Еду консервировать умеет не только человека, животные тоже делают запасы. Человек научился консервировать слова. Таковы деньги, а уже потом письменность. Деньги это отложенный разговор при обмене чего-либо на еду. Я помогу тебе копать колодец, ты мне дашь пять куриц. Или столько денег, сколько нужно, чтобы через год купить пять куриц. Он, в сущности, законсервировал пять куриц на неопределённый, хотя и не бесконечный (из-за инфляции) срок.
Послушал дискуссию в американском Институте Катона о том, как соотносятся свобода иметь еду и свобода не умереть с голода. Институт Катона — это умеренно-правый, но отчётливо республиканский частный институт (есть неумеренно-правый, с годами ставший оголтело-трампистским Институт Актона, там акцент на религию, а Катона — секулярный). Институт Катона — либертариане. Имеют огромные денежные вливания от нескольких миллиардеров. Аудитория невелика — ролики смотрят менее тысячи человек. О еде это была дискуссия, хотя прямо об этом не говорилось, но оба оратора исходили из очень странной посылки, что речь идёт именно о свободе. Я свободен дать хлеб или не дать. Другой свободен... Умереть с голоду или не умереть? Это как-то не очень проговаривалось, диалог напоминал диалог казённых ленинцев в 1970-е годы о соотношении производительных сил и производственных отношений, абсолютно пустопорожняя схоластика.
Это была дискуссия о еде постольку, поскольку для жизни нужна еда. Ещё нужен воздух, но им пока всё же не торгуют (фантасты раньше любили муссировать идею торговли воздухом, чистым). С водой уже проблемы, но не в США. Пока. Вот с едой проблемы есть. Свободен ли епископ не делиться своими запасами еды с голодающими? Фома Аквинский решительно говорил, что должен делиться, более того, что голодающие имеют право отобрать зерно, если епископ заупрямится. Это та же логика, что в оправдании тираноубийства и «справедливой войны». Если нельзя, но кушать очень хочется, то можно и нужно отобрать, солгать, убить и т.п.
Господь Иисус говорит не схоластически, а просто: кто просящему хлеба даст камень, просящему рыбу даст змею? (Мф 7:9-10).
Если голодному человеку XV века дать банку тушёнки, он сочтёт это издевательством — зачем ему кусок железа?
Мой дед рассказывал, как в 1918 году его полк (он был врачом), выбив американских солдат из Архангельска, захватил склад провизии. Солдаты вскрывали штыками банки со сгущёным какао, пробовали и плевались — как можно есть такую гадость. Трофейное американское одеяло, тонкое, но тёплое, со штампом американской армии, дожило до 1980 года.
Делать свободу единственным измерением поведения означает не понимать свободы. Консервировать любовь, человечность, разум, упаковывая их в жестянку свободы.
Экономисты отрицают, что понижение налогов на богачей вдохновляет богачей больше делиться деньгами с бедняками. Деньги богачей вовсе не просачиваются сверху вниз, они тезаврируются — превращаются в накопления. Причём, богач может себе позволить даже не инвестировать эти накопления. Инфляция, конечно, их потихоньку обесценивает, но когда у человека 20 миллиардов, а не 20 тысяч, ему инфляция как укус комара. Формально он теряет от инфляции больше, но в смысле потребления он не теряет ничего, как жил во дворце с десятками слуг, так и живёт, и ни единой икринки не потеряет. Стоят в дворцовом сейфе консервы с деньгами и стоят себе, пить-есть не просят. На свой век и ещё на пару веков хватит, а дальше человек не планирует.
Казалось бы, нищий не планирует даже на день — ему нечего планировать, распределять, откладывать, а богач должен планировать на тем больший срок, чем больше у него денег. У некоторых богачей триллионы, больше дохода иного государства — так и планируй на века. Как сказал один экономист, правительства переоценивают свою способность влиять на сиюминутную жизнь и недооценивают свою способность влиять на жизнь в отдалённой перспективе. Так нет же, налицо затухание: если у тебя миллион, ты планируешь на 30 лет, но если у тебя миллиард, ты планируешь не на 30 тысяч лет, а всего на 50. Происходит резкое затухание прогностической способности, не прямая пропорциональность количеству денег. Как автомобиль за миллион не ездить в десять раз быстрее автомобиля за сто тысяч.
Более того, богатство вовсе не обостряет интеллектуальные способности, даже наоборот, оборачивает их в вату, ослабляя коммуникационные и информационные потенциалы богача. Он теряет связь с реальностью и принимает это за возрастание своей свободы и уверен в том, что он, как выразился Трамп, самый intelligent человек в мире.
