Зигмунд Кремер

Первый председатель Lebenshilfe – по-жизненной помощи для людей с ограниченными ментальными возможностями». Местное объединение Бад Дюркхайм, Германия.

Образ человека с ограниченными ментальными возможностями в работе "по-жизненной" помощи. 1990 год. Доклад для жителей бывшей ГДР.

На ту же тему текст специально для жителей России.

С любезного разрешения автора Я.Кротову, 2011

 

ОБРАЗ ЧЕЛОВЕКА

С ОГРАНИЧЕННЫМИ

МЕНТАЛЬНЫМИ ВОЗМОЖНОСТЯМИ

В РАБОТЕ

«ПО-ЖИЗНЕННОЙ*) ПОМОЩИ»

 

 

Доклад на пленарном заседании семинара

«Содержание и формы работы местного объединения Lebenshilfe»

для родителей из бывшей ГДР

14 -15 декабря 1990

Магдебург

*) Орфография по-жизненный отражает значение этого слова, отличное от слова «пожизненный» (ср. пожизненная рента). В семинарах и переписке с российскими партнёрами немецкой Lebenshilfe автор «Концепции» Зигмунд Кремер так определяет ключевое слово их организации: «По-жизненная помощь - это комплексная система различной помощи, которая оказывается в течение всей жизни человеку с ментальными ограничениями. Задача её – сделать возможной для такого человека в каждый период жизни, в каждой жизненной сфере достойную жизнь в обществе.

С О Д Е Р Ж А Н И Е

1. Предисловия для немецких и российских читателей.

Предварительные замечания по принципиальным вопросам.

1.1. Образ человека с ограниченными ментальными возможностями в

противопоставлении внутреннего и внешнего путей познания.

1.2. Образ человека и ограниченность его возможностей.

2. Образ человека и значение его для концепции труда и практической

работы «По-жизненной помощи»

2.1. Предварительные замечания

2.1.1. Идеал нормализации

2.1.2. Учреждения для людей с ограниченными ментальными

возможностями как инструмент нормализации

2.2. Деятельность учреждений по-жизненной помощи в

противопоставлении внутренне и внешне ориентированного подхода

к нормализации

2.2.1. Цели нормализации в деятельности учреждений

2.2.1.1. Терапия

2.2.1.2. Педагогика

2.2.1.3. Формы реализации права на жилье

2.2.1.4. Труд

2.2.2. Пути нормализации в рамках учреждений

2.2.2.1. Уровень действия профессионалов

2.2.2.2. Уровень организации

2.2.3. Самопомощь и самоуправление как основные силы внутренней

жизни учреждений

2.2.4. Причастность как признак внутренне ориентированного подхода

3. По-жизненная помощь – новое вино в старых мехах? Заключение.

П Р Е Д И С Л О В И Е

В буднях часто возникает опасность потерять нить, объединяющую отдельные действия. В самоцель фактически превращается проработка отдельных проблем.

Тщательность в выполнении каждодневных больших и малых дел конечно необходима. Но за этим нельзя терять из виду основное. Для нашей работы в по-жизненной помощи (Lebenshilfe) важно в каждом человеке с ограниченными ментальными возможностями видеть индивидуальность, лишь ему присущую личность.

Создание именно такого фундамента должно было стать основной темой доклада господина Зигмунда Кремера, председателя Lebenshilfe в Бад Дюркхайме на первой рабочей встрече с местными вновь образованными союзами Lebenshilfe в новых землях ГДР.

Публикуемый ниже доклад произвел на собравшихся сильное впечатление и для многих участников встречи стал толчком к новому осмыслению проблемы. Было видно, что аудитория слушает с напряженным вниманием, по лицам можно было судить о глубокой заинтересованности.

В зале понимали, что наша работа может быть успешной лишь тогда, когда в основе ее лежит идея, базируясь на которой мы можем действовать плодотворно и целенаправленно.

Многие участники выразили пожелание получить текст доклада для более глубокого его изучения. Федеральное объединение Lebenshilfe охотно идет навстречу этим пожеланиям, понимая, что успех нашей работы зависит от влияния благотворной идеи на всю практическую деятельность.

От имени Федерального объединения

Д-р Бернард Конрадс

П Р Е Д И С Л О В И Е А В Т О Р А

Просьба доктора Конрадса сделать этот доклад застала меня врасплох, т.к. все силы и все мое внимание занимала практическая работа. Поэтому перед встречей в Магдебурге я мог лишь фрагментарно сформулировать положения своей концепции. К тому же в связи с некоторыми изменениями в повестке дня буквально перед самым докладом пришлось пойти на значительные сокращения. Тем более отрадно, что несмотря на фрагментарность, мой доклад нашел отклик. И я благодарен за это всем участникам.

В тексте, предлагаемом теперь Вашему вниманию, ничего не вычеркнуто и не изменено в сравнении с магдебургским вариантом. Но некоторые части проработаны подробнее. Так, я расширил тему «учреждения», которую в Магдебурге лишь упомянул в заключении. Кроме того я счел возможным изменить структуру текста более наглядно разделил его и озаглавил разделы. Намеренно я избегал специальной терминологии. Я считаю, что, когда дело касается жизненно важных основополагающих вещей без нее вполне можно обойтись.

В заключение еще раз хочу передать привет новым друзьям из новых земель нашей (теперь единой) родины, особенно Вам, дорогие родители. Всегда во время многих встреч с Вами я восхищался вашим упорством и последовательностью в борьбе за человеческие права Ваших детей. Без опыта общения с Вами я не написал бы свой доклад таким, каким Вы его теперь увидите.

Поэтому я хочу теперь поделиться с Вами своими мыслями. Слова как дети. Их выпускаешь в мир и они уже идут своим путем, сами не зная точно, куда он приведет. Но они оставляют след. И за этот след мы в ответе. Надеюсь, что мои слова помогут правильно организовать некоторые вещи.

С сердечным приветом,

Ваш Зигмунд Кремер

ПРЕДИСЛОВИЕ ДЛЯ РУССКИХ ЧИТАТЕЛЕЙ

В декабре 1990 года я выступил с докладом в Магдебурге о значении образа человека для тех, кто работает с людьми, которых еще по сей день в России называют умственно-отсталыми, неполноценными людьми. Моими слушателями были более 200 родителей таких детей из бывшей ГДР. Там их детям было уготовано содержание в специальных детских домах. Но родители, особенно матери, хранили другой образ своих детей. Они знали, что их дети – люди в полном смысле этого слова. Поэтому они с надеждой отозвались на приглашение нашего Союза родителей Lebenshilfe «По-жизненная помощь для людей с ограниченными ментальными возможностями» и собрались в Магдебурге, чтобы узнать от нас, как они могут облегчить своим любимым будущее, в котором бы их дети воспринимались как люди. В нашей концепции и практической работе образ человека вообще и человека с ментальными особенностями занимает центральное место.

Наш Союз «По-жизненная помощь» является объединением родителей и друзей людей с ментальными особенностями. Он организован по принципу самопомощи, борется и обеспечивает полноправное место этим людям в обществе. На протяжении более 30 лет объединение оказывает поддержку, особенно с правовой точки зрения. «По-жизненная помощь» несет ответственность за всю работу с ментально особыми людьми, обеспечивает их необходимым оборудованием с целью облегчить им жизнь от их рождения до смерти. Благодаря этой работе люди с ментальными особенностями являются полноценными членами нашего общества. Родители из бывшей ГДР пошли также по пути самопомощи. Позже мне стало известно из многих откликов, что этот доклад был для них ценным руководством в работе.

Тогда в Магдебурге я еще не понимал, что этим докладом я смогу помочь и русским родителям, придать им мужество в их борьбе за лучшее будущее их ментально особых детей. Это еще раз подтверждает силу идей. Я имею ввиду не те научные «истины», которые каждые несколько лет пересматриваются, пополняются новым. Я имею в виду неискоренимую вечную истину: знание неповторимости каждого. Знание о нерушимой индивидуальности относится в полном объеме к ментально особым людям. Каждый человек, если он осознает это, ощущает в душе эту правду. И даже тоталитарный режим не смог уничтожить эти истины. Это я ощутил во время моего пребывания в России. Многие матери, с которыми я познакомился, убеждены в том, что их дети являются людьми в полном смысле этого слова, вопреки определениям дефектологов, которые считают их неполноценными. Именно об этом идет речь в докладе. Я хочу пожелать всем благополучия, сил и убедительности в борьбе за достойную человеческую жизнь людей с ментальными особенностями, за принятие их обществом.

В заключении я хочу поблагодарить тех, кто перевел и помог распространять мой доклад в России. Я благодарен многим матерям, с которыми я познакомился в этой огромной стране. Все они с непоколебимой верой, которая в этом необходима, стремятся коренным образом изменить жизненные условия людей с ментальными ограничениями в России. И они справятся с этим!

В заключении я хочу упомянуть, что эта брошюра была подготовлена людьми с ментальными особенностями в нашей мастерской Lebenshilfe в Бад Дюркхайме. Это подтверждает, милые читатели, что когда общество дает возможность людям развиваться, ему не приходится прятать с глаз долой так называемых «неполноценных» своих граждан. Тогда и само общество развивается полноценнее. И это должно быть осмыслено и претворено в жизнь в России!

Ц И Т А Т А Д Л Я Н А С Т Р О Я:

«Прощай», сказал Лис. «Вот моя тайна. Она очень проста. Видеть по-настоящему можно только сердцем. Для глаз самое главное остается невидимым».

А.С.Экзюпери. Маленький принц

Образ человека с ограниченными ментальными возможностями. Значение его для работы в Lebenshilfe.

Дорогие родители, уважаемые дамы и господа!

Эта тема по праву стала первой в нашем заседании, т.к. в работе по-жизненной помощи невозможно обойтись без понимания сущности человека.

Докладчик, конечно, берет на себя непосильную задачу, пытаясь за 45 минут ответить на вопрос, который стоит перед человеком всю его жизнь:

Кто я есть?

Моя задача делится на два аспекта: во-первых, описание образа человека и, во-вторых, описание выводов, следующих из понимания сущности человека. Второй аспект, в свою очередь, делится на описании цели и описании пути.

Предварительные замечания по принципиальным вопросам

Чтобы облегчить понимание моей концепции, я придумал простую модель описания. Не скрою, обдумывая ее все больше, я нахожу ее довольно удачной. Она основана на противопоставлении внутреннего и внешнего, или содержания и формы. Жизнь я представляю в этой модели как полярное отношение напряжения между этими сторонами.

Как в познании, так и в сфере деятельности можно в принципе идти двумя путями. Согласно Дэвиду Рисману («Одинокая толпа») я назвал внутренним один из путей ведущий изнутри вовне, а противоположный – внешним. В буднях жизни оба эти пути пересекаются во многих сферах, т.к. они являются двумя неотъемлемыми сторонами одной вещи – жизни. В ряде принципиальных вопросов однако они диаметрально противопоставляются и тут встает вопрос о выборе. В моем докладе речь идет только о принципе, и сферу пересечения этих путей я не затрагиваю.

В области познания человек, ориентированный на путь изнутри, исходит в своем мышлении из уверенности в своем существовании и пытается понять мир и себя, обращаясь с вопросами к себе и миру.

Человек, в познании внешнего пути обращается в первую очередь к миру внешних явлений, чтобы из их ответа прийти к уверенности в своем существовании. Для него существует только то, что таким путем доказано как существующее.

Действие (описание пути) как познание, ориентированное изнутри, есть выражение собственной созидательной воли человека, которая преобразует внутренний образ во внешнюю форму. Его действие является формодающим, т.е. творческим (креативным), классическим путем художника. Педагогика тоже креативна. Поэтому я не могу себе представить педагога не имеющего отношения к искусству.

Действие, ориентированное извне, напротив, является подражательным, оно не создает норму, а следует норме, не творит, а копирует.

Индивидуальная и общественная жизнь невозможна без следования нормам доведенного до автоматических навыков поведения. Однако это функционирует только до тех пор, пока норма является выражением некоего содержания, т.е. определенной жизненной концепции, воплотившейся в ней. Если же форма становится самоцелью и порождает сама новую форму отношения с содержанием, то возникает опасность для содержания, для самого его существования. По-моему мнению этот процесс становится все более присущим нашему индустриальному обществу, он проникает и в нашу сферу – сферу по-жизненной помощи. На этом я остановлюсь позже.

Педагогика также ориентируется на нормы. Именно для педагогики это естественно и очень важно. Но при этом она постоянно балансирует, т.к. находится под угрозой превращения в педагогику рецептов. Эта тенденция норовит всякое событие втиснуть в рамки стандартной ситуации, для которой наготове будут стандартные инструкции к действию. «Что делать в случаях, если…?» - это один из стереотипных вопросов на всех семинарах по повышению квалификации.

Решающим для качества нашей работы в по-жизненной помощи является то, идем ли мы в наших действиях и мышлении путем внутренним или внешним. Эти пути следует различать. Я хочу на этом остановиться.

Образов человека так же много, как и теорий о человеке. Но все они в описании идут одним из названных путей. Т.к. сегодня для Вас важно не множество существующих теорий, а перспектива конкретных действий, которые помогут Вам организовать жизнь Ваших детей, я при всей научности основ моей концепции буду оперировать примерами из практики. При этом я интерпретирую их с моей позиции. Описанием этих примеров я подкрепляю концепцию, за которую ратую. А Вам предоставляется свобода, как применять тот или иной принцип. Так принято в любом плюралистическом обществе, частью которого мы все являемся.

1.1.Образ человека с ограниченными ментальными возможностями в поле внешнего и внутреннего путей познания.

Обратимся теперь к образу человека. Т.к. я должен говорить об образе, то я хотел бы это сделать по возможности образно, т.е. на примерах.

Первый пример относится в Вам, дорогие родители из прежней ГДР, т.к. Вы на собственном опыте в Вашем прошлом испытали различия между образами человека, созданными внутренним и внешним путем познания. Вы жили в государстве, считавшем возможным формировать человека по своему образцу, т.к. оно воображало, что обладает единственно истинным учением. Т.к. Ваши дети, имеющие ментальные ограничения, не вписывались в заданный образ, они стали как бы продуктом отхода в процессе формирования. Им полагался уход за телом и некоторый тренинг функций. Но в способности к образованию им было отказано, а тем самым и в человеческом достоинстве.

Но никакое учение, никакая пропаганда, распространенные в этой тоталитарной системе не могли вас убедить в том, что этот образ человека соответствует действительности. Почему же? Да потому, что Вы в себе несли другой, внутренний образ. И этому Вас никто не учил. Этот образ просто был в Вас, был Вам присущ и никто не мог Вас переубедить.

Я никогда не забуду встречи с многими мужественными мамами, с которыми я познакомился в новых землях бывшей ГДР. Они твердо верили в право своих детей на человеческую жизнь и как могли боролись за это их право. Поэтому я рад приветствовать здесь этих мам. Они являются самым убедительным доказательством тому, что образ человека есть в нас изначально. И не он должен оправдывать свое существование. Наоборот, все остальное должно доказывать сове право на существование. И именно об этом я хочу теперь говорить.

В одном из учреждений для развития и обучения людей с множественными отклонениями в развитии живет юноша Вольфганг. Он лежит на спине в своей кровати пристегнутый. Он почти не может двигаться. Несколько раз вдень его надо с помощью специальных приспособлений ставить вместе с кроватью в вертикальное положение, чтобы не допускать нарушений в кровообращении, чтобы он по крайней мере некоторое время мог видеть мир из естественного вертикального положения. Нго надо мыть, подмывать, смазывать, вытирать, кормить. У него нет своих сил для поддержания своей жизни.

Внешне ориентированное мышление может спросить, достойно ли такое существо вообще жизни, и жизнь ли это. Ответ для меня единственный и дает его сам Вольфганг – своими глазами. Для него, безречевого, глаза – мост к миру. С их помощью он посылает тончайшие сигналы в мир, понимаемые его помощницей и выполняемые ею в его интересах, по его поручению. По его глазам можно точно прочитать: он понимает сказки и с внутренним участием следит за событиями, изображаемыми в видеофильмах. Глаза Вольфганга – это открытая книга, по ним можно читать его мысли, чувства. И его глаза – это инструмент, с помощью которого он буквально видит насквозь каждого, кто может вступить с ним в визуальный контакт.

Нет сомнения, в этом теле, подобном руине, живет человек, причем полноценный.

Итак, даже там, где трудно предположить нечто человеческое перед нами человек во всей его целостности. Слова Иисуса «Ибо сила моя совершается в немощи», - относятся именно к такой ситуации. Исходя из этого, можно сказать: общество, уничтожающее неполноценную с его точки зрения жизнь, разрушает свои собственные основы, т.к. лишь понимая и принимая слабого, оно может прийти к пониманию себя.

Этот закон возврата мы можем наблюдать во всей нашей практике. Нас уже не удивляет тот факт, что в поисках жизни для наших питомцев мы постоянно находим решения, имеющие характер модели для общества вообще. Наша работа уже давно для нас не специальная дисциплина педагогики, а сама жизнь во всем ее многообразии. Этот принцип мы познали в процессе жизни с людьми ограниченными в их ментальных возможностях. В этом году, например, мы впервые применили в виноградарстве в борьбе с грибом на виноградниках принцип «клин клином» в гомеопатических дозах. Гомеопатическое разбавление взяла на себя одна фирма, специализирующаяся на гомеопатических средствах. Применили успешно. Я уверен, что этот метод будет работать. Этот метод не случайно открыт не специалистами, а лечебным педагогом, занимающимся виноградарством в рамках нашей концепции с людьми, имеющими ментальные особенности. Люди как бы посторонние в специальной области, становятся в них новаторами. Осознаете ли Вы масштабы происходящего? Мы оказываемся способными к этому только потому, что для нас сама работа с людьми, ограниченными в их ментальных возможностях, - это путь познания.

Для извне-ориентированного мышления мое утверждение, что Вольфганг полноценный человек – это просто спекуляция, не имеющая никакого подтверждения.

Извне-ориентированное мышление собственно и не нуждается в образе человека, т.к. оно ограничивается наблюдением над распознаваемыми формами и их функциями, и из этого делается вывод о внутренних связях и даже о лежащих в их основе формах бытия. Так, опыты И.Павлова стали признанной теорией. Чем больше фактов привлекается, тем полней становится такой образ человека.

Так возникает научно принимаемый образ человека, который можно рассматривать как человека, состоявшегося в большей или меньшей степени. В подходе к людям с ментальными ограничениями все внимание фиксируется на описании отклонений, и таким образом определяется тип неполноценного человека. А от него недалеко и до человека со всеми известными уже последствиями.

В то же время, защищая внутренний путь, мы все же должны обосновать свое утверждение, что в Вольфганге следует видеть полноценного человека. Иначе возникает вопрос: неужели болезнь и связанные с нею ограничения ничего не значат?

Мой ответ: Полноценность Вольфганга основана не на полноценности средств, дающих возможность ориентироваться, передвигаться в мире, иначе всех нас надо считать неполноценными, чем мы и являемся, если иметь в виду наше предназначение.

Нет. Полноценность человека заключена в его личности. Это нечто иное, чем индивидуальность. Индивидуальность означает сумму признаков, отличающих человека от всех других, включая и признаки болезни. Индивидуальность выделяет отдельное в мире явлений. В персональности (личности) воплощается шаг от отдельности к уникальности. Она основана на том, что мы все дети Творца. Таким образом персональность трансцендентна, а потому все попытки исчерпывающего ее определения тщетны. Персональность – эта та пребывающая в себе неразрушимая сущность, которую Кант назвал «самоцелью».

Из этого факта производным являются права человека и достоинство человека. Ни то, ни другое нельзя дать или отнять, т.к. они заданы изначально.

Персональность является основой суверенности каждого человека и его нормальности. Это в полной мере относится и к людям с ограниченными возможностями. Иными словами: Образ человека с ментальными ограничениями – это образ человека! Другого быть не может!

1.2.Образ человека и ограниченность его возможностей.

Ограничение возможностей человека не означает, таким образом, ущербность личности, а лишь ограничение тех средств, с помощью которых личность может общаться с миром и тем самым определенным образом активно проявляться. Чем сильнее ограниченность, тем затруднительнее общение и тем большая необходима помощь со стороны.

Таким образом, следует постоянно знать, что за ограниченными возможностями существует полноценная личность, и она ждет общения.

Значение этого постоянного знания хочу показать на примере:

В нашем учреждении развития и обучения людей с множественно ограниченными возможностями уже два года живет парализованная молодая женщина. Она сидит в кресле-коляске и с неисчерпаемым терпением и очевидной радостью изготовляет маленькие красивые коврики. Как только к ней кто-нибудь приближается, она так волнуется от радости, что дрожит и дергается всем телом. Очевидно, она хочет что-то сказать, но может издать только хриплые звуки. Тогда наш эрготерапевт сконструировал для нее пишущую машинку. Благодаря ей женщина несмотря на тяжелый недуг теперь может писать и общаться с помощью экрана. В первом своем письме она сказала мало. Мы можем только предполагать, что это значит для нее. 24 года ее язык, дыхание ее души, был заперт. Как в камере без окон. Как только в темнице появилась щель, стало проявляться то, что раньше никому не было видно. Она, правда, знала что-то о мире, но мир ее не знал.

Это один из примеров. А ведь кто-то живет, так и не дождавшись такого прорыва. Но все равно и в нем живет полноценное Я, ожидающее мостика для общения. Проложить этот мост – центральная задача деятельности Lebenshilfe – по-жизненной помощи для людей с ограниченными ментальными возможностями. Как это сделать, каковы условия функционирования этого моста – это для нас важнейшие вопросы.

Вдумаемся: Что это значит, когда мы в нашей деятельности видим в человеке с ментальными ограничениями за его недугом, каким бы он ни был тяжелым, видим личность во всем ее полном достоинстве и суверенности, и мы перед ней ответственны за все свои действия!

Тогда мы уже не можем априори утверждать, что для этих людей хорошо, что плохо. Мы должны сначала спросить об этом их самих. Вот когда наступит конец равнодушию помощника, который часто думает: «Он ведь все равно ничего не понимает, что бы я теперь с ним не делал».

Тогда, наконец, поймем, что человек с ментальными ограничениями собственно поручает нам нашу работу, доверяет нам быть его представителем.

Из этого опыта, когда-то, нового для нас следует наше переосмысление концепции. Это новое начало. И оно вносит жизнь в наше мышление. Мы признаем в образе человека полноценную личность. Этот образ сформировался непосредственно в опыте общения с этими людьми и осмыслении этого опыта. И мы сами многому, многому научились. Но в этом процессе нашей учебы мы познали мощное противодействие внешне-ориентированного мышления. И когда я теперь говорю о последствиях нашего познания для нашей работы, я могу это делать лишь в противопоставлении двух путей.

2. Образ человека и значение его для концепции труда и практической

работы «По-жизненной помощи».

2.1. Предварительные замечания.

Вторую часть доклада я хочу посвятить описанию как целей деятельности, так и путей осуществления с точки зрения нормализации. Для нашей деятельности чрезвычайно важны учреждения Lebenshilfe – по-жизненной помощи. Они являются средством нашей деятельности. Для лучшего понимания проблематики необходимы предварительные основополагающие замечания как о нормализации, так и об учреждениях.

2.1.1.Идеал нормализации.

Нормализация в связи с интеграцией по праву стала центральной темой дискуссии. Цель ее: Человек с ограничениями должен быть не обузой для общества, которое его терпит, а полноправным членом, интегрированным в общество. И он должен жить в обществе. Этот принцип основан на признании прав человека и человеческого достоинства. Как только, однако, ставится вопрос, что такое нормализация и как ее реализовать, снова встают два противоположных образа человека.

Внутренний подход принимает человека с ограниченными возможностями как его нормальность и строит помощь, исходя из этого. Это путь от его бытия к форме.

Внешний подход имеет своей целью заданное бытие людей с ограниченными возможностями, т.е. они должны соответствовать норма нормальных. Это не что иное как посягательство формы на бытие.

Первый подход направлен на созревание, второй – на приспособление. Первый ориентирован на принятие людей с ограниченными возможностями, второй – на насилие над ними.

Наша цивилизация есть продукт внешне ориентированного (естественнонаучного) мышления. Поэтому в ней доминирует внешний подход с возрастающим преимуществом его норм, направленных на приспособление. Будучи обоснованными научно, эти нормы объявлены объективными и бесспорными. Таким образом, это вмешательство формы в бытие проникло во все сферы нашей жизни.

2.1.2.Учреждения для людей с ограниченными ментальными

возможностями как инструмент нормализации.

Инструментом этого посягательства формы на содержание является прогрессирующая институцизация нашего общества: триединство профессионализма, специализации и бюрократии постепенно захватывает все сферы жизни. Без учреждений, разных инстанций никакое дифференцированное общество существовать не может. Но осознаем ли мы какое огромное влияние они оказывают на существование , на их жизнь?

Под влиянием институтов непосредственность внутреннего ориентира действия людей в прямом общении между «Я» и «ТЫ» превращается в опосредованную связь профессионального оперирования некоего человека с неким объектом. Спонтанное действие как диалогический процесс от акции к реакции сменяется планомерно организованным, связанным с разными инструкциями, профессионально специализированным оперированием ответственного деятеля с объектом. Оба – и деятель, и его объект – в этой системе функционируют как некие назначенные кем-то объекты. Они участники, но не обязательно участвуют, т.к. их личная заинтересованность не должна быть ни поводом, ни условием их отношения, реализуемого в рамках института (учреждения). Иногда эта заинтересованность даже нежелательна (напр., психологическая диагностика).

Институт однако состоит не только из уровня профессионального действия, осуществляемого по крайней мере в непосредственном контакте между деятелем и объектом, но и из подчиненного ему уровня руководства предприятием и его бюрократии. Последние устанавливают рамки обслуживания.

Руководители обучены действию по типу менеджера, т.е. они владеют методами организации и ведения, которые позволяют им, по их мнению, руководить учреждением любого профиля, будь то производство и сбыт стирального порошка или служба по-жизненной помощи людям с ограниченными ментальными возможностями. Метод остается, меняется только цель.

Именно по этой причине, из-за культуры менеджмента учреждения зачастую становятся фактически самоцелью. И тогда их первоначальная задача превращается просто в алиби, в оправдание их существования. Бюрократия тогда доминирует над профессионализмом, позиционная борьба персонала становится важнее первоначальных задач. Чем дольше существуют учреждения, тем реальнее эта опасность, особенно в учреждениях по уходу и опеке. Ибо в сферах производства хотя бы остается еще объективный показатель деятельности. Но систему «заботящийся – объект заботы» можно удобно приспособить к своим интересам. Чем здесь измерять результат деятельности? Койко-днями? Количеством коек? Стоимостью их? Или человеческим счастьем? В самой цели внешний подхлд проявляется особенно четко.

Поясним еще раз место человека в этих всепроникающих рамках институтов, инстанций и т.д. Образ доброго милостивого самаритянина показывает внутренний подход к человеческим отношениям. А касса страховой медицины – внешний. По отношению к самаритянину можно просто быть благодарным. А со страховой медициной в лучшем случае можно судиться из-за неоказанной услуги. Человек, пользующийся услугами страховой медицины чувствует себя вне этой структуры. Его самосознание (сознание себя как личности ) не раскрывается или раскрывается опосредованно.

Так он стоит в стороне, созерцает инстанцию со стороны и пытается прийти к имеющемуся еще в нем, но сужающемуся личному полю свободной инициативы и права на собственный опыт. Но и тут ( в этом поле) мы не гарантированы от вмешательства инстанции. Например, возьмем курортные места. Ведь там персонал как по команде демонстрирует радость, выражаемую эстетично, соответствующей случаю улыбкой. Ибо человек должен уметь хорошо себя продать. Этого требуют правила игры общества, строящего отношения по внешнему принципу. А кто продается, тот продан.

Самоутверждение как защита собственной личной неприкосновенности, таким образом, становится центральной проблемой современного человека. Если эта проблема касается даже каждого из нас, какие шансы остаются у человека с ограниченными ментальными возможностями при его слабой способности самоутверждаться, осознать себя (свой образ)?

Никаких шансов у него нет, если проследить за действиями приверженцев приспособления, стремящихся любой ценой вписать его в это общество, построенное на внешних отношениях. И то, что в конечном итоге функционирует как «нормальное», уже очень мало или вообще не имеет ничего общего с его персональностью, т.е. с его неповторимостью (самостью).

Поэтому Уорс Хеберлин с полным основанием предостерегает: «Самую большую опасность для достоинства человека с интеллектуальными ограничениями я вижу в ориентации образа на так называемого нормального человека».

2.2. Деятельность учреждений по-жизненной помощи в

противопоставлении внутренне и внешне ориентированного подхода

к нормализации.

Уорс Хеберлин в своем критическом замечании имеет ввиду не только наше общество как таковое, но он особенно относит его к профессиональной помощи людям с отклонениями в развитии. Это касается и нашей Lebenshilfe «По-жизненной помощи для людей с ограниченными ментальными возможностями».

И действительно, Lebenshilfe с ее детскими садами, школами, мастерскими, общежитиями, как и другие институты, подвержена изменениям во времени. Поэтому мы не должны удивляться, что значительная часть профессионалов в ней со временем становится ярыми поборниками нормализации и третируют родителей слепой погоней за нормализацией по отдельным параметрам. Эти отдельные аспекты становятся самоцелью и ничего общего не имеют с достойной жизнью их детей . Этим действиям и этому мышлению соответствуют учреждения, непосредственно копирующие структуры нашего общества. Это и нельзя осуждать, т.к. по существу это вполне естественно. Но может ли Lebenshilfe «По-жизненная помощь для людей с ограниченными ментальными возможностями», существуя в этой нормальности, выполнять свою задачу?

Само название Lebenshilfe «По-жизненная помощь для людей с ограниченными ментальными возможностями» говорит о ее призвании. Речь идет о жизни людей с ментальными ограничениями, о жизни в ее полноте и первозданности, а не о некоторых ее функциях, предприсанных инстанциями, как то учеба, работа. Учеба и работа должны быть непосредственным выражением этой полной жизни, а не ее отдельными функциями. Если это удается, то вся деятельность по-жизненной помощи должна служить личному осознанию себя в процессе самораскрытия в обществе (!) каждого человека с ограниченными возможностями. Это понимание прямо противоположно внешнему приспособлению, на которое направлена вся деятельность институтов. А на самом деле речь идет об укреплении слабого стебелька самости в Я, которое занимает свое соответствующее его возможностям место в обществе. Это то место, на котором он может осознать, найти себя.

Чтобы выполнять эту задачу, по-жизненная помощь должна свои учреждения сознательно ориентировать на внутренний путь. Иными словами и по-жизненная помощь стоит перед выбором между внутренним и внешними путями. И от того, какой выбор будет сделан, зависит будет ли она помощью в реализации права на достойную человеческую жизнь или лишь благотворительной организацией, как любая другая. Если победит последняя, то она станет лишней. Таким образом, по-жизненная помощь должна стать анти-моделью обычной деятельности учреждений, которая не может быть исчерпывающе определена ни одним из названий ныне действующих институтов (социальная работа, социотерапия, реабилитация и т.д.) Это иной путь с иными целями.

Важный для нас вопрос состоит не в том, каким путем идти по-жизненной помощи, внешним или внутренним, а в том, возможно ли вообще ее службы вести путем внутренним.

2.2.1.Цели нормализации в деятельности учреждений.

Позвольте мне сначала представить четыре цели нормализации внутренним путем на четырех примерах из четырех важных аспектов работы

Lebenshilfe «По-жизненная помощь для людей с ограниченными ментальными возможностями». Для наглядности сравниваем оба подхода: внутренний и внешний.

2.2.1.1. Терапия.

Недавно одна мама попросила направить к ней призывника, проходящего альтернативную службу для ухода за ее ребенком с ментальными отклонениями. Один был уже к ней направлен, но этого было недостаточно. Вместе с ним она ежедневно по 8 часов трудится для своего ребенка, постоянно проделывает двигательные упражнения по инструкции «терапевта». Причем большая часть рекомендованных упражнений совсем не втсречается в естественных человеческих движениях. Например, кроме всего прочего предписано, держа ребенка вниз головой за ноги светить ему фонариком в глаза, насильно открывая веки. Цель всего этого – тренировкой физических функций развивать функции психические, то бишь через физкультуру прийти прямо к аттестату зрелости.

«Терапевт» объяснял матери, что таким образом возможно смягчить психические и интеллектуальные отклонения и даже устранить их. Если успех не приходит, значит мать что-то делает неправильно. И за такое руководство терапевт еще получает огромные гонорары.

А остается ли у этой матери время просто взглянуть в глаза ребенку, без фонарика, чтобы вместе с ним ответить на вопрос, важный для всякого, пришедшего в этот мир: «Кто ты? Где я?» Боюсь, что мостик к внутреннему образу человека здесь давно разрушен. Душа отступила от телесности, которая уже не является ее инструментом, а остается лишь ее оболочкой. Я не знаю более наглядного примера внешнего подхода и соответствующего ему образа человека: нормальность в образе человека-робота. А уж душа, если она вообще есть, где-нибудь устроится.

Самое страшное в этом случае то, что мать, собственно, интуитивно чувствует внутренний образ человека. Но боится упустить шанс, который вдруг она еще может дать ребенку. Мы не пытались отговаривать ее от этого подхода, но дали ей понять, что сами идем другим путем. Мамы из родительского актива навещали ее, предложили ей поддержку своей общины. Она знает, что есть разные пути. И она должна сделать свой выбор.

2.2.1.2. Педагогика.

На последнем семинаре работников учреждений для развития и обучения людей с ментальными ограничениями в Марбурге известные педагоги выступали за то, чтобы приучать этих людей к поведению, привычному для мира нормальных. Поэтому они считают, что не следует поощрять детские игры у взрослых, т.к. это закрепляет и без того детское их поведение, а тем самым и их отличие от окружающих. А у нас, например, живет женщина, самозабвенно играющая с куклой. И теперь мы должны бы ее от этого отучать? Это классический пример внешнего пути приспособления.

Поклонники готовых рецептов были весьма довольны, а наши педагоги уверены, что женщина, о которой я говорил, повзрослеет лишь тогда, когда она сама, по своему внутреннему побуждению оставит свою куклу. И пока она этого не делает, для нас она нормальна и с куклой. И собственно педагогическая проблема заключается в следующем: как эта женщина может повзрослеть? Это вопрос зрелости и этот путь ведет изнутри вовне.

На этом пути мы должны сформулировать задачу для нашей педагогической деятельности и объектизировать ее в диалоге с современной наукой. Поэтому наши коллеги выразили готовность обсудить эту тему с самими людьми, имеющими отклонения в ментальном развитии и вынести результаты опроса не обсуждение педагогов. О пути опроса я скажу позже.

2.2.1.3. Формы реализации права на жилье.

В общежитии живут взрослые люди с ограниченными ментальными возможностями в очень хороших условиях. Все вокруг идеально чисто, ухожено, все пахнет приятно, в том числе и обитатели. У них есть, за исключением комнат, в которых бы реализовывалось их право на жилье. Итак бедняги имеют все, кроме самих себя. И это одобряют их родители. Они навязали детям свое представление о нормальности инфантилизма в обстановке обеспеченности. Здесь они должны влачить свое существование, вписаться, не бросаться в глаза и воспринимать все это с благодарностью, как живые куклы на плюшевой софе. И если вдруг возникнут потребности, не вписывающиеся в эту картину, например, сексуальность, партнерство с другим полом, то это ЧП.

И общество тоже настраивает на инфантилизм. Никогда не забуду того молодого человека, который на праздновании основания нового союза

Lebenshilfe «По-жизненная помощь для людей с ограниченными ментальными возможностями» в бывшей ГДР подошел после плановых ораторов, после славословящих речей к микрофону и сказал: «Я услышал много красивых слов. Но я уже 26 лет живу в хайме (общежитии). Я наконец хочу выйти, когда и куда сочту нужным, а не вместе с 15 другими членами моей группы». Этот молодой человек защищал свое ущемленное достоинство. Какие доказательства подтвердят лучше, чем этот случай, что образ человека, присущий нам, не разрушим.

Жилье это не второстепенная проблема. Оно является местом максимальной индивидуальной суверенности наряду с рабочим местом – важнейшим местом персонального самоосуществления. Это в некотором смысле расширенное до размеров занимаемого пространства «Я» и тем самым жилье является защитным пространством личной неприкосновенности, которое создает и гарантирует ту сферу интимности, в которой человек может реализовать сокровенный процесс самоосуществления, что возможно лишь в интимном общении с самим собой, и с теми людьми, которых он к себе допускает.

Это все справедливо в отношении людей с ограниченными ментальными возможностями. Они имеют право на жилье в той форме, в какой они могут реально быть свободными, в той мере, в какой позволяет им их недуг. Это их нормальность в жизни. Они сами должны решать, как им обставить комнату, как тратить деньги, проводить свободное время, куда им уехать, с каким партнером жить вместе и т.д. А наша задача заключается лишь в том, чтобы в этом помогать советом, защитой, при необходимости прямым вмешательством, короче, сопровождать в их жизненном пути в качестве партнера. Это абсолютно не путь в идиллию, скорее это путь полный риска и опасностей. Но именно их хочет избегать внешний путь понимания нормальности, игнорируя тот факт, что при этом жизнь теряет свои глубины, свою полноту.

Наш образ человека родился на пути внутреннем. Мы создавали его годами, пытаясь мыслить категориями, доступными нашим подопечным, ведя с ними диалогически построенный процесс обучения и создали дифференцированную систему проживания, гарантирующую каждому его индивидуально возможную жизнь.

2.2.1.4. Труд.

Наряду с жильем для людей с ментальными отклонениями важна работа. Если следовать распространенному в нашем индустриальном обществе представлению о норме, то цель труда – заработать деньги. Свое отношение к труду при этом второстепенно. Во всяком случае это статистическая нормальность труда для нормальных: труд ограничивается производством. Человек при этом должен приспособиться к определенному специфическому производственному процессу, причем значимо в человеке только то, что необходимо для этого процесса. Все остальное – это его приватная сфера.

Если эта нормальность труда должна относиться и к людям ментальными ограничениями, а это кажется так и есть во многих мастерских, то в этой важнейшей части жизни обычно востребуется не человек, а лишь какая-то его функция. Многие родители давно уже заметили, куда это ведет: структура личности их детей, сформированная в длительном воспитательном процессе, у взрослого снова распадается. Персональность снова отступает перед недугом.

Для внутреннего понимания человека важно противоположное: труд должен непосредственно служить раскрытию и стабилизации персональности. Поэтому вопрос должен быть поставлен иначе, то есть не: пригоден ли человек для данной работы? а: подходит ли работа человеку. Наш опыт говорит, что есть такие виды труда, и они вполне экономически выгодны.

Мы поэтому стремимся наши мастерские создавать как ремесленные, сельскохозяйственные, садоводческие и огороднические. Разрешите кратко остановиться на результатах:

Виноградарство представляет собой замкнутый целостный обозримый мир труда. В ритме времен года осуществляются соответствующие им виды работы, которые приобщают к все новому опыту собственного умения. Их зависимость от погоды продолжительно стимулирует к труду. Сбор урожая завершается праздником Бахуса и первой праздничной пробой молодого вина, и этот праздник урожая наглядно раскрывает смысл собственного труда. И труд наших питомцев в виноградарстве оказывает на них благотворное влияние – на самих питомцев и на ядро их личности. А вокруг этого личного ядра образуются другие круги развития. Работа наших виноградарей проходит на когда-то заброшенной земле, оставленной другими виноградарями из-за высоких расходов на содержание персонала. Эту землю мы рекультивировали и вот уже 4 года биолого-органическим методом возделываем там лучшие сорта винограда. Таким образом, своим трудом наши работники одновременно способствуют сохранению окружающей среды, спасая от вымирания два вида животных, а также сохраняют старинный культурный ландшафт, из чего извлекает пользу служба туризма. В настоящее время никто кроме этих людей с ментальными ограничениями не способен выполнять эту работу, весьма важную для всего общества. Город Вахен Хайм официально отметил их заслуги. Когда я с нашим заведующим отделением вин ездил на праздник в Рейнланд-Пфальц получать медали за наши награжденные вина, одним из трех делегатов с нами был представитель нашей виноградарской группы. Он сидел среди других виноградарей как один из них, совершенно естественно воспринимался как один из их цеха. И в этот момент я думал: «Вот она нормализация!» Для этого человека его ограниченные возможности уже не тема. В нем выросло самосознание, основанное на признании, на уважении виноградарей и всего населения. И это уважение еще подкрепляется тем, что сами они когда-то отказались от этой земли. И так как условия жизни этого человека вне работы (напр. в жилье) также нормальны, то он в полном смысле этого слова неприкосновенен. Теперь уже те, кто имеет с ним дело не сомневаются, что диалог с ним возможен, что надо жить в диалоге с людьми, имеющими ментальные ограничения.

Но наше понимание труда легче объяснить на примере самых слабых, т.е. на примере тех, кого можно было бы сравнить с Вольфгангом. Они также работают в мастерской, но они совершают духовную работу (работу души). Что это такое? Они радуются, видя работу своих коллег, которые что-то могут производить. Это радость, идущая из глубин их души. Все пространство вокруг них пронизано ею. Входя в мастерскую, это чувствуешь.

2.2.2. Пути нормализации в рамках учреждений.

Цели нормализации теснейшим образом связаны со средствами, которыми она осуществляется, т.е. с учреждениями по-жизненной помощи. Все приведенные примеры описывают результаты внутреннего пути, чтобы идти этим путем и приходить к этим результатам необходимо иметь соответствующие организационные структуры. Ниже я опишу их с позиции их двух уровней.

2.2.2.1. Уровень действия профессионалов.

Я уже говорил, что цели нормализации были сформулированы через опрос самих лиц с ментальными ограничениями. Успех в их достижениях зависит от вида отношений между помощником и его питомцем. Тип этих отношений – ясный показатель того какой путь, внешний или трансцендентный (внутренний), присущ данному институту.

Внешним является отношение функционера, действующего в сознании своего превосходства, и объекта этих действий. Человеку с ментальными ограничениями слишком легко навязать роль объекта, т.к. он не может постоять за себя. Если в опросе он участвовал как такой объект, то не будет получено ответа вообще или ответы фрагментируются и не отражают истинного положения. Ибо, когда он отвечает, то он делает это, открывая сокровенное, что возможно только при полном доверии. А будучи участником в системе «некто действующий – объект действия» он прячется как улитка в свой домик. И внешний путь в отношениях тогда становится обращением к ракушке. И сама деятельность тогда включает человека просто как объект, т.к. он ничего не понимает в содержании. Родители, которые показывали своих детей специалистам на кратких консультациях, знают, о чем я веду речь.

Чтобы открыть эту ракушку, руководитель должен быть готов к отношению равенства, к долгосрочному диалогу, далеко выходящему за рамки вербального. Это внутренний трансцендентный путь и в основе его лежит уверенность в образе совершенно полноценного человека, который ждет этого диалога за фасадом своего недуга. А что это значит, покажу еще раз на примере Вольфганга.

Каким образом помощница Вольфганга узнает, что ему нужно, чтобы исполнить это желание, действуя уже как его второе «Я», остается тайной их обоих. И тайну эту хранит любовь. Она и сама может лишь описать этот процесс. Но одно ясно: Это возможно лишь потому, что помощница сама открылась и все вновь и вновь вслушивается в Вольфганга.

По существу вся ее деятельность является вслушиванием и ответом, в котором участвует вся ее личность. Она его может и накормить и сделать ему массаж. Когда это делается без участия, Вольфганг обижается. На всякое проявление равнодушия он реагирует выражением грусти. Это относится ко всей его группе. Любое плохое настроение помощницы в ее личной жизни сразу сказывается на ее работе. Подопечные беспокоятся, и сразу в группе распространяется атмосфера напряженного нервного беспокойства. Тонко чувствующие помощницы вскоре понимают источник нарушения спокойствия и начинают вместе устранять причину. Т.е. работа может приносить плоды только, если человек ей отдал всего себя. Но и обратное действие приводит к совершенствованию его личности.

Наш опыт говорит: если слышать тончайшие сигналы из сокровенных глубин человека, имеющего ментальные отклонения, и всерьез со всей полнотой и терпением и настойчивостью отвечать на них (т.к. эти сигналы быстро гаснут без ответа), то постепенно появляются и крепнут признаки персональности, заметные и для внешнего взора. И тогда общение с окружением может расшириться; достигая нового уровня.

На этом внутреннем пути наши коллеги пришли к совей концепции. Опрос и умение спрашивать подопечного, уход за ним – это одна вещь в перманентном взаимодействии одного человека с другим. В каждом взгляде человека с ментальными ограничениями к нам направлен невысказанный вопрос: «Кто ты?» Если мы можем ему ответить «это я» вместо традиционного «Доктор медицины» или «Педагог», то мы имеем право на сотрудничество с вопрошающим. Люди с ментальными ограничениями – это сейсмограф, реагирующий на искренность наших отношений. Где ее нет, там может быть профессионализм любого класса, на там нет истинной по-жизненной помощи, какие бы громкие названия ни давались ее институтам и мероприятиям. Действие в структуре «некто полноценно действующий – объект действия в заорганизованном варианте институтов необходимо преобразовать во взаимодействие «Я – ты», которое выливается в опыт «мы». Профессионализм в этом варианте не теряется, наоборот он раскрывается здесь во всей полноте.

Поясню на простом примере. Две женщины под руку прохаживаются в нашем парке. Они погружены в доверительный разговор. Подходя ближе, узнаем работницу с ограниченными ментальными возможностями из мастерской и психолога, госпожу Х. Что это? Особый вид терапии? Нет. Это Ингрид должна что-то обсудить важное с Кристой, что касается только их двоих. Доверительное обращение на ты есть естественное выражение их коллегиальности. Вот так все просто, так естественно можно жить, если выбран правильный путь к человеку, к образу человека.

2.2.2.2. Уровень организации.

Деятельность специалистов на внутреннем пути – это в первую очередь готовность строить отношения на уровне достойной человеческой жизни, и эта готовность не дается в приказном порядке. И к счастью естественное человеческое участие можно реализовать в любом самом казенном институте, так как оно есть выражение человеческой сущности.

Но все-таки эта позиция зачастую реализуется в преодолении сопротивления, если она не является концепцией того или иного института. И тут мы касаемся проблемы руководства. Оно определяет не только цели в управляемом им воспитательном процессе, но и организационные структуры и выделяет материальные средства для профессиональной деятельности. Чтобы понять, что это значит в нашем случае, подробнее рассмотрим теперь, что мы понимаем под «МЫ».

Посмотрим сначала, что под этим понимает руководитель учреждения

Lebenshilfe «По-жизненная помощь для людей с ограниченными ментальными возможностями». Он в тесном взаимодействии с государственными инстанциями сначала собрал все имеющиеся в прежней ГДР учреждения по уходу и опеке. Затем он основал объединение Lebenshilfe «По-жизненная помощь для людей с ограниченными ментальными возможностями». На учредительном собрании он объявил родителям форму предстоящей работы следующими словами «Мы работаем, а родители будут нашим попечительским советом». Вот и все. Так просто! Родители решат «Любите наших детей!» И будут следить, чтобы их любили. Это будет осуществлено с помощью нескольких заседаний попечительского совета. И можно будет переключаться на решение других проблем.

Уважаемые, дорогие родители из бывшей ГДР. Не допустите, чтобы Ваши дети под новой вывеской социальной помощи остались со старыми задачами и целями, а именно чтобы дети остались объектами педагогического действия. Будьте бдительны, если Вам говорят «Мы это сделаем». Это «мы» в традициях употребления этого слова совсем не включает Вас. Оно включает лишь руководителя и «его свиту», а нередко даже только его самого и это «мы» звучит в некотором роде как «наше величество».

При таком понимании принципиально различается три «МЫ», стоящих рядом и даже противостоящих друг другу:

Мы – родителей как попечителей;

Мы – руководителя и «его людей», свиты выполняющей работу, в действительности выступающих в роли владельцев учрежденческого аппарата и наконец,

Мы Ваших детей как объектов заботы.

Это отношения использования одного человека другим, в котором каждый защищает свою позицию против остальных. Это классическая ситуация учреждения, ставшего самоцелью, существующего ради самого себя.

Сам объект заботы, ради которого собственно существует институт, остается в таких отношениях на периферии. Человеку с ограниченными ментальными возможностями нужны не попечительские советы или руководители учреждения со «своей свитой». Все руководители учреждений нужны лишь в одном качестве, как люди, которые рядом, как мать и отец, брат и сестра. То есть для по-жизненной помощи человека с ментальными ограничениями по-жизненная помощь осуществляется только там, где он является центром «МЫ», включающего родителей и сопровождающих. Это МЫ солидарного совместного бытия всех людей, составляющих жизненное окружение человека с ментальными ограничениями, сознающих ответственность за достойную жизнь этого человека во всей ее полноте. Единственная задача объединенных в этом «МЫ» людей называется жизнью, и они становятся частью жизненного единства развивающегося в процессе выполнения этой задачи. Люди с ограниченными возможностями тогда становятся сами центром.

Тогда процесс формирования внутренне ориентированного образа человека есть сама жизнь и учреждения перестают ориентироваться на внешне ориентированный путь и становятся активными инструментами для осуществления процесса истинной по-жизненной помощи.

Попытаюсь наглядно показать, что при этом происходит. Если понимать по-жизненную помощь как живой организм, тогда ее институты сначала будут как искусственные органы, имплантируемые в него. Хотя они и функционируют, но остаются чуждыми элементами. По-жизненная помощь осуществляется только в процессе преобразования этих искусственных органов в естественную ткань и вживления их.

2.2.3. Самопомощь и самоуправление как основные силы внутренней

жизни учреждений.

Думаю, мне удалось показать, что возвращение учреждений ориентированных внешне к внутренне ориентированному подходу должно происходить по пути совершенно сознательного противопоставления трансцендентного (внутреннего) пути господствующему у нас внешне ориентированному подходу. Ибо механическое использование мыслительных категорий и структуры (что можно освоить очень быстро) не выведет на новый ориентированный путь. По-жизненная помощь при обращении к внутри ориентированному пути может мобилизовать две мощные силы, самопомощь и самоуправление.

Самопомощь есть вся деятельность участников как непосредственная реакция на их собственную причастность. Она является единой формой человеческой деятельности. Она мобилизует всего человека, т.к. в ситуации самопомощи каждое требование каждого возвращается к нему. Каждый как бы и первая и последняя инстанция и потому он ничего не может делегировать ни вниз ни наверх. Все, чего он хочет, он должен выполнить сам. Это внутренний путь его деятельности, который требует от него всех его творческих сил.

Самопомощь осуществима лишь в самоуправлении. Ибо кто хочет себе сам помочь, тот должен иметь необходимые средства и пути. Это причина по которой наша Lebenshilfe «По-жизненная помощь для людей с ограниченными ментальными возможностями» организована не иерархически сверху вниз, а ориентирована на базу. Каждый является сувереном. Быть сувереном и уметь действовать суверенно в нашем мире, основанном на давлении чужой воли – это замечательный опыт, придающий человеку новые неведомые до того силы. Давид и Храбрый портняжка показывают, на что они способны.

Для Вас, дорогие родители из бывшей ГДР, после стольких лет навязываемого инфантилизма, перспектива самопомощи и самоуправления может стать вратами в замечательный новый мир, путем к замечательному новому опыту найти себя. Кто может перед этим остаться равнодушным?

2.2.4. Причастность как признак внутренне ориентированного подхода

Самопомощь вызывается в жизнь через заинтересованность. Но кто в ситуации самопомощи является заинтересованным? Спонтанный ответ гласил бы: конечно родители. Но более точный ответ: это в первую очередь сами люди с ограниченными ментальными возможностями. Ограничение их возможностей появилось в мире вместе с ними и стало неотъемлемой частью их жизни, их судьбой. Родители могут от этой судьбы так или иначе дистанцироваться, оставляя ее на самого ребенка, перепоручая его другим, например соответствующим учреждениям. Только если они судьбу своего ребенка принимают как свою задачу, как данное, их заинтересованность прежде биолого-эксистенциональная превращается в этически-моральную, собственно человеческую, в которой осуществляется само родительство.

Но в этом гуманном качестве причастности могут участвовать и другие люди. Во-первых, это сотрудники учреждений. Только их заинтересованность раскрывает их для внутреннего пути, которым можно идти лишь в партнерстве с заинтересованными родителями. Это обусловлено самой природой внутреннего пути.

Причастными в этом смысле являются, например, жители ВахенХайма, с благодарностью и уважением наблюдающие за рекультивацией виноградников своими согражданами с ментальными ограничениями. Этот опыт сам по себе неосознанно «нормализует» их взаимоотношения.

Так по-жизненная помощь как форма жизни, создает постоянно преобразующееся единство всего многообразия форм сопричастности никогда не охватываемое во всей его полноте.

Однако по-жизненная помощь как форма жизни остается живой только через причастность ее ядра, самого человека с ментальными ограничениями, вокруг которого она и существует. Она является питательной почвой его самоощущения, в котором он может воспринимать и принимать свою изначальную причастность как жизненную задачу. Тогда его причастность станет полем деятельности и жизни, где он сам себя реализует. И он найдет свою нормальность в «МЫ» так живущего сообщества.

Заинтересованность (причастность) таким образом является связующим признаком изнутри ориентированной деятельности, в соответствии с изнутри ориентированным образом человека. Поэтому в по-жизненной помощи фронт проходит не между родителями и детьми с одной и сотрудниками с другой стороны , а между причастными и непричастными. Одни видят задачу, другие – свою позицию, одни стремятся понять, другие – управлять, одни наполняют землю жизнью, другие все выхолащивают. Перечисление этих полярных противопоставлений можно продолжать. Продолжите этот ряд сами. Это небесполезно, так как поможет увидеть существенное.

3. По-жизненная помощь – новое вино в старых мехах?

Заключение.

Дорогие родители! Вас после этого доклада волнует вопрос, как же осуществить эту новую деятельность в соответствии с новым образом человека, который по существу является древним. Многие мамы рассказывали мне в основном о своем отрицательном опыте в связи с учреждениями. Они корили себя за то, что предали своих детей, поместив их в эти учреждения. Возможен ли, думаете Вы в тех же учреждениях, с тем же персоналом этот новый путь на сей раз под вывеской по-жизненной помощи.

Цель моего доклада не только показать Вам новые цель и путь, но прежде всего, придать Вам решимости вступить на этот путь. Подумать. Внутренне ориентированный образ человека заразителен. Образ человека, присущий ему изначально, выжил в Вас! Почему он не может быть сохранен в сотрудниках старых учреждений? Быть может, он был просто забыт, и теперь он увидит свет, если Вы за него будете бороться. Приказами, распоряжениями его не вернешь. А Вам надо знать, прежде всего, то, что в Вашей борьбе Ваши дети самые надежные Ваши союзники. Я не знаю, кто, узнав их, может устоять перед их непреодолимой человечностью.