Джордан Омэнн

ХРИСТИАНСКАЯ ДУХОВНОСТЬ В КАТОЛИЧЕСКОЙ ТРАДИЦИИ

ГЛАВА 2
ДУХОВНОСТЬ РАННЕЙ ЦЕРКВИ

В Своих проповедях и притчах Христос часто утверждал, что Царство Божие будет отвергнуто иудеями и принято язычниками, хотя иудеи останутся народом избранным. Иерусалим действительно был колыбелью Церкви; большинство первых уверовавших были иудеями, и Церковь соблюдала иудейские обычаи до Собора в Иерусалиме, состоявшегося около 51 г. Установленное Собором правило поведения освобождало христиан от соблюдения иудейских обычаев, но, следуя предложению св. Иакова, обязывало их воздерживаться от идоложертвенного, от крови, от удавленины и от блуда (Деян 15:28-30). Несмотря на сопротивление иудаистов, христиане из язычников в конце концов взяли верх, и конфликт постепенно утих.³⁵

В Дидахе или Учении двенадцати апостолов, написанном между 70 и 100 г.г., мы находим множество сведений о христианской жизни ранней Церкви. Там упоминается, например, иерархическая организация, возникшая в этот период: апостолы, пророки, отцы Церкви, епископы, пресвитеры и диаконы.³⁶ Нравственное учение в Дидахе — точное и суровое — несомненно, служило противовесом аморальности и идолопоклонству языческого мира, в котором жили первохристиане. Вероятно, за исключением Евангелия от Иоанна, Посланий Иоанна и Книги Откровения, весь Новый Завет был создан до написания Дидахе. Следовательно, Дидахе представляет собой важное звено между Деяниями Апостолов и писаниями апостольских мужей, к чьим трудам мы и обратимся, чтобы получить более полное представление о духовности ранней Церкви.

АПОСТОЛЬСКИЕ МУЖИ

Подобно апостольским текстам, представляющим собой запись подлинных поучений Христа, труды первохристианских писателей, которых называют "апостольскими мужами", передают апостольское учение. В основном это были люди, либо знавшие апостолов лично, либо знавшие людей, тесно связанных с апостолами. Однако письменные документы этого периода немногочисленны, и, как указывает Буйе, "устная традиция с ее значением... снижает значение немногочисленных текстов-первоисточников, завещанных нам этим периодом, до весьма второстепенного".³⁷

Впервые некоторых ранних писателей назвал "апостольскими мужами", кажется, патролог Котелье (в 1672 г.). Он расположил их в такой последовательности:

— Варнава, отождествлявшийся древними писателями, например, св. Климентом и Оригеном, с апостолом Варнавой — спутником св. Павла. Современная критика, однако, отрицает эту версию и говорит о мыслителе Псевдо-Варнаве, по-видимому, гностике. Он являтся автором книги, состоящей из 21 главы, известной как Послание Варнавы. В ней дается аллегорическое толкование Ветхого Завета и утверждается не только, что в Христе закон и пророки достигают совершенства и завершения, но и то, что Завет относится исключительно к последователям Христа. Иудеи определенно исключаются. Тем не менее, Послание проникнуто радостным духом евангельской Благой Вести, а надежду, справедливость, и любовь автор называет основными христианскими добродетелями.

— Св. Климент Римский, третий наследник св. Петра на кафедре епископа Римского, обращается с Посланием к Коринфской Церкви в 95 г. или 96 г., во время гонений при Домициане или сразу после этого. Поводом для написания Послания послужили нестроения в Церкви Коринфа, возникшие по вине некоторых возгордившихся, амбициозных и завистливых ее членов. Напоминая о прошлой славе Коринфской Церкви, св. Климент с мольбой взывает к коринфянам о восстановлении мира и единства во имя Христа, пролившего Кровь Свою ради нашего спасения.

— Ерма^XVI, автор Пастыря, произведения, получившего такое значительное признание, что св. Ириней, Тертуллиан и Ориген воспринимали его как часть Священного Писания. Хотя этого автора с определенного времени было принято отождествлять с Ермой, о котором упоминает в Послании к Римлянам (16:14) an. Павел, в настоящее время существует мнение, что он был братом Папы Пия I, понтификат которого продолжался с 140 г. по 155 г.

Пастырь представляет собой описание пяти видений, в пятом из которых Пастырь является и диктует Ерме двенадцать наставлений и десять притч. Ценность этого произведения заключается в довольно подробном описании повседневной жизни ревностных христиан ранней Церкви.

— Св. Игнатий Антиохийский, епископ и мученик, называемый также "Богоносцем". Он был учеником св. Петра, поставившего его своим преемником в Антиохийской Церкви. Св. Игнатий написал свои семь посланий, когда его под стражей вели в Рим. В этих посланиях, представляющих собой удивительные свидетельства его несгибаемой веры и горячего желания принять мученичество, он развивает три темы, характерные для раннехристианской духовности: Христос, Церковь и мученичество.

— Св. Поликарп, слышавший проповедь св. апостола Иоанна и назначенный им епископом Смирнским. Он также был близким другом св. Игнатия Антиохийского. В послании св. Иринея к римскому пресвитеру Флорину мы находим неопровержимое доказательство того, что в 156 г. св. Поликарп получил мученический венец. До нас дошли два документа, связанные с его именем: Послание к Филиппийцам и описание его мучений, зафиксированное в Martyrium.^XVII

В 1765 г. ораторианин Галланди дополнил список апостольских мужей именами Папия, епископа Иерополисского (по преданию, слышавшего проповедь св. евангелиста Иоанна) и предполагаемого автора Послания к Диогнету. Папий является автором сохранившейся только в отрывках работы, объясняющей учение Христа и являющейся важным связующим звеном с проповедью апостолов. Однако автора Послания к Диогнету гораздо правильнее было бы отнести к греческим апологетам, а не к апостольским мужам.

Наконец, в 1873 г. греческим архиепископом Бриеннёс в библиотеке госпиталя Гроба Господня в Константинополе была обнаружена старинная рукопись Дидахе (упомянутая ранее), включающая также два послания св. Климента Римского и Послание Варнавы. Ни автор, ни дата написания Дидахе не известны. Предполагается, что автор относился к числу руководителей Церкви либо Сирии, либо Палестины; чю же касается даты создания, то одни историки относят ее к периоду между 50-м и 70-м г.г., другие — к периоду между 70-м и 100-м гг.

Учение, изложенное в Дидахе, касается по преимуществу литургической и сакраментальной жизни, что делало книгу хорошим руководством для готовящихся к принятию крещения. В ней также говорится о различии между наставлениями, советами и идеалом совершенства христианской жизни, при этом нет и намека на деление христиан по призванности или стилю жизни. Церковь рассматривается как община святых и вступление в нее происходит через крещение, но внутри общины все сосредоточено на Евхаристии. Встречающееся в Дидахе слово "христианин" наводит некоторых историков на мысль, что книга была написана в Антиохии, где последователей Христа впервые стали называть христианами.³⁸

Из приведенного выше краткого обзора с очевидностью следует, что апостольские мужи образуют неоднородную группу. Они отличаются во многих отношениях — и по авторитету, и по месту происхождения, и по рассматриваемым ими проблемам — и при этом различия между ними так велики, что единственная общая для всех черта состоит в том, что все они являются свидетелями духовности ранней Церкви. Следовательно, различные труды апостольской эпохи имеют неодинаковое значение для истории духовности; действительно, в список наиболее важных документов обычно включаются следующие; Послание к Коринфской Церкви св. Климента Римского, Дидахе и послания св. Игнатия Антиохийского.

Ни в одном их этих произведений не содержится последовательно и систематически изложенного христианского богословия; ему предстояло возникнуть только с появлением богословских школ св. Климента Александрийского, Оригена и св. Григория Нисского. Тем не менее, опыт христианской жизни и мистическое богословие уже вполне оформились и, по крайней мере частично, были изложены в текстах св. апостола и евангелиста Иоанна, св. ап. Павла и их учеников: св. Игнатия Антиохийского, св. Поликарпа, Папия, а также в Дидахе.

В первом веке своего существования Церковь еще не была "институционализирована", не была она и "единой и католической"^XVIII в том смысле, в каком мы понимаем эти термины сегодня. Существовала, однако, иерархическая структура с верховенством св. Петра и его преемников, существовала литургическая традиция, сосредоточенная на Евхаристии. Поместные Церкви, такие как Церковь в Коринфе или Филиппах, располагали широкой автономией, но внутри этих Церквей еще не наблюдалось организованного объединения христиан по различным типам жизни, например, монашеского или пресвитерского. Такие группы вскоре появятся, но до этого различия чаще всего определялись харизматическими дарами или функциями служения, о которых св. ап. Павел говорит в l Kop 12-14. И все-таки мы можем описать духовную жизнь в общих чертах, перечислив ее основные направления и достоинства.

ЖИЗНЕННЫЙ УКЛАД ХРИСТИАН

Духовность раннего христианства была, во-первых, христоцентричной, как потому, что слова и дела Христа все еще были свежи в памяти христиан (благодаря живым свидетелям Христа), так и потому, что христиане пребывали в ожидании Второго Пришествия Христа. Наше понимание духовности этого периода было бы очень неполным, — говорит Пурра, — если бы мы не отметили то безусловно господствующую роль, которую играет в ней Личность Христа... Иисус постоянно воспринимается верующими в качестве образца для христианина и идеала святости... Иисус был для первохристиан не абстрактным идеалом. Абсолютно реальное чувство Его присутствия в Церкви и пребывания в сердцах верующих проявлялось повсеместно".³⁹ Присутствие Христа с особенной силой переживалось в литургической атмосфере Евхаристии, в молитве и в библейской проповеди.

Из всех сохранившихся текстов этого периода христологическим акцентом особенно выделяются послание св. Климента Римского к Коринфской Церкви, послания св. Игнатия Антиохийского и послание Псевдо-Варнавы. Любовь св. Климента ко Христу была настолько велика, что некоторые даже видели в нем возможного автора Послания к Евреям, хотя это предположение безосновательно. Христоцентричность его учения во всей полноте проявляется в его послании к коринфянам и особенно в величественном отрывке из главы 36, где св. Климент говорит о Христе, Первосвященнике, как о нашем пути к спасению, как о защитнике и опоре в нашей немощи. Он постоянно употребляет выражения "во Христе" и "через Христа", до сих пор входящие в литургические молитвы. Христос — Посредник между Богом Отцом и Церковью, и все домостроительство спасения осуществляется в три этапа: Отец посылает Христа; Христос посылает апостолов; и от апостолов мы получаем благовествование о спасении.

К числу первых Отцов Церкви, развивавших учение о Божесте Христа, наряду со св. Игнатием Антиохийским, по-праву следует отнести и неизвестного автора Послания Варнавы. Необходимость четкого формулирования этого учения была вызвана тем, что в Церквах Востока утвердились две крупные ереси: одна состояла в отрицании Божества Христа, она получила огромное влияние в Церквах Магнезии и Филадельфии; другая состояла в отрицании человечества Христа и укоренилась в Церквах Тралл, Смирны и Ефеса. Св. Игнатий опроверг обе еретические доктрины, о чем свидетельствует следующая цитата:

Есть единый Бог, явивший себя через Иисуса Христа, Сына Своего... Поэтому проявляйте усердие и твердо следуйте заветам Господа и апостолов... в Отце, Сыне и Святом Духе... Бог явил Себя через Иисуса Христа, Своего Сына, Который есть Слово, возникающее из тишины.⁴⁰

[Христос] истинно принадлежит по плоти колену Давидову... истинно рожден от Девы... истинно плотью распят ради нас... Я знаю и верую, что Он восстал в теле и по воскресении.⁴¹

Наконец, св. Игнатий признает единство между Христом и Его Церковью и горячо призывает каждого христианина к подражанию Христу и к соединению с Ним:

Крепость моя — Иисус Христос... Его распятие, смерть Его, Его воскресение и вера через Него — вот надежда моя и оправдание мое.⁴²

Где Иисус, там и вселенская Церковь.⁴³

Иисус Христос — наш единственный Учитель. Его учениками в Духе были даже пророки, взиравшие на Него и чаявшие обрести в Нем Своего Учителя.⁴⁴

Так и создаваемые вашими руками вещи духовны, ибо делаете вы все в союзе с Иисусом Христом.⁴⁵

Поступайте так, как поступал Иисус Христос, ибо (и) Он поступал так, как поступал Отец.⁴⁶

Во-вторых, духовность первохристиан была эсхатологической, так как их первейший интерес заключался в трезвом приготовлении к parousia, то есть ко Второму Пришествию Христа. Это ожидание подкреплялось буквальным истолкованием Откровения 20:1-10, что, в свою очередь, породило учение мименариев.^{XIX 47} Во многих случаях Христос объявлял о Своем Втором Пришествии, и подчеркивал даже, что следующие за Ним — не от мира cero и что нет места, где бы они могли преклонить голову. Следовательно, первохристиане испытывали крайнее напряжение, живя в промежуточном состоянии; они составляли Церковь, пребывающую в постоянном бдении, и чувство приближения Второго Пришествия заставляло их жить так, как если бы Церкви на земле уже оставались считанные дни.

Эсхатологический элемент особенно ярко выражен в Дидахе, посланиях св. Игнатия Антиохийского, Папия и в некоторой степени в послании Псевдо-Варнавы. Так, например, в Дидахе мы читаем:

Наблюдай за своей жизнью. Не давай ни погаснуть твоим светильникам, ни ослабнуть чреслам, но будь готов, ибо не знаем, часа, в который Господь наш придет.

Чаще собирайтесь вместе в поисках полезного для душ ваших; ибо не помогут вам и все годы веры вашей, если не станете совершенны в последние времена. Ибо умножатся в последние дни лжепророки и нечистые духи, и обернутся овцы волками, а любовь — ненавистью. По причине же умножения зла люди будут ненавидеть и преследовать, и предавать друг друга; и явится затем под именем Сына Божия обольститель мира, и даст знамения и чудеса, и перейдет земля в его руки, и будет он творить беззакония, небывшие от начала мира.

Затем будет суд над людьми через испытание огнем, и многие будут осуждены и погибнут. Но оставшиеся твердыми в вере будут спасены от проклятия.

Потом же будут явлены знамения истины: первое знамение — отверстое небо, второе знамение — трубный звук, третье — воскресение мертвых.

Однако не всех мертвых; но как сказано: "Придет Господь и все святые с Ним.^XX

Тогда увидит мир Господа, грядущего на облаках небесных.^{XXI 48}

В-третьих, духовность первохристиан отличалась аскетичностью, но слово "аскетизм" следует понимать в его первоначальном значении — как упражнение в добродетелях и их умножение, а не в значении суровых подвигов и самоотречения. Позднее аскетизм станет образом жизни для определенного слоя людей внутри Церкви, однако в начальные времена аскетизм представлял собой логическое следствие христоцентрического и эсхатологического аспектов христианской духовности.

Следуя учению св. Павла, св. Игнатий Антиохийский подчеркивал, что подражание Христу — обязанность, общая для всех христиан. Мученичество, несомненно, считалось высшей формой подражания Христу и именно в этом св. Игнатий являет нам самое очевидное и наиболее вдохновляющее свидетельство; однако для большей части христиан, еще не подвергавшихся преследованиям, подражание Христу состояло в добродетельной жизни. Так, из нравственного учения Дидахе известно, что первохристиане славились добродетелями братской любви, смирения, терпения, послушания, целомудрия и молитвенным деланием. Чтобы воспитать и сохранить в себе эти добродетели, первохристианам вскоре пришлось прибегнуть к практике сурового подвижничества, а также в какой-то мере отдалиться от мира. В конце концов, самыми распространенными формами аскетизма стали безбрачие, свободно принимаемое людьми обоих полов, и воздержание вдовствующих. Однако и св. Климент, и св. Игнатий всегда напоминали первохристианам о том, что величайшая из всех добродетелей — любовь. Так, лирическим языком, перекликающимся с гимном любви ап. Павла, св. Климент пишет:

Кто способен объяснить силу Божественной любви? Кто в состоянии передать ее величественную красоту? Высота, на которую возносит нас любовь, неописуема. Любовь соединяет нас с Богом; любовь покрывает множество грехов; она все претерпевает и все переносит. В любви нет места низости, любовь не гордится. Она не разжигает распри, не противится и все совершает в согласии. Она достигает совершенства во всех Божиих избранниках, но никто не угодит Богу, если любви не имеет. Господь собрал нас всех вокруг Себя в любви и через любовь, которую имея к нам, Господь наш Иисус Христос по воле Божией пролил за нас Свою Кровь, пожертвовал Своим телом ради нашего, отдал Свою душу за наши души. Теперь, дорогие возлюбленные, вы видите, как велика и удивительна любовь, и не хватает слов для описания ее высочайшего совершенства.⁴⁹

Мы видели, что св. Игнатий Антиохийский горячо настаивал на том, что подражание Христу является обязанностью всех христиан, а также, что св. Климент Римский превозносил любовь, называя ее основой совершенства. Для св. Игнатия величайшее проявление любви и высшая степень совершенства в подражании Христу выражались в принятии мученичества. Поэтому в своем послании к Римлянам он писал: "Дайте мне претерпеть страдания, подобные страданиям Бога моего". В этом же Послании к Римлянам мы находим отрывок, выделенный Евсевием и благодаря стараниям св. Иеронима дошедший до нас через века волнующим свидетельством о мученичестве, являющем совершенство любви и безусловное средство соединения со Христом:

Молитесь обо мне, чтобы Бог дал мне душевные и телесные силы, чтобы мог я не только называться христианином, но и подтвердить это имя... Я обращаюсь ко всем Церквам и свидетельствую перед ними свою волю умереть за Бога... Бросьте меня на съедение диким зверям и благодаря им я попаду к Богу. Ибо я — пшеница Божия; и меня перемелят челюсти диких зверей, чтобы стал я беспримесным хлебом Христовым... Пусть меня жгут и распинают, бросят стае диких зверей, пусть ломают мне кости и отрубят члены, пусть измельчат на куски все мое тело и пусть все чудовищные пытки сатаны обрушатся на меня; только бы мне обрести Иисуса Христа.⁵⁰

Также очевидно, что в ранней Церкви аскетизм был связан с эсхатологией. Первохристиане, жившие с мыслью о грядущем Втором Пришествии, хотя и не ведали его точного времени, понимали, что не следует собирать земные богатства и погружаться в дела земной жизни. Они ожидали возвращения Господа и не забывали о parousia даже тогда, когда стало ясно, что предстоит ожидание, гораздо более долгое, чем предпролагалось ранее.

К литературе этого периода, содержащей аскетические и моральные поучения, относятся Дидахе, послания св. Климента и Пастырь Ермы, и, наконец, — Послание к Диогнету, в котором жизнь христиан описывается следующим образом:

Они живут на родной земле, но как временные поселенцы; они участвуют во всем как полноправные граждане и претерпевают всё как чужестранцы. Для каждого из них чужая земля — отечество, а родина — чужая земля. Как и все, они сочетаются браком, рождают детей, но они не бросают на произвол судьбы своих чад. Они открыто гостеприимны, но сохраняют чистоту. Волею судьбы они облечены "в плоть", но они не живут "по воле плоти". Они отбывают на земле свой срок, но им уготовано место на небесах. Они подчиняются существующим законам, но свою жизнь строят по законам собственным. Они любят всех, а все их преследуют. Они не известны и при этом запрещены. Их предают смерти, а они обретают жизнь.⁵¹

В-четвертых, духовная жизнь первохристиан отличалась литургичностью. Буйе замечает, что "несомненно, именно Клименту мы обязаны введением слова 'литургия' в его сугубо христианском значении. Он употреблял это слово в традиционном греческом значении: совместный общественный труд граждан, — и впервые использовал его для обозначения христианского богослужения".⁵² Центром литургической жизни была Евхаристия, и "ничто так не раскрывает и новизну христианства, и его прочную укорененность в иудейской духовности, как исследование евхаристических формул, оставленных нам ранней Церковью, через сопоставление их с формулами иудаизма".⁵³ Дидахе содержит ряд евхаристических молитв, представляющих собой на самом деле иудейские молитвы благодарения с христианскими вставками.

Благодарим Тебя, Отче наш, за святую Лозу Давида, раба Твоего, Которую Ты открыл нам через Иисуса Христа, Раба Твоего. Слава Тебе навеки.

Благодарим Тебя, Отче наш, за жизнь и за знания, которые Ты открыл нам в Иисусе Христе, Рабе Твоем. Слава Тебе навеки.

Как этот преломленный хлеб был рассеян по горам и, будучи собран, стал единым хлебом, так да соберется воедино Церковь Твоя со всех концов земли в Твое Царство; ибо Твоя есть сила и слава во Иисусе Христе во веки веков.⁵⁴

Согласно Деяниям Апостолов, в литургии апостольских времен доминировали три основные акта: крещение, возложение рук и преломление хлеба. Через крещение кандидат становился полноправным членом христианской общины; через возложение рук крещенному христианину передавался Святой Дух, что иногда сопровождалось особыми дарами или харизмами; но самый торжественный обряд в христианстве. состоял в преломлении хлеба, совершаемом в воспоминание о Тайной Вечере, как заповедал Своим ученикам Христос. И с наибольшей полнотой по сравнению с другими обрядами христиане переживали присутствие Христа при совершении именно этого акта. В это время Христос присутствовал в Своей пасхальной тайне и возникало предчувствие parousia — Второго Пришествия.

Как и пасхальная Вечеря, совершенная Самим Христом, литургия делилась на две части. Первая часть — общая трапеза, совершавшаяся вечером и сопровождавшаяся молитвенными формулами, по сути иудейскими. Под конец трапезы совершалась Евхаристия или преломление хлеба. Причащению предшествовала молитва над хлебом и вином, после причащения читалась благодарственная молитва. Евдокимов так описывает происходившее: "Люди собираются на литургию, чтобы сначала услышать слово, а затем потребить Его".⁵⁵ Следует также отметить, что апостолы и их ученики собирались для молитвы трижды в день, обычно в девять утра, в полдень и в три пополудни. Среды и пятницы — а позднее и субботы — соблюдались как дни покаяния.⁵⁶

Наконец, духовная жизнь первохристиан отличалась общинностью или общественным характером. Как мы знаем из Деяний Апостолов, жизнь в Церкви строилась главным образом по общинному принципу. Если посмотреть с позиции богословия, то этим обеспечивалась атмосфера христианской братской любви; с точки зрения литургии, это диктовалось самой природой евхаристической литургии и общей молитвы. В свою очередь, общинная жизнь предполагала совместное владение имуществом, и отнюдь не только для того, чтобы избежать сепаратистского индивидуализма, проявления которого обусловлены существованием личного имущества. Из всех компонентов апостольской жизни общежитие являлось наиболее основополагающим, а из всех элементов общежития наибольшее значение, видимо, получило совместное владение имуществом. Об этом, по крайней мере, свидетельствуют Деяния Апостолов:

И они постоянно пребывали в учении Апостолов, в общении и преломлении хлеба и в молитвах... Все же верующие были вместе и имели все общее. И продавали имения и всякую собственность, и разделяли всем, смотря по нужде каждого. И каждый день единодушно пребывали в храме и, преломляя хлеб по домам, принимали пищу в веселии и простоте сердца, хваля Бога и находясь в любви у всего народа. Господь же ежедневно прилагал спасаемых к Церкви. (Деян 2:42-47)

У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее. Апостолы же с великою силою свидетельствовали о воскресении Господа Иисуса Христа; и великая благодать была на всех них. Не было между ними никого нуждающегося; ибо все, которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного и полагали к ногам Апостолов; и каждому давалось, кто в чем имел нужду. (Деян 4:32-35)

Поскольку число членов Церкви увеличивалось, жизнь общины не могла оставаться такой же, как в апостольские времена. В развивающейся и расширяющейся Церкви изменения были неизбежны. В христианство обращалось все большее число язычников, и назревала необходимость освободить их от соблюдения ряда иудейских обычаев, все еще преобладавших в Церкви. Так как Церковь численно разрасталась, становясь все более вселенской и все менее местной, сохранение тесных личных взаимоотношений в общине, отличавших прежде местные Церкви, оказалось невозможным. Наконец, прекращение гонений и дарованная христианам свобода открыто и без опасений исповедовать свою религию привели к исчезновению всякого внешнего давления, вынуждавшего христиан держаться друг друга ради общей безопасности.

К сожалению, рост и расширение Церкви в течение первых веков протекали не без конфликтов. Еще до того, как прекратились гонения, Церковь претерпела ряд внутренних кризисов, вызванных ересями, расколами и спорами. Первый кризис был спровоцирован чрезмерным национализмом иудеев; причиной второго явилось влияние эллинизма, породившее различные формы гностицизма; третий кризис вырос из излишней автономии местных Церквей, приведшей к спорам о крещении, покаянии, Пасхе и об иерархической власти. Самым затянувшимся из них был кризис, вызванный гностицизмом, то в одной, то в другой форме докучавшим Церкви на протяжении многих веков.

ХРИСТИАНСКИЙ ГНОСТИЦИЗМ

Ссылаясь на те нестроения, к которым привел гностицизм, его главным образом и прежде всего осуждают как попытку эллинизировать христианство, приспосабливая Евангелие к греческой философии. Однако изначально это было не так, ибо в первой фазе гностицизм стремился только к выражению в философских терминах нравственного и доктринального содержания Священного Писания. И лишь позднее, к концу второго века, некоторые гностики разработали учение о дуалистическом принципе творения и сделали вытекающие из него ошибочные выводы. Таким образом, согласно Буйе, гностицизм "изначально не был еретической идеей ни в христианстве, ни в иудаизме. Александрийским христианам незачем было вводить его в ортодоксальное христианство по той простой причине, что гностицизм всегда занимал в христианстве важное место. Даже у этих христиан, и даже у Климента — христианского богослова, несомненно, больше других увлеченного греческой философией, — гнозис никогда не представлял собой слияние христианства и философии. Как говорит Климент: "... Гнозис — это знание Имени и понимание Благой Вести".⁵⁷ В этом отношении Дюпон приходит к выводу о том, что значение, в котором понятие 'гнозис' фигурирует у св. Павла, никак не связано с греческой философией и что даже в эпоху более позднего эллинизма (например, в работах Филона) гнозис соотносится со знанием Божиим только как результат перевода Библии на греческий язык.⁵⁸

У св. Павла, следовательно, гнозис означал знание Божие, знание сокровенных тайн Божиих и постижение тайны Христа (Еф 3:14-19). У св. Иоанна гнозис соединяется с любовью и приобретает мистические свойства. Отражение доктрины св. Павла и св. Иоанна обнаруживается в Дидахе, в Пастыре Ермы и в посланиях св. Игнатия Антиохийского, однако свое четкое изложение доктрина гнозиса получает у св. Климента Римского и Псевдо-Варнавы. Затем, в период расцвета еретического гностицизма, св. Иустин и св. Ириней выступили с защитой христианского гнозиса против "псевдо-гнозиса".⁵⁹ Как уже было сказано, св. Ириней развенчал гностицизм и заложил основы ортодоксального христианского богословия.

Впервые св. Иустин выступил с апологией христианской доктрины около 150 г.; вторая апология была написана в 155 г.; около 160 г. был написан Диалог с Трифоном. Согласно св. Иустину, христианство — единственная истинная и универсальная религия, так как истина во всей полноте явлена в Иисусе Христе. Однако и в древних религиях, и даже у греческих философов, имеется зерно истины, и в определенном смысле они сопричастны Христу, Слову. Следовательно, учения греческих философов не полностью противоречат христианской истине и не должны отрицаться in toto.^XXII Но св. Иустин настаивает на том, что для обретения спасения или истины в ее полноте недостаточно только естественного разума; каждому для этого необходимы также внутренняя благодать и внешнее откровение. Следовательно, несмотря на то, что св. Иустин и другие христианские апологеты стремились выразить христианские истины языком философии, они были в первую очередь не философами, а христианскими богословами, защищающими и объясняющими истины откровения с помощью разума. Отправной точкой их философствования всегда были откровения об истине и принятие этой истины верой.

Будучи свидетелем веры и учения Церкви, св. Иустин говорит как власть имущий, что особенно проявляется в его описании Евхаристии. Он первым из апологетов раскрыл для всех "таинственную суть" литургии, до того времени тщательно утаиваемую от язычников.

В день, называемый воскресеньем все, живущие и в городах, и в сельской местности, собираются в одном месте и, сколько позволяет время, читают воспоминания апостолов или пророческие тексты. Затем, когда чтец умолкает, председательствующий дает устные наставления и призывает к подражанию этим добрым делам. Затем все встают и молятся...

Окончив молитвы, мы приветствуем друг друга целованием в знак мира. Затем председательствующему приносят хлеб и чашу вина, разбавленного водой. И, взяв их, он возносит хвалу и славу Отцу вселенной, восхваляя и славя Сына и Святого Духа, и приносит продолжительные благодарения за то, что мы удостоились принять эти вещи, находящиеся у него в руках. И по завершении им молитв и благодарений все присутствующие выражают свое одобрение, произнося: аминь...

И когда председательствующий приготовит Евхаристию и все присутствующие выразят свое согласие, каждый из них получает у людей, которых мы называем дьяконами, хлеб и разбавленное водой вино и приобщается их, после чего произносится благодарение. Для отсутствовавших причастие берут домой.

Эта трапеза получила у нас название 'Евхаристия', приобщиться к которой может только тот, кто верит, что все, чему мы учим — истина, и кто очистился омовением, совершенным во имя отпущения грехов и нового рождения, и кто живет по заповедям Христа. Ибо мы принимаем эти хлеб и вино не как обычные хлеб и вино, но подобно тому, как воплотившийся по Слову Божию Иисус Христос, наш Спаситель, ради нашего спасения обрел плоть и кровь; из учения мы также познали, что благословенная молитвой Его Слова и преображенная пища, укрепляющая наше тело и кровь, — это Тело и Кровь воплощенного Иисуса.

Ибо апостолы в составленных ими воспоминаниях, называемых Евангелиями, так передают нам то, что было возложено на них: Иисус взял хлеб и, вознеся благодарение, сказал: "Сие творите в мое воспоминание; Сие есть Тело Мое"; а затем точно так же, взяв чашу и вознеся благодарение, сказал: "Сия есть Кровь Моя". И давал только им... День, в который мы обычно собираемся все вместе, — воскресенье, так как это — первый день творения мира Богом и именно в этот день Иисус Христос, наш Спаситель, воскрес из мертвых.⁶⁰

Вторым выдающимся апологетом христианского учения, выступавшим против еретического гностицизма, был св. Ириней, епископ Лионский, в 202 г., вероятно, принявший мученическую кончину. В своем монументальном труде Против ересей св. Ириней показал несостоятельность учения Маркиона, проповедовавшего еретический дуализм и отрицавшего человечество Христа. Показав, что гностицизм Маркиона неизбежно ведет либо к дуализму, либо к пантеизму, св. Ириней осуществляет синтез ортодоксального христианского богословия. Подобно св. Иустину, он строит свою концепцию на основании веры, о которой говорится в Писании и передаваемой из поколения в поколение в апостольском предании: "Единственная истинная и животворящая вера — вера, которую Церковь получила от апостолов и передает верующим. Ибо Господь всего наделил властью благовествования Своих апостолов, через которых мы тоже познали истину, то есть учение о Сыне Божием; апостолов, которым Господь также объявил: "Слушающий вас, Меня слушает... Церковь есть Церковь Божия... Где Церковь, там и Дух Божий".⁶¹

В то время, как Тертуллиан защищал — иногда, пожалуй, слишком страстно — синтетическую концепцию, предложенную св. Иринеем, Климент Александрийский и его ученик Ориген развивали истинно христианский гностицизм в Александрийской школе. Для Климента христианская жизнь представляет собой ряд этапов, проходя которые человек приближается к совершенству; различные уровни совершенства называются "обителями души". Эти обители определяются как благоговейный страх, вера, надежда и, наконец, любовь. В действительности не все души достигают наивысшего состояния, и поэтому христиане делятся на христиан с "обычной верой" и христиан — истинных гностиков (достигших совершенной веры).⁶² Гностик или совершенный христианин характеризуется созерцательностью, соблюдением заповедей и способностью воспитывать людей в духе добродетели. Созерцательность для св. Климента, конечно же, является вершиной гнозиса и состоит в знании Бога, видении Бога и обладании Богом. Поэтому гнозис тесно связан с молитвой (которая, по словам св. Климента, стремится к тому, чтобы стать внутренней, бессловесной и непрерывной) и любовью, в которых гнозис обретает прочное основание.⁶³ "Бог есть любовь, — говорит св. Климент, — и Он познаваем для любящих Его".⁶⁴ Высшее состояние христианского гнозиса — состояние apatheia,^XXIII достигаемое в результате полного контроля над страстями и желаниями, а также в результате отрешенности от всего материального. Это покой и единство, проистекающие из любви.⁶⁵

Ориген, строго соблюдавший аскетический образ жизни и признанный первым ученым экзегетом Церкви и первым создателем систематического руководства по догматическому богословию, оказался во главе Александрийской школы в 203 г. в возрасте восемнадцати лет. В своем трактате о молитве, оказавшем глубокое влияние на позднейшую монашескую духовность, он выдвигает учение о мистике, постигающей Троицу через Христа. Ориген, как и св. Климент, говорит о гнозисе, однако занимает иную позицию, как указывает Буйе:

Самое большое различие между этими двумя гнозисами состоит в том, что у св. Климента гнозис часто обращается внутрь, чтобы познать себя, описать себя и, возможно, черпать из себя. Гнозис у Оригена, напротив, едва ли вообще направлен на самоопределение..., в целом он в сущности направлен на единственный объект — на тайну Христа, созерцаемую в Писании. Именно этим, вероятно, объясняется такое глубокое и так долго сохранявшееся влияние Оригена на всю позднейшую христианскую духовность.⁶⁶

Совершенство, по словам Оригена, состоит в том, чтобы максимально приблизиться к богоподобию, и в этом стремлении душа должна постоянно отрешаться от мира и добиваться господства над своими желаниями и страстями. Чтобы достичь этого, душа должна, наблюдая за своей совестью и познавая себя, подражать Христу. Однако Ориген соглашается со св. Климентом в том, что только совершенные достигают гнозиса; для большинства же это оказывается не по силам.

Когда душа переходит от начального этапа совершенствования к более высокому, она уже ведет духовную брань не с самой собой, а с сатаной. Достигнув же состояния совершенства, душа получает различного рода видения и мудрость или гнозис, раскрывающий мистику Логоса. На этом этапе через соучастие в тайне Христа открывается тайна Троицы и мистического брака. В этом состоянии, по словам Оригена, душа "обоживается, погрузившись в созерцаемое",⁶⁷ и "возвышается до дружбы с Богом и до общения с Ним через сопричастность Его Божеству".⁶⁸

К третьему веку христианские общины существовали во Франции (в Лионе, Вьенне, Марселе, Арле, Тулузе, Париже и Бордо), в Испании (в Леоне, Мадриде и Сарагосе) и в Германии (в Кельне, Трире, Меце, Майнце и Страсбурге). Карфаген был центром христианства в Северной Африке, а в Египте средоточием христианства была Александрия. За пределами Европы и стран Северной Африки христианство распространилось в Малой Азии, Армении, Сирии, Месопотамии, Персии, Аравии и, возможно, в Индии.

Это не означает, что распространение христианства протекало мирно и беспрепятственно; напротив, оно сталкивалось с серьезными трудностями, причиной которых были возникающие время от времени внутренние доктринальные споры и периодические гонения со стороны римских властей. После обращения Константина христианство было легализовано и в период царствования Феодосия I (379-395) стало государственной религией Империи. Тем временем, при Папе Дамасе, возглавлявшем Церковь с 366 по 384 г.г., в Египте, Сирии и Малой Азии быстро распространяется монашеское движение. В Италии и Франции главным фактором развития монашества стало написанное св. Афанасием Житие отшельника Антония.

Глава 2 Духовность ранней церкви

³⁵ Ср. Р. Carrington, The Early Christian Church, 1 vols., London, 1957-1960; F. Mourret, A History of the Catholic Church, tr. N.Thompson, B. Herder, St. Louis, Mo., 1931; L. Bouyer, The Spirituality of the New Testament and the Fathers, tr. M. P. Ryan, Desclee, New York, N.Y., 1960.
³⁶ В Деяниях 20:17-28 слова episkopoi (епископы) и presbyteroi (пресвитеры) используются взаимозаменяемо. В своих комментариях к Посланию святого апостола Павла к Титу (1:5) св. Иероним утверждает, что в начальную эпоху епископов иногда называли пресвитерами. Ср. F. Prat, "Evкques" в Dictionnaire de Theologie Catholique, ed. A. Vacant et al., Paris.
³⁷ L. Bouyer, цит. соч., с. 167.
³⁸ Подробнее об апостольских мужах см. F.Mourret, цит. соч.; В. Altaner, Patrology, Herder and Herder, New York, N.Y., 1960; L. Bouyer, цит. соч.; К. Lake, The Apostolic Fathers, 2 vols., Cambridge, 1959; P. Pourrat, Christian Spirituality, tr. W. H. Mitchell and S. P. Jacques, Newman, Westminster, Md., Vol. I, 1953; J. Lawson, A Theological and Historical Introduction to the Apostolic Fathers, New York, N.Y., 1961.
³⁹ Ср. P. Pourrat, цит.соч.. Vol. I, p. 56.
⁴⁰ Послание к Магнезийцам, 8 и 13.
⁴¹ Послание к Смирнцам, 1.
⁴² Послание к Филадельфийцам, 8.
⁴³ Послание к Смирнцам, 8. Похоже, св. Игнатий первым использовал термин "кафоличекая" Церковь. Он также отстаивал реальность присутствия Христа в Евхаристии, церковную иерархию и примат епископа Римского.
⁴⁴ Послание к Магнезийцам, 9.
⁴⁵ Послание к Ефесянам, 9.
⁴⁶ Послание к Филадельфийцам, 7.
⁴⁷ Основное положение милленаризма состояло в том, что перед Вторым Пришествием Христа будет установлено на земле тысячелетнее Царство Божие. По вопросу о начальном моменте этого тысячелетия не было достигнуто согласия. Ср. L.Bouyer, цит. соч., с.с. 171-174.
⁴⁸ Дидахе, 16.
⁴⁹ Послание к Коринфянам, 49-50.
⁵⁰ Послание к Римлянам, 4-5, по тексту.
⁵¹ Ср. К. Lake, The Apostolic Fathers, Vol. 2, pp. 359-361.
⁵² L. Bouyer, цит. соч., с. 175.
⁵³ Там же, с. 176.
⁵⁴ Дидахе, 9. Молитвы благодарения — в главе 10.
⁵⁵ Р. Evdokimov, The Struggle with God, Paulist Press, Glen Rock, N. J., 1966, p.192.
⁵⁶ Подробнее о богослужении ранней Церкви см. L. Duchesne, Christian Worship: Its Origin and Evolution, tr. M. L. McClure, 5th edition, London, 1949; G. Dix, The Shape of the Liturgy, 2nd edition, London, 1945; D. Attwater, Introduction to the Liturgy, Helicon, Baltimore, Md., 1961; A. A. King, Liturgies of the Past, Bruce, Milwaukee, Wis., 1959; W. J. O'Shea, The Worship of the Church, Newman, Westminster, Md., 1957; 0. Rousseau, The Progress of the Liturgy, Newman, Westminster, Md., 1951.
⁵⁷ Ср. L. Bouyer, цит. соч., с. 211.
⁵⁸ Ср. J. Dupont, Gnosis, la connaissance religieuse dans les epоtres de saint Paul, Louvain, 1949.
⁵⁹ Ср. L. Bouyer, цит. соч., с.с. 216-236; 245-256. В соответствии с еретической коцепцией гностицизма, существует три класса людей: 1) пневматики, составляющие элиту, которым предопределено спасение, независимо от образа их жизни; 2) физики, всеми силами стремящиеся жить в Духе, спасение которых зависит от помощи Божией; 3) хилики, живущие по законам плоти и обреченные на проклятие.
⁶⁰ Первая апология, 65-67, по тексту.
⁶¹ Против ересей, III, Предисловие; I, 6,3; III, 1,1.
⁶² Эта доктрина изложена в Stromata, 2 и 7.
⁶³ Ср. Stremata, 2; 6; 7.
⁶⁴ Ср. Stremata, 5.
⁶⁵ Stremata, 6. Понятие apatheia было позднее воспринято каппадокийцами и Евагрием Понтийским. Некоторые ученые также пытаются использовать его в качестве одного из оснований для того, чтобы приписывать раннему христианству элемент язычества. Ср. L. Bouyer, цит. соч., с.273-274.
⁶⁶ Ср. L. Bouyer, цит. соч., с. 282.
⁶⁷ Commentary on John, 32:27.
⁶⁸ Contra Celsum, 3, 28; 32, 27.