимости и, наконец, о походе Святослава на Белую Вежу в 965 г. [379] Для XI в. есть данные о хазарском населении на Тамани [380].
Оригинальное, но труднообъяснимое известие о хазарах имеется в сочинении Иакова Мниха "Память и похвала князю Владимиру" (вторая половина XI в.) [381]. Этот ранний писатель упоминает о войне Владимира с хазарами [382], о чем летопись молчит.
Таковы письменные источники- о хазарах и Хазарии. Иные, вроде упоминаний в западноевропейских источниках, ничего нового не добавляют.
