Что теряет человек, который предпочитает видео – чтению?
Что он приобретает? Он приобретает время. Ведь видеоролики – это не чтение книг вслух, не аудиозаписи (которые полезны тем, кто долго едет на работу в метро или на автомобиле). Видеоролики ценят именно за то, что они экономят время. Час на видео о Канте – и не нужно два года читать Канта.
Что же человек теряет? Всё.
Во-первых, он теряет подлинность. Впрочем, кто предпочитает видеоролики, вообще редко читает. Поразительно, сколько людей объявляют себя дислексиками, якобы в принципе неспособными читать. Лентяйство, а не дисклексия.
Конечно, нельзя объять необъятное. У каждого нормального человека должен быть «локус контроля», иерархия предметов, которыми он занимается. Центральный предмет изучается во всех подробностях, второстепенные можно и по рефератам, третьестепенные – на досуге ютьюб глянуть.
Тем не менее, критическое мышление постоянно, как челнок в ткацком станке, снуёт туда и сюда, проверяя периодически, точно ли распределились наши интересы, не проморгали ли мы нечто важное, какие-то сдвиги.
Теодор Адорно сказал, что после гибели миллионов людей в Освенциме невозможно писать стихи и музыку. Это неверно, глубоко неверно – чтобы не повторились ленинские, сталинские, гитлеровские зверства, нужна и музыка, и стихи, и наука. Ещё нужно не погружаться с головой в свою специальность, а внимательно относиться к жизни, включая политику, чтобы и самому не угодить в газовую камеру, и любимых людей от этого спасти. Есть вещи, которые отдавать на усмотрение специалистов, не стоит, да и нет их – специалистов по человечности. Это уж все вместе. На этом экономить недопустимо.
Это означает, что объём информации, которую мы должны получать, значительно больше, чем кажется. Тут уже точно видеоролики не помогут, тут надо именно читать. Более того, не владеть скорочтением так же недопустимо как не владеть слепым методом работы на клавиатуре, как ходить с перегаром изо рта и желтком в бороде.
Во-вторых, чтение – более творческий процесс, чем смотрение и выслушивание видеороликов и даже аудиокниг. Сила чтения – в самостоятельном регулировании коммуникационной скорости. Регулируется и направление: можно вернуться назад, можно перескочить вперёд, можно взять книгу, на которую ссылается автор. При слушании всё это недоступно, тем более, если и слушаешь, и смотришь. Внимание слишком сосредоточено на актуальном, остановка и перемотка невозможны – точнее, настолько затруднены, что мало кто к ним прибегает.
В-третьих, чтение резко расширяет репертуар коммуникации. Огромное количество замечательных учёных, мыслителей, поэтов не выступают публично. Это совершенно не их достоинство, это недостаток, но в любом случае это факт. Кроме того, многие из них давно умерли. Наконец, очень многие – даже большинство – пишут или писали на иностранных языках. Переводной литературы много, есть и видеолекции с субтитрами, но смотреть их сущее мучение, мало кто их смотрит. Тут уж надо учить английский язык, от этого никуда не деться, как и от книг. Впрочем, «никуда не деться» — это оборот речи. Деваются! В поверхностность, в неряшливость мышления, в сужение коммуникации – этот смертный для homo sapiens грех.
