ДМИТРИЙ ДУДКО

Род. 24 февраля 1922 года в деревне Зарбуда Брянской области в семье крестьянина. Отец арестован как кулак в 1937 г., в 1943 призван на фронт, через год комиссован по тифу. В 1945 году Дмитрий поступает в Московскую духовную семинарию, по окончании которой в 1947 году его переводят в Московскую духовную академию. Однако, уже через полгода, 20 января 1948 года, его арестовывают и осуждают по ст. 58-10 УК РСФСР (антисоветская агитация и пропаганда) к десяти годам лагерей с последующими пятью годами поражения в правах. В 1956 году, его освобождают и восстанавливают слушателем Академии, которую он заканчивает в 1960 году. Поcле окончания его рукополагают в священники и назначают служить в Московский храм Петра и Павла. Храм был взорван в 1963, Д. переведен в храм Святителя Николая, что на Преображенском кладбище. В 1973 году за проповеди, в которых он отвечал на записки (в т.ч. интеллигентов с острыми вопросами) был запрещен. Спустя четыре месяца запрещение было снято, и он был направлен священником в Орехово-Зуевский район Московской области в храм Великомученика Никиты. Через 5 месяцев о. Дмитий приступает к службе в храме Смоленско-Гребневской Иконы Божьей Матери в с. Гребнево Московской области (см. мемуар Соколовой). 15 января 1980 года, его опять арестовывают.Через 5 месяцев заточения он сломался и выступил по телевизору как раз к Олимпиаде 1980 года с публичным раскаянием в антисоветской деятельности. В его позднейших биографиях даже сторонники Д. об этом раскаянии умалчивают. С сентября 1980 года о. Дмитрий начал служить в храме Владимирской Иконы Божьей Матери в с. Виноградово Московской области. Спустя четыре года его отправили в с. Черкизово.

Подробно о его деле Эллис, 1986. Левитин, 1981. Мемуар сидевшего с ним Данилова. Нечаев.

*

Отец Дмитрий Дудко
Интервью с отцом Георгием Эдельштейном для "Голоса Америки"
Виктор Потапов
03.07.2004

Мы уже сообщали о кончине в минувший понедельник известного священнослужителя Русской Православной церкви отца Дмитрия Дудко.

Я попросил рассказать об отце Дмитрии священника Георгия Эдельштейна

Виктор Потапов:
Отец Георгий, когда и при каких обстоятельствах Вы познакомились с о. Дмитрием Дудко?

Георгий Эдельштейн:
Мы познакомились с отцом Дмитрием Дудко задолго до того, как он стал известен. Это было у отца Владимира Рожкова, будущего настоятеля храма Николы в Кузнецах. У о. Владимира крестили дочь, и туда собрались все священнослужители, которые, как предполагалось, должны подписать письмо патриарху Алексию Первому (Симанскому) против решений Собора 1961 года. Этот собор лишил священников фактически всякого участия в жизни прихода.

В.П.:
Это был какой год, когда Вы собрались?

Г.Э.:
По-моему это был 1963-й. Там присутствовали о. Александр Мень, священники Николай Эшлиман, Глеб Якунин, Сергий Хохлов, Георгий Кондратьев, Николай Ведерников и о. Дмитрий Дудко. После крестин мы сели за стол. Отец Александр Мень посадил меня рядом с о. Дмитрием и попросил меня, чтобы я ему популярно рассказал об этом будущем письме. Я начал рассказывать и через 5-7 минут мы с ним разругались совершенно в пух. Я категорически отрицал его идеи, он категорически отрицал те идеи, которые высказывал я. Отец Александр Мень нас немножко примирил. После этого я был два или три раза на его проповедях. Отец Дмитрий служил тогда на Преображенке в Москве. Если вы помните, он выступал по воскресеньям, после вечернего богослужения. Отец Дмитрий был ярким и искренним человеком. Большинство русских, классических интеллигентов, особенно интеллигентов XIX века сжигали то, чему поклонялись, и начинали поклоняться тому, что они сжигали. Но они всегда были искренни. Если они куда-то шли, они шли, отдаваясь целиком. Они отдавали свой ум, душу, сердце, отдавали свою жизнь. Отец Дмитрий не был интеллигентом, но по своему духу, по своему мировосприятию он был вот таким человеком. Он не мог делать что-то наполовину…"

Примером мифологизации Дудко является спрака о нем Павла Басинского: "Отец Дмитрий Дудко с 1980 года служит в церкви святого Николая в Старках под Коломной, участник Великой Отечественной войны, не раз подвергался репрессиям за проповедь христианства и отсидел в общей сложности что-то около двадцати лет" (Октябрь, №3, 1999; http://novosti.online.ru/magazine/october/n3-99/basin.htm ).

- воспоминания о нем и критика А.Нежный, 1995; критикует Меня и получает за это сполна, 1999;

Автор книг: "О нашем уповании. Беседы", "Верю, Господи", "Воскресные собеседования", "Вовремя и невовремя", "Враг внутри", "Премудростью вонмем", "Потерянная драхма", "Литургия на Русской Земле". Умалчивают его почитатели и о том, что первые книги Д. выходили в эмигрантском издательстве. Забыто ими как его "диссидентство", так и предательство. Дудко выступал против о. Глеба Якунина, с апологией Сталина, стал духовником газеты "Завтра", но при этом изображает из себя "умеренного", критиковал Душенова. Еще один Солженицын, но в рясе.

Из изречений Дудко 1990-х гг.:

"Государственность причисляется к какому-то пороку, преступлению. Так осудили государственника Ивана Грозного, расширившего границы России, обвинив его в жестокости. Хотя стоило бы задуматься, мог ли молиться за всех казненных жестокий человек? Hе есть ли здесь акт любви? Как это ни странно, за многие годы за Ивана Грозного подали голос только Сталин и в наше время - митрополит Иоанн Санкт-Петербургский, Так же - осудили святого Иосифа Волоцкого, победившего ересь жидовствующих и, может быть, надолго удержавшего духовный разброд России. Он тоже в лице судей оказался жестоким, хотя был добрейшей души человек. Теперь вот настало время реабилитировать Сталина Впрочем, не его только, но само понятие государственности".

Интервью о. Глеба Якунина (http://portal-credo.ru/site/?act=authority&id=226):

Портал–Credo.Ru: Отец Глеб, что Вы можете сказать в связи с кончиной отца Димитрия Дудко? Ведь Вы его хорошо знали…

О. Глеб Якунин: Да, мы были с отцом Димитрием Дудко друзья и коллеги по диссидентской церковной борьбе. Мы не только жили по соседству на ул. Дыбенко, но и в Лефортовской тюрьме оказались рядом. Я вспоминаю эпизод, когда меня водили на допрос в Московское управление КГБ, то мой следователь однажды, когда увидел, что я не слушаю его, а внимательно прислушиваюсь к громким голосам, раздающиеся за стенкой, прокомментировал: "Это что, Вы слышите, как Ваш приятель Дудко там разговаривает со своим следователем?" Я даже не знал, что это он, но подумал и обрадовался, что раз следователь изъясняется на повышенных тонах, значит Дмитрий держится.

К сожалению, потом его сломали и он "раскололся", "потек". Его следователь Подкопаев, кажется, тогда он был капитаном, за то, что он "расколол" Дудко, получил орден Красной Звезды. Тем, что он сдался и сделал это свое позорное заявление на телевидении, он сыграл "на руку" Московской патриархии, поддержал ее политику.

Что же касается Московской патриархии, то очень характерно ее поведение в отношении о. Димитрия Дудко уже в наши, постсоветские времена. Несмотря на его покаяние, они его заставляли служить в его преклонные лета где-то в Подмосковье, кажется в районе города Воскресенска, где очень много химических и цементных заводов, выкидывающих в воздух массу вредных веществ, где просто дышать-то вредно. Да еще его храм был в деревне, куда было далеко ездить. Они никак не могли его простить за прошлое диссидентство и так и не перевели в Москву. Он там жил не только в ужасных экологических, но и в тяжелых материальных условиях. И это несмотря на то, что его сын – мой крестник, работает в Отделе внешних церковных связей Московской патриархии и занимает там немалую должность.

Я с двойственным чувством встретил известие о его смерти. Он в последние годы хотел со мной встретиться. Но после тех знаменитых слов, которые он сказал о том, что не чекисты должны просить прощения у Солженицына и Сахарова, а те должны прощения просить у чекистов, после того, как он вдруг проникся любовью к чекистам, я не мог себя пересилить. Хотя, это выглядит на грани психопатологии.

Мне не хочется его осуждать – КГБ и ГУЛАГ ломали немало людей. Но потом то, всего-навсего, ему надо было, когда рухнул этот безбожный строй и государство, и как мы сейчас видим, не рухнул а только надломился КГБ, обратиться к своим духовным чадам и сторонникам и сказать: "Извините! Не выдержал!" Действительно второй арест многие не выдерживали и ломались. Мало кто бы его за это осудил. Ведь мы знаем, что трудно было осудить двух также публично раскаявшихся диссидентов Петра Якира и Виктора Красина. Их надо по христиански жалеть. Но и они должны покаяться. Дудко не смог этого сделать. Видимо, гордыня помешала. Всего-навсего надо было попросить прощения и его с любовью бы простили, принялии обняли бы. Очень трагично, что этого так и не случилось.

– Какова была Ваша первая реакция на телепокаяние о. Димитрия Дудко?

– Моя реакция была запоздалой. Ведь во время его выступления по телевизору, я сам сидел в тюрьме. Но для многих его духовных чад и почитателей это стало трагедией. Более того, выйдя на волю, он стал строить какие-то конструкции и мостики для оправдания своего покаяния и успокоить свою совесть. Ему не хватило самого простого, что доступно самому грешному человеку, а тем более, христианину, сказать: "Прости, Господи, грех, который я совершил!" А он, человек с такими талантами, духовно чуткий, не сумел пройти этот путь. Не менее печально, что его прибежищем стала газета "Завтра" и компартия.

– Обычно не принято критиковать недавно усопшего человека, даже если некоторые поступки в его жизни давали для этого веские основания. Вы считаете по-другому?

– Я считаю, что когда человека справедливо критикуют, особенно с душевной горечью, даже сразу после смерти, даже на свежей могиле – это его очищает. Здесь неуместны обычные подходы.

Беседовал Владимир Ойвин,
"Портал-Credo.Ru"