Георгий Трубников

Л.Л. Лавриновичу, февраль 2001г.

- Как Вы пришли к религии?

Этот вопрос иногда звучит, чаще ощущается. Пора попытаться ответить, хотя и вижу трудности.

Коротко можно сказать так: к тому, что Бог-Творец существует, пришел умом, знаниями о мире. Решающий вопрос – воскрес ли Христос – решил так: сделал для себя это предположение, ПОГРУЗИЛСЯ в него, и увидел вдруг, как всё стало гармоничным, ясным, стройным. И не захотелось возвращаться обратно. Вот, собственно и всё.

Но в действительности я просто шел к этому всю жизнь, как теперь понимаю.

Родители были крещены в детстве, но это поколение (мама родилась в 1907 году) подверглось очень серьезной обработке. Не говоря о том, что состояли в партии. Жили мы в течение моего детства в новых индустриальных городах, где не было храмов, так что и поводов не было говорить о религии.

В один из наездов в Ленинград (думаю, что мне было 7 лет) бабушка повела меня в храм. Мне не понравилось, запомнился непривычный запах. Выйдя из храма я прямо на паперти сказал: «Бабушка, а я не верю в Бога». «Дурак!» - моментально процедила выпускница Смольного Института благородных девиц, танцевавшая в свое время на балу с великим князем Михаилом.

Бабушка Людмила, Людмила Эдуардовна Александер, мамина мачеха, вторая жена деда Курта, овдовела и потеряла сына в войне 14-го года. В 43-м приехала после блокады к нам в Казахстан, где мы были в эвакуации, у нее тряслись руки, она прятала под матрац кусочки хлеба. Островки памяти содержат в основном эпизоды ее чудачеств, но вот брат помнит, что она ему привила серьезный интерес к истории. А я помню. как в Мончегорске она отводит меня в детский сад, а я потом стою у окна и плачу из жалости к бабушке, которая возвращается домой одна в этой черной и метельной мгле.

Я был конформистом, как, наверное, большинство детей, верующих людей мне просто не попадалось, проблем не возникало. Развенчание Сталина, думаю, сыграло очень большую роль, в том смысле, что, оказывается, бывает так, что все ошибаются. А мне в 1956 году было 16 лет, самое время задуматься.

Недавно раскрыл свою самую первую записную книжку, и прочел там  четверостишье:

И иногда бывает жаль

ушедший звон колоколов.

Чем заменили, что нам дали?

Крикливый гимн без слов...

Видимо, это мне 18 лет, Москва, первые поэтические опыты. Вот такое свидетельство. Прямо как у Чапека «О, шея лебедя, о грудь, о барабан...»

Стало быть, процесс сомненья и познанья уже шел. Интересно, что о значении слова «Голгофа» впервые узнал из примечаний к «Облаку в штанах». Знал эту поэму наизусть, читал где только мог. И никогда, вопреки очевидности, не ощущал ее антирелигиозной вещью. До тех пор, как моя 7-летняя внучка, послушав мое чтение десятиклассникам, не сказала мне: «Дедушка, зачем ты Бога ругал?»

Вместо общежития нам институт снимал комнаты в Удельной. Наша хозяйка тетя Варя ходила в церковь. На мои «провокационные» вопросы как-то сказала: «Ты же ходишь в театр. А священники – все равно что артисты. А Бог - он все равно есть».

Библия 1900-го года издания на старославянском попала ко мне в конце студенческих лет и её владелец отдал мне её, когда покидал Москву. Несколько раз я пытался её читать, но каждый раз не мог далеко продвинуться. Некому было меня надоумить, что начинать нужно не с Ветхого, а с Нового Завета.

Чем больше занимался наукой, например, читая фейнмановские лекции, чем больше бывал на природе, тем меньше верил, что мир является результатом случайности. И тем более органическая жизнь. А человеческий организм... Сколько в нем явных «придумок», сколько целесообразности! И всё это – результат мутаций? Нет, теория вероятностей это опровергает. А музыка, поэзия – это прямая связь со Сверхчувственным. Всё вело к Творцу.

Обрывочные знания о христианстве получал из случайных источников, из художественной литературы и комментариям к ней. Конечно же, Достоевский. В «Мастере и Маргарите» меня потряс именно роман о Пилате.

Или вдруг Солоухин прямо с телевизионного экрана как влепит: «В наше время, когда все умные люди поняли, что Бог есть...»

В каком году уезжал Андрей Тарковский? Так вот накануне он впервые в жизни провел вечера в Питере. «Меня все спрашивают, почему я не снимаю «Мастера и Маргариту»?... ..... Но ведь это же ренанизм».

О Ренане я знал только, что «Жизнь Иисуса» была настольной книгой Толстого. Заставил двоюродную сестру принести Ренана из Пушкинского дома, читал и переписывал. Очень полезное чтение, хотя позже я понял, почему Ренана и Толстого нельзя считать христианами. Оба они любили Христа гораздо больше, нежели иные ортодоксы, но не считали Его Богом.

Обожаемый мною Вознесенский. Его путь был всегда рядом, он, естественно, шёл впереди. Из его поэзии можно огромное число вех упомянуть.

Тот Бог, которого чувствуем

мы нашей людской вселенною,

пред Богом другим в предчувствии

становится на колени.

Но вот мой брат... Читал те же книги, любил их, но почему же в нем-то не накапливался потенциал, который нужен для качественного изменения, произошедшего в итоге со мной? Я на четыре года моложе, мы оба серебряные медалисты, закончили один вуз, он брал меня с собой на охоту в такую глушь, где невольно приходят мысли о творении, все шло параллельно. Могу предположить, что главное – разница в характерах. Он прежде всего волевой человек, следовательно – более черствый. Я, конечно, разгильдяй, трачу время на ерунду, но все видят, что я просто более добрый. Я в маму, он в отца.

Маме, обессиленной и потерявшей волю, в последний год ее жизни пытался почитать Библию. Она твердо отвергла. Умирала очень тяжело. Я очень часто думаю, какое досье на нее накопилось в небесной канцелярии. Неужели не перевесят те добро и любовь, которые она несла людям в предложенных обстоятельствах? Театральный режиссер по профессии, ученица А.А.Брянцева, в послевоенные годы она жила в городах, где не было театров. Но была «художественная самодеятельность». И мама работала в клубах, домах культуры – руководила детскими драматическими кружками. И я в ее кружках до некоторого времени участвовал. Без религии, без свободы – и вдруг – художественное творчество в собственных попытках. Сколько детей прошло через это! Это было подвижничество. Никогда не забываю, чем я обязан маме.

Она хотела, чтобы я стал режиссером, позже поощряла мои поэтические опыты. Но я под влиянием мужской части семьи избрал надежную и престижную в те времена профессию. Не жалею об этом: меня миновала тяжкая необходимость продавать талант тоталитарной системе. Все таки создавать лазеры можно, не наступая на собственное горло. А по вечерам занимался со старшеклассниками – как мама – той же самой самодеятельностью. И всё объяснял этим взрослым детям.

Среди многих определений понятия «интеллигент» я со временем выбрал следующее: интеллигент – тот, кто ощущает в себе дух проповедничества. Т.е., умный и образованный человек, который занимается лишь своей профессией, - еще не интеллигент. Степень интеллигентности определяется мерой духовного воздействия на окружающих. (Только не начинайте сразу с этим спорить, я вовсе не настаиваю).

Помню многочасовые разговоры примерно в 1968 году с отцом приятеля. Первый человек, который с достоинством, не таясь нес веру в Бога. «Да, Толстой – великий христианин, но я твердо стою за обряды». Брат не стал бы тратить время на этого собеседника.

Конец 80-х – это такой поток информации!

В 86-м организовал в нашем металлостроевском клубе ученых дискуссию по повести Айтматова «Плаха». Пригласил себе в качестве оппонента специалиста по атеизму кандидата философских наук Трусова, но он оправдал свою фамилию и не приехал. Выступал я один, сказал, в частности: «Поневоле задумываешься – может быть правы старушки, которые говорят про распоясавшихся молодчиков: лучше бы в Бога верили». На заднем ряду сидела некая дама и, возмущенно пожимая плечами, записывала мои слова. «Коммунист Трубников призывает обратиться к религии!». Уже на следующий день меня вызвали в райком для объяснений. Однако явных репрессий не последовало: ведь я говорил не о подпольном романе, а о романе, напечатанном во всесоюзном журнале. Инструкторша оказалась хилой против меня: я для того в свое время и вступал в партию, чтобы при необходимости на равных с ними использовать против них их же оружие – демагогию – только более изощренную.

В начале 1987-го впрягся сразу в два дела: в политику (письма в ЦК, участие в клубе «Перестройка», где познакомился, в частности, с Чубайсом, выборы Совета трудового коллектива и пр.) и в восстановление храма на месте Невской битвы 1240 года.

Стимулом для восстановления храма для меня  стало прежде всего эстетическое начало. Захотелось, чтобы на берегу Невы вместо безобразных руин стояло прекрасное архитектурное произведение. Но годами заниматься храмом без погружения в религиозную тематику было просто невозможно.

И второе обстоятельство этого периода – колоссальное расширение круга знакомств и возможностей. Среди них – и связанных с религией.

В 1990-м колоссально повезло. Ленгорсполкому потребовалось найти среди депутатов физика по профессии для командировки в Манчестер (город-побратим Ленинграда, туда ежегодно ездили бонзы, но времена изменились, а планы остались). И выбор пал на меня. Конференция по безъядерным зонам – мура, главное, что я, прежде совершенно невыездной, на десять дней оказался в любимой Англии. С угрызениями совести справился.

О, поездка на муниципальном пикапе вдвоем с шофером из Манчестера в Глазго! Зеленые поля, белоснежные овцы, специальные мосты через шоссе для них, слева дыхание моря, справа покрытые вереском горы цвета deep purple. И никаких «смоков» в солнечном ноябре...

Но одним из самых сильных впечатлений оказалось посещение мессы в католическом храме в Глазго, куда меня затащила Линзи – адекватно сумасшедшая волонтерша с конференции.

Вот там, кажется, я испытал впервые настоящее религиозное чувство. Описать невозможно, это именно чувство.

Но в то же время и мысли: почему я в стороне, почему боюсь сделать решающий шаг, почему в этом храме совсем другая атмосфера, нежели в наших храмах? Я не мог сдержать слез, когда вышел. Плакал о себе и о России одновременно. Возникла решимость двигаться вперед, делать больше, чем делал до сих пор.

В 1991 году познакомился с настоящим религиозным философом. Философ по образованию, богослов, диссидент, православный, экуменист, младший друг Желудкова, 1938 года рождения, красавец, отец девяти детей Константин Иванов. Он имел поддержку от западных христианских организаций, организовал религиозно-философское общество «Открытое христианство», я как депутат помог им получить заброшенное здание.

Его влияние было огромным. Это он объяснил мне сущность и значение триединства, соотношение свободы и ответственности человека, разветвление христианства, практику церковной жизни и многое другое. Много вечеров мы с ним провели на кухне за бутылочкой...

Стоял вопрос о выборе конфессии. По деду я был лютеранин, но по бабке, расстрелянной в 1920-м – семь поколений православных попов, как выяснил к тому времени. Наверное, гораздо больше, потому что первый из нам известных был уже по фамилии Протопопов.

Я уже знал, что в православной церковной жизни меня ждут трудности. Но все же – это конфессиональная принадлежность моего народа.

Так я крестился 31 декабря 1993 года.

Позже познакомился с архиепископом Михаилом, любил его как отца. В среду первая годовщина его смерти.

Вот, собственно, и всё. Была душевная предрасположенность, знания лепились друг к другу, Господь дал мне встречи с теми людьми, которые и были нужны в тот момент. Потом произошел переход количества в качество.

У меня вообще островковая память, помню - кто и когда мне сказал нечто важное. Отсюда уже давно взял за правило: не сори словами, не стесняйся произносить правильные мысли, помни, что, может быть, твои слова в кого-то западут.

Спасибо, Лев Львович, за толчок к написанию этих воспоминаний. Внучке останутся, её детям. Сам-то я не только не видел ни одного деда, ни одной бабки, но ни писем, ни публикаций от них не осталось.

26 февраля 2001 г.

Политическая позиция Русской Православной Церкви

Текст страницы телевизионного проекта «Предчувствие», 1999 г.

Мы находимся на Никольском кладбище Александро-Невской Лавры.

Это – могила моего прадеда Михаила Владимировича Побединского, профессора Санкт-Петербургского Университета, основателя и владельца одного из первых в России экономических высших учебных заведений. Высшие экономические курсы Побединского – так это называлось. Думаю, что похоронен он здесь не благодаря знатности – могила 1924 года. Вдова знала, какую роль в его жизни играла религия и Церковь. По меньшей мере пять поколений предков профессора Побединского были священнослужителями.

Невский, 102 - дом, в котором помещались эти самые Высшие экономические курсы Побединского. В советские времена в ленинские дни здесь появлялась мраморная доска, свидетельствующая о том, что здесь бывал Ленин. Действительно, профессор, предприниматель и потомок священников принимал у себя и материально поддерживал будущего вождя большевиков, которые позже, захватив власть, физически уничтожили и изгнали из страны и научную элиту, и предпринимателей, и священников. И дочь профессора Побединского, мою бабку, тоже не пожалели.

Во многих семьях не заживают эти страшные кровавые шрамы. Но часто это не следы от извне нанесенных ран. Шрамами кончались те самые проклятые вопросы, которые мучили русскую интеллигенцию.

Прошла целая эпоха, а вопросы остались. Почему нас, современных образованных людей, так мучают проблемы духовной жизни? Почему мы, хотя и воспитанные в тотальном атеизме, но уже понявшие, что Бог есть, что в начале действительно было Слово, никак не можем сделать следующего шага и придти в Церковь, в ту Церковь, где пребывали наши предки?

Одна из важных причин: все происходящее в церкви невообразимо далеко от твоей повседневной жизни. Священник не ответит на страшно важные для тебя вопросы, связанные с твоим общественным мировоззрением, более того - многие из стоящих рядом с тобою прихожан завтра окажутся в рядах твоих яростных противников в том деле, которому ты служишь.

Мы говорим о Церкви и политике.

Юридически Русская Православная Церковь, конечно, не является политической организацией. Но заметную роль в политике Патриархия играет. Проявляется это не в официальных документах Церкви, а в публичных выступлениях ее высших иерархов.

Попробуем разобраться, к какой именно части политического спектра принадлежит сегодня РПЦ.

Патриархия долгое время старалась держаться в стороне от политики. Особенно после неудачной попытки примирить враждующие стороны в октябре 1993-го.

Но в 1995 году Патриархия взяла на себя организацию "Всемирного русского народного собора". Это была крайне неудачная попытка посадить рядом с собой вперемежку представителей сразу всех партий: Зюганова, Гайдара, Жириновского, Явлинского и других. Такое всеобщее братание, не может быть искренними сегодня. Только авторитет РПЦ и ее призывы к единению не могут устранить глубокие противоречия в обществе. В результате Собор быстро превратился в аморфную "национал-патриотическую" коалицию, принимающую резолюции в поддержку восстановления православной монархии и усиления государственного регулирования в экономике.

Гайдара и Явлинского на эти мероприятия больше не приглашали, однако следует отметить, что либералы и сами не сделали никаких шагов в сторону отхода от своего постоянно проявляющегося атеизма например в сторону христианской демократии.

Нельзя не сказать также о позиции Церкви во время президентских выборов 1996 года. Это, конечно, было вмешательством в политику, но Патриарх поддержал не политическую партию, а персонально Бориса Ельцина. Да и внутри Церкви эта поддержка была истолкована как своеобразная вежливость, как традиционное проявление тезиса «всякая власть от Бога» и остается только гадать, будет ли Патриарх поддерживать каждого действующего президента, баллотирующегося на второй срок.

В 98-м году все вопросы о политической ориентации Патриархии отпали. Возникло движение «Отечество» и митрополит Кирилл выступил на его учредительном съезде.

Предопределенность союза «Отечества» и Патриархии может быть объяснена по меньшей мере тремя причинами.

Во-первых, «Отечество» — прежде всего «партия Лужкова». А Лужков – это храм Христа Спасителя и другие московские храмы. Патриархия просто не могла отказать своему постоянному союзнику в поддержке.

Во-вторых, «Отечество», хотя использует фактически коммунистических деятелей, все-таки остается принципиально некоммунистическим движением. Лужков, в отличие от Зюганова, никогда не впишет в программу свою преемственность от ВКБ(б) – КПСС. И другой вопрос – что за него будут голосовать люди, прежде голосовавшие за коммунистов. Антикоммунизм Патриарха и его окружения, столь определенно проявившийся в 1996 г., не находится в противоречии с имиджем партии Лужкова.

В-третьих, хотя программа «Отечества» крайне расплывчата, в ней отчетливо обозначены

и имперский пафос

и антизападничество,

и экономический антилиберализм,

и защита на государственном уровне традиционных моральных ценностей,

да и вообще определенная открытость к идеям "национал-патриотов".

Все это вполне соответствует современным идеологическим ориентирам Патриархии, что подтверждается развернутыми выступлениям митрополита Кирилла и самого Патриарха, опубликованным в последнее время.

Почему Патриархия не поддерживает демократов - реформаторов и либералов? Ведь в результате мирной демократической революции Церковь получила ни много ни мало – свободу, хотя сама не принимала участие в завоевании свободы, в демократическом движении.

Вот в Польше было иначе. Там Церковь устами кардинала Войтолы поддерживало еще движение «Солидарность» с самого начала. И теперь Церковь поддерживает социально-экономические реформы в Польше. В результате можно смело говорить о колоссальном единстве польской нации в самых главных вопросах выбора пути. И это является одной из главных причин успехов польских реформ.

У нас этого пока нет. Надежду либерально мыслящих православных христиан составляет то. что политическая позиция Русской Православной Церкви не имеет выражения в официальном документе Синода и тем более Поместного собора.

И вообще, у Русской Православной Церкви отсутствует социальная доктрина, без которой настоящий принципиальная политическая позиция невозможна.

Что такое социальная доктрина Церкви?

На Западе она существует. Это учение Церкви, в котором изложена совокупность социально-политических, социально-экономических и этических концепций. Западная Церковь занимается этим уже более века. В основе учения лежит убеждение о том, что без религии не могут быть решены социальные вопросы. Многие концептуальные положения этих документов, высказанные в свое время впервые, вошли в жизнь, в общее употребление, в программы политических партий и законы различных стран. Это прежде всего такие понятия как всеобщее благо, недопустимость насильственных методов в социальных преобразованиях, право частной собственности, солидарность, открытость к окружающему миру.

Русская Православная Церковь в силу исторических обстоятельств находилась в стороне от выработки социального учения христианской Церкви. Ныне стоит задача иметь такое учение. Но сделать самый простой шаг – присоединиться к социальной доктрине христианской Церкви для Русской Православной Церкви сегодня просто невозможно.

А наше дело, дело современных мыслящих православных христиан – разбираться в причинах возникшего в христианской Церкви противостояния, вырабатывать собственное мнение – не на основании легенд и мифов, а на основании Первоисточника.

Хочу подчеркнуть, что слово «Первоисточник» в данном контексте я написал бы с большой буквы.

ПОСЛЕСЛОВИЕ. Страница телевизионного проекта была отснята, но так и не появилась на экранах. Спустя год появилась "Социальная концепции Русской Православной Церкви". Об этом - страничка "Доктрина есть, надежды нет".

фI

Письмо съезду СПС

Уважаемые коллеги!

Считаю необходимым привлечь внимание съезда к проблеме российской христианской демократии.

Такая постановка вопроса лишь на первый взгляд выглядит странной. Либеральное движение – единственный институт нарождающегося гражданского общества России, где христианская демократия может выжить.

В организационном и политическом смысле российская христианская демократия благополучно скончалась. Даже если кому-то из лидеров одноименных групп удастся сохранить формальную регистрацию, это ничего не изменит. Растащившие христианскую демократию в угоду собственным амбициям, эти циники никогда не смогут дать ей новое дыхание. Христианская демократия как политическое движение не выдержала натиска всеобщего равнодушного атеизма с одной стороны и агрессивного изоляционистского православного монополизма с другой.

Но это вовсе не означает, что христианская демократия умерла как идея, как мировоззрение. Её источники – русская религиозная философия от Петра Чаадаева до Сергея Аверинцева и опыт европейской христианской демократии, осуществленный К. Аденауэром, Р. Шуманом и Де Гаспери, остаются незамутненными. К этим источникам рано или поздно припадет мыслящая часть российского общества, когда найдет в себе силы непредвзято разобраться в духовной сфере своего существования.

Христианская демократия или, иначе говоря, теистический либерализм уже сегодня может явится средством расширения доказательной базы либерализма в его идеологической борьбе не только с традиционными противниками - коммунизмом и национализмом, но и с бесхребетным, а потому опасным своей вязкостью центризмом.

Практически предлагаю:

1. Включить в программный документ съезда, посвященный идеологии партии, пункт о совместимости либерализма с теизмом (не ограничиваясь традиционным упоминанием о религиозной свободе), о сочетании либеральной идеологии с христианско-демократической.

2. Создать в структуре идеологического отдела партии секцию христианской демократии (или секцию теистического либерализма).

С уважением,

Георгий Трубников,

член руководства ХДС в 1992-99 гг.,

автор «Манифеста российской христианской демократии», 1995г.,

24 апреля 2001г.

II

Правое дело без Бога?

Христианская, точнее, христианско-демократическая составляющая в правоцентристском движении «Правое дело», судя по итогам съезда партии Демократический выбор России, будет отсутствовать.

Дело не в том, примут ли в коалицию Христианско-демократический Союз (ныне именуемый Союзом христианских демократов, СХД), а в том, что в программные документы «Правого дела» не войдут христианско-демократические тезисы, а главное –в предвыборной агитации не будет использоваться христианская аргументация. Другими словами – с материалистами, коими являются все политические противники «Правого дела» будут по-прежнему спорить материалисты.

Я ЭКОНОМИСТ, ЭТИМ И ИНТЕРЕСЕН

Эта позиция постоянно ощущается прежде всего в публичных выступлениях Гайдара. Либеральные экономисты разве что еще о демократии что-то могут сказать, но и то по причине взаимозависимости либеральной экономики и демократии. Встать же на место пропагандиста, учителя общества, проповедника они органически неспособны. Они стесняются.

Нет, господа, вы не только экономисты. Вы руководите идеологическими партиями. А любая идеология включает в себя не только социальные и государственные доктрины, но охватывает и нравственность. Человек должен обладать нравственной ответственностью за свое духовное состояние и поведение - это характерно для всех идеологий.

На это либералы ответят, что нравственность вовсе не обязательно прорастает на религиозной почве. И что Людвиг Эрхард был все-таки только экономистом.

Действительно, в книге Эрхарда «Благосостояние для всех», ставшей настольной книгой российских реформаторов, христианство, Церковь и мораль почти не упоминаются.

И все-таки - только «почти».

«Свой смысл экономика черпает из всей всеобъемлющей сферы жизни народа, и это осмысление уходит поэтому своими корнями в область определения последних, конечных ценностей, рациональным путем не постигаемых». Это цитата из заключительной главы книги, и нам, христианам, абсолютно ясно, что имеет в виду целомудренный профессор Эрхард, свято исповедующий заповедь «не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно», под «конечными ценностями, рациональным образом не постигаемыми».

Секулярный западный мир имеет неповрежденные христианские корни. Эта истина не понимается слишком многими людьми, не только в России, но и на Западе. Христианская сущность Запада не бросается в глаза, и именно это многих вводит в заблуждение.

В России же христианские корни подвергались уничтожению на протяжении жизни многих поколений, и об этом нужно постоянно помнить всем, кто берет на себя право и инициативу определять путь России.

Эрхард вовсе не случайно принадлежал к Христианско-Демократическому Союзу. Вовсе не случайно его привлек к политической деятельности Конрад Аденауэр, еще в двадцатые годы бывший одним из лидеров католической партии центра.

Если рассмотреть аналогию - Эрхард в правительстве Аденауэра и Гайдар и Чубайс в правительстве Ельцина, то принципиальное различие состоит именно в том, что Аденауэр был, в отличие от Ельцина, христианским политиком.

Это нельзя ставить Ельцину в вину. Аденауэр как лидер нации был христианином ровно настолько, насколько сильна была в немецком народе христианская идея, обостренная послевоенным покаянием. И сегодняшний лидер России настолько же плохой христианин, насколько слаба христианская сущность русского народа.

Сегодня все признают, что общество больно, что необходима коренная реформа образования и воспитания. Реформа не обойдется без решения проблемы религиозного образования (автор писал об этом в РМ № 4237). И для этого потребуется политическая воля. Ждать проявления этой воли неоткого, кроме как от правоцентристской коалиции.

ПРЕРОГАТИВА ХРИСТИАНСКИХ ДЕМОКРАТОВ

Либералы резонно возразят, что это не их дело, что на это есть христианско-демократические партии. Либеральная идеология сама по себе органична, в ней присутствуют общечеловеческие ценности. (Мы-то считаем, что нет общечеловеческих ценностей, а есть христианские, мусульманские, языческие и прочие ценности, но сейчас речь не об этом).

И здесь нужно сказать прямо: российская христианская демократия нуждается в помощи. И ждать помощи неоткуда, кроме как от соседей по политическому спектру. Мы никак не можем организоваться. Есть объективные причины: в обществе нет правильного представления о христианстве – как о религии, как о мировоззрении, как о культуре, как о политической идеологии, непонятно даже само словосочетание – христианская демократия. Но есть и субъективные: не везет с лидерами. Ударился в националистический уклон и был отторгнут Виктор Аксючиц. Туда же клонился и Виталий Савицкий в последние годы жизни. Отец Глеб Якунин отошел в сторону, не желая втягивать партию в свои тяжелые отношения с московским Патриархатом. Сосредоточился на правозащитной и «яблочной» деятельности Валерий Борщев. Перешел от активной политической деятельности к благотворительной Александр Огородников. В плохих компаниях затерялся Александр Чуев. Поняли, что не справляются с задачами Валерий Подмаско и Александр Эпин. Ничем кроме выпадов в сторону Гайдара не проявил себя за девять месяцев нынешний председатель СХД Владимир Бауэр.

Ничего фантастичного не вижу в том, чтобы роль лидера христианской демократии взял на себя Борис Немцов. Во-первых, в начале своей политической карьеры он был по крайней мере близок к ней. Во вторых – ему поверят, что это не просто политический финт, а убеждения. В третьих – он в своем движении «Россия молодая» делает ставку на молодых, а у молодых уже нет впитанного с молоком матери атеизма, нет предубеждения и страха перед главным вопросом для каждого человека – религиозным вопросом.

Конечно, это далеко не единственное организационное решение. Самое простое – позвать СХД в коалицию. Но Гайдар не может простить Бауэру некую старую историю и не даст согласия включить Бауэра в федеральный список. В крайнем случае можно через голову руководства призвать к сотрудничеству христианских демократов на местах.

ЛУКАВЫЕ ЭЛЕКТОРАЛЬНЫЕ ЦИФРЫ

Но стоит ли либералам вообще связываться с христианскими демократами? 0,3% голосов было ими получено в 1995 году – на уровне шумового эффекта. Верующие избиратели если кого и послушают, так священника, а священники Русской Православной Церкви вослед митрополиту Кириллу будут агитировать за Лужкова.

Это – горькая правда. Православные старушки очень часто даже за коммунистов голосуют. Так что же – мириться с этим? Нет, мы верим, что новое поколение православных христиан привнесет в Церковь широту современных взглядов, приобщенность к мировому христианству. И уже очень многие стоят на этом пути, хотя бы ради них нельзя исключать христианский взгляд из политической жизни.

А кто лучше христианских демократов напомнит людям, что сделали коммунисты с Церковью? Кто наиболее убедительно разоблачит зюгановское вранье о близости коммунистических и христианских идеалов? Кто не спасует перед якобы риторическим вопросом «патриота»: «Что может быть выше любви к Родине?». Только тот, для кого любовь к Богу – выше.

ЦЕЛОМУДРЕННОСТЬ ЛИБЕРАЛОВ

К их чести, либералы не хотят чисто прагматически использовать в своих целях все, что касается религии. «Раз я не верю в Бога, то и не говорю о нем». То есть суть дела в их собственном неверии. Но поговоришь с любым из них, и понимаешь, что это уже не неверие, а просто первые шаги к вере. Их (и не только их, а всего общества) материализм далеко не так вульгарен, как в былые времена. Когда светлой памяти Владимир Солоухин еще в семидесятых годах в телевизионной передаче бухнул: «сегодня каждому умному человеку уже ясно, что Бог есть» - это был колоссальный прорыв в общественном сознании. Сегодня этим уже никого не удивишь. Но только в личной жизни. А публично говорить об этом до сих пор считается неудобным. Вдруг о тебе скажут: «Перекрасился».

Злопыхатели одно время называли молодых реформаторов необольшевиками. Если считать, что истинные большевики (как нам внушалось с пеленок) - это целомудренные, честные люди, до конца преданные идее, то это близко к истине. Если ты сформировался как личность в некой системе ценностей, то ни в коем случае не должен ей изменять. И в детстве и в молодости ты не верил в Бога, поэтому будет смешно и неприлично, если вдруг на пятом десятке начнешь использовать цитаты из Евангелия.

Им просто некогда, увы, заниматься этими вопросами, а то бы они давно пришли к выводу, что научное мировоззрение вовсе не противоречит религиозному, что креативный подход дает гармоничную картину мира, что научный факт расширения вселенной может быть объяснен только с позиции первичности идеи, и т.д.

Конечно, следующие шаги сделать труднее, но никто и не просит политических лидеров публично исповедоваться. Христианское политическое движение просит их о помощи, вот и все. Притом, что помощь эта будет взаимна. Д. Юрьев в РМ № 4250 писал о «несовершенстве языка политической элиты, ее нежелании и неспособности к прямому, живому и заинтересованному диалогу с народом». Так это в большой степени относится и к либералам.

Либералы хотят внедрить в России по божески справедливую экономическую систему. А мы, кроме того, считаем, что христианизация России, то есть возрождение христианства в его величии, действенности и чистоте - самая главная задача русского народа, российской элиты, всех наших друзей. Без этого драгоценный опыт человечества, и, в частности, свободная экономическая система, уподобится зернам, брошенным на каменистую почву, превратятся в голые схемы, почему-то не работающие в нашей стране.

Георгий ТРУБНИКОВ, христианский демократ

Статья подготовлена для газеты «Русская мысль», февраль 1999 г.

О РАЗДЕЛЕНИИ ЦЕРКВИ

Нельзя сказать, что усиление антикатолических настроений, которое демонстрирует в последнее время Московский Патриархат, так уж потрясает Россию. Абсолютное большинство равнодушно воспринимает это как второстепенный политический анекдот, околоцерковные патриоты почесывают руки, слово обнаруживая генетическую неприязнь к латинянам. Тех, кто переживает происходящее как драму, очень мало, но им от этого только тяжелее.

Есть два информационных повода, позволяющих говорить о конфликте. Первый и главный – патриарх Алексий отказывается встретиться с Папой и препятствует визиту Папы в Россию. Главной причиной называется захват греко-католиками на Украине храмов, принадлежавших с 1946 по 1990-й год православным. Второе – придание Римским Престолом статуса епархий бывшим администратурам, что произошло два месяца назад и вызвало резкую реакцию Синода. Что стоит за противостоянием и кто больше в нем виноват – разобраться нелегко. И проще всего – сослаться на вековую вражду.

Это в межгосударственных отношениях возможно – сесть за стол переговоров и договориться забыть прошлое, начать с нуля, не вспоминать старые обиды, включая самые жестокие войны. Равноправные и независимые субъекты договариваются дружить. В новое время, слава Богу, это все чаще встречается: первыми окончательно примирились французы с немцами, потом этот процесс охватил всю Европу. И Россия как государство со скрипом, но движется в этом направлении.

С религией так просто не получается. Главная суть трудных отношений Католичества и Православия заключается в том, что Церковь по определению едина. Это вынуждены признавать обе стороны. Следовательно, каждая сторона считает именно себя единственной Церковью, а другую сторону – раскольничьей, отошедшей от Истины. Партнерства не получается.

К тому же Церковь, также по определению, является Апостольской, существует апостольское преемство, существует один глава Церкви, ведущий преемство о св. Петра, и епископы, имеющие преемство друг от друга.

Далее, Церковь является еще и Соборной, т.е. главные ее решения принимаются Вселенским Собором.

Итак, три вопроса, отвечать на которые все равно нужно каждый день: кто глава Церкви, кто раскольник, решения какого Собора являются законом для всех христиан.

Общеизвестно, что разделение Церкви явилось результатом разделения Римской империи на Западную и Восточную, т.е. произошло по политическим мотивам. Считается, что оформилось оно в 1054 году, когда глава Церкви папа Лев IX и константинопольский патриарх Керуларий (бывший хотя и могущественным, но все же только епископом) предали друг друга анафеме.

Всей Церковью признаются семь Соборов, произошедшие до разделения, на которых были представлены все епископаты. Но был еще один Собор, который также имел полный кворум и все основания считаться Вселенским, однако Московский Патриархат его не признает.

Восьмой, Флорентийский Собор был созван в 1438 году, спустя четырестаста лет после разделения. Это говорит о том, что все прошедшее время среди христиан, разделенных властями, не ослабевала тяга к воссоединению. Восточная церковь была представлена очень солидно: византийский император, константинопольский патриарх, все высшие православные иерархи. Собор проходил в течение семи лет, но главный документ, Уния, был подписан уже в 1439 году. Из всех важнейших решенных вопросов упомянем лишь о двух: об окончательном тексте Символа веры и о верховенстве Папы. Уния была подписана, часть участников Собора разъехалась.

Уехал и митрополит Московский и Всея Руси Исидор. В октябре 1440 года он прибыл в Киев и своими посланиями возвестил о принятии Унии. Через полгода приехал в Москву и провел службу в Успенском Соборе, где торжественно провозгласил Унию, а во время литургии поминался Папа. Духовенством и боярами все происходящее было воспринято спокойно.

Однако вскоре великий князь Василий Васильевич, которому от роду было 24 года и которого впоследствии назвали Темным, приказал заточить митрополита и низложил его. Московская церковная общественность дружно поддержала почин главы государства и прокляла Унию. Русь пошла своим путем.

Исидор был последним митрополитом, назначенным Константинопольским Патриархом. В 1453 году Константинополь стал Стамбулом, восточные патриархи тоже отказались от своих подписей под Унией.

Единственной территорией Православия, где Уния была принята, стали земли, называемые сейчас Западной Украиной. Здесь состоялся поместный Брестский Собор и с тех пор существует Греко-Католическая (униатская) церковь - христианское объединение, подчиняющееся Папе при сохранении православных обрядов.

Со времен Екатерины, когда эти земли отошли к России, эта церковь неоднократно подвергалась гонениям. Особенно жестокими были акции после Второй мировой войны, когда все действующие греко-католические епископы были репрессированы.

В 1946 году состоялся Львовский собор греко-католической Церкви, который самими греко-католиками не признается. На соборе было принято решение об отмене Брестской унии, самоликвидации униатской церкви и переходе всех верующих в православие. Вплоть до 1990 года униатские епископы, священники и монахи находились на нелегальном положении. Однако, по оценкам, число греко-католиков к концу советского периода составляло около 4 млн человек.

В 1990 году статус Украинской греко-католической церкви был восстановлен. Униатам разрешили создавать религиозные организации, свободно исполнять обряды и владеть собственностью. К середине 1990-х годов на Западной Украине большая часть храмов УГКЦ, принадлежавших после 1946 года РПЦ, вновь оказалась в руках греко-католиков. Не обошлось без насилия, при этом пострадавшей стороной оказались православные. Эта ситуация характерна для всей Украины, где в настоящее время кроме греко-католиков действуют три православные организации, не признающие друг друга.

Многовековую, полную драматизма историю христианской Церкви, в которой во все времена боролись тенденции разделения и объединения, невозможно изложить даже в большой статье, не говоря о газетной. Приведенные отрывки сегодня актуальны тем, что они позволяют трезво взглянуть на обострившиеся буквально в последнее время отношения Московского Патриархата с Римским Престолом.

Главная претензия, предъявляемая Риму, состоит в том, что Папа не осуждает действия униатов на Украине. Однако законны или незаконны действия верующих людей – судить украинским властям, и Папа здесь не при чем. Православных священников никто по крайней мере не убивает и в Сибирь не посылает. И Папа не настаивает не том, чтобы РПЦ покаялась за свои действия в 1946 году, когда она освоила чужие вековые храмы подобно мусульманам, освоившим Софийский Собор Константинополя.

Реакция Синода Русской Православной Церкви на решение Папы Римского Иоанна Павла II повысить статус административных структур Римско-католической церкви на территории России до уровня епархий также говорит о нежелании развивать отношения диалога и сотрудничества.

Создание епархий – внутреннее дело церковной организации, ажиотаж вокруг этого события как раз и есть недружественный акт. РПЦ имеет епархии во всем мире, они управляются архиереями разных санов, это обычная практика для иерархических церквей. Нельзя забывать и о том, что, существует, скажем, Польская Православная Церковь, насчитывающая семь епархий. В заявлении синода об этом сказано: «Наши епархии создаются для окормления русскоязычной православной диаспоры, то есть чад Русской Церкви, находящихся вдали от Родины, а не для ведения миссионерской деятельности среди местного населения». Но ведь Церковь без миссионерской деятельности – это абсурд, поскольку ради этого ее и создал Основатель.

Упоминание о национальной принадлежности католической паствы: «поляков, литовцев, немцев и так далее» кощунственно вдвойне: перед новозаветными истинами и перед современностью, пытающейся изжить национализм.

Православие – не нация, не государство, оно не имеет границ и «канонических территорий». Это ветвь христианства, отличающаяся от других ветвей лишь способом разговора с обращаемыми и обращенными в веру истинную. Политика изоляционизма и раздувания разногласий, осуществляемая Московским Патриархатом, противоречит целям, провозглашенным Христом и Его последователями, неверно напутствует православную паству.

Но то, что позволил себе Митрополит Ташкентский и Среднеазиатский Владимир в интервью «Известиям» 25 марта с.г., - это уже из рук вон. Цитируем, в частности:

«Вопрос: - Папа изъявляет желание лично вручить патриарху чудотворную Казанскую икону Пресвятой Богородицы. Неужели даже ради этого патриарх не согласится на встречу с папой?

Ответ: - А вы представьте себе: вдруг Осама бен Ладен отыщет где-нибудь автограф Авраама Линкольна и пожелает преподнести такую реликвию лично президенту Бушу? Линкольн - национальный герой США, но для главы этого государства пожать руку "террористу N 1" значило бы надругаться над памятью жертв 11 сентября. Подобно этому даже ради возвращения великой православной святыни святейший патриарх не может переступить через страдания православных, ставших жертвами униатского насилия.»

Для него Папа – все равно что Осама бен Ладен для Буша… И ведь никакого осуждения со стороны патриарха не последует: непогрешимых в Синоде нет, а дух в нем – именно таков.

Возможно, гораздо важнее политического резонанса этого заявления – сознание того, скольких людей, идущих к Богу, это окончательно отвернет от Церкви, у скольких мыслящих православных заболит сердце.

Церковь едина, и сознательным сынам восточной ветви христианства трудно сознавать свои разногласия с современной церковной властью. Но раскольничество - вина и болезнь не личная, но застарелая и историческая, время ее вылечит, если каждый на своем месте будет работать в меру сил во славу Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви.

Март 2002г.

ПЕТЕРБУРГСКИЙ ЧАС ПИК 12 АПРЕЛЯ 2006г.

Самозваный Собор

Георгий ТРУБНИКОВ, руководитель центра «Христианская демократия»

4-6 апреля в Москве состоялся «X Всемирный Русский Народный Собор». Главный принятый документ -  «Декларация о правах и достоинстве человека».

Цитатник

«Сознавая, что мир переживает переломный момент истории, стоит перед угрозой конфликта цивилизаций, по-разному понимающих человека и его предназначение, - Всемирный Русский Народный Собор от имени самобытной русской цивилизации принимает настоящую декларацию».

Собор по определению есть собрание чьих-то представителей. Две с половиной тысячи собравшихся в зале церковных соборов Храма Христа Спасителя выступали «от имени самобытной русской цивилизации». Кого из них вы туда делегировали, дорогой читатель?

Само понятие «цивилизация», используемое историками для обозначения архаичных обществ, слишком широко и неопределенно, чтобы его использовать в политически важных декларациях, тем более для самоидентификации. И еще: великий и могучий наш язык заставляет нас сегодня очень внимательно относиться к употреблению слова «русский». Есть синонимы: «российский», «русскоязычный», «постсоветский», «православный». Точно знаю, что у моих приятелей Иосифа  Вайсмана и Анвара Усманова термин «русская цивилизация» вызовет некоторое беспокойство.

Человек как образ Божий имеет особую ценность, которая не может быть отнята. Она должна уважаться каждым из нас, обществом и государством. Совершая добро, личность приобретает достоинство. Таким образом, мы различаем ценность и достоинство личности. Ценность - это то, что дано, достоинство - это то, что приобретается.

Здесь всё верно. Идею достоинства человека родил великий русский философ Владимир Соловьев. Он бы изумился, узнав, что его идея используется, по сути, против Декларации прав человека, в основу которой именно она и легла.

Вечный нравственный закон имеет в душе человека твердую основу, не зависящую от культуры, национальности, жизненных обстоятельств. Эта основа заложена Творцом в человеческую природу и проявляется в совести.

Мы-то считаем, что совесть каннибала говорит тогда, когда он не поделился с детьми мясом человека соседнего племени. А совесть террористки – когда она просто струсила и не нажала на кнопку. Совесть христианина – когда он не сумел проявить любовь не только к ближнему, но и к врагу. Разные всё-таки вещи.

Мы различаем две свободы: внутреннюю свободу от зла и свободу нравственного выбора. Свобода от зла является самоценной. Свобода же выбора приобретает ценность, а личность - достоинство, когда человек выбирает добро. Наоборот, свобода выбора ведет к саморазрушению и наносит урон достоинству человека, когда тот избирает зло.

Всё. На этом месте, дорогой читатель, я застрял. Столь мудрое философствование мне не по силам (вспомнилось злополучное «свобода – это осознанная необходимость»). Наверное, в этом есть смысл, но относится всё это к отдельной личности, а не к организации, объявляющей о своих намерениях влиять на всемирное сообщество и на государства. И вообще это пустая затея – добросовестно анализировать текст, предназначенный для сокрытия намерений, а не для их объяснений.

«Это же не наш метод!»

За неделю до открытия собора состоялась пресс-конференция председателя Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла (Гундяева). Из нее стало известно, что центральной темой Собора станет обсуждение проблемы прав и свобод человека и создание собственного правозащитного центра. 

Не радуйтесь, господа правозащитники. Вашего полку не прибыло. Скорее наоборот: это вам смену готовят. Ведь просто разгромить правозащитное движение нынче как-то неудобно, желательно его политкорректно заместить. Это и подтвердил митрополит: «Величайшей ошибкой некоторых правозащитных организаций являлась деятельность, которая, мягко говоря, не соответствовала патриотическому настроению абсолютного большинства народа. Эти перекосы правозащитной деятельности должны быть исправлены». То есть митрополит нас научит свободу любить не как-нибудь, а патриотично. Копает он глубоко: «Концепция прав человека, как она представлена сегодня в международных организациях и в западной политической мысли, не является производной нашего исторического опыта и культурного контекста». Она, оказывается, со злополучного Запада нам принесена, притом «на штыках Великой французской революции». А вот «русская цивилизация» имеет «положительный опыт общественной жизни».

Интересно бы знать, что именно имеет в виду владыка, в какой период своей истории «русская цивилизация», да хотя бы русское православие набралось «положительного опыта». Увы, и в эпоху насильственного крещения византийскими монахами, и в эпоху княжеских предательств веры, и при Василии Темном, низложившим митрополита за данный им шанс вернуться в единую, святую, соборную и Апостольскую Церковь, и во времена Ивана Грозного и смуты, и в синодальную эпоху, не говоря про советские времена, - никогда православная церковь не была истинным просветителем для народа и мудрым наставником для власти. А была она при власти чем-то вроде министерства агитации и пропаганды. Народу внушались несколько простых мыслей: «Христос терпел и нам велел», «Когда-нибудь и ты поймаешь свою золотую рыбку», «Святая Русь окружена врагами». Пользуясь таким идеологическим обеспечением, власть держала народ в рабстве и темноте, тем временем завоевывая всё новые и новые территории до размеров одной шестой части суши.

Разумеется, архитектура храмов, фрески, многоголосное пение, зрелищность служб не могли не воздействовать на лучшие чувства прихожан. Для народа церковь была единственной формой приобщения к культуре. Но было ли этого достаточно, чтобы приобщиться к сущностям христианского вероучения, отнюдь не лежащим на поверхности?

Надежды на обновление появились после падения монархии. Поместный Собор 1917 года, половину которого составляли миряне, включая выдающихся светских богословов, успел принять несколько реформаторских решений, так и оставшихся невыполненными. Вскоре наступила самая страшная эпоха в истории церкви. Приблизительно двести епископов, приблизительно триста тысяч церковнослужителей было убито и замучено в лагерях. Да простится мне это слово  «приблизительно». Точной статистики до сих пор нет. В сущности, церковь была уничтожена. Большой соблазн состоит в том, чтобы в уничтожении церкви обвинить инородцев, прорвавшихся во власть. Да нет, это собственные иваны, родства не помнящие, собственные юродивые сбивали кресты, сбрасывали колокола, срывали со стен иконы и конвоировали арестованных батюшек. Наша церковь оказалась неспособной противостоять атеизму революционеров - сокрушителей. Слаба оказалась православная вера.

А вот христианская вера всё выдержала, но по-прежнему ее поддерживает лишь гонимое меньшинство, а не участники самозваного собора.

*

Данная работа была написана как брошюра, излагающая основы христианско-демократической идеологии в виде вопросов и ответов. За основу был взят текст «Манифеста российской христианской демократии». Однако содержание существенно расширено. В данный момент здесь не хватает изложения фактов и причин политического крушения христианской демократии, произошедшего в 1999 году, однако этот пробел автором сайта будет со временем восполнен.

Георгий Трубников, 29 декабря 2001 г.

Христианство и политика

Глава I.  Мы, христианские демократы

Идеологии. Христианская демократия как идеология. Религиозная основа нравственности. Христианская составляющая партийной идеологии. Христианско-Демократический Союз. Христианские демократы в Русской Православной Церкви. Консерватизм РПЦ. Проблемы конфессий. Коммунизм и христианство.

Глава II. Российское общество.

Свобода и ответственность. Семья - фундамент общества.  Воспитание и образование. Пороки российского образования. Культура - национальное достояние.  Мифы о науке и культуре. Научное и техническое творчество. Высшая школа.

Глава III. Экологическая и социальная рыночная экономика.

Крах социалистической экономики. Экономика и теология. Государственное регулирование – либерализм – социальное рыночное хозяйство. Трудности экономической реформы.  Христианство и социальная справедливость. Христианство и собственность. Экологическая экономика.

Глава IV. Российское государство.

Государство и общество. Принцип субсидарности.  Развитие демократии. Горбачевский и ельцинский периоды. Демократия как образ жизни. Президентское правление предпочтительнее. Демократия и популизм. Является ли территориальная целостность абсолютной ценностью? Федерализм и местное самоуправление. Национализм - страшная болезнь. Любовь к Родине - человеческое чувство, патриотизм - политическая позиция. Армия.

Глава V. Россия в мировом сообществе.

Национальная гордость россиян. Осуждение и отказ от экспансионизма и изоляционизма. Патриотизм, лишенный самообольщения.  Международное сотрудничество. Религиозный экстремизм. Геополитический взгляд.

Глава I.  Мы, христианские демократы

            Что такое христианская демократия - вероучение, идеология, общественное движение, название партии?

Ни в коем случае не вероучение. Идеология - да. И мировое общественное движение, основанное на этой идеологии. И название партий, принявших эту идеологию.

Слово “идеология” вызывает у русского человека, точнее - у россиянина, изжогу.

Семьдесят лет нам вдалбливалась одна идеология - коммунистическая.  Волей-неволей слово “идеология” напоминает идеологические отделы КПСС, идеологическое обеспечение соцсоревнования и пр. Такова судьба многих хороших слов. Чем, например, виновато прекрасное русское слово “совет”?

Идеологии объективно существуют в обществе, не всегда сформулированные. А политика без идеологии вообще не существует. Идеология - альтернатива беспринципности. Политик, заявляющий о том, что далек от каких бы то ни было идеологий - просто жулик.

Идеология - органичная совокупность, система идей, обещающая в случае претворения этих идей в жизнь успехи и даже процветание общества или его части. Человеку свойственно искать пути всеобщего счастья, в этом нет ничего дурного.

В течение всего периода демократизации об идеологии вовсе не упоминали, а в 1996 году вдруг заговорили. Чем это объясняется?

Первым, по-видимому, заговорил об идеологии Б.Н.Ельцин непосредственно перед выборами. Причем многие демократические издания восприняли его обращение к интеллектуалам как попытку насадить в России новую единую идеологию. В действительности же Президент призвал сформулировать идеологию, способную сплотить общество. Он понимает, что объем и сложность задач, стоящих перед Россией, таков, что справиться с ними сможет только сам народ, объединенный общими идеями.

Сегодняшняя ситуация - исторический вызов, который Россия не может не принять. Нас раздирают противоречия - духовные, политические, экономические, национальные. Отсутствует солидарность, везде конфликты,  которые не разрешаются, а загоняются внутрь. Устранить их в корне можно только одним - сплочением вокруг перспективной идеологии.

Идеологии не придумываются, они зреют в общественном сознании как ответ на внутреннюю потребность. Но, чтобы идеи овладели большинством общества, необходима как их пропаганда, так и практическая деятельность в русле этих идей.

Это что-то знакомое: “Идея становится материальной силой, когда она овладевает массами”?

Что же, в этом Ленин, в сущности, был прав. Мало того, ему удалось воплотить эту мысль. Беда в том, что сама предложенная им идея  оказалась порочной. Причем были люди, которые видели эту порочность с самого начала, а именно русские религиозные философы Сергей Булгаков, Николай Бердяев, Петр Струве, Семен Франк и другие авторы сборника “Вехи”.

Многие считают, что коммунистическая идея была навязана исключительно насильственно. Ведь, физически расправившись со всеми оппонентами, большевики обрушили на народ массированную пропаганду. Вся печатная продукция, радио, кино, театр, все искусство, целая армия устных пропагандистов делали одно: лгали об ужасной дореволюционной жизни  в России, о не менее ужасной жизни на Западе, о прекрасной жизни в Советском Союзе. Сегодняшнему молодому поколению может показаться странным, что люди верили этому. Ведь стоило посмотреть вокруг - какое там изобилие, какое там всенародное счастье? И тем не менее... Люди смотрели фильм «Кубанские казаки», и им казалось, что это только в их городишке все плохо, а в других местах идет такая жизнь, как на экране. Это вопрос социальной психологии, это реальный факт. С этим надо считаться, когда мы говорим о возможностях средств массовой информации.

И все же коммунистическая идеология имела почву для развития, иначе она бы не вросла так прочно в общественное сознание. И этой почвой явились, во-первых, низкое качество веры, во-вторых - общинные традиции.

            Охарактеризуйте кратко основные известные идеологии.

Коммунистическая идеология происходит от common, что значит общий. Никакой частной собственности. Все общее. Каждому - по потребностям, от каждого - по способностям. Все люди добрые, умные (сознательные). Государство отмерло. Но, чтобы добиться этого - надо пройти через социализм.

Социалистическая идеология - пока люди несознательные, общество образует государство, которое управляет всей жизнью общества: как экономикой, так и духовной сферой.

Социал-демократия - разновидность социализма с указанием на демократическое устройство власти.

Либерализм - идеология свободы. Государство имеет правовой характер, оно нужно лишь для того, чтобы обеспечить свободу человека. Оно не должно вмешиваться в экономику и в духовную жизнь.  Частная собственность - высочайшая ценность.

Патриотизм произрастает из любви к своей стране, к своему народу. Родина - превыше всего, ее нужно защищать от врагов. Человек должен уметь пожертвовать собой ради Родины. Государство должно быть сильным, хорошо вооруженным.

Национализм возникает на почве заботы об угнетаемой нации. Люди некой национальности должны осознать свое единство в противопоставлении другим национальностям. Враги угрожают не только снаружи, но и внутри страны.

Заметим, что все перечисленные идеологии включают в себя не только социальные и государственные доктрины, но охватывают и нравственность. Человек должен обладать нравственной ответственностью за свое духовное состояние и поведение - это характерно для всех идеологий.

Сколько идеологий уже выработало человечество! Зачем нужна еще одна?

Ни одна из них до конца себя не оправдала. Практика их использования в политике во всех случаях привела к отрицательному результату. Вместо коммунизма, социализма и национал-социализма получились  жесточайшие диктатуры. . Патриотизм никогда не проявлялся самостоятельно: патриотами были и фашисты и поздние коммунисты. У либерализма в России нелегкая судьба. Либеральные идеи у нас способны захватить лишь очень небольшую часть общества. Победив политически, либерализм каждый раз  (и не только у нас) приводит к контрастному противопоставлению богатых и бедных, к социальным взрывам. Социал-демократия, приходя к власти после либералов, неизбежно приводила свою страну к общему спаду производства.

Существует ли общая причина уязвимости этих идеологий?

Мы считаем, что такая причина есть, и она находится в духовно-нравственной сфере. Так, коммунистический тоталитаризм рухнул не только потому, что стала падать производительность труда, а прежде всего потому. что рассыпалась ложь, на которой была построена коммунистическая система.

Вы уверены, что ваша идеология выживет?

Все упомянутые идеологии объединяет одно: их мораль построена на внерелигиозной основе. Все они либо отрицают Бога, либо оставляют Его в стороне от своих социальных, политических и экономических устремлений. При этом не принимается во внимание, что неудовлетворенная религиозная потребность общества неизбежно приводит к обожествлению вначале самой идеи, затем  ее носителя. Возникает идол, возникает новая языческая вера. История человечества полна примерами возникновения и неизбежной гибели идолократий.

И параллельно с этим в истории существует христианство как религия, как мировоззрение, как нравственная основа идеологии, за две тысячи лет доказавшее как свою жизнеспособность, так и благотворность для человечества. Две тысячи лет назад распяли на кресте Человека. Спустя некоторое время убили одиннадцать из двенадцати его учеников. Через триста лет  идеи, высказанные Иисусом Христом,  охватили всю Римскую империю. Сегодня христианство владеет умами миллиардов людей. Страны, добившиеся наибольших успехов в создании благоприятных для человека условий - это христианские страны.

Внедряя свою идеологию, вы запугиваете человека наличием некого сверхсущества, которое все контролирует.

На этот вопрос прекрасно ответил архиепископ Михаил (Мудьюгин):

?Ни о каком запугивании не может быть речи со времен Христа. Христос говорил: не бойся, только веруй. Эти слова повторяются в Евангелие множество раз.

Верующие люди совершают добро и уклоняются от зла,  идя тремя путями. Один путь - рабский:  человек опасается, что он будет наказан за зло, которое он совершает, поэтому он воздерживается от зла. Это то, что вы назвали запугиванием. Да, многие люди имеют страх Божий, ну и слава Богу: это же лучше, чем делать зло, ничего не боясь. Тот же ребенок, боясь, что его поставят в угол, примерно себя ведет, и кто скажет, что это плохо?

Второй путь более высокий и более радостный.  Это путь стремления к получению награды. Это уже  путь не раба, а наемника. Человек творит добро и воздерживается от зла, будучи убежденным, что Бог его за это наградит, и в будущей жизни он получит вечное блаженство, вечную радость. Это уже лучше, это гораздо веселее, чем боязнь, что тебя будут бить, колотить и мучить, да еще вечно.

И, наконец, третий путь, который святые отцы, в частности Григорий Богослов, считают самым высоким, самым прекрасным, это путь, свободы от страха и от эгоистического стремления получить награду за свои усилия. Это путь любви. Любви к Богу как к источнику добра и правды. И отсюда любовь к окружающим людям как к творениям Божьим. Вот этот путь самый светлый, самый радостный. Иоанн Златоуст, описывая, что такое любовь, говорит, что любые другие добродетели достигаются человеком с большим усилием, и воздержание от нарушения этих добродетелей всегда связано с какими-то страданиями. Скажем, человек, склонный к обжорству, постится, и это ему трудно, это ему портит настроение. Воздержание в половой сфере тоже может быть очень тяжело. А вот любовь - она радостна, она не связана ни с какими тяжелыми, горестными переживаниями. Она - только свет, только радость.

Путь страха, хотя и тоже верный путь, поскольку тоже приводит к получению вечного спасения, в этой жизни тяжел, а путь любви светел. Замечательно сказал св. Антоний Великий: «Я совсем не боюсь Бога, я просто люблю Его»?.

Почему именно христианство, а не иные религии вы предлагаете в качестве основы идеологии?

Прежде всего потому, что это религия наших родителей и предков, потому что мы живем в России, культура которой имеет в основном христианские истоки. Вполне вероятно, что со временем даст о себе знать исламско-демократическое движение, и  мы будем с ним сотрудничать.

Однако такое объяснение “по факту” не для всех достаточно. Следует попытаться, хотя бы и вовсе не исчерпывающе, ответить на этот вопрос и по существу, сознавая, что это будет субъективная оценка.

Возьмем лишь одно место из Нагорной проповеди Иисуса Христа.

“Вы слышали, что сказано: “Люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего” .

А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь на обижающих вас и гонящих вас.

... Ибо, если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари?

И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники?

Итак, будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный” (Матф.5,43-48).

Евангельская мораль остается высочайшим проявлением человеческого духа и самым совершенным уставом жизни, который когда-либо удалось начертать моралисту.

И второе - понятие Троицы Единосущной. Этого нет ни в одной другой религии. Это восхитительная, воистину неземная идея. Являясь камнем преткновения для любого страждущего истины человека, она в то же время неизменно ведет мысль вперед. Без понятия Троицы не было бы знаменитой гегелевской триады - методологической основы всей современной науки. Кстати, раз речь зашла о Гегеле, нельзя его не процитировать для эпиграфа ко всему нашему разговору: “Народ, имеющий  плохое  понятие  о  Боге, имеет и плохое государство,  плохое  правительство, плохие законы”.

Христианская демократия - это идеология верующих людей?

Христианская демократия объединяет людей, разделяющих христианские ценности. Конечно, именно глубоко и осмысленно верующие христиане усваивают эти ценности во всей полноте, стимулируемые вероучением. Но недаром христианские ценности часто называют общечеловеческими, оставляя в стороне вопрос об их происхождении. В той или иной мере их разделяет, по-видимому, большинство человечества. Верующие или идущие к вере - это уже не столь важно, когда идет речь о политическом движении.

Западные христианские демократы, да и вообще западные люди мало напоминают глубоко верующих людей.

Да, они мало напоминают наших православных старушек. Нам слишком долго внушали, что Запад насквозь атеистичен. Но это не так. Просто их религиозность не бросается в глаза. Храмы там по воскресеньям заполнены, практически все крещеные, изучают религию в школах. Но самое главное - они не подвергались тотальной атеистической обработке в течение жизни трех поколений. У них это в крови - христианская культура, христианская нравственность. Немецкие христианские демократы, руководимые Конрадом Аденауэром и Людвигом Эрхардом, не получили бы власти после войны и не сотворили бы “немецкое чудо”, если бы в немецком народе не было веры, обостренной покаянием.

Вы считаете, что мы тоже должны покаяться?

Покаяться бы не мешало. За пассивное соучастие, за равнодушие, за мелкую трусость, за родителей и дедов, отступивших от веры. Религиозному человеку тут ничего не нужно объяснять. Но это не должно быть коллективное, официозное покаяние. Покаяние проходит через душу человека. И главным результатом покаяния должно стать освобождение от  самообольщения, являющегося коренным пороком нашего общества.

            Прежде, чем говорить о самой христианско-демократической идеологии, поговорим о ее носителях. Таковыми являются христианско-демократические партии?

По существу христианскую демократию как идеологию несут не только те партии, которые соответственно называются. Они могут называться (и в ряде стран называются) консервативными, народными, республиканскими или иначе. Важно - утверждают ли они демократические ценности и нравственность, проистекающую из христианской религии.

Расскажите вкратце об истории христианской демократии в России.

Христианская демократия даже в названии политической группы существовала в России еще в начале века, но заметного следа ей не удалось оставить.

В новейшие времена мысль о создании христианско-демократической партии не могла не возникнуть. Были люди, пострадавшие за веру, искавшие способа защиты прав верующих через политическую деятельность. Была информированная интеллигенция, давно понявшая, что германская христианская демократия - очень достойное движение, раз ее так активно хулит советская пропаганда. Были, конечно и те, которые просто искали для себя не заполненную еще политическую нишу.

В 1989-91 годах  заявили о себе и зарегистрировались четыре христианско-демократические партии, до сих пор ассоциирующихся с их лидерами:  ХДС России Александра Огородникова, РХДП Александра Чуева,  РХДД Виктора Аксючица и РХДС Глеба Якунина - Валерия Борщева - Виталия Савицкого. А.Огородников со временем перешел от активной политической деятельности к благотворительной. В.Аксючиц проявил националистические взгляды и был отторгнут христианско-демократической средой.

В январе 1992г. на учредительной конференции в г. Сестрорецке был создан Российский Христианско-Демократический Союз (РХДС), сопредседателями которого стали Виталий Савицкий, Глеб Якунин и Валерий Борщев. 16-17 мая этого же года состоялся съезд партии, принявший программу и устав партии.

В декабре 1993 года три лидера ХДС были избраны депутатами Государственной Думы. Савицкий был выдвинут блоком “Выбор России” и победил по одномандатному округу в Санкт-Петербурге, Якунин прошел по списку “Выбора России” Московской области, Борщев - по центральному списку “Яблока”.

1994-95 годы характеризуются интенсивной организационной работой Виталия Савицкого по партийному строительству. За это время образовано 46 региональных организаций, регулярно проводились заседания политсовета, состоящего из представителей регионов. Попытки Савицкого сплотить вокруг христианско-демократических идей беспартийных депутатов Государственной Думы привели к вступлению в ХДС депутата от Хабаровска Валерия Подмаско.

К концу 1994 года сложил с себя обязанности сопредседателя партии  Глеб Якунин, не желая втягивать ХДС в свои драматичные отношения с Московским Патриархатом.                      

На съезде ХДС-ХР 29 мая 1995г. Валерий Борщев сделал заявление о приостановлении своего членства в партии из-за несогласия с решением о самостоятельном ведении избирательной кампании при выборах в Государственную Думу. Борщев также обвинил Савицкого в излишне дружеских отношениях с митрополитом Иоанном, имя которого в демократической среде прочно ассоциировалось с антидемократическим направлением в РПЦ.

Съезд избрал Савицкого председателем ХДС-ХР и утвердил   решение политсовета об участии в выборах самостоятельным списком.

ХДС собрал необходимое количество подписей в свою поддержку и принял участие в выборах. Однако количество голосов, поданных за партию, составило менее 1%. Все шансы победить в своем округе имел Савицкий, однако за неделю до выборов, 9 декабря 1995 года он погиб в автокатастрофе на набережной Невы.

27-28 января 1996г. состоялся съезд ХДС, избравший сопредседателями партии Валерия Подмаско и Александра Эпина.

Съезд принял  декларацию о поддержке Б.Н.Ельцина на президентских выборах.

Принимая активное участие в избирательной кампании Б.Н.Ельцина и с самого начала привлекая внимание избирателей - христиан к антихристианской сущности коммунистической партии - основного соперника Б.Н.Ельцина, ХДС одновременно занималась как обновлением своих рядов, так и очисткой своей идеологии от наносных явлений. Написан “Манифест российской христианской демократии”, являющийся изложением идеологии партии в публицистической форме.

            Пятый съезд ХДС состоялся 11 июня 1998 года в Москве. На съезде прозвучала критика уклона, которому поддалась партия в период лидерства В. Савицкого, звучала мысль о необходимости усиления идеологической работы. Съезд избрал председателем партии Владимира Бауэра, генеральным секретарем – Александра Киселева.

            Каковы ваши взаимоотношения с Русской Православной Церковью?

Пока отношения складываются только по горизонтали: со священниками, архиереями, с отдельными епархиями. Со стороны священнослужителей это пастырское слово, благословение, со стороны христианских демократов - конкретная помощь политическими, общественными и административными средствами. С расширением этой помощи придет и общее понимание той пользы, которую мы можем принести Церкви. Пока же единственной акцией РПЦ в политической сфере явился созыв “Русского собора” - крайне неудачная попытка посадить рядом с собой вперемежку представителей сразу всех партий: Зюганова, Гайдара, Жириновского, Явлинского и других. Такой полный синкретизм, общее братание, не могут быть искренними сегодня. Только авторитет РПЦ и ее призывы к единению не могут устранить глубокие противоречия в обществе. К тому же, у Русской Православной Церкви отсутствует социальная доктрина, без которой диалог с политическими партиями невозможен.

Что такое социальная доктрина Церкви, о которой сейчас часто упоминают?

Чаще всего имеется в виду социальное учение Римско-Католической Церкви: совокупность социально-политических, социально-экономических и этических концепций, изложенных в официальных церковных документах. Социальное учение католицизма в современном виде начало формироваться с конца XIX века и процесс этот продолжается. В основе учения лежит убеждение о том, что без религии не могут быть решены социальные вопросы. Эта идея была оформлена папой Львом XIII в энциклике “Рерум новарум” (1891), а затем непрерывно развивалась, в особенности в энцикликах папы Пия XI, Пия XII, трудах II Ватиканского собора (конституция “Гаудиум эт спес” (“Радость и надежда”)). Многие концептуальные положения этих документов, высказанные в свое время впервые, вошли в жизнь, в общее употребление, в программы политических партий и законы различных стран. Это прежде всего такие понятия как всеобщее благо, недопустимость насильственных методов в социальных преобразованиях, право частной собственности, солидарность, открытость к окружающему миру.

Русская Православная Церковь в силу исторических обстоятельств находилась в стороне от выработки социального учения христианской Церкви. Ныне стоит задача иметь такое учение. Но здесь сразу же возникает проблема: как рассматривать уже созданную на Западе христианскую социальную доктрину. Сегодня едва ли кто-то отважится предсказать путь, по которому пойдет Русская Православная Церковь.

В чем различаются цели и задачи Церкви и вашей партии?

Они трудно сопоставимы, поскольку лежат в разных плоскостях. Если позволительно говорить о задачах Церкви, то это сохранение и распространения вероучения. Задача же любой партии - привлечь внимание людей к своей программе, получить голоса избирателей, в случае удачи провести свои идеи через законодательство.

Нелепо пытаться подменить Церковь в ее миссионерской деятельности. Тем не менее в христианско-демократической среде такие попытки случались. Раздавались голоса с требованием принимать в ХДС только верующих людей. Политическая трибуна превращалась в церковную кафедру, с которой произносились вероучительные проповеди с цитированием Евангелия через каждое слово. Кандидат в депутаты и его команда на теледебатах пели церковные гимны.       Благословение, полученное от священнослужителя, становилось знаменем избирательной кампании. Партийные собрания превращались в богословские диспуты. В политическую жизнь вносились разногласия, происходящие от разделения Церквей и от внутрицерковных разногласий.

Все эти издержки подчеркивались и раздувались журналистами, сладостно подсчитывавшими - сколько православных и сколько протестантов состоит в той или иной региональной организации ХДС.

Сейчас высказываются многочисленные претензии к Церкви, вы их разделяете?

И претензии с одной стороны и неумеренное славословие с другой одинаково неуместны, в особенности когда идут извне. Прежде чем критиковать Церковь, нужно осознать, какое насилие она испытала на протяжение семидесяти лет - от раздувания органами НКВД обновленческого раскола в двадцатых годах, через физическое уничтожения подавляющего числа священнослужителей в тридцатые годы, до жесткой кадровой политики в послевоенные годы. Для заживления этих страшных ран  нужно время.

ХДС в своих программных документах воздерживается от каких-либо характеристик состояния Церкви. Однако, если говорить о преобладающих взглядах православных христианских демократов, то они сводятся к следующему.

Все, что случилось в России, начиная с 1917 года, объясняется прежде всего глубочайшим духовным кризисом, потерей народом веры. Только злонамеренной деятельностью большевиков, чекистов и инородцев невозможно объяснить широту и глубину произошедших разрушительных процессов. Сбивали кресты с храмов наши собственные иваны, родства не помнящие. Сравним нас с Польшей - там  религию пронесли через все оккупации, через все тоталитарные режимы. Нелегкие раздумья о причинах непрочности веры, проявившейся в начале нашего века, приводят, вслед за такими философами и историками Церкви, как Сергей Булгаков, к самым истокам: к X веку, к принятию князем Владимиром христианства.

Приняв христианство от Византии, русское Православие законсервировало ее традиции, и прежде всего - отношения с государством.

Статус государственной религии неизбежно сопряжен с насилием со стороны государства, ставит Церковь в служебное положение, превращает Церковь в государственное министерство по религии. Насилие ощущает и человек, когда его принадлежность к церковному приходу и церковная дисциплина служат гласным подтверждением его верноподданности государству (немногие помнят, что в царской России каждый чиновник был обязан ежегодно предоставлять справку о причастии). Эта ситуация развращающе действует и на священнослужителей, лишая их необходимости бороться за каждую человеческую душу, заниматься миссионерской деятельностью.

Каждому государству свойственно стремление к самоидентификации, к независимости, к противопоставлению себя другим государствам. В Европе эта тенденция в какой-то степени в разные времена уравновешивалась  стремлением христианской Церкви к единству. В России же ее обособленность от Европы только содействовала дальнейшему разделению Церквей. В нарушение евангельских заповедей и вопреки литургическим молитвам о соединении всех Церквей, в храмах и в церковной литературе проповедовался изоляционизм, сеялось неприятие европейского христианства, утверждалась исключительность русского Православия. "Святая Русь", "Третий Рим", "Народ-богоносец",  - все эти самоназвания есть  результат самообольщения, т.е. имеют ту же природу, что совсем уже фарсовые лозунги типа "Да здравствует советский народ, строитель коммунизма".

Крайний консерватизм и самоизоляция как церковная политика во всех сферах православной жизни привели к укреплению в Православии таких тенденций как обрядоверие, остатки язычества, суеверия. Веками не меняющееся богослужение становилось все менее понятным прихожанам, превращаясь в абстрактное театрализованное действо. Пролегла пропасть между церковной и светской жизнью, религиозная культура народа слабела. Кризис Православия стал фактом к концу XIX века. Церковь оказалась неспособной противостоять атеизму революционеров - сокрушителей.

Разве не естественно, имея такие взгляды, перейти в другое вероисповедание - в католицизм или в протестантизм?

На самом деле вероисповедание не выбирают, и вероотступничество никого не украшает. Православие - ветвь христианства, дающее полноту веры, у него есть мощный потенциал, заложенный Первоисточником. Православие освободится от временных наслоений и воссоединится с общехристианским потоком. Необходимость последовательных реформ все более осознается как православным миром, так и клиром. Формируется православная интеллигенция.

Но ведь русская интеллигенция никогда не отличалась набожностью?

Говоря об интеллигенции, необходимо прежде всего договориться о терминологии, поскольку существуют разные смысловые оттенки в самом этом понятии. Определим интеллигенцию как слой людей, видящих свой долг в духовном и интеллектуальном влиянии на общество вне зависимости от профессиональной принадлежности. С лозунгом "Если не я, то кто же?" интеллигент становится по существу проповедником в любой житейской ситуации.

Профессиональные проповедники - священники - в советское время практически отсутствовали. Вместо них профессионально работали пропагандисты коммунистической псевдорелигии. Желая противопоставить хотя бы что-нибудь официальной пропаганде, интеллигенты проповедовали свое, как умели. Да, не Божье Слово, но в том что говорили они, было предвкушение Бога.

Появление же интеллигенции в XIX веке было чисто русским  явлением именно потому, что русское духовенство не справилось с задачей нравственного воспитания народа, замкнувшись в собственном мире.

Но интеллигенты прошлого века критикой духовенства не ограничились, а со свойственным русским людям максимализмом и нетерпимостью пошли против Бога.

Парадокс здесь состоял в том, что внешне деятельность интеллигенции сильно напоминало апостольскую. То же хождение в народ, тот же внутренний огонь, та же неустанность, та же самоотверженность.      Именно этим и объясняется успех народнического движения, переросшего в революционное. Еще долго, до самых девяностых годов нашего века ореол революционера как мученика за идею прельщал юношеское воображение. "Бесов" Достоевского читали далеко не все.

Итак, с Божественным огнем против Бога - таков был путь русской интеллигенции XIX в., и если в начале движения  богоотступничество было бедой, то после выхода сборника "Вехи" оно стало ее виной.

Сергей Булгаков, Николай Бердяев, Петр Струве, Семен Франк, а раньше их Владимир Соловьев со всей очевидностью показали опасность перерастания критики Церкви в богоотступничество, гибельность для страны победы нигилизма. Изучая сегодня труды русских религиозных философов, мы видим, что их не воспринятые обществом идеи ни на йоту не потеряли актуальности.

В сегодняшней интеллигенции уже многие разделяют главные положения русской религиозной философии. Трагический опыт России отчетливо показал, куда ведет атеизм как идеология общества.

Речь идет не о призыве ко всей интеллигенции идти в Церковь: это задача самой Церкви. Необходимо осознать исторически обусловленную общественную потребность пересмотреть материалистические основания господствующего общественного сознания. Интеллигенция должна честно ознакомиться с христианской гносеологией. Следует признать отсутствие противоречия между научным и религиозным мировоззрением. Мы вправе рассчитывать по меньшей мере на прагматическое принятие целесообразности распространения христианства в обществе.

Это особенно относится к тем, кто профессионально связан с воспитанием детей и молодежи, кто имеет доступ к средствам массовой информации, к культуре. Слишком часто, не желая того, но и не сознавая высокой ответственности за каждое слово в публичном выступлении, эти интеллигентные люди сеют семена неверия и атеизма. А всходами здесь могут стать лишь духовная опустошенность, цинизм, слишком долгий путь к Истине.

            Но ведь вы говорите о возрождении христианства в России и одновременно о реформах в Церкви. Нет ли здесь противоречия?

Говоря о духовном возрождении, мы вовсе не имеем в виду реставрацию, т.е. буквальное воспроизведение государственно-церковной системы, существовавшей до 1917 года.

Реставрация попросту невозможна, ибо речь идет не о произведении искусства - творении человека, а о духовном состоянии огромного народа. Говорить о реставрации жизни - вечно меняющейся, саморазвивающейся под действием внешних и внутренних факторов, подчиняющейся познанным и непознанным законам -  нелепо и безответственно.

Столь же безответственно вести речь о восстановлении правовых, политических и экономических  отношений, существовавших в дореволюционной России. Идеализировать прошлое, отделенное от нас вековым промежутком, играя на тоске по идеалу, заложенному в каждого человека, крайне опасно, ибо это будет очередной идол.  

Говорить о реставрации - это значит отказаться от строгого и мужественного анализа дореволюционной ситуации, проявить односторонний подход. И если анализ политической и экономической сторон дореволюционной жизни дает достаточно много пищи в поисках сегодняшних путей России, то анализ произошедшего в религиозной жизни, осознание трагического опыта русского Православия еще более важны. Возрождение христианства естественным образом включит в себя как существующий в народе образ веры, так и влияние всего христианского мира. Это нелегкий путь, ибо он проходит через душу каждого человека.

Каково ваше отношение к различного рода религиозным сектам, расплодившимся ныне в России?

Общий принцип ясен, он сформулирован в Конституции России: свобода вероисповедания. Но это не означает, что любая организация, назвавшая себя религиозной, должна пользоваться наибольшим благоприятствованием со стороны государства и общества.

Разберемся вначале с термином “секта”, который слишком вольно используется в быту. Часто здесь  речь идет о протестантских церквах, об общинах, не имеющих апостольского преемства, таких как баптисты, пятидесятники, адвентисты и более мелкие христианские церкви (сюда же относится лютеранская церковь, имеющая глубокие корни в России). Здесь одна проблема: нетерпимость со стороны некоторых православных священников, ощущающих конкуренцию. Однако, это такие же христиане, так же пострадавшие от тоталитаризма. Им нужно быть благодарными за слово Евангелия, которое они несут. Огромное количество книг Священного писания было ими привезено в Россию в начале девяностых годов. К протестантам идут люди,  менталитет которых соответствует протестантизму. Вероисповедание всегда носит этноконфессиональный характер. Сам характер народа, этноса, складывающийся веками, накладывает отпечаток на форму вероисповедания, но в каждом народе есть люди, отличающиеся от большинства.

Иное дело свидетели Иеговы, мормоны, последователи “христианской науки”, отошедшие от христианства и противопоставившие себя ему, а также многочисленные тоталитарные секты, исповедующие “новые религии”. Опыт последних десятилетий показывает, что, подменив веру в Единого Бога культом своих руководителей, противопоставляя себя обществу, эти секты имеют тенденцию “зомбировать” своих членов, что приводит к антисоциальным проявлениям и преступлениям наподобие применения газовой атаки в токийском метро, организованной сектой “Аун Сенрике”, или массовым групповым самоубийствам, как в Гайане. Пока секта не дошла в своем развитии до некого рубежа, за которым начинается преступление, ее нет оснований запрещать. Но общество должно выработать противоядия, ведя настойчивую разъяснительную деятельность через средства массовой информации, предупреждая людей о том риске, которому они подвергаются, входя в контакт с сектантскими специалистами по психологической обработке человека.

Какой урон нанесли коммунисты Церкви?

Какой урон нанес убийца убитому? Он его жизни лишил. Коммунисты сделали все, чтобы уничтожить Церковь в России.

До революции КАЖДЫЙ человек в России имел возможность придти в храм, помолиться и причаститься, окрестить ребенка, отпеть покойного родителя. К 1940-му году такой возможности не имел уже почти НИКТО.

Вот статистика Киевской епархии:

1917                1940                1942

Храмов                                               1710                  2                      318

Монастырей                                        23                      0                      8

Священников                          1435                  3                      434

Дьяконов                                            277                    1                      21

Псаломщиков                          1410                  2                      86

Монахов и монахинь                5193                  0                      387

Самое потрясающее в этой статистике - последняя колонка. Ведь в 42-м году Украина была под оккупацией. Немцы разрешили открыть храмы и монастыри. Попробуйте поставить себя на место священника, чудом спасшегося от коммунистов. Ведь для него служение Богу превыше всего. И вот враги твоего народа открывают храм, закрытый правителями твоего народа. От этого может разорваться сердце...

А по всему СССР точной статистики до сих пор нет. Приблизительно двести епископов, приблизительно триста тысяч церковнослужителей было убито и замучено в лагерях.

Многие десятки тысяч храмов разрушены или отданы под склады. Иконы, церковная утварь, колокола - все это огромные богатства, на которые люди веками отдавали пожертвования...

Но даже не это главное. А главное - душу народную убили. Нет, не убили, но только потому, что душа бессмертна.

Что говорит программа КПРФ об отношении к религии?

Говорится следующее: "Уважение к православию и другим традиционным религиям народов России".

Как и вся программа, эта фраза рассчитана на... не слишком умного человека. Что тут рассусоливать: ты меня уважаешь,  я тебя уважаю. Христиане - народ доверчивый, глядишь - поверят.

Есть в программе еще кое-что, имеющее скрытое отношение к религии.

1. "В определении своих программных целей... она руководствуется.... марксистско-ленинским учением, материалистической диалектикой",      

2. "КПРФ ведет свою родословную от РСДРП-РКП(б)-ВКП(б)-КПСС". 

Так вот, начиная с 1898 года по 1991 год во всех программах коммунистов была "нетерпимость к религиозным предрассудкам" и воинствующий атеизм. А в практике политической деятельности были издевательства над верующими, богохульства, насилие, кровь.

Так что КПРФ не отказывается от опыта коммунистического движения, от материализма, т.е. от борьбы с религией. И при этом: "Ты меня уважаешь?"

            Зюганов утверждает, что они больше не борются против религии. Может быть, стоит ему поверить?

Руководящему коммунисту никогда нельзя верить. Они лгали всегда, во все времена.

У коммунистов есть два родимых пятна, которые невозможно отмыть и срезать: "долой частную собственность" и "долой опиум для народа". А без этого и коммунист не коммунист. Нельзя ему, оставаясь коммунистом, спокойно взирать, как люди находят себя в христианстве. Терпеть приходится, пока силенок маловато, но уж когда восстановим социализм...  А ради социализма и соврать не грех - так учили и Ленин и Сталин.

Является ли коммунизм религией?

Коммунизм по существу есть подделка под религию,  со всеми характерными признаками, роднящими его с тотемизмом и фетишизмом: рациональной предметностью, эмоциональной приподнятостью, нравственной ответственностью за свое духовное состояние и поведение. Во внешнем выражении это культ ( будущего материального изобилия, личностей Маркса, Ленина, Сталина) с обычными действиями и нормами: обрядовые действия, шествия и мавзолеи, религиозно мотивированное регулирование труда, семейной жизни и многое другое. (См., например, книгу  архиепископа Михаила (Мудьюгина) "Введение в основное богословие" (Москва,1995г.))         

Именно и только подобием религии  объясняется чудовищный по массовости и прочности охват людей идеологией коммунизма. Именно и только естественной религиозностью человека, (вовсе не обязательно глупого и неразвитого) объясняется приверженность нынешних коммунистов (не считая своекорыстных) прежним идолам.

Кого сегодня считать коммунистами?

Конечно, не тех, кто всего лишь состоял в КПСС до 1991 года, кого загоняли в партию во время армейской службы и на производстве. Сегодняшние коммунисты - это члены КПРФ и других прокоммунистических групп, это те, кто фанатически сами себя называют коммунистами.

А те, кто сегодня голосует за коммунистов - это просто обманутые люди. Печально, что среди них есть и верующие.

Глава II. Российское общество.

            Вы считаете себя последователями европейской христианской демократии и хотите перенести к нам европейский опыт? 

Дело не в искусственных попытках перенести чужой опыт в нашу страну. Такого в России никогда толком не получалось. Дело в том, что России брошен исторический вызов - сумеет ли она критически осмыслить собственный опыт. Наш ответ на этот вызов - христианская демократия, для которой есть предпосылки: тяготение людей к свободе, справедливости, солидарности - этим трем китам, на которых стоит христианская демократия.

            Итак, на первом месте свобода. Но лозунг свободы зазвучал в полную силу уже во времена французской революции.

В христианском понимании человек свободен, потому что он сотворен по образу и подобию Божьему. И поэтому же он ответственен перед Богом. Свобода и ответственность. Вот почему мы говорим о религиозной основе нравственности. Именно она наиболее надежна. Коллективное обязательство мало что стоит. Человек греховен, подвержен влиянию соблазнов. Конфликт между богоподобием и греховностью служит для человека постоянным стимулом к самосовершенствованию. Без движения внутри себя невозможно никакое иное движение. И здесь выпукло обозначается преимущество верующего, одухотворенного человека: сознавая свою ответственность перед Богом и лишь от Него ожидая суда, он начинает это движение сам, не оглядываясь на других, не ссылаясь на греховность окружающих; его не останавливает отсутствие спутников, в душевном движении он не нуждается в коллективе.

Вы против коллективизма?

Коллективизм прививался советскому человеку как одно из высших душевных свойств. Но, начиная с действительно добрых чувств к друзьям, единомышленникам, товарищам, коллективизм неизбежно приводит к потере индивидуальности, к размыванию личной ответственности, к рабской зависимости от окружающих. От понятия "коллектив" до понятия "толпа" не слишком большая дистанция.

Вместе с тем, мы выступаем и против безоглядного индивидуализма: человек отвечает не только за себя, но и за близких, за окружающих, за общество. Общее благо, общественные обязанности, гражданские добродетели - все это входит в круг ценностей христианской демократии.

Отстаивая свою свободу как высшую ценность, человек признает право на свободу и за другими людьми. Отвечая за себя перед совестью, перед Богом, человек вправе ожидать ответственности и от других. При этом он учитывает  несовершенство человека, т.е. определяет рамки требовательности к другому человеку.

Бог,  совесть - это на первом месте. А потом уже идут твоя семья, твоя община, твои коллеги, твой город, твоя страна.

Коммунисты тоже придают семье большое значение.

У коммунистов отношение к семье менялось. В первые годы советской власти считалось, что семья должна вот-вот отмереть: вспомните теорию “стакана воды”. Затем наступил период, при котором главенствовал лозунг “сын за отца не ответчик”. Напуганные террором люди предпочитали скрывать свое, скажем, духовное или дворянское происхождение; этим подтачивались самые основы семьи. Следующий период проходил под лозунгом “семья - ячейка государства”. Для него характерно тотальное воздействие государства на процесс воспитания ребенка. По существу ребенок отбирался у семьи с самых младенческих лет и воспитывался в яслях, детском саду, в школе, в пионерском лагере и т.п. С другой стороны, существовал механизм вмешательства государства во внутренние дела семьи, например, жалобы на супруга в его трудовой коллектив.

Для нас семья - фундамент общества. Именно в семье человек испытывает чувство защищенности, ощущает любовь и внимание, впервые получает устойчивые представления о мире, об обществе, развивает свои способности, впитывает солидарность между поколениями. Любовь и терпимость, требовательность и самостоятельность, преодоление возрастных проблем, готовность к жертвенному отказу от личных интересов и привычек во имя доверия и любви в семье - все это проистекает из христианской морали.

Каким должно быть отношение к семье со стороны государства?

Мы выступаем за всяческую поддержку семьи со стороны государства: за приравнивание семейного труда к производительному, за существенное пособие на каждого ребенка, за введение дифференцированного и социально взвешенного налогообложения с учетом числа членов семьи. Мы за сохранение сети социальных детских садов, гарантирующей право на получение места каждому ребенку.

Мы хотим, чтобы общество осознало ответственность за зарождающуюся жизнь каждого ребенка. Беременная женщина должна быть окружена пристальной заботой окружающих, каждый ребенок должен стать желанным.

Признавая за семьей автономность, мы, тем не менее, видим проблему неблагополучных семей и семей, не справляющихся с воспитанием ребенка. Государственное вмешательство во внутрисемейные отношения допустимо лишь в крайних случаях, когда нарушаются права ребенка. Но общество не может оставаться равнодушным, если в семье ребенок с раннего детства усваивает волчьи законы, антиобщественную мотивацию поведения, враждебное отношение к окружающим. Сегодня практически отсутствуют общественные институты, готовые взять на себя функцию влияния на воспитание такого ребенка, но их создание необходимо. Здесь представляется желательным участие Церкви, здесь не обойтись без традиционного подвижничества российских педагогов, здесь есть опыт работы детских кружков и подростковых клубов, нуждающихся в прочной моральной основе и общественном контроле.

            Согласны ли вы с демократами либерального крыла, которые считают, что государство не должно заниматься воспитанием подрастающего поколения?

С воспитанием человека и гражданина государство по существу никогда не справлялось. Строго говоря, это и не является функцией государства, поскольку в его распоряжении есть лишь правовой механизм и механизм распространения информации, сами по себе не несущие нравственного содержания. Даже накопленная национальная культура воспринимается человеком не сама по себе, а через посредников. Мы считаем, что истинное нравственное воспитание не может осуществляться без непосредственного или опосредованного влияния Церкви.

Но это - дело будущего. Сегодня, при сложившейся и мало меняющейся роли государства в обществе, при почти полном отсутствии полноценных негосударственных учреждений образования было бы неразумно освобождать государство от этих функций. Но подходы к образованию и воспитанию необходимо менять.

Для того, чтобы больное общество выздоровело, нужно,  чтобы оно нашло в себе силы коренным образом изменить систему образования и воспитания.  В чем бы ни состояла реформа образования, она потребует средств.  И здесь сегодня образуется порочный круг: больное общество предпочитает репродуцировать молодое поколение,  подобное себе.  Конкретно это выражается в том,  что даже самые демократические представительные  органы  при обсуждении бюджета на первые места ставят милицию, пенсии,  зарплату,  транспорт и прочее. Для образования, тем более для резкого увеличения ассигнований на него, денег не хватает.

Необходимо напомнить о человеческом инстинкте:  мать сама умрет  с голоду,  но ребенка накормит. Ограничивая сейчас средства на образование и воспитание, мы обрекаем своих детей и внуков на новые страдания.

Но существо дела не исчерпывается финансированием. Российская система образования имеет как минимум два глубинных порока: элитарность и атеистичность.

Мы всегда гордились своим образованием. Есть данные, что наше образование находится на четвертом месте в мире, а вы заявляете, что оно порочно.

Четвертое место в мире - это легенда, поддерживаемая чиновниками от образования. Набрать для участия во всемирной олимпиаде школьников несколько десятков отличников - не проблема. Но оглянитесь вокруг, послушайте разговоры в транспорте, поезжайте в глубинку. Где язык Пушкина, Толстого, Астафьева? Где логика, где  знание природы, где историческое мышление? А ведь подавляющее число ваших собеседников имеет среднее образование.

Государственные школьные учебные программы по объему и глубине таковы,  что усвоивший курс обучения молодой человек должен быть очень образованным человеком. В  действительности  же  подавляющее большинство не усваивает и сотой части стандартного учебного курса.

Где-то в пятом-шестом классе ребенок перестает понимать кое-что в математике. День за днем непонимание растет, у ребенка возникает комплекс неполноценности, он стыдится признаться в непонимании, ищет возможность скрыть свое отставание и чаще всего находит его: списывание, уклонение от ответов, другие маленькие хитрости. Это отношение переходит на другие учебные дисциплины. Учителя смотрят на это сквозь пальцы: останавливаться нельзя, учебный план подгоняет. Ребенок начисто исключается из учебного процесса  и до получения "троечного" аттестата зрелости просто отбывает в школе время, а голова его при этом занята отнюдь не безобидными вещами.

Престиж школы, престиж учителя меряется по числу выпускников, поступивших в высшие учебные заведения. Но никто не предъявляет претензии школе за количество ее бывших учеников, ставших преступниками и алкоголиками.

Трагедия в том, что описанный процесс типичен, имеет массовый характер. Можно спорить о цифрах, но само бескультурье  общества является неопровержимым доказательством порочности нашего образования.

По настоящему усваивает  программу лишь очень небольшая часть школьников,  которая выигрывает олимпиады, поступает в университеты, вливается в ряды интеллигенции. Вот здесь-то и закладывается пресловутая российская пропасть  между  народом  и  интеллигенцией.

Интеллектуальная элита существует в любом обществе.

В развитом обществе границы между образованной и малообразованной  частью населения размыты, в России же - все или ничего. ( В математике этому соответствуют гладкая вероятностная функция с одной стороны и ступенчатая с другой).  Трагичным  является именно чрезвычайно низкий уровень образованности и неготовность к  самостоятельной  жизни "среднего" выпускника школы. В Дании девятиклассники базовой муниципальной школы решают простые с нашей точки зрения задачи, но зато их решают все ученики.

В чем должна состоять реформа образования?

Ядром реформы образования должно стать снижение стандарта обязательного образования, как ни парадоксально это звучит. Необходимо сделать обязательное образование доступным для всех, сделать так, чтобы молодой человек, получивший базовое образование, имел знания, необходимые в жизни, имел практические навыки  деятельности.  Необходимо, чтобы государственная школа несла ответственность за соответствие знаний и навыков каждого своего ученика образовательному стандарту.

Не обернется ли снижение образовательного стандарта утратой методик интенсивного обучения, потерей талантов, вообще оглуплением?

Что касается проблемы одаренных детей, для которых усвоение стандарта - слишком легкая задача, то она  решается достаточно просто:  существуют гимназии,  существуют частные школы, требуется лишь разработать и внедрить систему  именных стипендий для одаренных детей. Накоплен и достаточный опыт дифференцированного обучения в одной школе, здесь проблема упирается лишь в финансирование.

Второй порок нашего образования, по вашему мнению, состоит в его атеистичности. Но ведь атеизм больше не поощряется.

Хотя  прямая  атеистическая  пропаганда уже не практикуется,  остались атеистичными по существу учебные программы,  остались учителя-атеисты. Атеизм считается нормой, религия - чужеродным излишеством, причудой. О равноправии религии и атеизма в образовании не идет речь,  поскольку религиозное миросозерцание попросту не рассматривается.

Долг государственной школы перед ребенком, молодым человеком состоит в том, чтобы предоставить ему свободу выбора в самом главном жизненном вопросе -  верить или не верить в Бога. А для этого он должен иметь соответствующие знания. Когда семнадцатилетний выпускник школы не знает о том, что произошло две тысячи лет назад в Иерусалиме - это не только его трагедия, это трагедия общества.

Но ведь Конституция устанавливает светский характер образования.

Мы совершенно согласны с требованием Конституции о светском характере образования. Но беда в том, что это требование  совершенно неправильно понимается. Светское образование не есть атеистическое образование. Светскость касается лишь манеры,  способа, но не содержания. Допустимо и необходимо светское религиозное образование в  государственных  школах, исключающее на уроках молитвы,  таинства и обряды, не посягающее на свободу вероисповедания.

Вы призываете к тому, чтобы  в школах священники преподавали Закон Божий?

Мы не согласны с мнением некоторых деятелей Церкви, считающих, что преподавание религиозных дисциплин является прерогативой священнослужителей. Во-первых, священнику весьма затруднительно вести преподавание в светском духе. Для преподавания же в духе веры в государственной школе необходимы предварительные сложные процедуры получения согласия от всех родителей, формирование специальных учебных групп. Во-вторых, число священнослужителей сегодня и в ближайшей перспективе явно недостаточно даже для осуществления прямых задач Церкви: богослужения и преподавания в воскресных школах. Если Церковь станет в оппозицию к светскому религиозному образованию, то религиозное просвещение России затянется на многие десятки лет.

Сегодня нужны совместные усилия Церкви и высших учебных заведений для подготовки педагогов, которые смогут преподавать христианское вероучение в государственных школах.  Нужна сеть богословских институтов,  выпускники  которых смогли бы работать не только педагогами, но также журналистами и служащими в структурах власти,  отвечающих за отношения государства и Церкви. Российское общество страдает от того, что сегодня этим занимаются люди, не имеющие должной подготовки.

Нужна государственная программа религиозного просвещения. Этого требует долг государства перед Церковью. Это диктует и чисто прагматическое понимание целительности религиозного просвещения.

Новому поколению  российских  христиан суждено привнести в Церковь сознательность и широту убеждений, свободу от суеверий, национальных и конфессиональных предрассудков. Они откроют нашу Церковь одновременно и современной культуре, и опыту  мирового  христианства.

К российской культуре у вас тоже, видимо, критическое отношение?

Наша культура в ее высших проявлениях - это, возможно, единственное, чем Россия может гордиться. Произведения и имена наших гениальных мастеров признаны во всем мире.

Но беда в том, что владеет истинной российской  культурой лишь тончайший слой общества. То же самое мы увидим, если будем иметь в виду не только художественную культуру, но включим сюда и научно-техническую, правовую, политическую культуры.

Трагедия не в том, что истинную культуру не знают, а в том, что духовная жизнь народа  лишена культуры. Культура отсутствует в общении, естественные группы людей объединяют в громадном большинстве не высокие идеалы, а мифы, злословие, пошлость, цинизм.

В чем, по вашему, причина нашего бескультурья? Это что - генетическое свойство?

Нет, этот расистский подход для нас неприемлем. Конечно, массовые репрессии коммунистической эпохи, когда во всех слоях общества вырезали самых достойных, сказались на генофонде народа, но его силы все же неисчерпаемы. Следовательно, причины лежат в воспитании и образовании. Культура создается, развивается и сохраняется как отдельными людьми, так и обществом в целом. И отношение общества к культуре обязано быть вполне осмысленным.

Разве этого не было и прежде? Разве русская литература не является одним из главных школьных предметов?

Коммунистический режим отбирал из предшествующей культуры только то, что могло его как-то оправдать. Его устраивало негативное отношение писателей к крепостному праву, к самодержавию, вообще вся критика существовавшего до революции общественного строя. Соответственно, все позитивное, что отражали писатели в своем творчестве, не включалось в хрестоматии. А  главное - удаляли и скрывали от народа все, относящееся к христианству. Нужно ревизовать то наследие, которое находится в нашем культурном обиходе. Мы не имели доступа ко многим сочинениям даже наших классиков, не говоря о тех писателях, которых прежде именовали реакционными.

Лишь очень узкий круг знаком с диалогом Пушкина и Чаадаева, давшим начало русской религиозной философии.

Мы восторгаемся сыноубийцей Тарасом Бульбой, для которого “нет уз святее товарищества” и почти ничего не знаем о  мучительных религиозных переживаниях Гоголя.

Религиозные и философские искания Толстого и  Достоевского знакомы нам только приблизительно, поскольку, например, такие важнейшие трактаты как “В чем моя вера?” и “Что такое искусство” были недоступны широкому читателю.

Сколько нравственных и интеллектуальных усилий потребуется нам, чтобы переосмыслить пути и судьбы деятелей культуры советского времени от Блока, Горького, Маяковского, Есенина до ныне здравствующих Солженицына, Вознесенского, Распутина, Айтматова, с любовью воспринять их прекрасные достижения и трагические заблуждения.

Здесь, впрочем, существует опасность иной крайности: не впасть бы нам в грех поспешной политизации, приговаривая художников к второразрядности за "родимые  пятна  социализма".  Да  и чисто по-человечески, - надо быть благодарными тем художникам, которые - в меру своего таланта - помогали нам жить, будили в нас добрые чувства, учили состраданию, давали надежду.

Новая иерархия ценностей уже устанавливается. Не нужно делать вид,  что эта иерархия - дело сугубо индивидуальное. Нет, существует общественное сознание,  а оно зависит  от  людей,  от тех,  кто задает тон критическим статьям, все еще определяет тиражи,  расписывает телевизионное время, составляет учебные программы. От этих людей зависит духовная пища нации и ее нравственное здоровье на ближайшие десятилетия и дальше.

Ревизия культурного наследия должна в итоге коснуться школьных программ, содержания хрестоматий. И это не узкая ведомственная задача. Хрестоматийное - это то, что изучается в школах, это тот минимум, который должен знать каждый согласно государственному стандарту образования. Произведения, изучаемые в школе - это база, на которой строится культура каждого человека. Хрестоматийные понятия - своеобразный пароль в общении людей одной культуры.

Можно надеяться, что христианская демократия не будет требовать церковной цензуры над культурой?

Нашей культуре предстоит вспомнить свое христианское происхождение - как непосредственно от православия, так и через влияние западного христианства. И уже на этой базе предстоит осмыслить и либо принять, либо отвергнуть новейшие влияния, в изобилии предлагаемые всемирным информационным полем.

Еще и еще раз приходится говорить, что возвращение к христианским основам, к религиозным истокам культуры не означает отказа от достижений гуманизма. Напротив, это спиралеобразное движение вверх, к новой стадии развития, где научная мысль сочетается с религиозным миросозерцанием, где свобода сочетается с ответственностью, где есть Путь, Истина и Жизнь.

Сегодня все это приходится доказывать. Сегодня слишком многие не находят в себе сил преодолеть приобретенный в атеистическом детстве стереотип, по которому для образованного человека вера постыдна. И именно эти люди сегодня формируют телевизионные программы, газетные полосы, организуют массовые "культурные мероприятия". Мы вправе рассчитывать, что деятели культуры первыми преодолеют упомянутый стереотип, тем более, что часть из них сделала это еще в "застойные" годы, когда для этого требовалось изрядное мужество.

Предполагается ли руководство культурой?

Саморазвивающееся общество не может пускать культуру на самотек, учитывая, что искусство может не только воспитывать, но и развращать душу человека. Пришло время определиться - каким образом общество должно оказывать влияние на культуру.

Развлекательная массовая культура должна иметь ограничение лишь со стороны закона, т.е. здесь должно запрещаться лишь разлагающее воздействие, описанное законом. Эта часть культуры не финансируется государством, а является самоокупаемой.

Государство должно поддерживать культуру, оказывающую благотворное влияние на человека. Однако решение о полном или частичном финансировании должны приниматься не одними чиновниками. Здесь необходим общественный ареопаг культуры, состоящих из авторитетнейших деятелей культуры, науки, религии, политики. Рекомендации ареопага культуры являются основополагающими для материальной поддержки или, напротив, для ограничительных мер в отношении прежде всего теле- и радио- программ, для формирования школьных программ.

А кто будет формировать сам ареопаг?

Ясно, что он не может быть избираем всеобщими выборами. С другой стороны - едва ли можно отдать утверждение ареопага на откуп самим деятелям культуры во избежание корпоративных влияний. Однако какие-то решения, пусть не идеальные, можно найти; главное - сделать первый шаг и покончить с безраздельной властью анонимных редакторов и директоров программ, приоткрыть завесу тайны над теми, от кого зависит завтрашнее общественное сознание.

Вы разделяете распространенное мнение о том, что российская наука гибнет?

Науке так же трудно, как и всем остальным отраслям. Вместе с тем, следует сказать, что в оценке мощи советской науки и ее достижений присутствует явное самообольщение. Жалобы раздаются в основном со стороны именитых академиков и заслуженных деятелей советской поры. Они, действительно, много потеряли, если не распродали  с выгодой для себя лично оборудование своих институтов (многие из них в этом преуспели).

Наука советской поры имела яркие достижения, по преимуществу в теоретической сфере, т.е. там, где была возможность получить результат в одиночку. Математика, теоретическая физика - здесь талантливый человек, а таких в России всегда хватало, мог выйти на мировой уровень и вписать свое имя в мировую науку. Везде же, где требовался эксперимент, а современный эксперимент очень дорого стоит, нашим ученым иногда удавалось ценой огромных затрат и усилий выйти на мировой уровень, но на очень короткий промежуток времени. Западные ученые, обладавшие несравненно большими возможностями, довольно быстро достигали более высокого результата и шли дальше. Ярчайший пример - космос. Мы первыми запустили спутник, но высадиться на Луну так и не сумели. Уровень науки определяется уровнем экономики, богатством страны.

Но ведь есть понятие научной школы, преемственности...

Здесь тоже много преувеличения. Необходимость в школах была во времена отсутствия мощных средств коммуникации - просто чтобы питать друг друга. Чем лучше поставлено дело с доступом к научной информации - тем меньше необходимости в научных школах. Системы типа ИНТЕРНЕТ  превращает научные знания в истинно всеобщее достояние.

Когда говорят о научной школе, имеют в виду некое нравственное начало.

Действительно, в условиях запрета религии интеллигенция, в том числе и научно-техническая, оставалась главным носителем нравственности. Но совершенно неверно считать, что таким носителем являлся каждый научный руководитель. Напротив, руководителями назначались как раз те, кто охотнее шел на компромисс с совестью. Многомиллионная армия работников науки, сосредоточенная по большей части в военно-промышленном комплексе, прекрасно знает, как делались диссертации, получались звания и награды, как без счета тратились средства на бесперспективные направления.

А высшая школа?

В ней существовало колоссальное давление партийных органов, направленная кадровая политика. “Красная профессура” и сейчас удерживает позиции в высшей школе. Эта ситуация трагична в гуманитарных дисциплинах: чему могут научить профессора, всю жизнь занимавшиеся подведением марксистского базиса под постановления ЦК КПСС?

Глава III. Экологическая и социальная рыночная экономика.

            Была ли необходимость разрушать социалистическую экономику, худо-бедно обеспечивавшую нормальную жизнь народа?

В такой постановке вопроса уже содержится предположение о том, что все происходившее объяснялось чьими-то кознями, носило характер продуманности и расчета. В действительности к 1985 году ясно было только одно: вавилонская башня советского тоталитаризма должна  рухнуть.  При  всем при  том абсолютному большинству советских людей она казалась незыблемой: так стройно выглядели ее конструкции, так изощренно она включала в себя каждого человека, каждый дом, каждую деятельность.

Но крах ее был неизбежен,  ибо от основания до верхушки  она  была построена  на лжи.  Так сказал Солженицын,  так думали многие. Ложь о грядущем земном царстве всеобщего счастья,  ложь об общенародной собственности,  ложь о свободных выборах,  ложь о дружбе наций, ложь о морально-политическом единстве народа,  ложь об истории, наконец, ложь о Боге. Ложь должна была рассыпаться, когда уже нельзя было перегородить Путь,  скрыть Истину и убить Жизнь,  которые несет неудержимое человеческое сознание,  дарованное Богом.  Мировое информационное поле, сложившееся к концу нашего века,  сильнее границ, тюремных решеток, человеческой глупости.

Разумеется, существовали и чисто материальные предпосылки для крушения тоталитаризма.  Существует классическая формула Ленина,  изъятая, кстати, из употребления при Брежневе:  "производительность труда есть в конечном счете самое главное для победы нового общественного строя".  Можно представить себе тот ужас,  который охватывал правоверного  марксиста, имеющего доступ к достоверной информации, когда он вдруг осознавал, что производительность социалистического труда на седьмом десятке лет существования социализма не только многократно ниже капиталистической,  но в ряде случаев просто снижается, что по ленинской логике указывает на неизбежность победы капитализма.

Занимая по объему производства второе-третье место в мире, СССР занимал 25-30 место по производству на душу населения; этот показатель был в два-три раза ниже, чем в развитых странах. К тому же, сюда включалось все произведенное, включая огромное количество оружия. (Только для уничтожения его теперь тратятся миллиарды рублей).

Многие до сих пор не понимают,  что сравнительно благополучное  по российским меркам существование в семидесятых годах обеспечивалось безудержной и бездарной распродажей природных богатств.  В  те  годы  мы промотали достояние своих детей и внуков. "Нефтедоллары" позволяли латать самые крупные бреши бюджета.  Но накормить страну было все же нелегко.  Многие сейчас забыли о пустых прилавках магазинов во всей России, кроме Москвы и Ленинграда, о "колбасных электричках", о вынужденных  круглогодичных постах. 

Падение цен на нефть и истощение нефтяных ресурсов, плюс поражение в афганской войне - это заставило кремлевских старцев  выдвинуть на первый план  Горбачева,  но  в тот момент никто не мог и предположить, чем кончится дело.

Действительно мощная и действительно всеобъемлющая система тоталитаризма не могла быть аккуратно и осознанно демонтирована, сегодня некого обвинять в непродуманности пути,  на который страна встала в 1985 году. Произошло то, что должно было произойти.

            В чем состоит специфика отношения христианской демократии к экономике вообще?

Во-первых, в постановке вопроса об идеологиях рассматриваемых экономических систем, а точнее - об их теологических основаниях, а во-вторых - в выдвижении концепции социального рыночного хозяйства.

Что общего между экономикой и теологией?

Теологический подход, абсолютно невозможный в нашей стране еще несколько лет назад, в остальном мире является настолько обычным, само собой разумеющимся, что на нем не акцентируют внимание ни политики, ни экономисты. А между тем именно теологический подход позволяет взглянуть на экономику с высоких позиций, откуда хорошо просматривается основное.

С теологической точки зрения идеологией государственного регулирования экономики, воплощенной самым ярким образом в социалистической экономике, является поклонение идолу-государству, что в теологии называется язычеством. Для людей, исповедующих государственное регулирование, характерна вера в то, что государство может предоставлять блага безвозмездно.

Но государство не Бог, а лишь структура человеческого существования, и не может оказывать материальную помощь, не покрывая ее дополнительными доходами от налогов. Налоги же, в свою очередь, удорожают продукцию, ведут при искусственном удержании цен к нерентабельности и к сокращению производства. Поэтому и дефицит самых разных товаров, очереди, талоны и карточки являются неотъемлемым атрибутом данной системы. Но у системы государственного регулирования есть и завоевания; этими завоеваниями являются защита самых слабых, больных, самых неспособных к деятельности.

Другим преимуществом государственного регулирования является способность быстро мобилизоваться в критической ситуации, например во время войны. Ради идеи сильного государства, несущего людям всеобщее счастье, ради своего народа человек может проявить энтузиазм в труде на общее благо. Порою это может принести плоды, но долго этот стимул служить не может. Это заканчивается сразу же, как только обнаруживается, что идол - всего навсего идол.

Противоположностью здесь выступает либерализм с его лозунгом полной свободы человека, частной собственности, хозяйственного развития. Более сильный должен пробиться в борьбе за существование, даже за счет слабых. Государственное вмешательство в экономическую жизнь не должно иметь места. Либерализм  отрицает любую веру - как в идола, так и в Бога.

По этой логике идеологией социального рыночного хозяйства является христианство?

Именно так. Недаром оно было разработано и практически воплощено впервые партией христианских демократов Германии ("немецкое чудо"), недаром было подхвачено всем европейским христианско-демократическим движением. Учение оказалось практически универсальным, в настоящее время оно одерживает победы и на латиноамериканском континенте.

Роль христианства в социальном рыночном хозяйстве многолика. Когда население в своем огромном большинстве исповедует одну веру, это означает действительное, а не мнимое моральное единство народа. И страх Божий, и снискание даров Божьих, и высокая любовь к Богу - все это делает людей честными и милосердными.

У многих россиян, возможно, вызовет  только смех тот факт, что на Западе очень часто люди, достигшие искусства в уклонении от налогов, каялись затем перед Богом и возвращали долги. Но для этого нужна очень хорошо укорененная вера.

Другая сторона христианского влияния состоит в критике теологии освобождения, сводящейся к апологетике нищеты. Для православной России эта проблема весьма актуальна. Идеал бедности, хотя и не провозглашен Церковью, доминирует в церковной практике. Нужны большие усилия, чтобы в православии возобладали идеи Святого апостола Павла, который своими делами подавал пример и призывал своих последователей добросовестным трудом зарабатывать себе не только на пропитание, но еще и столько, чтобы из этого они могли сотворить добро другим (напр. Еф. 4,28).

А если взглянуть на эти экономические типы с точки зрения человека?

Система государственное регулирования исходит из установки, что люди в своем большинстве по природе столь глупы и злы, что они не только не в состоянии позаботиться о себе и о своих семьях, но и, если им предоставить для этого свободу, помешают друг другу в достижении этих целей и навредят друг другу. Разумеется, этот основной постулат никогда не предается гласности и устанавливается лишь в кругу избранных.

В отношении же государства система государственного регулирования предполагает, что государство, напротив, является столь добрым, умным, всемогущим и щедрым, что ему можно и необходимо для блага всех подданных доверить абсолютную власть.

Система либерализма исходит из того, что люди настолько умны и добры, что они, если им предоставить свободу, сами позаботятся о себе и даже возьмут на себя часть забот о благе других. При этом принцип социального уравнивания отрицается сторонниками либерализма: они считают, что менее трудолюбивые, менее приспособленные, менее умные и менее энергичные должны спокойно уступить место в борьбе за выживание и  быть исключены из процесса продолжения рода или довольствоваться добровольными пожертвованиями победителей. Разумеется и здесь, как и в государственном регулировании, столь откровенная установка редко оглашается, предпочитают говорить не о борьбе за существование, а о честном соревновании.

Либерализм по существу нравственно оправдывает любую инициативу, вплоть до преступной, общество резко разделяется на сверхбогатых и бедных. Даже если бедным при этом обеспечено выживание, контраст в сравнении со сверхбогатыми заставляет ощущать себя сверхбедными.

В чисто экономическом отношении либерализм всегда одерживает верх над государственным регулированием.

(Говоря здесь о либерализме, мы намеренно, для контраста, утрируем и схематизируем его характеристику. Буквально таким либерализм был, разве что, в девятнадцатом веке. Современный неолиберализм многое заимствовал из социального рыночного хозяйства.)

Социальное рыночное хозяйство - это метод социальной политики, который сочетает в себе принцип свободы на рынке с принципом социального выравнивания.

Социальная рыночная экономика исходит из того, что, хотя человек по природе добр, но он в различной степени одарен интеллектуально и в различной мере плох или хорош морально. Чем глупее и хуже люди одного сообщества или народа, тем больше требуется мер государственного регулирования, чем они умнее и морально выше, тем больше свободы нужно предоставить, чтобы была достигнута цель государства - мир и благосостояние народа.

Социальное рыночное хозяйство является прежде всего и в значительной степени рыночным хозяйством, оно представляет собой "третий путь", пролегающий между необузданным либеральным рыночным капитализмом и тоталитарной административной экономикой, путь, ведущий к свободному, экономически эффективному, стабильному порядку в обществе и экономике.

Проиллюстрируйте высказанные общие положения несколькими конкретными примерами решения социальных проблем тремя системами. Как они преодолевают бедность и нищету?

С точки зрения либерализма. В этом случае бедность не преодолевается, скорее она создается самой системой. Из бедности каждый выбирается как может. Это невозможно сочетать с христианскими заповедями о добре и справедливости по отношению к бедным.

С точки зрения государственного регулирования. Путем экспроприации богатых производится принудительное уравнение населения. Этот метод недостоин человека и неэффективен.

С точки зрения социального рыночного хозяйства. Пригодными мерами являются  прогрессивное налогообложение, подготовка учебных и рабочих программ, социальное страхование (которое может быть обязательным), обязательное обучение, субсидии, облегчение условий кредита, стабилизация роста инфляции, форсированное развитие рынка, содействие в возникновении новых предприятий, помощь в развитии новых предприятий, государственные проекты только в крайнем случае (они способствуют инфляционным процессам).

Как преодолевается инфляция?

Согласно либерализму. С инфляцией вообще не нужно бороться, поскольку она ускоряет победу самых энергичных и расчетливых.

Согласно государственному регулированию. Здесь инфляция не считается коренным злом. Цены замораживаются, что постепенно приводит производство к застою. Оно сохраняется лишь на государственных предприятиях. Дальнейшие меры - талоны на питание, запрет на ввоз товаров и т.д.

Согласно социальному рыночному хозяйству. В качестве пригодных мер рассматривается: увеличение товарного предложения, поощрение конкуренции, отказ от запретов на ввоз, отказ от осуществления больших государственных проектов, отказ от дотаций убыточных предприятий.

Как бороться с бегством из деревни?

С точки зрения либерализма. Вообще не ведется борьба с бегством из деревни.

С точки зрения государственного регулирования. Людей просто принуждают к сельскохозяйственным работам.

С точки зрения социального рыночного хозяйства. Здесь стремятся сделать жизнь и труд на земле более выгодными, например, через сокращение налога и т.п. Поощряется производство при одновременном снижении цен.

Как решается  жилищная проблема?

С позиции либерализма. Здесь с жилищной проблемой вообще не борются, люди предоставлены своей судьбе.

С позиции государственного регулирования. Государство пытается строить квартиры и таким образом захватить вновь монопольное положение. Замораживание квартирной платы делает жилищное строительство и сохранение жилого фонда нерентабельными, что только углубляет жилищную проблему.

В социальном рыночном хозяйстве. Государство дает поручительство на предоставление кредитов по льготным процентным ставкам, чтобы способствовать росту вкладов в строительство. Это соответствует христианским принципам личной свободы и развития человеческой личности, которая тоже должна сделать вклад со своей стороны.

Рассматривая приведенные примеры, мы можем убедиться в том, что социальное рыночное хозяйство не является простым компромиссом, средним между либерализмом и государственным регулированием. Скорее это диалектический синтез, иной виток спирали.

К какому типу следует отнести сегодняшнюю российскую экономику?

Произошедшая либерализация цен, резкая поляризация имущих и неимущих - это признаки либерализма. Огромная доля государственных предприятий, царящий в обоих секторах монополизм, высокие налоги - родимые пятна государственного регулирования. Но одно ясно: до социальной рыночной экономики нам предстоит пройти непростой путь.

Как на все другое, на состояние экономики решающее влияние оказывает состояние общества. Возьмем, к примеру проблему директоров предприятий. Возможность сменить “снизу” руководство предприятием появилась еще в конце 80-х годов, когда стали образовываться советы трудовых коллективов. Эта  возможность усилилась с преобразованием государственных предприятий в акционерные общества. Но в подавляющем большинстве случаев у руководства остались прежние директора. Люди не захотели использовать предоставленные им права. Между тем к управляющим в новой обстановке предъявляются совсем иные требования. Прежние директора завоевывали авторитет прежде всего благодаря таким качествам как “пробойность”, т.е. умением завести в министерстве или, еще лучше, в ЦК полезные неформальные связи, добиться финансирования производственных и социальных проектов, увеличения штатного расписания, государственных наград себе и своим сотрудникам. А в условиях рынка управляющий должен быть в первую очередь глубоким экономистом. И хотя настоящих экономистов у нас пока не хватает, предприятия и не торопятся приглашать их в качестве своих директоров.

Еще более значительно влияние нашего менталитета на реформы в сельском хозяйстве.

Вы говорите о менталитете русской крестьянки, для которой ее корова всегда будет буренушкой, а не машиной для производства молоко и мяса?

Вы коснулись интересной проблемы. В Дании и Голландии типичной является ферма, включающая 100 гектаров обрабатываемой земли и 100 коров. На ферме работают 2 (два!) человека, включая хозяина, это включая пахоту, уборку урожая, приготовление корма, доение, одним словом весь процесс. Конечно, корова там пасется на поле всего несколько недель перед отелом, и никто ее по шее не гладит,  но оцените производительность такой фермы, и станет ясно, почему датское масло дешевле нашего, хотя его везут к нам за тысячи километров.

Но гораздо хуже другие ментальные проявления. Нынешний фермер сталкивается с самой настоящей ненавистью со стороны соседей-колхозников. Его всячески притесняют, поджигают его постройки, его называют кулаком-мироедом.

Да, не любят у нас богатых, но ведь эта традиция исходит именно из христианства. Разве не говорил Христос о том, что богатому так же невозможно попасть в Царство Божие, как верблюду пойти сквозь игольное ушко? 

Для начала следует принять во внимание, что  “игольным ушком” в Иерусалиме называли самые малые по размеру ворота в городской стене. Верблюду в эти ворота было пройти действительно нелегко, а с поклажей - невозможно. Прочтите весь этот эпизод, описанный в 19-й главе Евангелия от Матфея, и вы убедитесь в том, что Христос разговаривал с юношей без тени обличения, скорее с глубоким сочувствием, и речь шла не только о жизни вечной, но о   совершенстве, о максимальных требованиях к себе. Богатому труднее освободиться от бремени материального. Христос раскрывал людям смысл вероучения и постоянно прибегал к максимам, которые нелепо переносить в повседневный быт.

Характерно, что именно этот евангельский эпизод активно упоминался в большевистской пропаганде. Коммунистическая уравнительная концепция, сводившаяся к "экспроприации экспроприаторов", нуждалась в идеологическом обосновании. Для этого коммунистическая пропаганда в числе прочего ссылалась на якобы исходящее из евангельского учения осуждение богатства и восхваления бедности. В действительности стремление к уравниловке основано на зависти, которая в христианстве определяется как грех.

К какому экономическому полюсу склонны христианские демократы сегодня?

Учитывая незаконченность и непоследовательность экономических реформ начала 90-х годов, в сегодняшних своих экономических требованиях христианские демократы на первое место ставит меры, имеющие либеральный характер:

- финансовая стабилизация, без которой немыслимо инвестирование средств в производящие предприятия,

- пересмотр налоговой системы в сторону поддержки прибыльности,

- поддержка малого и среднего бизнеса,

- активизация антимонопольного законодательства,

- перенос налоговой нагрузки с прибыли на потребление ресурсов,

- снижение таможенных пошлин,

- частная собственность на землю,

- структурная перестройка народного хозяйства в сторону сокращения военного производства,

- активная поддержка местного самоуправления с собственным бюджетом.

На первое место вы ставите финансовую стабилизацию. Но некоторые экономисты считают, что инфляция - не так уж страшно, что и с ней можно жить и развиваться.

Они имеют в виду, что с помощью денежных вливаний, то есть увеличения инфляции,  можно  решать самые жгучие проблемы и добиваться некоторого подъема производства. Они считают, что инфляция 8-10% в месяц допустима. Но так можно сделать один-два раза, а в качестве долгосрочной политики инфляционные меры могут привести только к одному: к повышению банковских кредитов, снижению инвестиций, общему падению производства, снижению покупательской способности и обнищанию населения.

Можно ли считать, что в СССР не было инфляции: ведь государственные цены в основном оставались стабильными на протяжении многих лет?

Инфляция в СССР была, но она имела скрытый характер. За необходимые товары, отсутствующие на прилавках, приходилось переплачивать. Реальные цены на товары находились в промежутке между установленными государством и диктуемыми спросом. К примеру, чтобы купить мясо или колбасу, приходилось летать из Казани в Москву, тратиться на дорогу, тратить время,  так что реальная стоимость колбасы для абсолютного большинства россиян составляла отнюдь не пресловутые 2 рубля 20 копеек. Недаром работники торговли, “сидящие на дефиците”, были у нас самыми богатыми людьми. Об инвестициях тогда понятия не имели, все делалось якобы за счет государства, а на самом деле за счет населения.

Опыт многих стран показывает, что только тогда, когда инфляция будет доведена хотя бы до 10-20% в год, возобновится экономический рост, после чего начнется повышение жизненного уровня народа. Так произошло в послевоенной Западной Германии, где христианские демократы мужественно выдержали нападки профсоюзов популистского толка и провели страну через полосу лишений. Так произошло во всех тех бывших социалистических странах, которые, в отличие от России, провели реформы более решительно, добились финансовой стабилизации и теперь вышли на первые места в Европе по темпам экономического роста.

            Почему вы делаете упор именно на мелкий и средний бизнес, ведь крупные предприятия, концентрация капитала выгодны тем, что обеспечивают высокую производительность труда?

Это нам долго внушалось, но история показывает, что в наше время во всем мире больших успехов достигают именно средние по объему фирмы, обозримые трудовые сообщества. Но главное сейчас в России не это. Главный порок, доставшийся нам от социализма - это монополизм. Когда люди вынуждены покупать товары насущной необходимости у единственного имеющегося торговца по диктуемой им цене - это уже не рынок, а грабеж.          Малый и средний бизнес антимонополичен по самой своей сути, поэтому помочь ему стать на ноги - важная задача общества и демократического государства. К тому же именно в малом бизнесе, где все прозрачно, можно своими руками пощупать фундаментальные законы рынка. Когда владелец ларька соображает, что, слегка понизив цену на ходовой товар по сравнению с соседями, можно в полтора-два раза увеличить оборот, а стало быть и доход, то он поднимается на целую ступеньку в овладении наукой бизнеса. Для экономиста, а на Западе для любого человека - это азбука, но для простого постсоветского человека - открытие. Мелкий бизнес - прекрасная школа. Не надо притеснять ларечников и продавцов с рук, даже если они оскорбляют чье-то чувство прекрасного. Торговля - такая же профессия, как другие. Неприязнь к купцам прививалась коммунистами, слово “лавочник” было символом чего-то низкого, недостойного. Недаром так долго слышались призывы разогнать “паразитов-перекупщиков”, точнее - требовать, чтобы на рынках имели право продавать только свою собственную продукцию крестьяне. Эта глупость имела шансы стать государственной политикой. Слишком многие не понимали, что это элементарное разделение труда по профессиям.

Вы призываете к снижению таможенных пошлин, но ведь это лишит государство тех средств, которые оно может использовать на социальные нужды.

Это самообман. Никакой иностранец не будет торговать в убыток себе. В ответ на повышение пошлины он повысит цены,  и каждый из нас это почувствует. Или прекратит поставки, и мы будем вынуждены вместо американских куриных окорочков втридорога покупать “синюю птицу” местной птицефабрики, у которой исчезнет стимул перестраивать производство, улучшать качество и  снижать себестоимость продукции.

            Не кажется ли вам, что дальнейшая либерализация, снятие ограничений в движении капиталов приведет к засилью иностранных хозяев в России?

“Засилье”, “Россию продают” и прочее из арсенала национал-патриотов - это пустые словеса, за которыми стоит психология вражды к внешнему миру, ксенофобия. Если на заводе, принадлежащем иностранцу, умеющему поставить дело, русские люди получают гораздо больше за свой труд, чем на соседнем - кому от этого плохо? Ведь он кнутом людей не погоняет, они живут на своей земле, защищаются российскими законами. Пора забыть сказки о наглой эксплуатации и системе потовыжимания. Просто их труд лучше организован и лучше технологически обеспечен, более производителен, ибо нацелен на рынок, а не на вал. Наша трагедия в том и состоит, что в России уничтожили людей, умеющих быть хозяевами. Они появятся, но не сразу. А если кто-то из чувства патриотизма предпочитает работать на русского некомпетентного и вороватого директора - на здоровье. Но не надо из этого делать государственной политики.

            И землю можно иностранцам продавать?

Разумеется, как это делается в цивилизованном мире. Удивительные версии распространяют патриоты. Иностранцы, мол, скупят нашу пахотную землю, настроят там игорных домов и площадки для гольфа. И эту чушь многие принимают за чистую монету. Если иностранцу потребовалась наша земля, то это будет означать вложенные им средства, окультуренную землю и хорошо оплачиваемые рабочие места для россиян. Если земля продается, то совершенно неважно, кто ее покупает, лишь бы все было по закону.

Другое дело, что у нас земля пока не стала объектом купли-продажи благодаря сопротивлению коммунистической оппозиции. Более того, приходилось слышать даже от деятелей Церкви, что земля, дескать, есть творение Божие и не может быть собственностью человека. На самом деле Христос по своим оценкам существовавших в те времена отношений собственности не имел ничего общего с социалистами-революционерами наших времен. Он спокойно говорил об аренде, о прибыли (см., напр. Мат. 31; 25).

Российское общественное сознание постепенно освобождается от химер, хотя и медленно. Никаких здравых аргументов у оппозиции нет. А народ за семьдесят лет забыл, что прежде в России, как и везде, земля продавалась, вот и кажется ему это непривычным. Больно глядеть на нашу землю, особенно в Нечерноземье - до чего ее довело отсутствие хозяев.

Говоря о структурной перестройке экономики, вы делаете упор на сокращение военной промышленности. Но так можно остаться беззащитными перед возможным агрессором.

Советский Союз был сверхмилитаризированной страной, экономика которой стала чем-то вроде подсобного хозяйства при воинской части. Все мы, работники этого “подсобного хозяйства”, отдавали в ВПК львиную долю своего труда и заработанных рублей. На атомные бомбы и ракеты, которых давно достаточно для того, чтобы 30 раз уничтожить все человечество и все живое на Земле. На армады танков, ржавеющих на бескрайних полигонах. На корабли, которые даже нет возможности разрезать на металлолом. На изготовление отравляющих веществ, ставших труднейшей технической и экологической проблемой. В СССР сложилась искореженная структура экономики, какой не знает ни одна другая страна мира. Ее гипертрофированные базовые отрасли целиком ориентированы на нужды ВПК: металл - на вооружение, нефть - на горючие для танков, даже хлопок - не на рубашки, а на порох. Мы тешили себя тем, что зато наша армия прекрасно вооружена и боеспособна. Однако войны в Афганистане и в Чечне (да простит Господь, что приходится говорить о чисто военном аспекте этих трагедий), в особенности в сравнении с военными эпизодами на Фолклендских островах и в Персидском заливе, начисто опровергли эти легенды.

Нам нужно понять главное: никто нам не угрожает в той степени, чтобы из-за этого стоило сохранять гигантский и непосильный для нас ВПК. Сегодня нас должна защищать не столько армия, сколько мирная политика государства, которое никому не угрожает, никого не оккупирует, никому не навязывает свою идеологию.

Разве нельзя продавать оружие и этим обеспечивать существование многочисленных специалистов в области военной техники?

С христианской точки зрения продажа оружия, в особенности сомнительным режимам, аморальна. Но мы понимаем, что эта точка зрения сегодня не будет принята обществом. Советское государство всегда продавало, (а точнее дарило, поскольку делало это в кредит, который никогда никто не вернет) оружие. Но на открытом рынке оно в силу низкого качества идет лишь по низким ценам. Так что сильно на нем не заработаешь, а репутацию страны подорвешь окончательно.

Какую  социальную политику вы сегодня исповедуете?

Она также имеет скорее либеральный характер:       

- переход от дотаций социальных услуг к адресной материальной помощи наиболее нуждающимся,

- увеличение доли социальных отчислений на воспитание и образование, переход к их нормативному финансированию, подразумевающему поступление социальной помощи непосредственно в семью,

- обязательное социальное страхование как принцип самостоятельной заблаговременной заботы человека о себе.

А коммунистическая оппозиция говорит о социальной справедливости: предлагает увеличивать пенсии и зарплаты бюджетникам, перейти полностью на бесплатную медицинскую помощь, увеличить дотации сельскому хозяйству.

Мы иначе понимаем социальную справедливость. Все, что “предлагает” коммунистическая оппозиция, есть популизм чистейшей воды, игра на легковерии избирателей, разжигание хватательного инстинкта толпы. Получи они власть - эта злонамеренная ложь сразу бы обнаружилась, поскольку средств на все то, что они предлагают, попросту нет. Но если оставить в стороне крайности и рассмотреть саму тенденцию левой политики,  то в количественном отношении она состоит в использовании большей части прибыли на социальные нужды, а не на воспроизводство. Здесь уместно вспомнить анекдот о жителях некой бедной деревни,  которые сажают картофель, а через несколько дней его выкапывают. На вопрос - зачем же они губят будущий урожай, жители отвечают: “Очень кушать хочется”. Самая  большая социальная несправедливость - это инфляция, к которой нас постоянно толкает оппозиция и перед которой бессильны  все, и в первую очередь беднейшие слои.

В качественном же отношении левая социальная политика состоит в дотациях отраслей, а не в помощи конкретным людям. Красивый жест - сделать бесплатным проезд в общественном транспорте бесплатным для пенсионеров. Результат: бесплатно пользуются транспортом в равной мере вполне сносно прирабатывающие к своей повышенной пенсии офицеры в отставке и действительно бедные одинокие старики, у автотранспортного предприятия нет стимула увеличивать количество автобусов на маршруте, поскольку половина пассажиров не платят на законных основаниях и еще немалая часть едут в толкучке “зайцами”. Гораздо справедливее и эффективнее те деньги, которые идут на содержание транспорта, отдать действительно нуждающимся, чтобы они сами решали - тратить эти деньги на транспорт или нет.

Мы сознаем, что торжествующий ныне дотационный способ социальной помощи определяется все тем же общественным сознанием. Одинокой старушке с маленькой пенсией, крайне редко пользующаяся общественным транспортом, невдомек, что, голосуя за популиста, она тем самым одобряет изъятие у себя некой суммы, переходящей к упомянутому подполковнику в отставке.

Объясните подробнее ваше понимание экономики народного образования.

Дать каждому ребенку базовое образование - это важнейшая социальная задача государства. Мы постоянно настаиваем на приоритетности расходов на образование. Вместе с тем мы за предоставление людям широкого доступа к негосударственным учреждениям образования. Сегодня развитию частных школ оказывается глухое противодействие прежде всего со стороны чиновников от образования. Но есть еще, как и во всем другом, противодействие общественного сознания. Царит мнение, что частные школы - обязательно школы для богатых, а значит им не только не нужно помогать, но еще и следует обложить налогами. Сегодня родители, отдавшие своих детей, скажем, в негосударственную христианскую школу,  платят за обучение вдвойне: непосредственно в частную школу и в виде налога. Справедливость по отношению к ним должна состоять в освобождении их от образовательного налога.

Такой же подход должен быть к тем семьям, которые не пользуются детскими садами. Мы считаем, что они должны получать нормативные адресные выплаты, равные тем затратам, которые производит государство на каждого ребенка, посещающего детский сад.

Экономические проблемы образования должны быть перенесены на местное самоуправление. И заниматься этими вопросами должны специальные, избираемые параллельно с органами самоуправления, советы учебных округов. Так делается, например, в Дании, где образование является приоритетной национальной проблемой уже полтора века, с времен великого народного просветителя Грундтвига.

На местном уровне все проблемы прозрачны, родители, кровно заинтересованные в образовании своих детей, смогут через совет учебного округа принимать участие в экономическом управлении образованием. Уровень образования станет делом престижа местного сообщества. За счет фонда учебного округа смогут получать специальное образование как одаренные дети, так и, напротив, дети с девиантным развитием. 

Идея приоритетности расходов на образование пока не поддерживается российским обществом. К стыду сегодняшнего старшего поколения, составляющего большую часть избирателей, оно голосует за тех, кто обещает увеличить пенсии и дать привилегии, эгоистично забывая о детях, не имеющих избирательных прав.

            В странах Запада на экономику в последние десятилетия существенное влияние оказывают “зеленые”.  Отличается ли ваша позиция в чем-нибудь от позиции “зеленых”?

Вспомним дилемму, сформулированную русским классиком: природа - это храм или мастерская? В христианском понимании и то, и другое - крайности, содержащие доли истины. Природа - творение Божие, следовательно ее нужно любить и беречь. С другой стороны - сотворив человека по Своему образу и подобию, Бог сделал его обладателем и владыкой природы, от которой человек должен  питаться. “Со скорбью будешь питаться от нее” (Быт. 3,17) - может быть именно должно служить нам напоминанием об ограничении использования природы.

Зеленое движение нам близко и понятно, поскольку своим существованием оно напоминает человечеству о необходимости беречь природу. Однако весьма часто “зеленые” впадают в крайность, препятствуя техническому прогрессу, в целом направленному, как мы считаем, на благо человека. Если какой-то технический проект, вторгаясь в природу, тем не менее позволит в итоге накормить голодных, которых пока в мире немало, мы не будем протестовать против него, но потребуем  подробной и гласной разработки природоохранных мероприятий, будем возражать против урбанистических  излишеств.

Нас более всего беспокоит сам человек, утрата им единства с природой, проявляемая на каждом шагу.  Молодой тракторист, почти мальчишка, опьяненный алкоголем и мощью своего “Кировца”, корежит газон, кустарник, деревья, вываливает мусор и сливает масло где угодно, оставляет на два часа включенным двигатель около жилого дома, в кураже сорит бутылками и бранными словами - все это перед покорно молчащими людьми. Скажешь ему: “побойся Бога”, а он тебе ответит: “А Бога нет, папаша”. Подрастет такой, остепенится, станет начальником и спокойно подпишет акт о введении в действие цеха без очистных сооружений. Религия, культура, экология, экономика - все это неразрывно, все это проходит через душу человека.

Глава IV. Российское государство.

            Что такое государство с точки зрения христианской демократии?

Для нас государство есть результат самоорганизации общества, оно служит сохранению свободы и достоинства человека. Чтобы государство могло выполнять свои задачи, его нельзя перегружать чрезмерными претензиями. Здесь должен действовать основополагающий принцип, носящий название принципа субсидарности: государство не должно принимать на себя те функции и те проблемы, с которыми способен справиться сам человек или небольшое сообщество. В свою очередь и местное сообщество не берет на себя то, с чем справляется сам человек. То, что гражданин может делать один или в добровольном сотрудничестве с другими, должно оставаться в его компетенции.

Каковы основные задачи государства?

Они состоят в следующем:

- защита основных прав граждан и предотвращение возможности злоупотребления властью;

- защита гражданина от внутренней и внешней опасности ;

- защита слабых и помощь гражданам от различных видов риска, с которыми отдельный человек не может справиться сам;

- сохранение порядка, необходимого для нормального человеческого общежития;

- сохранение разнообразия общественных сил и защита меньшинств;

- сохранение естественных условий жизни для нас и для будущих поколений,  сохранение природы.

Везде, где возможно, общественные задачи должны выполняться не государством, а свободными гражданами. Гражданские обязанности человека по отношению к государству состоят в законопослушании, честной уплате налогов и ответственном участии в свободных выборах.

            Совпадает ли ваше понимание роли государства с сегодняшним общественным сознанием?

Нам всем предстоит преодолеть рабское отношение к государству. Коммунистическое государство действительно рассматривало человека как раба, распоряжаясь всей его жизнью. Соответственно и человек воспринимал государство как раб: обожал, тихо ненавидел, и это всегда имело псевдорелигиозный, а точнее языческий характер.

Языческое отношение человека к государству во многом остается: от него по-прежнему ждут не только защиты, но и полного материального обеспечения, а также приказаний и советов на все случаи жизни, регламентации всех областей жизни человека.

Как могут люди повлиять на государство?

Увы, у нас распространено убеждение, что на политику государства человек не может оказать никакого влияния, поэтому нет смысла участвовать в выборах. Непонимание огромной разницы между голосованием за единственную кандидатуру при коммунистах и альтернативными выборами при демократах повсеместно, как это ни чудовищно. Более того, социальные психологи отмечают, что многие сегодня голосуют “назло”. Это та самая тихая ненависть, о которой уже говорилось, запоздалая месть за прежние “выборы без выбора”.

Вспомним, как проходили выборы в те годы. С утра на улицах орут громкоговорители. Если ты к этому времени поленился взять открепительный талон, то придется идти, поскольку уже с обеда к тебе будут стучаться “агитаторы”, а они чаще всего работают на твоем предприятии, и твой отказ от участия в голосовании будет зафиксирован. Народ в основном охотно идет на избирательные участки: там в буфете наверняка можно купить что-нибудь из дефицита. Получаешь бюллетень для голосования и можешь, конечно, сходить в кабинку, стоящую в другой стороне зала, вычеркнуть в знак протеста единственную фамилию, но ведь это тоже будет зафиксировано, а протест твой никто не услышит. Позорно, унизительно, об этом нельзя забывать, но зачем мстить именно тем, кто ввел свободные выборы? Однако мстят, голосуя за откровенных политических клоунов или игнорируя выборы.

Что, на ваш взгляд, произошло в стране, начиная с 1985 года, то есть при Горбачеве и Ельцине?

Главная и неоценимая заслуга Горбачева - гласность. При нем начали произноситься в средствах массовой информации те слова, которые прежде звучали лишь в частных разговорах. Некоторым редакторам газет и журналов позволялось  напечатать нечто новое,  нечто приподнимающее планку  прежде дозволенного. Это был тоже  достаточно  медленный  процесс,  но скорость его определялась не столько сопротивлением номенклатуры,  сколько уровнем подготовленности самих читателей. Постепенно и последовательно в течение 1987-89 годов стали говорить о свободных выборах, о порочности существующей системы (а не о пороках и ошибках отдельных деятелей), о монополии КПСС, наконец о  частной собственности. Это лишь некоторые этапы, но каждый был событием: прежде эти понятия были под строжайшим запретом. Воистину - в начале было Слово.

В целом первый этап реформ,  продолжавшийся с 1985  по  1991г., имел политический характер, был подготовлен деградацией тоталитарного режима, инициирован сверху, осуществлялся крайне малочисленной  прослойкой  общества  под  прикрытием высших  государственных лиц при растерянности номенклатурного класса и при полном непонимании происходящего со стороны народа. Сюда следует добавить непонимание самим Горбачевым необходимости радикальной экономической реформы и катастрофическое экономическое положение России к 1992-му году.

Второй этап, продолжающийся сейчас, знаменовался тремя главными явлениями: распадом СССР, экономической реформой и принятием Конституции России.

В отличие от Горбачева Ельцин понимал, что процесс движения республик к реальной независимости необратим, и препятствовать ему - значит рисковать гражданским миром.

В отличие от Горбачева Ельцин понимал, что постепенный, “бархатный” переход от абсолютного государственного регулирования экономики к рынку невозможен, для него попросту нет времени. Ключевой акт - либерализация цен - был проведен быстро и решительно.

В отличие от Горбачева Ельцин понимал, что в России сегодня нельзя делать ставку на парламентаризм и добился закрепления в Конституции  президентской формы правления.             Больное общество может избрать здорового президента, но парламент всегда будет таким же больным. Внедрить эту мысль в сознание даже мыслящей части общества было тем более трудно, что популисты сразу же обвинили Ельцина в узурпации власти, нарушении гнилой коммунистической Конституции РСФСР. Лишь сейчас начинают понимать, что трагические события осени 1993 года спасли Россию от полной катастрофы.

Все годы своего правления Ельцин вынужден был противостоять парламенту – не просто оппозиционному, но откровенно враждебному. Взяв на себя огромную ответственность, Ельцин сумел  осуществить основные составляющие реформы, повергаясь жесточайшему сопротивлению коммунистического популизма с одной стороны и давлению либерального радикализма с другой. Возможности политика ограничены. Никакими принимаемыми указами и персональными назначениями невозможно резко ускорить предопределенный темп.  Все, что с нами происходит, определяется главным образом состоянием самого общества. Осуществиться может только то, что находится в соответствии с общественным сознанием. Правильно оценивать общественное сознание и быть всего на полушага впереди его - вот истинный талант политика такого масштаба. Этим талантом первый российский Президент несомненно обладает.

В чем вы видите положительные итоги деятельности демократов?

В целом можно считать результаты всего десятилетнего  периода вполне успешными.  Главное - обошлось без гражданской войны и без голода,  которые кое-кем предрекались.

Обретена свобода,  во всяком случае принята в качестве Закона Декларация прав человека. Умеем ли мы пользоваться свободой - второй вопрос. Задействована система  свободных выборов. (Следовало бы, впрочем, закрепить в Конституции гарантию от безальтернативных выборов). Осознается и осваивается принцип разделения властей. Ликвидирована КПСС как монопольная политическая сила. Формируется многопартийная система. Реализована свобода вероисповедания,  возвращаются здания церквам, снято давление на верующих.          Возникли альтернативные учреждения образования. Демонтирована система   централизованного  управления  экономикой, предприятиями обретена независимость, узаконено акционирование. Узаконена частная собственность на средства производства.         Осуществляется приватизация предприятий, земли, жилья.             Проведена либерализация цен. Созданы коммерческие банки и фондовые биржи, интенсивно развивается рынок ценных бумаг. Открыт доступ предприятий и лиц к мировому рынку. Созданы налоговые службы,  система управления государственным имуществом, антимонопольные службы, частные страховые компании. Сокращены и продолжают сокращаться военные расходы. Достигнута стабилизация валютного курса. Снижается инфляция, сокращается спад производства.

Получается внушительный список,  особенно если учесть, что все это делалось впервые,  на пустом месте, в основном за последние шесть лет.

Представляется, что все эти нововведения имеют необратимый характер. Однако, для того, чтобы их сохранить, нужны разум и воля. Необходимо понять, что все это - материальные опоры для духовной свободы.

В названии вашего движения, вашей идеологии, вашей партии есть два ключевых слова, одно из них - демократия. В народе это слово сегодня не популярно?

Действительно, сегодня чуть ли ни хорошим тоном считается обругать демократию и демократов последними словами. Вторя толпе, "люди дела", "профессионалы"  пренебрежительно говорят о "болтовне" демократов. Слово “демократия” на всякий случай избегают в своих выступлениях не только деятели культуры и журналисты, но и политики демократической ориентации. Даже названия партий - “Яблоко”, “Наш дом Россия” - это тоже уклонение от упоминания демократии. Нужно иметь мужество называть себя демократом, ежечасно отстаивать демократические завоевания. Вместе с тем следует и регулярно критически пересматривать свое понимание демократии.

У нас каждый понимает демократию по-своему?

Понять по-своему - еще не означает понять правильно. Тем более, что со временем наши представления меняются. Процесс демократизации 80-90-х годов последовательно выдвигал несколько пониманий демократии как таковой в общественном сознании. На самом раннем этапе многим казалось, что достаточно любым способом отстранить от власти коммунистическую номенклатуру и заменить ее на отважных прокуроров, которые разберутся с бывшими вождями и вернут народу деньги КПСС.

Затем пришло понимание важности соблюдения законов и процедур. Был даже лозунг: "Демократия - это процедуры". Это было очень важно для обеспечения свободных выборов. Казалось бы - пустяк: где стоит кабинка для тайного голосования - в стороне или обязательно на пути движения избирателя к урне? Но вокруг этого в 1989 году  разгорались нешуточные баталии в Ленинграде, где в итоге удалось провалить всех партийных руководителей.

Лишь в дальнейшем демократия стала отождествляться с правовым государством, вспомнили принцип разделения властей, стала созревать идея многопартийности.

В разной степени все эти понимания присутствуют и в сегодняшнем сознании как политиков, так и избирателей, т.е. разные люди остановились на разных ступенях постижения демократии, считая истиной именно свое понимание.

Что такое демократия в понимании христианских демократов?

Демократия - это не универсальный ключ, не “правильное учение”, не однажды достигнутый результат, а задача, которая должна решаться снова и снова. Это образ мыслей, образ жизни, который ты усваиваешь только тогда, когда живешь этим образом в своей личной жизни, в отношениях с семьей и соседями, с более широкими кругами, в отношениях к соплеменникам и, наконец, в отношении к другим народам - в этом последнем пункте нам, да и другим народам еще далеко до демократии.

В чем конкретно проявляется демократичность?

Наверное, прежде всего в терпимости. Неумение договориться, найти общий язык - беда нашего общества. "Кто не с нами, тот против нас!"  Придав этому лозунгу романтический характер и тиражируя его в искусстве и литературе, большевики надолго отравили общественное сознание. Посмотрите эпизоды комсомольских, производственных и прочих собраний в старых фильмах. “Положительные герои”, парни от станка, режут правду-матку, сотрясая кулаком, обличая - вот такой стиль поведения подавался в качестве примера для молодежи. Это была осознанная политика в воспитании.

Сейчас некоторые говорят, что “Моральный кодекс строителя коммунизма”, включенный в программу КПСС, по существу повторял христианские заповеди. Это заведомая дезинформация, ложь, рассчитанная на то, что никто не станет проверять и поверит. В этом небольшом тексте трижды употребляется слово “нетерпимость”! А в Нагорной проповеди говорится о любви к врагу, что и является терпимостью. И апостол Павел пишет: "Должны быть разномыслия между вами" (1 Кор. 11:19). Это самая суть христианства.

Враждебность, подозрительность, патологическая страсть к очернению всех и вся, неуступчивость, неумение и нежелание понять собеседника - вот черты советского человека, зомбированного коммунистической пропагандой.

Терпимость, стремление к диалогу, неосуждение, умение не преувеличивать разногласия - этими качествами обладает христианин, этими свойствами дорожит в себе демократичный человек.

Если терпимость и стремление к диалогу являются отличительным признаком демократов, то почему демократический лагерь расколот?

Демократы - те же постсоветские люди, в них проявляются симптомы той же болезни. Многие из них, посвятив предыдущую жизнь борьбе с коммунистическими догмами, оказались в плену новых догм.

Схематизм, вера в непогрешимость некоторых демократических истин являются характерной особенностью иногда целых партий. При этом постоянно выплескивается нетерпимость, объявляющая именно себя демократией и отлучающая от демократии инакомыслящих.

Особенность мышления многих демократов, в особенности тяготеющих к социал-демократизму, состоит в возможности мира и счастья в мире посредством создания общественной системы со справедливыми социальными отношениями. Разумеется, система важна, поэтому нужно неустанно работать над поисками правильной демократической формы правления. Но нужно помнить, что никакая демократическая система сама по себе не дает никаких гарантий. Она отрицает, что сила есть право, она оставляет слово свободным. Здесь нет никаких незыблемых догм, над которыми нельзя было бы поставить знак вопроса.

Один из примеров - абсолютизация роли представительных органов, в особенности парламента. Ради этой идеи раскалывается демократическое движение, подвергается опасности зыбкое равновесие, даже проливается кровь. И это делается невзирая на то, что другая, чуть ли ни большая часть общества тоскует по "сильной руке" и всерьез рассуждает о реставрации монархии.

А вместе с тем компромисс между этими полярными точками зрения уже существует фактически: сегодняшняя президентская форма правления. Некоторый крен в сторону авторитарности и соответствующий риск, присущий этой системе, компенсируется относительной устойчивостью, возможностями преодоления политических тупиков, доступностью для населения усвоения направления деятельности государственной власти, и, главное, личной ответственностью, в противоположность размытой коллективной ответственности парламента.

В чем состоит риск, присущий президентской форме правления?

Риск состоит в том, что от того, кому персонально отдаст предпочтение большинство избирателей, зависит слишком многое. Каждый раз, голосуя за президента, народ осуществляет воистину исторический выбор. Мы колоссально рисковали летом 1996 года. Страшно представить себе, что бы произошло, если бы победил Зюганов. Дело не в том, насколько страшен он сам по себе, а в том, что вокруг него сплотились реваншисты, которые ввергли бы страну в еще больший хаос. Другой пример - Белоруссия, которая поставила себя между коммунистическим парламентом и президентом-популистом. И тем не менее, риск это вынужденный, поскольку парламентская форма правления даже в более благоприятных условиях (как во Франции 50-х годов, когда там правительства менялись ежемесячно) приводит к невозможности идти хотя бы куда-нибудь, делать хотя бы что-то.

Как вы объясняете победу Ельцина, у которого за пять месяцев до выборов рейтинг составлял менее 10%?

Люди, встав перед жестким выбором, одумались. Одумался сам Ельцин, введя в свою команду людей  по-настоящему умных и энергичных. Мужественным шагом явилось заявление Ельцина об антикоммунистической направленности его политики. Одумались предприниматели, поняв, чем рискуют, и выделили деньги на избирательную кампанию. Одумались руководители средств массовой информации, до этого злоупотреблявшие популизмом, шедшие на поводу у зрителей. Вместо человеконенавистнических передач Невзорова и слезливых интервью с первым встречным телевидение стало демонстрировать умные и честные документальные фильмы, напомнившие людям реальный сталинско-брежневский социализм. Не надо далеко ходить: питерский ХДС получил возможность выезжать в глубинку и лицом к лицу разъяснять людям коммунистическую ложь в отношении религии. В итоге избиратели Ленинградской области, обычно голосующие за коммунистов, 65% голосов отдали Ельцину.

Человеческий подвиг совершил сам Борис Николаевич. Теперь уже ясно, какую боль он преодолевал, каких усилий ему стоила это избирательная кампания. Он делал это не для себя, а для страны. Ведь всем ясно, что никто другой из реформаторов не смог бы выиграть.

Такого напряжения усилий не достичь на парламентских выборах. Так пробудить спящую совесть одновременно десятков миллионов людей можно, увы, не чаще, чем раз в четыре года. Вот почему президентское правление предпочтительнее.

Но ведь существует пословица: “Одна голова хорошо, а две лучше”.

Эту пословицу и превращают в догму некоторые демократы. В любом коллективе, в любой толпе, в любом обществе есть люди, чей разум выше усредненного.  Он-то и должен принимать решения.  А вот выбрать такого человека из сообщества каждому его члену должно помочь прежде всего не столько интеллект, сколько нравственное чувство.

А Григорий Явлинский, напротив, искренне недоумевает и возмущается тем, что у нас избиратели выбирают “не умом, а сердцем”.

Это характерно для Григория Алексеевича, как, увы и для многих других демократов - досадовать на то, что твои великолепные схемы не работают.  Это мышление категориями Тверской и Невского, оно проваливается, когда оказывается на российских просторах. Это синдром отличника: “Я окончил школу с золотой медалью, я имею красный диплом престижнейшего университета, я никогда не совершаю логических ошибок, я готов соревноваться с кем угодно в конкурсе на интеллект, поэтому не спорьте со мной и доверьтесь мне. А не доверитесь - я обижусь”.

А успех “Яблока” на думских выборах - он разве интеллектом избирателей объясняется? Выбирая между Гайдаром и Явлинским,  избиратели считали, что Явлинский “хороший человек”, поскольку он никогда бы не позволил себе ввести свободные цены и обесценить вклады в сберкассах, как это сделал “нехороший” Гайдар.

Нравственный выбор преобладает над интеллектуальным - это надо признать как факт. И хотя нравственный уровень сегодняшнего общества не вызывает восторга, он, тем не менее, выше интеллектуального, ибо, по мысли Тертуллиана, “душа человеческая - христианка”.

            Доверчивую душу так легко обмануть, ведь политика - грязное дело?

Стандартный ответ на этот вопрос - нет грязной политики, есть грязные политики. Но проблема этим не исчерпывается. Можно ли назвать грязными профессии ассенизатора, дворника, уборщика? Они постоянно имеют дело с грязью, убирая ее, делая жизнь окружающих чище. То же самое в политике: приходится иметь дело с людской скверной, копаться в ней.

Есть еще одна сторона вопроса. Умный политик, твердо знающий тернистый путь, по которому должно пойти общество, сталкивается с непониманием избирателей, предпочитающих легковесные обещания популистов всех мастей. Необходимо сделать выбор: гордо уйти непризнанным или затушевать свои взгляды, умолчать о некоторых своих намерениях, добавить в свою предвыборную программу парочку популистских лозунгов, а затем, выиграв выборы, вернуться к своей политике и проводить непопулярные меры. Если избираешь второй путь, то оскверняешь себя обманом. Это жизненная ситуация, полная драматизма.

            Вы противопоставляете себя популизму, следовательно не имеете шансов на выборах?

Нам сегодня действительно нелегко выиграть выборы. Мы говорим народу правду о нем самом, а правда эта горькая. Но христианская демократия - это всерьез и надолго, нужно иметь терпение. Рост нашего влияния будет сопряжен с духовным возрождением России, которому христианская демократия обязана способствовать своим влиянием на современную политику.

Какие механизмы демократического устройства являются  для вас непреложными и какие второстепенными?

Выборы с помощью тайного альтернативного голосования - это принципиально. Если даже на выборную должность претендует один человек, в бюллетене в этом случае должны быть слова “за” и “против”, и избиратель обязан что-то вычеркнуть. Открытая, публичная обработка бюллетеня должна быть исключена. Нельзя забывать, что в нашей стране пятьдесят лет существовала профанация выборов.

Однако обеспечение тайны выборов обязательно лишь для граждан во время всеобщих выборов. Депутаты же, работая в парламенте или в местном самоуправлении, должны, по нашему мнению, всегда голосовать открыто, даже по персональным вопросам, поскольку позиция депутата - не его личное дело, а следствие его политической платформы и предвыборных обещаний. 

Прямые выборы - это тоже не догма. Не отвергая ни в коем случае их ценности, мы, со своей стороны, не склонны отвергать и некоторые формы ступенчатых выборов. Так, заслуживает обсуждения и развития идея А.И.Солженицына о ступенчатых выборах в приложении к земским органам управления.  Ступенчатые выборы на уровне местного самоуправления (например, выборы главы администрации не всем населением округа, а представительным органом, или кооптация в городской совет представителей районных советов) имеют важное преимущество в квалификации голосующих, в большей ответственности принятого решения.

Еще одной проблемой этого рода является персональная сторона выборов. Субъективизм и вкусовщина, возводимые в ранг политической позиции, - повсеместное явление. "Не нравящийся" кандидат вне зависимости от политической позиции подвергается охаиванию вплоть до клеветы. К сожалению, не слишком часто слышны голоса в защиту чести оклеветанных людей. За кампаниями клеветы мы наблюдаем со стороны, ожидая, подаст ли пострадавший в суд. Вступаться за честного человека  у нас не принято. Не принято и говорить о достоинствах человека, занимающегося политикой. Это, должно быть, является реакцией на казенные славословия в адрес руководителей в прежние времена.  В результате у людей складывается впечатление, что все политики - это карьеристы, рвущиеся к личной власти. На самом же деле наше время выдвинуло как раз тех, которые идут в политику ради утверждения своих идей.

Некоторые демократы склонны не прощать кандидатам на государственные посты их коммунистического прошлого. Игнорируется историческая реальность: в КПСС состояло около двадцати миллионов человек, по существу она не была политической партией, а являлась основной частью государственной структуры. Абсолютному большинству существующая система казалась незыблемой, абсолютное большинство внутренне примирились с ней, обычный человек жил в предложенных обстоятельствах и нельзя его винить за конформизм и отсутствие героизма. КПСС  рекрутировала одаренных и способных к действиям людей, эти люди делали карьеру в хозяйственном управлении, и лишь время от времени им приходилось участвовать в идеологических мероприятиях. К 1990-му году ситуация была такова, что демократы попросту не нашли среди тех, кто не состоял в КПСС, достаточного количества людей, способных работать во власти. Пребывание в КПСС не украшает человека, но покаяние вовсе не обязательно должно быть публичным. Пока демократы не подготовили свои кадры, такого человека нельзя отвергать даже чисто прагматически, не говоря о моральной стороне оценки личности.

Важнейшим принципом  демократии является свобода средств массовой информации. Каково современное положение в этой проблеме?

Да, средства массовой информации свободны, и это великое благо. Но мы не отделяем свободу от ответственности. И в этом отношении многие газеты и телепрограммы оставляют удручающее впечатление.

Безответственно забывая об уровне читателя, об инерции мышления, журналисты пишут на языке междусобойного общения, не заботясь о том, понимают ли их люди, успевают ли они разобраться в том, что происходит в стране. Сегодняшнее невежество в элементарных вопросах истории, религии, права, в основах рыночных механизмов - во многом вина журналистов. Средства массовой информации - школа, в которой учитель обязан повторять новый материал неоднократно, чтобы он был усвоен.

Безответственно игнорируется то обстоятельство, что телевидение и пресса имеют дело не только с голой информацией: они воздействуют и на чувства людей, следовательно заражают их совершенно определенными эмоциями, воспитывают. Скривленные губы тележурналиста способны свести на нет всю информацию, которую он дал с экрана. Лихой заголовок западает в память человека больше, чем сама статья. Увы, слишком многие журналисты и те, кто стоят за их спинами, сеют семена уныния, зависти, озлобленности. Делается это за счет налогоплательщиков, и остается тайной - за какие заслуги они имеют возможность самовыражаться перед миллионами, кто дал им право разлагать общество.

Здесь идет речь именно о государственных и о частично дотируемых государством СМИ, где общество должно иметь механизм контроля над моральным содержанием публикаций и передач - пусть это даже кто-то назовет цензурой.

Говоря об итогах десятилетнего демократического периода, вы не упомянули о распаде СССР и сепаратизме, разъедающем Россию. Это - тоже положительные факторы?

Положительным фактором распад СССР, разумеется не назовешь. Вместе с тем, следует благодарить Бога, что он произошел без большой крови, хотя нужно помнить кровавые инциденты в Тбилиси, Вильнюсе и Алма-Ате. Все бывшие союзные республики отделились мирным путем, поскольку в Конституции СССР было записано их право на отделение, т.е. распад СССР произошел на правовой основе. Но исчерпывается ли этим проблема? Почему права на отделение имела Туркмения и не имели Дагестан, Чечня, другие автономные республики? Исторически все они были присоединены к России военной силой, ни о каких правовых принципах вхождения в РСФСР и СССР речь не шла, о референдумах тогда и не слышали, их современные территории были искусственно “нарезаны” в двадцатые годы в Кремле. Да и сама Конституция СССР была искусственна, фальшива, несла на себе печать проклятия. Чеченцам дела нет до того, как их страну назвал Сталин - автономной или союзной республикой. Они хотят, как и туркмены, независимости, а мы и слушать об этом не хотим, поскольку для нас превыше всего - территориальная целостность России. И ради этого понятия проливали кровь.

Это не только для нас характерно: любое государство противится дроблению. И для этого у него два рода мотивов. Первый связан с экономикой: сложившаяся производственная структура, коммуникации, недра, отношения собственности. Второй мотив - забота о людях. Ясно, что если некое большинство в автономном районе (являющееся меньшинством в федерации) стремится к независимости, то его не устраивают законы федерации, оно ощущает себя угнетенным. При получении независимости роли меняются:  в угнетенном положении оказывается новое меньшинство. Сепаратизм всегда чреват людским горем.

Но следует ли считать целостность абсолютной ценностью? Не есть ли это стереотип, пережиток имперского мышления? Стоит ли ради нее губить тысячи человеческих жизней, или возможна ситуация, когда даже нарушения прав меньшинства  рассматриваются уже во вторую очередь, а экономические соображения - только в третью?

Понятно, как возмутится такой постановке вопроса “патриот”: как можно так относиться к завоеваниям предков, которые создавали нашу огромную страну, проливали за это великое дело кровь. Да, в те времена народы еще просто не знали других способов решения своих проблем.  История - это моря крови. И винить за это кого-то - бессмысленно. Но на пороге третьего тысячелетия от Рождества Христова необходимо, наконец осознать, что установка “дело прочно, когда под ним струится кровь” - вековое заблуждение. Не кровь, а Любовь соединяют людей.

Вы за то, чтобы предоставить всем право на независимость?

Мы за то, чтобы эти проблемы решались не только на макро-уровне, не только над географической картой. Мы против идолопоклонства перед государством. Проблема суверенитета содержит два важнейших аспекта: региональный и национальный. И оба они связаны с человеком, который строит свои взаимоотношения с другими людьми последовательно: вначале семья, затем соседи, затем местное сообщество.

Мы придаем первостепенное значение развитию местного самоуправления. Именно здесь человек может явственно ощутить свою ответственность за все, что происходит вокруг него.

Один известный региональный руководитель демократического призыва всячески противился введению местного самоуправления, мотивируя это тем, что на местном уровне к власти непременно придут некомпетентные и безответственные люди.

Такая опасность есть, на этом пути уже было и еще будет набито много шишек. Но другого пути попросту нет. К тому же есть аргументы и противоположного характера. Избиратель проявляет на местных выборах иную психологию, нежели на федеральных. Здесь уже не проходят лозунги типа “прекратить распродажу России” или “даешь колбасу за два двадцать”. Здесь пойдет речь о ремонте клуба или о строительстве новой школы, о конкурсе на аренду муниципальной собственности или создании фонда помощи бедным. Местная власть близка, доступна, сроки до следующих выборов небольшие. Участие в местном самоуправлении - необходимая всем нам школа.

Как сочетается государственная власть и местное самоуправление?

Государственная власть должна идти навстречу местному самоуправлению, отдавая ему все функции, с которыми местное самоуправление может само справиться.

Сегодняшняя ситуация, когда избираемый населением губернатор,  являющийся главой государственной власти в регионе, подвержен соблазну не подчиняться федеральным властям, чревата сепаратизмом.

Назначаемый сверху губернатор субъекта федерации  с одной стороны и избранные главы администраций районов, городов, волостей - вот где, по-видимому, должен находиться уровень взаимоотношений государственной власти и местного самоуправления. Сверху эта граница пронизывается федеральными ведомственными структурами, которые еще не время отменять, снизу - ассоциациями местных сообществ, межрегиональными объединениями типа “союза городов” и общественными организациями.

Пока у нас тенденции к сепаратизму связаны главным образом с национальными республиками. Как вы рассматриваете национальную проблему?

Национализм - страшная болезнь. Именно он служит причиной абсолютного большинства конфликтов не только у нас, но во всем мире. Нужно только понять, что это не генетическая болезнь, а инфекционная, и существует, как правило, в благопристойном обличии патриотизма.

Патриотизм начинается просто с любви к жизни. Природа, родные лица, привычки и обычаи, язык, наконец, вся национальная культура, т.е. все, что окружает человека, становится любимым и получает название Родина. Дальше все зависит от судьбы - если человек с детства постигает еще и иные языки, иные культуры, привыкает к иным лицам, то у него скорее всего не возникнет проблемы патриотизма. В противоположном случае все иное, непривычное может показаться чуждым, неприемлемым.     И тут появляются воспитатели.

“Ты - чеченец, а они - русские. Много лет назад они пришли в наш мирный край с пушками и поставили над нами своих начальников. Однажды они посадили всех чеченцев в вагоны и увезли на чужбину, где мы жили как заключенные. Ты никогда не должен с ними смириться, от них все наши несчастья”.

“Эти черные, которые торгуют на рынках - кавказцы. Они не хотят работать в своих краях, едут к нам и продают втридорога то, что у них там растет над головой. Они наглые, они издеваются над нами, пристают к нашим девушкам. Они все скупили, вот поэтому мы бедные”.

“Евреи заполонили культуру, науку, торговлю. Они всегда поддерживают и рекламируют друг друга, поэтому и пробиваются наверх. Они не хотят ассимилироваться, а представляют социальную группу, объединенную по национальному признаку. Революцию сделали евреи - посмотри на состав ленинского окружения. Все, что делают евреи - делается по указке всемирной еврейской организации, это их пятая колонна в России”.

“Тебя сегодня впервые назвали жиденком, приготовься к тому, что так будет всегда, раз ты живешь в этой стране. Да, ты еврей, хотя отец у тебя русский, но ты должен гордиться этим, поскольку ты принадлежишь к великому народу, об этом даже в Библии написано. Посмотри, сколько великих людей дали евреи миру.  Но для того, чтобы добиться чего-то в этой стране, ты должен быть на две головы выше твоих русских сверстников, иначе тебя не примут в институт. Упорно учись и работай, и ты всегда получишь помощь от таких же евреев, как ты”.

“Как все убедительно, как сразу все стало ясным. Правда, во всех книжках написано, что быть националистом нехорошо. Но я себя националистом и не называю. Я - патриот. Я принадлежу к великому русскому народу, я имею все основания этим гордиться".

Здесь уже забыта первоначальная светлая любовь к Родине. Желая как-то возвыситься и не имея для этого личных способностей, патриот опирается на свою принадлежность к великому народу, великой стране.

            Любовь к Родине - человеческое чувство, патриотизм - политическая позиция. Те, кто называют себя патриотами, в сущности утверждают, что существуют и не-патриоты, т.е. люди, не любящие Родину.

Став на политическое поприще и назвав себя патриотом, такой человек  начинает требовать ограничения распространения зарубежной культуры, навязывать обществу изоляционизм.

Разновидность патриотизма - державность, когда Родина отождествляется с государством, которое непременно должно быть мощным, хорошо вооруженным, поскольку окружена врагами. История выглядит как сплошная цепь войн, культ полководцев доводится до истерии. "Били, бьем и будем бить" - вот лозунг патриотов-державников.

"Нет внешних врагов - найдем внутренних. Выявим, разоблачим и приговорим тех, кому нравится чуждая нам культура. Или еще проще - назовем нерусскими тех, в ком есть чужеземная кровь. Ведь это факт, что они объединяются по национальному признаку, и объединяются именно против нас".

Таков путь от чистой любви к городу детства до фашизма. Путь от непонимания до ненависти. Лучше не вставать на этот путь.

Лучше повторять про себя и постигать непростую, но высокую истину: "Нет Иудея, ни Еллина, нет раба, ни свободного, нет мужчины и женщины; ибо все вы - одно во Христе Иисусе" (Гал. 3:28).

Это одна из основных идей христианства. Наверное, самая многострадальная идея. Она выражена святым апостолом Павлом с максимализмом, свойственным многим высказываниям самого Христа, таким как "Предоставьте мертвецам хоронить своих мертвецов" или "Если тебя ударят по щеке...". Эти максимы высказаны не для того, чтобы их немедленно буквально исполняли, но для направления мысли и душевного движения. Эти мысли призваны постоянно беспокоить человека, не давать ему останавливаться в душевном совершенствовании.

Что может быть выше любви к Родине?

Этот вопрос звучит в России как риторический, заранее предполагающий, что “выше счастья Родины нет в мире ничего”. Но для верующего человека есть иной, вполне определенный ответ: любовь к Богу превыше всего.

Означает ли это, что верующий человек любит Родину меньше, чем неверующий патриот? Разумеется, это не так. У христианина любовь к Родине, истинный патриотизм,  одухотворены высоким светом и осмысленны. Можно сказать, что в эпоху атеизма в любовь к Родине вылилось у всех нас нереализованное религиозное чувство.  Однако следует помнить, что власть использовала это чувство в своих корыстных целях. Ради любви к Родине гибли люди и на неправедных войнах.

В чем вы видите путь освобождения от национал-патриотических предрассудков?

Заслуживает огромного уважения и может всем служить примером то мужество, с которым преодолевают расовые предрассудки люди на Западе. В США - негры, в Британии живет огромное количество выходцев из Индии и Пакистана, в Германии - турки, в Голландии - индонезийцы. Нигде не обходится без проблем, но истинно христианская терпимость, упорное следование Божьим заповедям и культура, на них построенная, позволяют  европейцам и американцам решать эти проблемы как на семейном, так и на  государственном уровнях.

Реально для преодоления национализма есть только один путь, хотя довольно долгий: просвещение в широком смысле и изменение содержания гуманитарного образования в узком.

Так называемое патриотическое воспитание в советской школе было исключительно военно-патриотическим. Романтизация военных событий, героика, напоминания о национальности бывших врагов, настороженность к вероятному противнику - все это исподволь внушалось многим поколениям школьников. Их готовили к войнам. Молчаливо предполагалось, что рано или поздно каждому придется воевать.

Этот стереотип до сих пор существует, его необходимо изживать. Любовь к Родине воспитывается изучением ее культуры. В советские времена перестало изучаться краеведение, оно необходимо. А для военной подготовки существует армейская служба.

Сейчас в общественном сознании меняется отношение к воинской службе,  массовым образом идет уклонение от призывов в армию. А разве не полезно молодому человеку послужить в армии?

Были годы, когда всеобщую воинскую повинность можно было рассматривать как положительное явление для, скажем, деревенских парней, которые получали возможность расширить во время службы свой кругозор, увидеть иные края,  действительно пройти полезную школу. Но это было очень давно. Неуставные отношения настолько пронизали армию, что кроме вреда она ничего не может принести молодому человеку. Офицеры не обеспечивают воспитательной работы не столько из-за недобросовестности, сколько принципиально. Если с этими солдатами ему придется вместе воевать, то он вовсе не заинтересован в том, чтобы они были пацифистски настроены. Ему нужны бойцы, лишенные сентиментальности, агрессивные, равнодушные к своей и чужой боли. Но воспитывать в таком духе все мужское население страны - безумие. Необходимость военной реформы определяется и этим фактором, а не только экономическими и военными соображениями.

            Какой вы видите концепцию военной реформы?

Каковой бы ни реформа, ясно, что количественно армия будет сокращаться. А между тем пока не уменьшено количество военных училищ, с чего следовало бы начать.

Всеобщая воинская повинность должна ограничиваться несколькими месяцами военной подготовки. Армия  же строится на профессиональной основе. Наука говорит о том, что существует достаточное количество людей, психологически расположенных к воинской службе - они даже образуют своеобразное сословие. В разработке военной доктрины и в управлении армией необходимо участие гражданских лиц, контроль общественности. Воинские операции должны быть рассчитаны не на захват территорий с помощью танковых армад, а на нанесение точных парализующих ударов по узлам связи и энергетическим объектам противника с минимумом людских потерь с обеих сторон. И, возможно, самое главное - смена ориентиров в определении потенциального противника. В качестве вероятного противника должен рассматриваться терроризм, включая государственный.

Глава V. Россия в мировом сообществе.

            Россия теряет свою роль великой державы. Тревожит ли христианских демократов вопрос национальной гордости?

Именно с национальной гордостью и стоит разобраться. Всякий вопрос мы рассматриваем с точки зрения человека - богоподобного и греховного одновременно. Гордость (в Церкви это называется гордыней) - это желание человека возвыситься над другими. Любому человеку неудобно самому себя хвалить. Будет смешно, если человек будет говорить о себе, какой он добродетельный, талантливый, хорошо влияющий на окружающих. А возвыситься хочется. И вот он начинает пользоваться таким методом: я, конечно, обычный человек, я грешный, но зато я принадлежу к великой нации. Я выше всех тех, кто не принадлежит к столь великим народам.

Помнится, один литературный начальник сказал на съезде писателей: “Я горжусь, что заикаюсь на русском языке”. Вот уж лучше не скажешь. Нечем гордиться, если свой собственный язык, язык Пушкина, толком не освоил, не говоря об иных языках.

Гордиться в хорошем смысле, не перед людьми, а перед собственными побежденными слабостями, ты можешь только тогда, когда, преодолев их, сумел сделать нечто ради высокой цели.

Эти очевидные с христианской позиции истины нелегко утверждаются в нашем обществе, а именно отсюда проистекают многие социальные заблуждения.

Но ведь всегда говорилось, что у России своя миссия, свое особое предназначение.

К сожалению, это особое предназначение слишком часто называлось мессианским (говорится «миссия», слышится «мессия»). Россия действительно давно идет своим путем. Все, что происходит на ее пространствах, становится бесценным опытом для всего человечества. Но беда в том, что самим русским людям этот путь приносит слишком много несчастий. Вот и сейчас мы пожинаем плоды чудовищного по историческим масштабам эксперимента, начатого большевиками. Глядя на нас, западный мир многое понял, многое скорректировал на своем пути. Если кого-то из нас это может утешить - слава Богу. Но мы должны все сделать, чтобы впредь не поливать так обильно нашу землю кровью. И в первую очередь избавиться на уровне каждого отдельно взятого человека от самообольщения, которым мы себя тешим.

Вы считаете, что Запад стоит на правильном пути, а мы на неправильном?

Нам не дано знать, чей путь к цели человечества правильный. Однако можно сказать, что сегодня Запад ближе к этой цели, но не потому, что там люди живут материально лучше, чем мы. Там человек свободнее, там больше человеческой  доброты. В этом может убедиться любой непредвзятый россиянин, имеющий теперь принципиальную возможность выехать за рубеж.

По вашей логике мы проиграли Западу, разве не унизительно сознавать это?

Даже в спорте не унизительно проиграть достойному сопернику. Но мы же не на ринге и не на беговой дорожке. Мы говорим о судьбах миллионов людей, здесь слово «проиграли» совершенно неуместно. В том, что с нами произошло, из ныне живущих никто персонально не виноват. Нужно думать о будущем, честно анализируя свой опыт. Не грех и не унижение - поучиться у Запада многому, как у старшего брата. О братстве говорить вполне уместно, ибо они такие же христиане, как и мы. Только они вдвое старше нас: им две тысячи лет, а нам только тысяча.

А практически нужно отринуть ревность, недоверие, предвзятость, подозрительность, высокомерие, исключить ультиматумы. Не нужно повышать голос, когда идет речь о расширении НАТО. Прекратить говорить о сферах влияния, целиком отказаться от поддержки сомнительных политических режимов. Вместе с другими демократическими государствами участвовать в миротворческих процессах, в борьбе с международным терроризмом.

Не стыдиться принимать помощь и брать в долг, но свято соблюдать условия долга, т.е. использовать полученные средства так, как это диктуется методиками инвестиционных режимов, способствующих развитию рыночной экономики. В этом и состоит братское партнерство, лишенное уничижения.

Западный мир за последние пятьдесят лет колоссально изменился, там господствуют открытость и миролюбие. Подружились между собой веками воевавшие страны, это особенно видно на примере Германии и Франции. Европейское Сообщество - небывалое в истории образование, когда свободные страны добровольно создали прозрачные границы, единую валюту, общий парламент. За этим стоит многолетняя упорная работа по усилению доверия, и нам, христианским демократам, приятно сознавать ту огромную роль, которую сыграла в этом процессе христианско-демократическая политика. Для стран бывшего СССР этот опыт просто неоценим, если мы хотим, размежевавшись, вновь соединиться.

Нам нужно научиться доверять другим странам, другим народам. Гарантом честности намерений стран Запада является их прочная внутренняя демократия, открытость.

Вы все время говорите о сближении с Западом, но ведь есть еще и Восток, есть исламский мир, где религиозный фактор стоит на первом месте и ведет отнюдь не к миру. Существует ли противостояние христианского и мусульманского миров?

Казалось бы, ответ очевиден. Достаточно провести воображаемую линию через горячие точки планеты: Босния, Албания, Кипр, Ливан, Палестина, Карабах, Абхазия, Чечня, Таджикистан. Эту линию легко назвать линией фронта между христианским и мусульманским мирами. На самом деле это лишь очаги национальных конфликтов, окрашенные в религиозные цвета. Виноваты в конфликтах не учения Христа и Магомета, а невежество их мнимых последователей, помноженное на фанатическую нетерпимость.

Да, сегодня слишком многие террористические группировки называют себя исламскими. Но делать на этом основании вывод о порочности ислама означает встать на порочный, тупиковый путь. Понятно, что христианско-мусульманский диалог еще предстоит. И в нем должна будет принять участие православная общественность России, кровно заинтересованная в недопущении религиозных конфликтов. К этому нужно готовиться уже сейчас, начиная с собственного исцеления, изживая в себе нетерпимость и претензии на исключительность.

На массированной атеистической пропаганде, проводившейся в мусульманских республиках, лежит двойная вина. Кроме духовного опустошения народов, она закладывала почву национальных конфликтов, поскольку эмиссары атеизма, проявлявшие неуважение к исламу, говорили, как правило, на русском языке. Погасить источники национальных и религиозных конфликтов, не дать им принять характер мирового пожара лучше всего сумеют люди, искренне и глубоко уважающие религию.

Может быть, именно в этом и состоит историческая миссия России.