Абрам Ранович
ВОСТОЧНЫЕ ПРОВИНЦИИ РИМСКОЙ ИМПЕРИИ В I—III вв.
К оглавлению
Номер страниц после текста на этой странице.
ЛИКИЯ И ПАМФИЛИЯ
Провинция Ликия и Памфилия была создана не сразу. Заняв в Митридатовой войне лойяльную позицию по отношению к Риму, Ликия сохранила свободу и благоволение римского правительства. Антоний и Август подтвердили свободу Ликии. Лишь в 43 г. Клавдий из-за каких-то внутренних раздоров в этой стране лишил ее автономии и создал из нее императорскую провинцию, присоединив к ней соседнюю Памфилию. Границы области Памфилии были довольно неопределенны. До 36 г. до н. э. Памфилия, полуварварская Писидия и Ликао-ния составляли одну провинцию, которую триумвир Антоний включил вместе с Галатией в эфемерное «царство» Аминты. В состав Памфилии входили в разные времена также части соседней Киликии. Еще в 50 г. она имела отдельного прокуратора. Окончательно провинция конституировалась в 74 г. при Веспасиане (Suet., Vesp. 8). В 135 г. император Адриан сделал провинцию сенатской, управляемой проконсулом. Однако и в 139—141 и в 149—155 гг. мы встречаем здесь в качестве управителя legatus Augusti pro praetore; очевидно, и здесь императоры не считались с конституцией, посылая в сенатские провинции своих уполномоченных. Мало того, одна надпись, относящаяся ко времени Адриана, называет некоего Карпа, вольноотпущенника императора, прокуратором провинции Ликии (IGRR III, 675; GlL III, 14179). Во многих надписях упоминается императорский фиск, куда должрш поступать штрафы за нарушения покоя могилы. Территория провинции Ликия и Памфилия занимала около 12 000 кв. км с населением (по довольно проблематическим исчислениям) в 1 млн. (Ликия— 200 000, Памфилия— 800 000).
О жизни этой провинции имеются очень скудные литературные данные. Ликия сохранила довольно много надписей — надгробные и посвятительные надписи в честь императоров, римских чиновников и местных деятелей. Памфилия даже таких надписей сохранила очень немного.
¦¦55
Ликия создала некогда свою самобытную культуру; до периода эллинизма (IV в. до н. э.) она не подвергалась греческой колонизации, сохранила свой язык и независимость. После Александра Македонского Ликия эллинизуется, ее города получают греческие имена (древняя Арна — Ксанф, Габес — Антифелл и др.); сам народ стал себя называть ликийцами, забыв свое прежнее имя — термилы.
К началу н. э. Ликия представляла, по Страбону, объединение 23 городов, из которых главные (метрополии) — Ксанф, Па тары, Пинары, Тлос, Миры, Олимп. В период империи выдвинулись и другие города, пользовавшиеся правом чеканки монеты (Термесс, Балбура и др.). Воспоминание о былой свободе и единстве городов Ликии выразилось между прочим в том, что на своих монетах города отмечали не только свое имя, но указывали на свою принадлежность к Ликии (ATKIQN). Когда Клавдий лишил Ликию свободы, ликийское объединение (xoivov) посылало делегацию в Рим ходатайствовать о сохранении свободы и автономии ([GRR III, 563), а город Са-галасс (в Писидии) еще при Антонинах продолжает называть себя «другом и союзником» Рима ([GRR III, 348, 350—353). В некоторых надписях говорится о каком-то судилище (ibid. 680, 736; ср. Str. XIV, 3, 3), во главе которого стоит местное выборное должностное лицо (ibid. 563: тсроотаута Щс, ScocnSt.-%'ia.q). Повидимому, римляне предоставляли ликийцам самим разбирать свои дела чести или передоверяли местным благонадежным магистратам маловажные судебные дела.
Как и в других провинциях, римские власти проводили политику усиления городов путем приписки к ним сельских территорий. Мелкие поселения включались в более крупные полисы (симполития, IGRR III, 640). В надписи из Поглы восхваляется Публий Целий Лукиан, который «в годы общинного строя (xoivwvfa^) судил местные судебные дела» и «давал раздачи в годы гражданственности» (IGRR III, 409). Очевидно, сельская территория Поглы незадолго до этого была организована вокруг полиса, ликвидировав сельскую общинную организацию. Ликия имела свою верховную организацию, которая обозначается в надписях (как это было и в других провинциях) xoivov (община, «коммуна»), 1Ьчос, (народ), xoivov то'О e&vou? (община народа). Эта вселикийская община делилась на две группы (auvTeAsiai).
Во главе ликийского xoivov и его совета (xoivoPouAwv, ibid. 556) стоял ликиарх, «архонт народа», при нем состоял секретарь объединения. В отличие от азиарха, вифиниарха и т. п. ликиарх не был только руководителем культа императора; должность архиерея, в . частности верховного жреца Августа, существовала отдельно от ликиархии и считалась 86
столь же почетной; в одной надписи из Эноанды (IGRR III, 1506) верховный жрец культа императора назван «вождем народа» (riyxxtap tmv eyvatiuv). Ликиарх председательствовал на ежегодном выборном народном собрании (apyoapeaiaxY) ix-xX-rjcria, IGRR III, 474, 649 и др.), в котором участвовали, помимо магистратов, депутаты от членов ликийского объединения — архостаты (ibid. Ill, 473). Выборы должностных лиц, присуждение тех или иных почестей заслуженным гражданам, посылка делегаций к императорам с поздравлениями, выражением верноподданнических чувств или прошением — таковы основные функции народного собрания.
По образцу ликийского xoivov были организованы органы самоуправления в отдельных городах, где были свои советы (буле) и те же должностные лица. В отдельных крупных городах (метрополиях) существовали также герусии, которые представляли нечто вроде клуба и не имели ни судебных, ни административных функций; упоминаются в надписях казначей, секретарь, гимнасиарх герусии.
По существу все многочисленные выборные должности представляли лишь почетные звания, обязывавшие их носителей тратить свои средства на общественные нужды; незаметно они переходили в повинность, так как римские власти использовали честолюбие и тщеславие местной знати и богачей, чтобы иметь даровых агентов, выполняющих полицейские функции, за свой счет обеспечивающих благоустройство городов, устраивающих игры и зрелища, отвечающих своим имуществом за регулярное поступление податей и налогов. Архифилак не только был почетным лицом, он также вносил авансом причитающийся с народа налог и потом уже взыскивал его по раскладке с населения (IGRR III, 488, 738); в этом ему помогали парафилаки и гипофилаки, выполнявшие также полицейские функции. Так как от кандидата на должность требовалось (во всяком случае с точки зрения римских властей) только богатство, то часто различные должности занимали женщины. Мы встречаем в надписях женщин гимнасиархов, декапротов, демиургов, пританов.
Многочисленные должности, несмотря на связанные с ними расходы, привлекали богатых людей, искавших выхода своему честолюбию в этих суррогатах власти и значения. Буле охотно вотировали всякого рода почести благодетелям, которые тешили свое самолюбие, увековечивая в надписях соответствующие постановления. С наивной откровенностью указывается, что награждаемый «взял на себя расход на статую и портрет» (ibid. Ill, 738, II, 85). Рекорд побил Опрамой из Родиаполя, оставивший надпись в 1900 строк! Здесь приводятся все постановления, одно на другое похожие, о присуждении ему тех
$7
или иных почестей в течение 30 лет (124—153 гг.), переписка по этому поводу с легатами и с императором.
Вот образчик одного из таких постаноглешш. «В архие-рейство Клавдия Маркиана* ... месяца 8 дня. Постановление общего выборного собрания ливийцев. Так как Опрамой, сын Аполлония дважды Каллиада, гражданин Родиаполиса, муж знаменитейший и Ееликодушнейший, украшенный всякой добродетелью, происходящий от предков ликиархов и занимавших первое положение в народе, многократно награжденных не только своими родными городами, но и ликийским объединением за сделанные им дары, получивших гражданство во всех ликийских городах, стратегов и гиппархов, от отца Аполлония дважды Каллиада, мужа славного и великодушного, награжденного за должности, которые он выполнял для отечестЕа и народа за себя самого и за детей, пятыми почестями и председательствованием на играх,— а сам Опрамой, с ранней юности усердно занимаясь прекрасным, развив в себе благсмыслие, образованность и всякую добродетель, сорег.-нуется с достоинствами предков, постоянно оказывал отечеству много благодеяний как должностное лицо тратами и управлением, в ликийском объединении исполнял должность архи-филака с издержками несравненно, в заботах о мире и спокойствии отличился особенно, а в поручениях, доверенных ему тогдашним правителем Юлием Фруги, проявил всякое тщание и усердие, так что за все это он был награжден почестями в каждом городе, а всем народом уже раньше— первыми, вторыми и третьими почестями, города же почтили его и гражданством, и народ просил опять наградить его и в этом году четвертыми почестями, и посланной делегации архиерее в превосходительный правитель дал согласие,— в добрый час постановлено наградить сто и в настоящем году нижеуказанными почестями: Ликийское объединение наградило 1, 2, 3 и 4 почестями, золотым венком, медной ста ¦ /ei'r и писаным портретом золоченым Опрамоя, сына Аполлония дважды Каллиада, Родиаполита, прекрасного гражданина, благородного, великодушного, выдающегося разумом и всякой добродетелью, неоднократно получившего одобрение от xoivov, от городов в отдельности, от правителей и прокураторог» (IG.RR ИГ, 738, V, 1—56).
Чтобы сохранять за собой и членами семьи высокое место в полисе, честолюбивые должностные лица жертвовали крупные суммы на благоустройство городов и на раздачи населению. Так, Опрамой, как сообщает его надпись, сделал следующие пожертвования, не считая подачек отдельным лицам и группам:
* 131 г.
Ликийскому объединению . 55 000 денариев
Патарам разновременно . . 38 000
Тлосу на общественные
соо, ужения....... 60 000
Олимпу на устройство торжеств......... 12000
Коридалле на хлеб. . . , 60 000
Мирам.......... 22 000(кроме того,
возвел здесь ряд построек)
Телмессу........ 35 000
Кадианде......... 15 000
Пинарам........ 5 000
Ксанфу на постройку театра .......... 30 000
Эноанде па постройку бани 10 000
Калииде......... 9 000
Бубоиу.......... 2 000
Балбуре........ 7 000
Арнеям.......¦ . 6 000
<f л Хомату......... 7 000
-S. Ариканде......... 10 000
з Лимирам........ 20 000
\f. Феллу......... 5 000
1 Антифеллу........ 5 000
-•'¦ Фазелиде'........ 10 000
' ' Кнанам........ . . 15 000
Аперл ам......... 30 000
Гагам........... 8 000
и нескольким другим городам, для которых сумма пожертвования в надписи не сохранилась.
В Силлиуме демиург Менодора, помимо раздач населению, пожертвовала 300 000 денариев на воспитание детей (алименты), соорудила храм и его святыни, возвела портики и мн. др. (IGRR III, 801—802). А в городе Аспенде декапрот и гимна -сиарх Эримней пожертвовал 2 млн. денариев (ibid. Ill, 804) на устройство водопровода (его развалины сохранились). Публий Целий Лукиан из Поглы, не ограничившись почетным положением в родной Ликии, пожелал прославиться и за границей и послал в голодный год хлеб в Александрию (ibid.
409).
При отсутствии настоящей политической жизни, которой положило конец римское владычество, соперничество из-за пустых, притом дорогостоящих титулов принимало уродливые формы. Так, некий Молей опротестовал перед прокуратором Юлием Пэтом постановление о награждении ликиарха Язона в 145 г. По этому поводу ликийская буле послала-делегацию к императору Антонину Пию, который подтвердил
89
постановление буле (ibid. 704). В 138 г. город Ксанф заявил протест перед римским правителем Сенекой против чрезмерных почестей, декретированных Опрамою; дело опять-таки дошло до императора, и в 139 г. легат Ликии Корнелий Прокул сообщает, что император дал свое согласие (ibid. 738, VII). Но и при отсутствии протеста ликийский сенат представлял свои постановления на утверждение римскому наместнику и самому императору. Рескрипт императора об утверждении присужденных тому или иному общественному деятелю почестей сам по себе был почетным документом, и Опрамой приводит в своей надписи семь таких императорских рескриптов в его пользу.
Конечно, ликийские магистраты понимали, что все эти почести— лишь блестящая мишура. Они в своих надписях вспоминают, что происходят от лиц, некогда занимавших высокие должности, дававшие реал ьную власть,— должности стратегов, гиппархов, навархов. Теперь, при римском владычестве, почесть и слава были связаны не столько с должностью, сколько с богатством. Рядовые должностные лица, не имевшие средств на щедроты и подарки, находились в жалком положении прихлебателей своих богатых сограждан. В надписи из Балбуры прославляется Троил, раздавший ар-хостатам, булевтам и должностным лицам ликийского xoi-vov по д в а денария (ibid. 473). Лициний Лонг из Эноанды раздавал 500 членам герусии ежегодно по 4 модия хлеба и по 2 денария (ibid. 492). Опрамой учредил фонд в 55 000 денариев, проценты с которого должны были итти на раздачи архоста-там, булевтам, должностным лицам xoivov и «другим получающим по обычаю».
Таким образом, в Ликии и Памфилии, как и в других азиатских провинциях, политическая жизнь замерла, лишь богачи могли тешиться призрачными почестями по общественным должностям, постепенно превращавшимся во все более обременительные литургии.
О Памфилии данных, касающихся общественной жизни, очень мало. В одной надписи упоминается памфилиарх — вероятно, возглавляющий организацию культа императора. Памфилия не имела тех традиций независимости и свободы, которые были еще живы в воспоминаниях ликийцев; поэтому здесь не развился даже тот суррогат общественной жизни, какой наблюдается в Ликии.
Ликия и Памфилия различались между собой и по природным богатствам и климату. В Ликии климат суровее, разница в температуре лета и зимы резче, чем в Памфилии, которая ограждена с севера горами и открыта в сторону моря к югу; климат здесь субтропический, вызревают даже бананы. 90
Помимо зерна, Памфилия производила сезам, оливки, пальмы, стираксу (Селга в Писидии). Гален хвалит целебные свойства местного вина. Памфилийская шерсть славилась своей мягкостью и белизной; желая дать читателю представление об индийском хлопке, Филострат сравнивает его с памфилийской шерстью (V. Ар. III, 15). Ликия была беднее Памфилии природными ресурсами; зато здесь был прекрасный строевой лес (кедры), что способствовало развитию в Ликии кораблестроения. В Ликии в качестве основного занятия сельского населения преобладало земледелие, в Памфилии значительное место занимало скотоводство.
О том, как распределялась земельная собственность, имеется очень мало данных. Возможно, что упомянутый выше Карп, вольноотпущенник Адриана, был прокуратором императорского имения; такое же заключение можно вывести из другой надписи (ВСН XXIV, 1900, 337), где упоминается rationalis августа. Больше сведений имеется о частных имениях. В надписи из Сидимы(Ю1ШП1, 584) восхваляется ликиархисса, отдав-шаядоходсо своих земельдля раздач гражданам. В одной сильно, фрагментированной надписи, перечисляющей ряд селений на территории Эноанды, Бальбуры и Бубона, речь идет, по-видимому, о крупных частных владениях.* Крупная земельная собственность обозначается обычным термином oua'ia, или же (/.ovaypiov, или у.т7ч<тц, земельный собственник называется хтудшр (собственник). Диотим завещает городу Ариассу свое имение «в виноградниках и пахотной земле, на равнине и в горах, со всеми постройками» (IGRR III, 422). В других надписях говорится об имении (ympiov) Тиберия Клавдия Агриппы (ibid. 451), об ouaia Мелеагрида (ibid. 499).
По всей вероятности, в Ликии и Памфилии рабский труд на земле применялся мало, а земля сдавалась в аренду крестьянам. В Пинарах, в честь землевладельца (xTyjopa twv /(op'icDv) Лициния Музея воздвиг надпись Зосим, называющий себя kxcpopwKJTy'i; — сборщик натуральных взносов (ibid. 576). Отсюда можно заключить, что крестьяне платили, по крайней мере частично, аренду натурой.
Источники содержат некоторые сведения о различных категориях населения. Мы и в этой провинции встречаем организацию римских граждан (oi xoctoixouvtEi; Фш^аТсн); в Комане и Олбасе упоминаются колонии (дуумвир колонии). В трех надписях уже упоминавшейся Менодоры и ее сына (ibid. 800—802) перечисляются в нисходящем по рангу порядке разные категории городского населения. Речь идет о ее раздачах: «Каждому члену буле по 20 ден., старейшинам и членам
L. Robert, Etudes Anatcliennes, P. 1936, стр. 382 ел.
91
экклесии по 18 ден.; гражданам по 2 ден.; вольноотпущенникам и парэкам * по 1 ден.»; «каждому булевту (члену буле) по 85 ден., каждому старшине ¦— 80 ден., каждому члену экклесии 77 ден., женам их по 3 ден. каждой, каждому гражданину 9 ден., виндиктариям (некоторая категория вольноотпущенников), вольноотпущенникам и парэкам по 3 ден.>; «каждому булевту 88 ден. и 1 модий зерна, каждому старейшине 81 ден. и 1 модий зерна, каждому члену экклесии 78 ден. и 1 модий зерна. Женам их по 3 ден. каждой, виндиктариям и вольноотпущенникам по 4 ден.».
Как видно из этих и подобных надписей, отдельные лица кладели крупными богатствами, а масса населения бедствовала, питаясь подачками богачей. Надпись из Эноанды (ibid. 493) говорит об «очень тяжелых временах», восхваляя Гая Ли-циния, отпустившего населению хлеб и раздавшего, кроме того, всем гражданам по 10 ден., «так что все жители города получили долю в этом благодеянии». В надписи из Ксанфа (ТАМ II, 1, 291) Марций Аполлоний учреждает фонд помощи беднякам, которые не в состоянии уплатить земельный налог. Опрамой роздал в Патарах всем мужчинам на хлеб по 1 ден. Как видно из большой надписи Опрамоя, существовала целая категория «получающих по обычаю». Тяжесть налогов усугублялась злоупотреблениями при взыскании их. Надписи не раз восхваляют архифилаков, которые внесли авансом в «священный фиск» причитающуюся в Ликии подать, потом взыскали ее с отдельных городов справедливо. Но это были, очевидно, исключения, особо отмеченные.
Приходилось терпеть и от военных постоев, и город Суры благодарит Антигона, жреца Аполлона, в частности, за то, что он взял на себя прием проходящих воинских частей (IGRR III, 714).
У нас нет данных о классовой борьбе в провинции; ведь только славословия и раболепную лесть властям предержащим и богачам сохранили нам надписи. Случайно Филострат в своем «Жизнеописании Аполлония Тианского» (I, 15) дает нам картину народных волнений в Аспенде в Памфилии. Во время голода, когда хлебные спекулянты придержали хлеб, народ с факелами устремился к правителю города, грозя поджечь город, если не будет положен конец хлебной спекуляции. Правители вынуждены были искать убежища в святилище, но возмущенный народ — люди всех возрастов — проник и туда.
теосрошн, по всей вероятности, представляют прежних сельских жителей, переселившихся в город после присоединения к нему сельской территории, но не получивших прав гражданства.
92
В биографии Адриана (SHA, Hadr. 5) сообщается, что в начале правления Адриана «Ликия... обнаруживала мятежные
настроения».
В Ликии и Памфилии существовали коллегии актеров, красильщиков, ткачей, кожевников, «великое содружество» (jieya auvepyiov, IGRR, III, 810). О деятельности коллегий данных нет.
В условиях общего упадка античного общества ликийская самобытная культура не могла получить развитие, она погибла вместе с политической независимостью; но, даже судя только по надписям, можно отметить у ликийцев сохранение культурных традиций. Эллинистическая культура хорошо привилась в Ликии. В надписях мы встречаем интерес к философии. Мы находим в надписях софиста Модеста, гиперболически приравниваемого к «семи мудрецам» (Атталея); философа платоника (Термесс); ученого, поэта, эпикурейца и прославленного врача Гераклита (Родиаполь), получившего почести от эпикурейской философской школы в Афинах. Гераклит был «писателем и творцом произведений по медицине и философии, которого назвали Гомером медицинских произведений» (IGRR III, 733). Диоген из Эноанды начертал на стенах колонного зала своего замка изречения и фрагменты из писем и произведений Эпикура, представляющие значительный вклад в наши сведения об эпикурейской философии. Язык ликийских надписей, хотя и страдает орфографическими и грамматическими ошибками (многое надо отнести на счет резчика надписей), в общем чище и грамотнее, чем обычно в провинциальных надписях.
Религия ликийцев носит следы синкретизма. «Отечественным богом» надписи называют Аполлона. Наряду с ним почитанием повсеместно пользовалась Артемида под именем Eleu-thera («Свободная»). Зевс упоминается редко. Зато встречаются жрец «великих богов кабиров», типичного синкретического эллинистического бога Сараписа, Исиды, Песси-нунтской Великой матери богов; встречается жрец муз.
Императорский культ появился в Ликии рано, задолго до образования провинции. Культ воздавался не только императорам, но и членам их семьи. В Патарах засвидетельствован пожизненный жрец «видимых богов Германика и Друза и всего дома их>; речь идет о близнецах, внуках Тиберия, умерших в юном и даже младенческом возрасте. Отдельно почиталась богиня Рома (Рим), имевшая своих отдельных жрецов и жреческие коллегии. Часто жрец совмещает функции служителя культа императора с культом старых богов; встречаются жрецы Августа и Диониса, Афины Полиады и богов августов, богини Ромы и Диониса, богини Ромы и Зевса Солимского.
93
Христианство в Линии появилось сравнительно поздно — вероятно, эллинское просвещение оказывало здесь сопротивление христианскому «суеверию». Некоторые города Памфилии и Писидии упоминаются в «Деяниях апостолов». Может быть, не случайно дошедшая до нас в надписи петиция к императору Максимину Дазе против христиан происходит из Ариканды в Линии.
По сравнению с соседними провинциями — Киликией, Азией — провинция Ликия и Памфилия занимала в системе Римской империи небольшое место; но и здесь сказывалась нивелирующая сила империи, разрушавшая старый жизненный уклад; это вело, с одной стороны, к росту городов и вовлечению новых слоев населения в городскую жизнь, с другой— к углублению кризиса рабовладельческого общества.
Нам почти ничего не известно об истории провинции в III в, после Северов. Об императоре Пробе известно, что ему пришлось вести форменную войну с разбойничьими исавр-скими племенами, фактически подчинившими себе Линию и Памфилию. О тревогах в провинции говорит не вполне ясная по смыслу надпись из Термесса возле Эноанды, относящаяся ко времени правления Валериана: «Валерия Статилия Коста, превосходительного союзника августов, командира частей (тграпгоснтоу (3il;iXaTUi>vu)v = praepositus vexillationum),— совет и народ и герусия Термесса у Эноанды, благодетеля, озаботившегося о мире на море и на суше, пребывавшего в нашем славном городе со всяким благолепием 12 дней» и т. д. (IGRR III, 481). Повидимому, какой-то' независимый «союзник» Рима наводит порядок в провинции, и местное население восхваляет-его как благодетеля. М. Ростовцев полагает, что здесь мы имеем проявление некоторого сепаратистского движения: население пытается обеспечить свою безопасность без помощи римского правительства.* Это, однако, трудно согласовать с концом надписи,*где речь идет об установлении «священного изображения» императора Валериана.
* «Storia economica e scciale dell'impero Romano, стр. 555.
|
